Я - человек
«Я - человек, Ваше Сиятельство!»
Я - человек. Я состою из рёбер,
Из бронхов, из волокон и костей.
Во мне октаэдры пронизают ромбы,
И громоздятся грани плоскостей.
Я человек. Я двигаю руками,
Ногами, шеей… - всем, чем захочу.
И голова моя идёт кругами,
Когда вовнутрь я взоры обращу.
Я - человек. Мне пребывать обыдло
В самом себе, со всех сторон сойдясь:
И проворачивается в орбите
Мой зрак округлый, ласково светясь.
Я - человек. Вот - мой покров офсетный,
Вот - волосы мои, вот - голос мой,
Я - человек; из мусора и света
Смонтировал меня Мастеровой.
Я - человек! Я - средоточье точек,
Кривых, объёмов, эллипсов, шаров,
Во мне проистекает дни и ночи
Взаимопроникание миров,
Которые шумят, как листьев кроны
Перед грозой… Я - сущность на сносях!
Во мне не умолкает стрекот крови,
И дребедень суставов на осях.
Я - человек. Я двигаюсь фиктивно
Среди объектов, застящих мне путь.
Моя природа явно конструктивна…
Я в этом разберусь когда-нибудь.
Я - человек: загадка из загадок!,
Егоров узел, формула добра…
Я за окно гляжу: в окне - закаты
Горят… потом рассветы. Спать пора.
Я - человек. Я выкроен из ромбов,
из бронхов, из волокон и костей.
Я манекен, машина, био-робот,
макет, муляж, приманка для властей!
Я - человек; и заявляю гордо
Что это так! Да будут до конца
Мои: клетчатка, мозжечок, аорта,
Гипоталамус, красные тельца,
Сосуды, также мускулы лица…
Мне слушаться! Я - человек средь прочих.
Меня довлеет внешняя среда.
Я с ней завязан массой общих точек,
Мне долго с ней не рассчитаться, да.
И это - чрезвычайно неприятно.
А, впрочем, может быть и ничего…
Я - черновик. Мне много непонятно,
И даже, может быть, и - ничего.
Я - человек. Углы, кубы, квадраты,
созвучья, связки - строят плоть мою.
Я - аппарат, и все мы аппараты.
Я - хаос, и не знаю что пою!
Все вру! я - Муза в казино игорном;
ходячий и крылатый интеграл…
Я - человек с виолончелью в горле.
Я тело на рулетке проиграл.
Невесть я что: ни Бог, ни червь, ни птица.
Но приурочена ко мне - душа…
А сколько ангелов способно уместиться
На острие карандаша?
Красивое тело. Глаза, словно море.
Одних опьянила, другие - в игноре.
Сегодня огонь, а завтра - ледышка…
Какая-то странная женщина-вспышка.
Совсем не Сверхновая, просто земная.
Маняще-забавная, нежно-чуднАя.
Она не загадка и не банальность,
Фантазия, вымысел… Мисс Ирреальность…
- Что происходит на свете? - А просто зима.
- Просто зима, полагаете вы? - Полагаю.
Я ведь и сам, как умею, следы пролагаю
в ваши уснувшие ранней порою дома.
- Что же за всем этим будет? - А будет январь.
- Будет январь, вы считаете? - Да, я считаю.
Я ведь давно эту белую книгу читаю,
этот, с картинками вьюги, старинный букварь.
- Чем же все это окончится? - Будет апрель.
- Будет апрель, вы уверены? - Да, я уверен.
Я уже слышал, и слух этот мною проверен,
будто бы в роще сегодня звенела свирель.
- Что же из этого следует? - Следует жить,
шить сарафаны и легкие платья из ситца.
- Вы полагаете, все это будет носиться?
- Я полагаю, что все это следует шить.
- Следует шить, ибо сколько вьюге ни кружить,
недолговечны ее кабала и опала.
- Так разрешите же в честь новогоднего бала
руку на танец, сударыня, вам предложить!
- Месяц - серебряный шар со свечою внутри,
и карнавальные маски - по кругу, по кругу!
- Вальс начинается. Дайте ж, сударыня, руку,
и - раз-два-три, раз-два-три, раз-два-три, раз-два-три!..
Укутав плечи меховым туманом,
Спешила Осень на прощальный бал…
Влюблённый Ветер в одеянье рваном,
За госпожой - позёмкою бежал…
Копна красивых золотых волос
Богатым шлейфом туфелек касалась…
Шуршало платье крыльями стрекоз,
И Божеством Она Ему казалась…
Но Ветер беден и лицом не молод,
Не светский лев, не эталон манер,
А где-то ждёт её надменный Холод -
Для юных дев завидный кавалер…
Любовь в душе осталась без ответа,
Горяч и нежен, но, увы, не князь…
Из-под колёс Её резной кареты -
В лицо Ему летела пыль и грязь…
Вы слышали, как Ветер этой ночью,
От ревности за стёклами стонал?
И листьев позолоченные клочья,
В слепые окна яростно бросал…
Мы не любим и хаем ненастья,
Нас тревожат явления гроз.
Что нужнее - несчастье иль счастье?
Это вовсе не праздный вопрос.
Кто погнался за счастьем и только,
Тот в начале пути захромал.
И нисколько, поверьте, нисколько
О безценной душе не узнал.
Ну, а кто ослепленный гордыней,
О беде стал Творца умолять,
Этот тоже умом половинен:
Умолил - и не всилах поднять.
Что мудрить? Кто живет не утробно -
Все примет из Божьей руки:
Ведь несчастье и счастье подобны
Берегам нашей жизни-реки.
Цветут махрово и упрямо
плодов прогресса семена:
снобизм плебея, чванство хама,
высокомерие гавна.
В года растленья, лжи и страха
узка дозволенная сфера:
запретны шутки ниже паха
и размышленья выше хера.
С историей не близко, но знаком,
я славу нашу вижу очень ясно:
мы стали негасимым маяком,
сияющем по курсу, где опасно.
Возглавляя партии и классы,
лидеры вовек не брали в толк,
что идея, брошенная в массы -
это девка, брошенная в полк.
Привычные безмолвствуют народы,
беззвучные горланят петухи;
мы созданы для счастья и свободы,
как рыба - для полета и ухи.
Назначенную чашу в срок испить,
Россия - всем в урок и беспокойство -
распята, как Христос, чтоб искупить
всеобщий смертный грех переустройства.
В кромешных ситуациях любых,
запутанных, тревожных и горячих,
спокойная уверенность слепых
кошмарнее растерянности зрячих.
Что ни век, нам ясней и слышней
сквозь надрыв либерального воя:
нет опасней и нету вредней,
чем свобода совсем без конвоя.
Нас книга жизни тьмой раздоров
разъединяет в каждой строчке,
а те, кто знать не знает споров, -
те нас ебут поодиночке.
В нас пульсом бьется у виска
душевной смуты злая крутость;
в загуле русском есть тоска,
легко клонящаяся в лютость.
Закрыв глаза, прижавши уши,
считая жизнь за подаяние,
мы перерыв, когда не душат,
смакуем как благодеяние.
Имея сон, еду и труд,
судьбе и власти не перечат,
а нас безжалостно ебут,
за что потом бесплатно лечат.
Дороги к русскому ненастью
текли сквозь веру и веселье;
чем коллективней путь ко счастью,
тем горше общее похмелье.
Года неправедных гонений
сочат незримый сок заразы,
и в дух грядущих поколений
ползут глухие метастазы.
Лично я раболепен и жесток,
и покуда такова моя природа,
демократия - искусственный цветок,
неживучий без охраны и ухода.
Жить и нетрудно и занятно,
хотя и мерзостно неслыханно,
когда в эпохе все понятно
и все настолько же безвыходно.
Есть одна загадочная тема,
к нашим относящаяся душам:
чем безумней дряхлая система,
тем опасней враз ее разрушить.
Уюта и покоя благодать
простейшим ограничена пределом:
опасно черным черное назвать,
а белое назвать опасно белым.
Судьбы российской злые чары
с наукой дружат в наши дни,
умней и тоньше янычары
и носят штатское они.
Российский нрав прославлен в мире,
его исследуют везде,
он так диковинно обширен,
что сам тоскует по узде.
Зима не переходит сразу в лето,
на реках ледоход весной неистов,
и рушатся мосты, и помнить это
полезно для российских оптимистов.
Мечты, что лелеяли предки,
до срока питали и нас,
и жаль, что одни лишь объедки
от них остаются сейчас.
У жизни свой, иной оттенок,
и жизнечувствие свое,
когда участвуетзастенок
во всех явлениях ее.
Не в силах нас ни смех, ни грех
свернуть с пути отважного,
мы строим счастье сразу всех,
и нам плевать на каждого.
Окраины, провинции души,
где мерзость наша, низость и потемки,
годами ждут момента. А потомки
потом гадают, как возник фашизм.
Я боюсь, что там, где тьма клубится,
где пружины тайные и входы,
массовый инстинкт самоубийства
поит корни дерева свободы.
Любую можно кашу мировую
затеять с молодежью горлопанской,
которая Вторую Мировую
уже немного путает с Троянской.
Прожив полвека день за днем
и поумнев со дня рождения,
теперь я легок на подъем
лишь для совместного падения.
Красив, умен, слегка сутул,
набит мировоззрением,
вчера в себя я заглянул
и вышел с омерзением.
В живую жизнь упрямо верил я,
в простой резон и в мудрость шутки,
а все высокие материи
блядям раздаривал на юбки.
Толстухи, щепки и хромые,
страшилы, шлюхи и красавицы
как параллельные прямые
в мое душе пересекаются.
Я не стыжусь, что ярый скептик
и на душе не свет, а тьма;
сомненье - лучший антисептик
от загнивания ума…
Рифмы - наших мыслей копипасты!
В междустрочьях ощутИм их след.
Пусть читатель нам простит плэйкасты -
Этот китч, сентиментальный бред!
Каждый стих - на чью-то рану пластырь…
Верьте в то, что написал поэт! -
Есть среди прозаиков фантасты,
Среди лириков фантастов нет…
И снова день как вспышка бересты. Бросок во тьму сгоревшей сигареты.
Дракон
Стань драконом. Почувствуй силу.
Горе - прочь, все печали - мимо.
В небо взмыв, познакомься с ветром,
Засыпая, стань звездным светом.
Позабудь о прошлом - жизнь теперь иная,
Ты один. Наверно, то судьба такая.
Страх и восхищение в людях вызываешь,
Злобу и тщеславие в них пламенем сжигаешь.
Может, не родился нужный человек,
Ниточкой с которым свяжетесь навек?
Жди, такой родится. Тогда сможешь ты Разделить с ним силу, пламя и мечты.
Порочным взглядом покорен,
Руками нежными взят в плен.
Очнись! Все это явь, не сон.
Ты снова у моих колен.
Вдыхаешь кожи аромат
Склоняешь голову к груди,
Как дегустатор шоколад
Губами пробуешь соски.
Туманит страсть твои глаза
В порывах стал чуть-чуть грубей
От стонов пала тишина
И взрывом крик-Возьми скорей!
А после смятость простыней…
Нет, угодить всем сразу невозможно.
Всегда обиженный найдется на тебя.
Как жить тогда? А жить совсем несложно:
В угоду совести, чтоб уважать себя.
В джунглях мегаполисов бетонных,
Где не видно утренней зари,
Где цветы на клумбах рукотворных,
А заменой звездам фонари,
Вдруг, нежданно, хоть не так уж быстро,
А за сколько лет - не подсчитать,
Люди (вроде, даже и артисты!)
Стали одиночеством страдать.
Очень странно. Их же миллионы!
Верно, но одно могу сказать:
Даже те, чьи рядышком балконы,
Вряд ли знают, как соседа звать.
Так чего ж вы, милые, хотите?
Стоит ли кого-нибудь винить?
Вы с себя, пожалуйста, начните.
Будьте проще! Легче станет жить.
На свете много мест красивых,
Одно из мест Орлёнок мой,
В нем я была такой счастливой,
Девченкой без забот такой,
Меня любили, не любили,
От едких взглядов берегли,
На дискотеке так кружили-
Остановиться не могли!
Любила я любовью чистой,
И не подумала о том,
Как изменяет людей жизнь их,
И что случается потом.
Я полюбила там мальчишку,
Глаза как неба синева,
Он сам был скромен и, однако,
Были скромны его слова,
Вот смена быстро пролетела,
Он адресок на память дал,
Кому какое впрочем дело,
Что будет с нами,
КТО БЫ ЗНАЛ!
Прошло три года -
(Срок как в сказке!)
Мальчишка в армию ушел,
Писать не стал девченке писем…
Ну разве это хорошо?
На сердце жуткая тревога,
Взгляну на фото -
Слезы льют…
Непроизвольно, но так больно,
Душе покоя не дают…
А может все-таки напишет?
Душа и сердце запоёт!!!
Я снова ящик открываю,
В нем писем нет уж скоро год!
Скучаю ль по тебе?
Скучаю!
А время чередом идет,
Земля хоть круглая, большая,
А встреча впереди нас ждет!
Тогда мы сядем как в Орленке
Друг против друга и потом,
Наговориться мы лишь сможем
Под утро самое с трудом…
Посвящается К.Рарыкину.