Мои гланды простужены ландышем,
Я душою разбитой дышу.
Мастер клумбы обсыпал окатышем,
В руки тянущийся малышу.
Палиндромов хочу настроения
Независимых кабельных трасс,
И отведав сближенья печения,
Рассмотреть маячки этих глаз.
Лучший цвет с красотою и запахом,
Говорком льющим как ручеёк,
Соглашайся быть мной застрахована,
Получая все выплаты в срок.
Ручки - крылья божественной бабочки,
Лёгкость их завлекательней сна.
Накаляясь взрываются лампочки,
А влюблённые сходят с ума.
Как котлета румяна от маслица,
Ожидая елозит едок,
Очень смачно смеётся красавица,
Поджигая любви фитилёк.
Вот основоположники событий,
Потомкам передавшие все гены.
От непростых безумно перипетий,
Мир этот сложный необыкновенно.
Из глины люди делали посуду,
А обжигали на золе её.
Да пусть потомки сильно не осудят,
Но ели и горячее с неё.
Стволы араукарии зелёной
Полны смолы, которая горит.
Залить в бамбук, поджечь, и ночью тёмной
Часами факел пламенем дрожит.
А в яме на углях в листве банана
Спекали мясо, овощи и рыбу.
У них и варка, жарка, как ни странно,
Происходила, пусть не так красиво.
Уклад перволюдей был прост и ясен,
Он подчинялся выживанию в пространстве,
Который был достаточно опасен
В огромном, динозавров пока, царстве.
Существовать накладно средь гигантов,
Они людей и ели, и давили,
И не была вода тогда гарантом,
Где монстры пожирали и рептилий.
Случайно поселившись на плато,
Свободное от страшных плотоядных,
На совещании старейшины игоб
То место нарекли - плато Желаний.
Да, плотоядные покоя не давали,
И люди поняли, - сражаться надо.
Простые стрелы монстров тех не брали.
Все было б плохо, если бы не яды.
Яд получали из лианы Юбифанто,
Которую варили на огне.
Немного добавляли, по рецепту,
Кровь ядовитых жаб, а также змей.
Уже тогда, как факт из бытия,
Изготовлять умело племя стрелы.
Их кончики макали в страшный яд,
Смертельный для любого в мире тела.
В эпоху динозавров человек
Не мог сражаться с этой мощью сам.
Не выжить было в первозданный век
Как дуракам, так просто слабакам.
И чтоб перемещаться безопасно
Нужны гиганты хищников крупнее.
Нашли таких из стада травоядных.
Вот небольшое их перечисленье:
Здесь однорогий есть стиракозавр,
Цератопс, что двурогий, перед вами,
Трёхрогий трицератопс. Как гроза
Верхом на них игобы нападают.
Есть динозавры - наблюдательные башни,
Такие как маменчизавр к примеру.
Воспитанный людьми он стал домашний,
Сам с гибкой шеей, рост за двадцать метров.
Зауролоф - разведчик неведимка,
Берёт не силой, скоростью своей.
Он обладает самым сильным криком,
Мешок надутый сверху виден всем.
Летят птеранодоны по планете,
На них птероразведчики сидят,
Глазастее которых нет на свете.
Они внимательно за всем следят.
Ручные динозавры на плато
Пасутся мирно, листьями питаясь,
Примерно вида каждого штук сто,
Чему тогда уже не удивлялись.
Отважны также сборщики яиц.
К ним отбирали только самых лучших.
Без травоядных людям не спастись,
Без применения их сил могучих.
Все яйца попадали в инкубатор,
Где занимались знающие люди.
В нём выводить старались динозавров,
Птеранодонов, для спасенья судеб.
Из местных трав выкладывали гнёзда
Диаметром два метра, высотой
Полметра. В центре сверху выем создан
Для двадцати яиц. Закрыт листвой.
Два месяца пройдут до вылупленья.
И к каждому зверьку свой человек
Представлен будет чтоб ухаживать. Мгновенье
Пройдёт, они друзья уже навек.
Их звали лучниками, кто птеранодоном
И динозавром травоядным управлял.
И очень плохо было плотоядным,
Когда в них яд опасный попадал.
Тирано-, турбо-, и альбертозавры
Любили кушать фауну планеты.
Сраженье с ними - не во имя славы,
А чтоб живым остаться в мире этом.
Велоцирапторы хоть мелкие созданья,
Но нападали эти твари стаей.
Без их убийства нету созиданья.
Вот выбор - их или людей не станет.
А по воде сновали мозозавры
С плезиозаврами и лиоплевродоном.
Они в стихии водной, как гроза,
Съедят любую жертву беспардонно.
(Продолжение следует…)
За суетой твоей, за беготнёю дней
Не забывай о маме ты своей.
В быту любых страстей, работе средь людей
Почаще вспоминай, прошу, о ней.
Любовь всему вина, любовь она одна
У мамы к детям нежностью полна.
И пусть бежит волна душевного тепла
Всех погружая в мир семьи сполна.
Будь благодарен сын, будь благодарна дочь,
Гони обиду из сознанья прочь.
Неважно, за окном день светлый, или ночь,
А маме постарайся ты помочь.
Ни память на зубок, ни чувство, что ты мог,
Не смогут заменить один звонок.
Куда бы не занёс тебя твой бог дорог,
Не забывай родительский порог.
С капелью беды по весне пусть утекают вдаль,
Жизнь наполняется любовным потеплением.
Пусть проржавеет наконец обиды нашей сталь,
За ржавчиной страданий вырвется прощение.
Осколки льдинок на душе копить не будем мы,
Переполнение грозит переживанием.
Лишь обождём неадекватность разливной волны.
Нельзя же гибнуть от столь бурного слияния.
Давно подмечены приметы на любой прогноз.
Сбываются и наши, в этом нет сомнения.
И первый гром, и эти молнии от майских гроз
В клочки последние рвут давнее терпение.
Как почки всюду заполняют новый мир листвой,
Как прорастают из глубин земли подснежники,
Так будем счастливы и мы теперь всегда с тобой,
Своей судьбы, семьи достойные наместники!
Лев со львицей у лианы,
Львята рядом постоянно
Ждут стада горбатых зебу,
Мимо что пройдут к обеду.
Возле речки крокодилы,
Бегемотик пасть разинул.
Птички же кокори, тари
Зубы чистят этой паре.
Две змеи, бумсланг и мамба,
Жалят жертву слишком жадно.
Здесь термиты с муравьями
Разберутся мигом с вами.
А ещё везде жирафы
Важные стоят как графы,
И в тельняшках зебры всюду
Травку местную жуют тут.
Попугаи и турако
Разноцветные однако.
А вон кто-то побежал, -
Страус местный, вот нахал.
Это африканский мир!
Вам его я подарил.
Среди цветов рудбекия - огромный великан.
Все говорят, рудбекия - богатства талисман.
Ты у калитки посади её и просто жди,
На счастье состояние обязано прийти.
Что счастье? - удивление и радость на лице.
Что счастье? - настроение, любви в глазах прицел.
Посмотришь на рудбекии раскрывшийся цветок
И будешь без сомнения богаче ты чуток.
Когда цветы эхинацеи
Раскрылись, оказалось вдруг,
Что посмотреть их прилетели
Шмели и пчёлы, выгнав мух.
Порхают бабочки спокойно
По шишечкам больших соцветий.
Повсюду стало бесподобно
Красиво очень в тёплом лете.
Убранство солнечных цветов,
Как разноцветные ромашки,
Украсит быт любых дворов
И дачные участки даже.
Во времена огромных динозавров,
Где каждый день - с природой на войне,
Ни до наград народу, ни до лавров,
Не жили, выживали на Земле.
У человека мозг от беспредела
Воспринимать совсем забыл покой.
Проворный выживал, да самый смелый,
Опасность ощущающий спиной.
А если что потомки упустили,
Да разве первобытных то вина?
Простыми сказками остались были,
Как с родника морская глубина.
Когда живёт без пользы ваше племя,
То значит утеряли просто ключ,
Найдя его, открыв замок, прозрея
Получит мирозданье счастья луч.
Провал по времени до динозавров
Произошёл. Я окружён пещерой.
Волненье ощущаю, это правда.
Дух силы укреплён отцовской верой.
Уже при выходе увидел измененья,
Пейзаж привычный стал совсем другим.
Рёв с рокотом посеяли сомненья
Надёжности остаться тут живым.
Дух гнома обещал в своей манере, -
Я победить достоин семь миров.
Но меньше прежнего сейчас уверен
О возвращении в родимый кров.
Вот пять минут защиты истекли.
Нежданно ящер птеродон влетел.
Секунды до реакции прошли,
Мечом проткнуть громадину успел.
Теперь позвольте чуточку отвлечься,
Среду природы описать слегка.
Из-за простого любопытства, интереса,
Чтоб не придумывать, забывши, с потолка.
Когда делился материк Пангея
Пока на два - Лавразия, Гондвана,
Распался и народ без примеренья
На два не сообщающихся клана.
В Гондване жило племя вотоиди,
Лавразии - с названием игоб.
Я угодил, сын Тсеча, в цепь событий,
Пройти живым начертанный путь чтоб.
Природы семя только зарождалось.
Судьба борьбой решала кто кого.
Повсюду обитала неприятность
И каждый выживал с большим трудом.
С физическою силой в контрах разум,
И тяжело подмять её на деле.
Цивилизация придёт не сразу.
Жизнь существует часто на пределе.
Повсюду неоправданно большое
И нереальное пространство для обзора.
Запомнилось оно мне вот такое
Из флоры, не закрытое для взора:
Араукария растёт кругом,
Её сменяют рощи кипариса,
Секвойя сотней метров высоко
Взметнулась, с эвкалиптом очень быстро.
Саговники, похожие на пальмы,
Заполонили сказочный пейзаж.
А по стволам ползут наверх лианы,
Своеобразный делая массаж.
Ещё здесь невозможно без бамбука,
В его владениях опасность сразу
Появится. Нужна всего минутка.
Расслабишься, останешься наказан.
От необычных элементов антуража
Я потерял внимательность и вот
Вокруг из дикарей возникла стража
Принудив двигаться меня вперёд.
Не чувствуя агрессии душой,
Пошёл тропой, запоминая след.
Мне, очутившись за большой стеной,
Пришлось держать перед толпой ответ.
Чуть забежав вперёд, вам расскажу:
Попался в плен я племени игоб.
За рукоять волшебный меч держу,
Вокруг мужчин примерно сто голов.
Вождь племени назвал себя Лашрамом,
Оглядывал меня он с интересом,
Жрец Манаш находился тоже рядом.
Волненьем всё пропитано, до стресса.
Мой вид, доспехи дикарям в новинку,
Сиянье стали завораживает их.
Толпа была готова к поединку.
С непониманья назревал конфликт.
Вдруг тихое шептание в толпе, -
Родных кровей знакомое наречье.
Далёких предков встретил на земле,
Обрадовался несказанно встрече.
Пришлось мне первые сказать слова,
А собеседникам приятно удивиться.
Смягчилась к голове моей судьба,
И разум чуть развеял небылицы.
Я - человек чужого мира, гость
Был встречен с интересом и почтенно.
Обычно все идут вперёд насквозь,
Но избранным другое примененье.
На коленях поколения стоят
Перед победителями битвы.
На груди солдат опять звенят
Памятью награды, как молитвы.
Ветераны воинских побед,
Вам от нас спасибо за Россию,
Отстоявшие её от бед,
Хлынувших незваными насильно.
Родина, рождённая от вас,
Не забудет подвиг ваш великий!
И вдруг если будет дан приказ,
Вспомним от кого произошли мы.
Всем бойцам упорных тех боёв
Почесть, уважение и слава!
Бесконечную свою любовь
Шлёт для вас Российская держава!
Дай мне начало ниточки любви,
По ней дойду до самого конца,
Увижу драгоценный свой сапфир,
И утону душой в чертах лица.
Не паутинка ниточка твоя,
Не шёлковая прядь от шелкопряда.
Она всегда чарует, как заря,
С ванильной долькой нежного заката.
Любовь - вязальщица. Мы - спицы две,
Участники вязального экстаза.
Узоры создаются в голове
Для будущего нашего показа.
Задумается кто-то распустить
По петелькам сближение двоих,
Тогда в клубок смотается вся нить,
И завершится о любви мой стих.
Зачем черёмуха ты ароматна так,
Что мимо не пройти сторонкою никак
Не получается, не заглядевшись на Такое платьице, когда вокруг весна?
Чем манишь расскажи, кистями ли цветов,
Иль благовонием прекраснейших духов,
А может листьями декоративными?
Полны мы мыслями тобой обильными.
Зачем черёмуха твоё цветение,
Ну неужели лишь для размножения?
Не стоит быть сейчас излишне умными.
Любовь сильней всего меж неразумными.
Кругом черёмуха, в руках да вазочках.
Мы все в мечтаниях, весенних сказочках.
Неповторима так душистая краса!
От счастия росой растаяла слеза!
За рассветом закат.
Как судьба твоя брат?
Между жизнью и смертью
Сплошные бои.
За рассветом закат.
Как там на облаках
Хорошо жить богам
В безмятежной любви.
То ли письма, гробы.
Не уйти от судьбы.
Хорошо если снятся
Счастливые сны.
То ли письма, гробы.
Эх, вот если кабы, -
Не видать бы тогда
Сроду этой войны.
Рвутся сутки, как лист,
Рвётся мирная жизнь.
Этот грохот и свист
Разрывает сердца.
Рвутся сутки, как лист.
Пессимист, оптимист
Ждут скорей, не дождутся,
Начала конца.
В горниле плавится земная лава,
А рядом клещи, наковальня, молот,
Немного жарко всюду от расплава,
И чувствуется постоянно рокот.
Я - Фёдор, Тсеча сын, стою в пещере,
Передо мною зеркало, а в нём
Нарисовалось в нереальной атмосфере
Изображенье старца - то был гном.
В больших глазах упрямая суровость
И холодность для заморозки лавы,
Пронизывает внутренняя строгость,
Хотя его взгляд чуточку лукавый.
Но было пусто позади меня,
Я даже пару раз мечом махнул.
Волшебный голос магией, шутя,
Стал говорить, мне пододвинув стул:
-Я, дух Свартальва, тех ушедших лет
Навечно сохранившаяся память.
Садись и слушай, не прими за бред
Слова, пока мне не пришлось растаять.
Взяв меч, ты стал заложником событий,
Назад возврата от которых нет.
И путь тех неизведанных событий
Отметиной своей оставит след.
Случайность, постоянство мирозданья,
Нашла наёмника для исполненья
В прошедшем сказанного предсказанья.
Где вечность, там история - мгновенье.
Ты, посетив семь сказочных миров,
Пройти по ним своим путём обязан,
Сразиться с множеством коварнейших врагов.
Путь всех героев к этому привязан.
Меч - это ключ к семи большим дверям,
За ними испытания остались.
Погибнешь, - то окажется всё зря.
Осилишь путь - поймёшь, что значит храбрость.
Мир динозавров, зомби и мутантов,
Фантастику и сказку ты узришь.
С вампиром, оборотнем, также монстром,
Коль духа хватит, то поговоришь.
Заключена в ключе судьба твоя,
И твоего народа из Адландо.
Пройди все двери Фёдор, внук царя,
И мир свой возроди ценой таланта.
Ищи друзей во всех семи мирах,
Добро должно победу одержать.
Да выпадет не каждому судьба,
Как у тебя, а тем, кто может побеждать.
На гарду и навершие нажав,
В другом миру ты будешь под защитой
Лишь пять минут, потом твоя душа
Для всех существ останется открытой.
Все знания, полученные дома,
Искусство фехтования, борьбы,
И волшебство от мага Эстрингома
Здесь смогут принести свои плоды.
Дух гнома мимолетно испарился.
В последний раз я стены осмотрел.
Нажав на части у меча вдруг провалился
К началу уготованных мне дел.
(Продолжение следует …)
Вулкан где зарождается с глубин,
Переплавляя руды недр в металл,
Свартальв, пещерный старый гном, один,
Себе великолепный меч ковал.
Здоровья не жалея, также сил,
Забыв о сне и про свою еду.
Он дух к тому моменту испустил,
Когда на дело рук своих взглянул.
Прошло ещё пять тысяч долгих лет,
И затряслась земля с ужасной силой,
Вулкан взорвался, выбросив на брег
Тот меч, который солнце осветило.
Лет через двести разыгрался шторм,
Корабль купца крушение терпел.
Волшебный меч так ярок был при том,
Что маяком на берегу блестел.
Узрев сияние спасенья своего,
Купец остатки корабля повёл
На этот блеск. И взял с собой его -
Волшебный меч. Отсчёт судьбы пошёл.
Не про купца история сия,
Ему любая вещь есть лишь товар.
И он обогащает им себя.
А меч - ключ, открывающий врата.
Но эту опцию его пока
Никто из населения не знал.
Случайно происходит всё всегда,
Как радость, так и полосой - беда.
Давай я для начала расскажу
Немного о властителях земли,
От домыслов случайных огражу.
Узнаешь всё, коль будешь терпелив.
Простые люди острова Адландо
Не то чтоб жили лучше всех на свете, -
Судьба зависит только от таланта.
А кто его разносит? Может ветер?
У них был царь, родивший сыновей, -
Двух близнецов, их звали Даг и Тсеч.
И лишь один из этих двух детей
Иметь мог трон, и скипетр, и меч.
Да, именно тот самый дивный меч,
Который был и прочен, и красив.
Светил как тысячи огромных свеч,
Навершие его лишь ты нажми.
И вот, когда болезнь царя скрутила,
Пришла пора найти ему замену, -
Пока не призвала к себе могила,
И оппозиция не сделала измену.
Для трона Тсеч всех больше подходил
Умом, владением оружья, честью,
Божественных в нём было больше сил.
Сам царь его с младенчества заметил.
Священна воля царская, а значит
Придётся делать так, а не иначе.
Дурак один ликует над удачей,
Задумается умный над задачей.
Отверженный от трона, - это Даг.
Он обозлился, потеряв надежду.
Поняв, что шанс его последний - маг,
Ушёл к нему за помощью, как прежде.
Да, слишком много нечисти поганой
Живёт в глуши, непроходимой топи,
Соблазном и безумием опасной.
Ей зверство совершить, - труда не стоит.
И битва между братьями была.
Сражались долго, до исхода силы.
Сначала Тсеча ранила стрела
Смертельно. Дага же копьё сразило.
В палате царской с трона меч упал.
Горело всё пространство обихода.
Мир, созданный с таким трудом, пропал.
Нет царства, значит нету и народа.
Я - Фёдор, сын отца родного Тсеча,
Случайно меч упавший с пола взял,
На гарду и навершие беспечно
В свой первый раз по глупости нажал.
И очутился сразу в новом мире,
Оставив свой, исчезнув в никуда.
Мой первый шаг в пространственном эфире
Я буду помнить, жив пока, всегда!
-
(Продолжение следует…)
Тёплый вечер, как сладкий чай,
Ароматен безумно был.
Я до этого по ночам
Быть без сна долго не любил.
Как обычно, не стал лимон
Класть себе, услаждая вкус.
Первый раз позабыл про сон,
Ощущая весны искус.
Мне достаточно стало лишь
Осязать, обонять намёк,
Возбуждая соблазном тишь,
Продлевая блаженства срок.
За бокалом опять бокал
Той любви выпивал ещё,
Прикасаясь к её губам,
Настоявшимся сливкам щёк.
Больше сдерживаться не мог,
До того стало вкусно мне
Поглощать на десерт пирог
С долькой счастья наедине!