Земля совсем не для того,
Чтоб было нам куда приткнуться,
А лишь - чтоб было от чего
Однажды с силой оттолкнуться,
Похерив взгляд её косой
И толчею, и график плотный.
Земля затем, чтоб полосой
Нам послужить - счастливой, взлётной
Я мог бы написать тебе, что у нас снегопад, и это было бы неправдой. Я мог бы написать тебе, что у нас сегодня без осадков, и тоже бы обманул. У нас на улице сегодня легкое, невесомое, прозрачное звездокружение. Жемчугопадение снежинок - редких, вспыхивающих на свету то там, то здесь, взлетающих то вверх, то вниз. И чем меньше их танцует за окном, тем ценнее они кажутся мне. Кажутся такими хрупкими, беззащитными… Как ты. Наверное, потому что ты там тоже одна, как эта вот пролетающая мимо снежинка - плутаешь между голыми ветвями сирени, резко закидываешь бледное лицо к небу, световспыхивая всем телом, не дай Бог растаешь, не дай Бог, а ведь кажется, что случится это вот-вот. Потому так дороги для меня наши общие мгновения: эти вот письма, которые я пишу для тебя, телефонные звонки, встречи. Постоянно кажется - вот-вот. Так и проходят годы - с занесенным над головой «вот-вот» и неукротимой жаждой успеть договорить, долюбить, уловить каждую минуту тебя в моей жизни. Потому что ты моя снежинка - единственная снежинка во всем мире, последняя посланница низко распластавшегося неба. И вот-вот… Нет, нет, нет!
Нас увековечит, что боль приносит.
Приведёт к бессмертию, убивая.
Чаще самой красивой бывает осень,
И доска порою не гробовая.
Сильный дух закаляется крепкой сталью,
Что в боях не на жизнь, а на смерть куётся.
Мы в беспечном спокойствии забывали,
Как прекрасен мир, если сердце бьётся.
Так безумствуй, веруй, страдай и мысли,
Тот, кто счастлив вечно - считай, калека.
Только боль придаст твоей жизни смысл.
Только боль взрастит в тебе человека.
Щедрин Славян слагает рифму,
И ладно пишет порошки,
Есть в общем все в них понемногу -
Из жизни взятые штрихи.
Он их ваяет регулярно,
А я читаю каждый день,
И вот пишу ему комменты,
И вовсе знаешь мне не лень.
Коль что-то нравится то - да,
Замечу. Нет, пройду я мимо,
И призадумаюсь разок,
Читая твой стишок.
огромный
лохматый
ляпающий
снег
отпустили с привязи
он поначалу не знает
куда приткнуться -
то мокро
то еще теплая земля
то живые зеленые листья
он тычется своей доверчивой мордой
в сплюснутые пальцы календулы
заглядывает в светящиеся окна
забирается в оставленные у поликлиник детские коляски
пробирается в щели почтовых ящиков
неловко садится на скамейки у подъездов
да и люди в большинстве своем
не знают
как себя с ним вести
но скоро
уже совсем скоро
посолят
дороги
просто ж живётся другим -
уик-энд, силикон,
вежливый чиз, свой садовник,
помолвки и торт, тамагочи.
мы ж, рождённые с тем,
что живее живых языком,
помогаем пространству
сдвигаться до мёртвой точки -
обнуляя до оканья холода.
заедая пломбиром любую стужу.
осаждая на полном скаку поезда.
и никто нам по сути и нахрен не нужен
а потом на деревьях останутся облака
[переменный ток]
и луна из луж молоко лакать
будет, только
подожди ещё до восьмой звезды
[не Сочельник ведь]
нет на свете таких твердынь,
что не сможет свет
победить, пронзить, прострелить, прожечь
[просто нужен час]
облака теряют к рассвету медь
приходи молчать
Просыпаться утром, когда ничего не болит - это великий дар и благо, которое мы не ценим. Нам порой просто не с чем сравнивать (и дай бог, чтоб так и было). Я иногда думаю о том, что мы ужасно неблагодарны, потому что всё принимаем, как само собой разумеющееся. Опыт жизни в земном теле - это ещё и урок заботы о нём, бережного и вдумчивого отношения, осознанности. Мы вечно чем-то в себе недовольны (не говоря уже об окружающем). Мы не умеем себя слушать и слышать. Любить не умеем…
Мы смешные люди. В попытках снискать собственное расположение, можно полжизни копить на обещанное себе же счастье. И проживать его по касательной, по диагонали, вскользь… Нужно просто остановиться и оглядеться. И окажется, что у тебя уже всё есть. Прямо здесь и прямо сейчас.
И не хватало самой малости - твоего собственного присутствия.
Мы везде чужие, везде ничьи.
Кабы хата с краю, а то нигде.
Горы умных книг мы уже прочли,
И казалось, был неплохой задел.
Мы, конечно, знаем, что знаем ноль,
И нулями тычем друг другу в грудь.
Если сила в силе - тогда изволь,
Только этот путь - тупиковый путь.
Не приладить к месту свою печаль,
Рифмоваться с миром дано не всем.
Ты пойми, тебя никому не жаль,
У других хватает своих проблем.
Потому уныние и тоска
Даже самых лучших ведут в тупик.
Варианты есть, продолжай искать
Даже там, к чему ты давно привык.
Даже в самых глупых, смешных вещах,
Даже в тех местах, что помилуй бог!
Даже если это последний шаг,
Будешь знать: испробовал всё, что мог.
Ты имеешь право на эту жизнь,
Ты имеешь право на эту смерть.
Если это мало, тогда скажи,
Что другого ты бы хотел иметь?
Осознать, что сила в тебе одном,
Иногда не хватает и жизни, но На последнем шаге мы всё поймём.
Это будет просто, почти смешно.
А пока латай свой земной уют,
Осыпайся буквами между строк.
Нас потом, как яблоки, соберут
И ещё не раз заготовят впрок.
Темнота накрывает квартал за кварталом,
Заливается в комнату, будто чернила.
Холода подбираются, дело за малым…
Как бы там ни сложилось, а я вас любила.
Календарь осыпается, дни всё короче,
Снег пакуют в контейнеры, адрес не сменный
Мы напишем для времени новый подстрочник,
Если я не успею, то вы - непременно!
Мы обычные люди, глупы и невинны,
Носим крестик на шее, а давит на плечи.
Погляди на нас, Господи, разве не видно,
Как мы истово светимся жизни навстречу.
Ну как ты там, говорю, как ты?
Топографы сверили уже карты,
Криптографы выяснили основы,
И только я - ничего такого.
В моём краю сплошных междометий
Тебе давно ничего не светит,
Тут даже сон разделён на вахты,
Но как ты там, говорю, как ты?
Пока ни слова и ни полслова,
Да мы тут все - ничего такого,
Меняем суффиксы на монеты,
И я не знаю теперь, где ты.
Пока не тронута печаль в лицах,
Никто не выйдет из воды Стикса,
Не успокоит и не обнадёжит.
Ну вот и ты тоже, и ты тоже…
Слова всё проще, холода ближе,
Я не хотела бы, но всё вижу -
Как низко небо на ветвях виснет,
Как прохудилась ткань моей жизни,
Как с ноябрём приходит страх ночи,
Как мы потеряны среди прочих,
Как для любви не подобрать меры,
Как мир спасается одной верой.
Всё, что останется - пепел один,
Память о нас, ну и пусть …
Густо замажет ультрамарин,
Неба бездонную грусть.
Горьким вином эту грусть не залить,
И не замедлить коней,
Как бы не плёл свою тонкую нить,
Бог сновидений Морфей.
В тесные рамы квартир не впихнуть,
Нашей судьбы пастораль,
Той, что врисована в жизненный путь,
Вечно пронзающий даль.
Слитки стихов в перемётной суме,
Чётки брильянтовых строф,
Не унести на сутулой спине
В край перламутровых снов.
И не ворваться в серебряный век,
Не воспарить на Парнас.
И на вопрос - кем ты был, человек,
Каждый ответит в свой час.
Всё, что останется - лики картин,
Песни, стихи, ну и пусть …
И не замажет ультрамарин,
Неба бездонную грусть!
Живи пока море в тебе не сомкнется,
Живи для того, чтобы кто-то мог жить
Счастливей,
Правдивей.
Приливом до солнца.
Порывом к молитве от лжи и нужды.
Пойми - чтобы кто-то,
Хоть кто-нибудь в мире
Вставал из блокнота
Стихами любви,
Вставал из бойкота,
Мелодией ширясь,
Живи для кого-то и кем-то живи.
Пускай это капля, пускай это мало -
Кому-то до крошки себя раздарить,
Пускай это капля и кажется алой,
Но капля, которой могло бы не быть.
Живи для кого-то -
Не светом, так сватом,
Бей лавровым сердцем тоски муляжи,
Пока твое море тебя не охватит,
Живи для того, чтобы кто-то мог жить.
Всю ночь лило, как из ведра. Так, словно кто-то задумал смыть с этого города всякие остатки красок. Зелёный, жёлтый, красный - тонет под ногами, превращаясь прямо сейчас в прошлогоднюю листву.
Почти середина осени. Мир меняет оптику и помалу становится монохромным. Жизнь потихоньку переходит извне вовнутрь. Обогреть собственное пространство, рассчитать запасы тепла на долгую зиму, провести инвентаризацию внутренних ресурсов…
Все большие и щедрые смыслы лета достигли предельной концентрации и теперь закатаны в банки, как черничное варенье, чтобы долгими вечерами подкармливать свою радость по чайной ложке.
Пересчитывайте своих цыплят, разбрасывайте свои камни, делайте всё, что положено, зима бывает очень долгой. Берегите тех, кто рядом. Берегите тех, кто далеко. Вместе теплее.
А главное - что всё-таки мы живы,
и всё ещё серьёзными не стали,
расцвет пиратства в Аденском заливе
уютным светом соляных кристаллов
нейтрализуем. Так легко - сорваться
и выдохнуть - я больше не могу.
А мы с тобой умеем распрямляться,
как тетива, согнутая в дугу.
Неправда, что счастливым бог не нужен,
но боль трусливо уползает в сны.
Не нам кричать - спасите наши души -
что-что. а души наши спасены.
Где тонко - там и рвётся? Тоже верно.
Срываются от крика голоса.
Не толстокожи мы. Так может. нервы
Из лески той, что крепит паруса?