«Понтий Пилат»
Проповедь, суд и умытые руки.
Мир в роковой его час.
Кровь, пустота, нестерпимые муки
И не услышанный глас.
Трижды по десять оплачено зло
Здесь не надейся на милость.
Кто виноват, и что же случилось?
Всадник Золотое копье…
Всё изменило теченье столетий,
Но неизменно одно:
Трудно понять, кто за что здесь в ответе.
Может, и нам не дано.
Мир в вечном споре: твое и мое.
Правда на право польстилась.
Кто виноват, и что же случилось?
Всадник Золотое копье…
Нужно ударить успеть под цевьё.
Солнце к закату склонилось.
Кто виноват, и что же случилось?
Всадник Золотое копье…
Погиб поэт! - невольник чести -
Пал, оклеветанный молвой,
С свинцом в груди и жаждой мести,
Поникнув гордой головой!..
Не вынесла душа поэта
Позора мелочных обид,
Восстал он против мнений света
Один, как прежде… и убит!
Убит!.. к чему теперь рыданья,
Пустых похвал ненужный хор
И жалкий лепет оправданья?
Судьбы свершился приговор!
Не вы ль сперва так злобно гнали
Его свободный, смелый дар
И для потехи раздували
Чуть затаившийся пожар?
Что ж? веселитесь… - он мучений
Последних вынести не мог:
Угас, как светоч, дивный гений,
Увял торжественный венок…
Зачем от мирных нег и дружбы простодушной
Вступил он в этот свет, завистливый и душный
Для сердца вольного и пламенных страстей?
Зачем он руку дал клеветникам ничтожным,
Зачем поверил он словам и ласкам ложным,
Он, с юных лет постигнувший людей?..
И прежний сняв венок, - они венец терновый,
Увитый лаврами, надели на него:
Но иглы тайные сурово
Язвили славное чело;
Отравлены его последние мгновенья
Коварным шепотом насмешливых невежд,
И умер он - с напрасной жаждой мщенья,
С досадой тайною обманутых надежд.
Замолкли звуки чудных песен,
Не раздаваться им опять:
Приют певца угрюм и тесен,
И на устах его печать.
А вы, надменные потомки
Известной подлостью прославленных отцов,
Пятою рабскою поправшие обломки
Игрою счастия обиженных родов!
Вы, жадною толпой стоящие у трона,
Свободы, Гения и Славы палачи!
Таитесь вы под сению закона,
Пред вами суд и правда - всё молчи!..
Но есть и божий суд, наперсники разврата!
Есть грозный суд: он ждет;
Он не доступен звону злата,
И мысли и дела он знает наперед.
Тогда напрасно вы прибегнете к злословью:
Оно вам не поможет вновь,
И вы не смоете всей вашей черной кровью
Поэта праведную кровь!
Ты мог бы мне снится и реже,
Ведь часто встречаемся мы,
Но грустен, взволнован и нежен
Ты только в святилище тьмы.
И слаще хвалы серафима
Мне губ твоих милая лесть…
О, там ты не путаешь имя
Мое. Не вздыхаешь, как здесь.
И время прочь, и пространство прочь,
Я все разглядела сквозь белую ночь:
И нарцисс в хрустале у тебя на столе,
И сигары синий дымок,
И то зеркало, где, как в чистой воде,
Ты сейчас отразиться мог.
И время прочь, и пространство прочь…
Но и ты мне не можешь помочь.
В прошлое давно пути закрыты,
И на что мне прошлое теперь?
Что там?- окровавленные плиты
Или замурованная дверь,
Или эхо, что еще не может
Замолчать, хотя я так прошу…
С этим эхом приключилось то же,
Что и с тем, что в сердце я ношу
Одна только фраза…
Какая-то фраза - букет из согласных и гласных -
Тебя потрясёт, унесёт в закоулок ума,
А там уже небо, и нет ни больных, ни несчастных,
И новая фраза родится от неба сама:
В ней будет зима белотелой купчихой за чаем,
В ней будет фрагмент бесконечной прекрасной игры,
Которую мы, слишком мудрые, не замечаем,
И гасим неверьем свои и чужие костры.
Но чья-то строка, чья-то фраза и звук вдохновенный
Засветит лампаду в темнеющем бедном дому,
И между мирами раздвинутся тесные стены,
Пусть это, увы, никогда не постигнуть уму…
И день не сгорит бесполезной цветастою шалью,
И те, у кого начертание есть на роду,
Пойдут как безумцы за самой незримой скрижалью
И встретят её…
«Не сочтите, что это в бреду»…
Предисловие
Путей Господних - не понять,
А замыслов Его - тем паче,
Мы можем лишь предполагать
Своим умом и не иначе,
А по сему лишь только факты
Я излагаю в этой книге,
Не просто так, с бухты-барахты,
А чтоб и вы сейчас постигли
Всю глубину происхожденья
Истории земного рода,
Где были взлеты и паденья
У всех теперешних народов.
Коль ты читаешь эту книгу,
То ты уже имеешь шанс
Чего-то все-таки достигнуть
Как для себя, так и для нас.
Быть может ты как раз откроешь
Суть замыслов, идей Творца
И славою себя покроешь,
Лишь прикоснувшись до венца,
Что на челе Адама, Евы
И их святых апологетов,
Что разрослись как ветви древа,
Где много тайн, больших секретов…
Тебе раскрыть их предстоит,
Ведь на тебе печать Творца
И книга на тебя бежит,
Как зверь, бегущий на ловца…
Изгнание из Рая
Давным-давно Господь изгнал
Адама с Евой из Эдема
За их уж очень плотский нрав,
Что был преподнесен им в дар
Очень коварным, хитрым Змеем.
Который яблоко познанья
Вручил им, да и был таков,
Они же, будучи в сознании,
Нарушили запрет Богов:
Вкусили плод - им стыдно стало,
Но сразу похоть в них взыграла
И во все тяжкие грехи
Пустились они в забытьи…
Когда же Бог бесстыдство это
Увидел у своих ворот,
Он понял все - Его секреты,
Вот этой парочке одетой,
Уже известны целый год!
И гневу не было предела:
- Ослушаться посмели как
Его любимчики с Эдема,
Устроив этот кавардак?
В изгнание на Землю враз
Отправил их, Его указ
Был доведен до всей Вселенной,
Как близкой, так и отдаленной.
В напутствие он им сказал:
- Рожать детей ты будешь в муках,
Ведь Я тебя предупреждал -
Не есть того, что Змей вам дал!
Теперь же ты - другим наука.
А ты, Адам, будешь трудиться,
Теперь обязан ты пахать,
Чтоб есть и пить, и, как годится,
Семью большую содержать.
Плодитесь, заселяйте Землю,
Но только лишь с одною целью:
Законы все мои блюсти,
Чтоб от Себя вас мог спасти…
Адам и Ева внемли речи
И, в знак согласья, головой
Кивали: «Да». Поникли плечи
После такой прощальной встречи
И неизвестною судьбой.
Но жить-то надо сотворенным,
Даже не жить, а выживать,
Ведь там не Рай для двух влюбленных,
Куда Господь решил сослать
Пока единственную пару,
Попавшую к нему в опалу:
На Землю, что Он сотворил,
Куда же их и поселил.
На Земле
Свобода опьянила сразу,
Никто не знает сколько дней
В порыве страсти и экстаза
Изгнанники с первого раза
В пучину бросились страстей!
И прерывались лишь на время,
Чтобы Адам набрался сил
И чтоб его мужское семя,
Которое поднакопил,
Дало б отличный результат
В рождении семейных чад,
Родит которых ему Ева
В пещере или возле древа.
Каин и Авель
У них родился сразу Каин,
Затем и Авель подоспел,
Сам Бог к ним ангелов приставил,
Чтобы росли, как Он хотел.
Адам учил их послушанью:
Чтить мать, отца, но выше всех,
Чтить Тех, кто выше всех созданий
И кто всегда увидит грех
Не только в деле, но и в мыслях
И может строго наказать
Что тебе дал - то и забрать!
Ребята быстро подрастали,
Адаму стали помогать
И старший, Каин, был приставлен
Дары природы собирать,
А младший, Авель, пас овечек
На сочных заливных лугах…
Хоть был он чуточку беспечен,
Благоволил к нему в верхах
Сам Бог за его подношенья:
На камне жертвенном овцу
Он часто жарил на поленьях,
Сам мясо ел, а дым - Отцу!
Хоть Каин тоже подносил
На камень жертвенный плоды
И Бога часто он просил
Воздать за тяжкие труды,
Но на огне горели плохо
Свекла, арбузы, виноград,
Стручки зеленого гороха
И все чем огород богат.
Дым от плодов не так приятен
Как запах свежих шашлыков,
Приоритет тогда, понятно,
По отпущению грехов
Был отдан Авелю, конечно,
И Каин вознегодовал,
В порыве гнева он, сердешный,
Толкнул братка и тот упал.
То ли случайно, то ли нет,
(а может, был сценарий свыше?)
Но Авель пал во цвете лет,
Хоть так любил его Всевышний!
И Каину пришлось бежать,
Найти глубокое ущелье,
Чтоб в одиночестве страдать,
Вымаливать себе прощенье.
Сиф
Поник Адам, поникла Ева…
Уж не до плотских им утех,
Что начались в саду Эдема,
Когда свершился первый грех.
Молились они денно й нощно,
Пока не сглянулся Господь
И вновь своим детям порочным
Не даровал большой приплод.
Адам дал имя сыну - Сиф,
Души не чаял в своем сыне,
Сиф стал опорою для них,
Как и положено мужчине.
Все ж остальные дети Евы,
Ну и Адама же, конечно,
Росли, трудились и взрослели
Плодились, заселяли земли
И думали, так будет вечно.
Хотя о Каине забыли,
Но он, в ущелье просидев,
Подумал, что его простили
И сразу создал свой гарем,
Куда вошли его же сестры,
Ведь женщин не было других,
И его племя, как короста,
Плодилось больше остальных.
Заселение Земли и грехопадение человеков
Уж не упомнить всех имен
Детей, родившихся в Адама,
За что не раз был посрамлен
Его возлюбленною дамой
И сам Адам, хотя уж годы
Дались в знаки, ведь у природы
Там, на Земле, другой отсчет -
Там жизнь под горочку течет.
Когда же Бог забрал Адама
И Еву вновь в свою обитель,
По расселению программа,
Что им оставил Прародитель,
Работала согласно плану,
А иногда и сверху меры,
Но качество тех древних кланов
Стало страдать без страха, веры.
Чем больше люди размножались -
Тем больше множились грехи:
Не верили, а притворялись
Все земледельцы, пастухи…
Наверное, запретный плод
Давал отрыжку в поколеньях
И развращал земной народ,
Погрязший в смуте и сомненьях.
Господь имел долготерпенье,
Глядя на Землю из чертогов
И всех людей грехопаденье,
Как и разгул земных пороков,
Прощал лишь только из-за Сифа
И ему преданных людей,
Что чтили Бога - их молитва
Была приятна для ушей…
А их правдивые поступки,
Смиренье и богобоязнь
Толкали Бога на уступки
И Он терпел земную грязь!
А человечество росло
И расселялось по планете:
За ними кражи, воровство,
Носились как попутный ветер!
А так как все сходило с рук,
То возникал порочный круг:
Живи как хочешь - взятки гладки,
Закон не чти - живи в достатке,
Коль сила есть, так забирай
У всех и все. И будет рай!
И снова Каиново племя
Решило, что пришло их время.
Потомки ж Сифа раздвоились:
Одни пошли Божьей дорогой
И, как Адам учил, молились,
В поте чела всегда трудились,
Не забывали славить Бога.
Еды у них было в достатке,
Но без обжорства и излишеств,
После трудов и сон был сладкий,
Не то что после буйных пиршеств…
Сын Сифа, Енох, стал опорой
Для всей когорты, верной Богу,
Идущею, хоть и тяжелой,
Но все же верною дорогой.
И снова Змей
Другое же колено Сифа
Прельстилось каиновой темой:
Не поминало уж в молитвах,
Не то что громко, даже тихо,
Ни Бога, ни Адама с Евой…
Их не прельщала уж работа
«Сейчас и здесь во славу рода!»
И жить по заповедям Божьим
Претило всем, кто помоложе.
Хотелось многим жить вразнос:
Сейчас, а не потом успехи!
Им Змей на блюде преподнес
Греховные, но все ж утехи!
О Змее помнили в преданьях:
Давным-давно седой Адам
Всегда при памяти, в сознанье,
Рассказывал о Мирозданье,
О Рае, где бывал он сам,
О простодушии любимой,
Поддавшейся на уговоры
И съев, что есть им запретили
Под страхом смерти и позора,
И о виновнике несчастий,
Свалившихся на ихни плечи,
Тянущих за собой проклятья
Того, кто создал эту Вечность,
О Змее страшном и коварном,
Но подхалимистом и жадном!
Боялись Змея, но не очень.
Не просто ведь его увидеть,
Тем более когда порочны,
У них полузакрыты очи,
Что можно было и предвидеть…
Змей не являлся в видной шкуре
И жизни сразу не лишал:
Он исподволь давал натуре
Людей лишь то, что обещал,
Взамен на попранную совесть
Или коварство для соседа,
Нечестность или бестолковость
При исполнении обетов.
Для Змея главная победа -
Людей от Бога отлучить
И он готов платить за это,
Особенно апологетов,
Готов он всех озолотить
За их молчанье, равнодушье,
Ну, а за смену направленья,
Что приведет народ к бездушью -
Особое «благоволенье»:
Он сам тогда влезает в тело,
Как будто бы оно хотело,
Пускает корни прямо в душу
И душит,
душит,
душит,
душит…
Как будто тот же человек,
Но поступает как-то странно:
Не жалует больных, калек
И не чурается обмана…
В застольях он с утра до ночи,
Хоть раньше мало ел и пил,
На жен друзей, он между прочим,
Уже глаз тоже положил…
Осталось только лишь отречься
От веры предков и отцов
И перед Змеем простереться,
Упавши ниц своим лицом.
Бог все, конечно, это видел,
Ведь Он - Всевидящее Око
И Он всегда и все предвидел,
Как Бог - Вселенной Повелитель,
И Змея мог убить жестоко
Одной лишь мыслью или взглядом,
Но делать это не спешил,
А наблюдал лишь за парадом,
Верней, сраженьем вражьих сил.
Он верил все же в человека
И терпеливо наблюдал,
Когда ж случалася прореха,
То иногда и помогал…
Причины возникновения плана Потопа
Так длилось бы, наверно, вечно
И с переменчивым успехом,
Добро всегда было беспечным,
А зло, как прежде, бессердечным,
Склоняло всех к земным утехам.
То что грешили - уж привыкли
На небе Бог и иже с ним
И с критикой как-то притихли,
И Змей уж больше не гоним…
Так было бы наверно долго,
А может, вечно, как нам знать,
Но Бог в стоге нашел иголку,
Бог точно знает где искать!
Иголкой были истуканы,
Которым люди поклонялись
И называли тех «богами»,
Что вызывало только жалость
У Еноха, да и у Ноя,
У всех, кто следовал Заветам,
И помнил времечко иное,
Когда лишь Бог давал советы.
Но не престало, видно, Богу
Терпеть и дальше истуканов,
Которым грешники так много
Носили жертвенных баранов…
И в чашу Божьего терпенья
Капля последняя упала -
Не будет больше снисхожденья
А, значит, всем пиши пропало!
С Богом, конечно, не поспорить,
Его решенье - всем закон,
Чтоб гнев свой как-то успокоить,
Решился на поступок Он:
Поистребить свои творенья,
Очистить грязь со всей Земли,
Водою смыть все прегрешенья,
Что Его к гневу довели!
Но где-то стало птичку жалко,
А там и белого слона,
Зверье, что было на лужайке…
- А их какая здесь вина?-
Подумал Бог, чуть поостыл,
Решил спасти бедных зверушек,
А как спасти, когда решил
Водой залить грешную сушу?
Ной
На выход натолкнула Ева
Украдкой, как бы в скользь, сказала,
Что если вырезать из древа
Что-то большое, в два гектара,
А может больше, то тогда
Зверью, что будет в середине,
Не страшна будет и вода
Лишь только по одной причине:
Из древа лодка не потонет,
А, значит, и зверье спасется…
Вот только, кто ее построит,
Когда на всех Потоп прольется?
Вкусивши яблоко когда-то,
Вроде была и виновата
Праматерь всех людей на свете,
Что так грешили на планете,
Но первый матери инстинкт -
Спасти людей любой ценой,
Покается и Бог простит,
Ведь Он - Создатель, значит свой.
Она и подсказала Богу,
Что есть и праведников много:
- Вот, например, хотя бы Ной -
И праведник, мастеровой,
И если дать ему задачу -
Он непременно даст отдачу,
Исполнит точно все и в срок…
От Ноя будет точно толк.
А что работы очень много,
Так у него семья большая,
Соседи, может быть, помогут, -
Болтала все не уставая
Пока единственная дева,
Сидевшая в Раю у древа.
Предисловие
Путей Господних - не понять,
А замыслов Его - тем паче,
Мы можем лишь предполагать
Своим умом и не иначе,
А по сему лишь только факты
Я излагаю в этой книге,
Не просто так, с бухты-барахты,
А чтоб и вы сейчас постигли
Всю глубину происхожденья
Истории земного рода,
Где были взлеты и паденья
У всех теперешних народов.
Коль ты читаешь эту книгу,
То ты уже имеешь шанс
Чего-то все-таки достигнуть
Как для себя, так и для нас.
Быть может ты как раз откроешь
Суть замыслов, идей Творца
И славою себя покроешь,
Лишь прикоснувшись до венца,
Что на челе Адама, Евы
И их святых апологетов,
Что разрослись как ветви древа,
Где много тайн, больших секретов…
Тебе раскрыть их предстоит,
Ведь на тебе печать Творца
И книга на тебя бежит,
Как зверь, бегущий на ловца…
Изгнание из Рая
Давным-давно Господь изгнал
Адама с Евой из Эдема
За их уж очень плотский нрав,
Что был преподнесен им в дар
Очень коварным, хитрым Змеем.
Который яблоко познанья
Вручил им, да и был таков,
Они же, будучи в сознании,
Нарушили запрет Богов:
Вкусили плод - им стыдно стало,
Но сразу похоть в них взыграла
И во все тяжкие грехи
Пустились они в забытьи…
Когда же Бог бесстыдство это
Увидел у своих ворот,
Он понял все - Его секреты,
Вот этой парочке одетой,
Уже известны целый год!
И гневу не было предела:
- Ослушаться посмели как
Его любимчики с Эдема,
Устроив этот кавардак?
В изгнание на Землю враз
Отправил их, Его указ
Был доведен до всей Вселенной,
Как близкой, так и отдаленной.
В напутствие он им сказал:
- Рожать детей ты будешь в муках,
Ведь Я тебя предупреждал -
Не есть того, что Змей вам дал!
Теперь же ты - другим наука.
А ты, Адам, будешь трудиться,
Теперь обязан ты пахать,
Чтоб есть и пить, и, как годится,
Семью большую содержать.
Плодитесь, заселяйте Землю,
Но только лишь с одною целью:
Законы все мои блюсти,
Чтоб от Себя вас мог спасти…
Адам и Ева внемли речи
И, в знак согласья, головой
Кивали: «Да». Поникли плечи
После такой прощальной встречи
И неизвестною судьбой.
Но жить-то надо сотворенным,
Даже не жить, а выживать,
Ведь там не Рай для двух влюбленных,
Куда Господь решил сослать
Пока единственную пару,
Попавшую к нему в опалу:
На Землю, что Он сотворил,
Куда же их и поселил.
На Земле
Свобода опьянила сразу,
Никто не знает сколько дней
В порыве страсти и экстаза
Изгнанники с первого раза
В пучину бросились страстей!
И прерывались лишь на время,
Чтобы Адам набрался сил
И чтоб его мужское семя,
Которое поднакопил,
Дало б отличный результат
В рождении семейных чад,
Родит которых ему Ева
В пещере или возле древа.
Каин и Авель
У них родился сразу Каин,
Затем и Авель подоспел,
Сам Бог к ним ангелов приставил,
Чтобы росли, как Он хотел.
Адам учил их послушанью:
Чтить мать, отца, но выше всех,
Чтить Тех, кто выше всех созданий
И кто всегда увидит грех
Не только в деле, но и в мыслях
И может строго наказать
Что тебе дал - то и забрать!
Ребята быстро подрастали,
Адаму стали помогать
И старший, Каин, был приставлен
Дары природы собирать,
А младший, Авель, пас овечек
На сочных заливных лугах…
Хоть был он чуточку беспечен,
Благоволил к нему в верхах
Сам Бог за его подношенья:
На камне жертвенном овцу
Он часто жарил на поленьях,
Сам мясо ел, а дым - Отцу!
Хоть Каин тоже подносил
На камень жертвенный плоды
И Бога часто он просил
Воздать за тяжкие труды,
Но на огне горели плохо
Свекла, арбузы, виноград,
Стручки зеленого гороха
И все чем огород богат.
Дым от плодов не так приятен
Как запах свежих шашлыков,
Приоритет тогда, понятно,
По отпущению грехов
Был отдан Авелю, конечно,
И Каин вознегодовал,
В порыве гнева он, сердешный,
Толкнул братка и тот упал.
То ли случайно, то ли нет,
(а может, был сценарий свыше?)
Но Авель пал во цвете лет,
Хоть так любил его Всевышний!
И Каину пришлось бежать,
Найти глубокое ущелье,
Чтоб в одиночестве страдать,
Вымаливать себе прощенье.
Сиф
Поник Адам, поникла Ева…
Уж не до плотских им утех,
Что начались в саду Эдема,
Когда свершился первый грех.
Молились они денно й нощно,
Пока не сглянулся Господь
И вновь своим детям порочным
Не даровал большой приплод.
Адам дал имя сыну - Сиф,
Души не чаял в своем сыне,
Сиф стал опорою для них,
Как и положено мужчине.
Все ж остальные дети Евы,
Ну и Адама же, конечно,
Росли, трудились и взрослели
Плодились, заселяли земли
И думали, так будет вечно.
Хотя о Каине забыли,
Но он, в ущелье просидев,
Подумал, что его простили
И сразу создал свой гарем,
Куда вошли его же сестры,
Ведь женщин не было других,
И его племя, как короста,
Плодилось больше остальных.
Заселение Земли и грехопадение человеков
Уж не упомнить всех имен
Детей, родившихся в Адама,
За что не раз был посрамлен
Его возлюбленною дамой
И сам Адам, хотя уж годы
Дались в знаки, ведь у природы
Там, на Земле, другой отсчет -
Там жизнь под горочку течет.
Когда же Бог забрал Адама
И Еву вновь в свою обитель,
По расселению программа,
Что им оставил Прародитель,
Работала согласно плану,
А иногда и сверху меры,
Но качество тех древних кланов
Стало страдать без страха, веры.
Чем больше люди размножались -
Тем больше множились грехи:
Не верили, а притворялись
Все земледельцы, пастухи…
Наверное, запретный плод
Давал отрыжку в поколеньях
И развращал земной народ,
Погрязший в смуте и сомненьях.
Господь имел долготерпенье,
Глядя на Землю из чертогов
И всех людей грехопаденье,
Как и разгул земных пороков,
Прощал лишь только из-за Сифа
И ему преданных людей,
Что чтили Бога - их молитва
Была приятна для ушей…
А их правдивые поступки,
Смиренье и богобоязнь
Толкали Бога на уступки
И Он терпел земную грязь!
А человечество росло
И расселялось по планете:
За ними кражи, воровство,
Носились как попутный ветер!
А так как все сходило с рук,
То возникал порочный круг:
Живи как хочешь - взятки гладки,
Закон не чти - живи в достатке,
Коль сила есть, так забирай
У всех и все. И будет рай!
И снова Каиново племя
Решило, что пришло их время.
Потомки ж Сифа раздвоились:
Одни пошли Божьей дорогой
И, как Адам учил, молились,
В поте чела всегда трудились,
Не забывали славить Бога.
Еды у них было в достатке,
Но без обжорства и излишеств,
После трудов и сон был сладкий,
Не то что после буйных пиршеств…
Сын Сифа, Енох, стал опорой
Для всей когорты, верной Богу,
Идущею, хоть и тяжелой,
Но все же верною дорогой.
И снова Змей
Другое же колено Сифа
Прельстилось каиновой темой:
Не поминало уж в молитвах,
Не то что громко, даже тихо,
Ни Бога, ни Адама с Евой…
Их не прельщала уж работа
«Сейчас и здесь во славу рода!»
И жить по заповедям Божьим
Претило всем, кто помоложе.
Хотелось многим жить вразнос:
Сейчас, а не потом успехи!
Им Змей на блюде преподнес
Греховные, но все ж утехи!
О Змее помнили в преданьях:
Давным-давно седой Адам
Всегда при памяти, в сознанье,
Рассказывал о Мирозданье,
О Рае, где бывал он сам,
О простодушии любимой,
Поддавшейся на уговоры
И съев, что есть им запретили
Под страхом смерти и позора,
И о виновнике несчастий,
Свалившихся на ихни плечи,
Тянущих за собой проклятья
Того, кто создал эту Вечность,
О Змее страшном и коварном,
Но подхалимистом и жадном!
Боялись Змея, но не очень.
Не просто ведь его увидеть,
Тем более когда порочны,
У них полузакрыты очи,
Что можно было и предвидеть…
Змей не являлся в видной шкуре
И жизни сразу не лишал:
Он исподволь давал натуре
Людей лишь то, что обещал,
Взамен на попранную совесть
Или коварство для соседа,
Нечестность или бестолковость
При исполнении обетов.
Для Змея главная победа -
Людей от Бога отлучить
И он готов платить за это,
Особенно апологетов,
Готов он всех озолотить
За их молчанье, равнодушье,
Ну, а за смену направленья,
Что приведет народ к бездушью -
Особое «благоволенье»:
Он сам тогда влезает в тело,
Как будто бы оно хотело,
Пускает корни прямо в душу
И душит,
душит,
душит,
душит…
Как будто тот же человек,
Но поступает как-то странно:
Не жалует больных, калек
И не чурается обмана…
В застольях он с утра до ночи,
Хоть раньше мало ел и пил,
На жен друзей, он между прочим,
Уже глаз тоже положил…
Осталось только лишь отречься
От веры предков и отцов
И перед Змеем простереться,
Упавши ниц своим лицом.
Бог все, конечно, это видел,
Ведь Он - Всевидящее Око
И Он всегда и все предвидел,
Как Бог - Вселенной Повелитель,
И Змея мог убить жестоко
Одной лишь мыслью или взглядом,
Но делать это не спешил,
А наблюдал лишь за парадом,
Верней, сраженьем вражьих сил.
Он верил все же в человека
И терпеливо наблюдал,
Когда ж случалася прореха,
То иногда и помогал…
Причины возникновения плана Потопа
Так длилось бы, наверно, вечно
И с переменчивым успехом,
Добро всегда было беспечным,
А зло, как прежде, бессердечным,
Склоняло всех к земным утехам.
То что грешили - уж привыкли
На небе Бог и иже с ним
И с критикой как-то притихли,
И Змей уж больше не гоним…
Так было бы наверно долго,
А может, вечно, как нам знать,
Но Бог в стоге нашел иголку,
Бог точно знает где искать!
Иголкой были истуканы,
Которым люди поклонялись
И называли тех «богами»,
Что вызывало только жалость
У Еноха, да и у Ноя,
У всех, кто следовал Заветам,
И помнил времечко иное,
Когда лишь Бог давал советы.
Но не престало, видно, Богу
Терпеть и дальше истуканов,
Которым грешники так много
Носили жертвенных баранов…
И в чашу Божьего терпенья
Капля последняя упала -
Не будет больше снисхожденья
А, значит, всем пиши пропало!
С Богом, конечно, не поспорить,
Его решенье - всем закон,
Чтоб гнев свой как-то успокоить,
Решился на поступок Он:
Поистребить свои творенья,
Очистить грязь со всей Земли,
Водою смыть все прегрешенья,
Что Его к гневу довели!
Но где-то стало птичку жалко,
А там и белого слона,
Зверье, что было на лужайке…
- А их какая здесь вина?-
Подумал Бог, чуть поостыл,
Решил спасти бедных зверушек,
А как спасти, когда решил
Водой залить грешную сушу?
Ной
На выход натолкнула Ева
Украдкой, как бы в скользь, сказала,
Что если вырезать из древа
Что-то большое, в два гектара,
А может больше, то тогда
Зверью, что будет в середине,
Не страшна будет и вода
Лишь только по одной причине:
Из древа лодка не потонет,
А, значит, и зверье спасется…
Вот только, кто ее построит,
Когда на всех Потоп прольется?
Вкусивши яблоко когда-то,
Вроде была и виновата
Праматерь всех людей на свете,
Что так грешили на планете,
Но первый матери инстинкт -
Спасти людей любой ценой,
Покается и Бог простит,
Ведь Он - Создатель, значит свой.
Она и подсказала Богу,
Что есть и праведников много:
- Вот, например, хотя бы Ной -
И праведник, мастеровой,
И если дать ему задачу -
Он непременно даст отдачу,
Исполнит точно все и в срок…
От Ноя будет точно толк.
А что работы очень много,
Так у него семья большая,
Соседи, может быть, помогут, -
Болтала все не уставая
Пока единственная дева,
Сидевшая в Раю у древа.
Какими цифрами воспеть прилично глаз
Сиянье, трепетанье уст
И самый взгляд - божественный алмаз -
Источник нежных, неподдельных чувств.
Как числа подобрать, чтоб разъяснить
Читателям всю сладость: поцелуй,
Который долог, пить его и пить
Пристало в солнечных потоках струй.
Каким бы тождеством верней определить
Проникновение друг в друга чистых дум,
Чтоб показать, сколь крепка эта нить,
И сколь согласны звуки этих струн.
(01−09−2007)
Депутат себе воздаст,
Когда «голос» свой продаст,
Ведь за «список» проходной
Надо было бить ценой!
Но теперь он не в накладе -
Депутат - в Верховной Раде!
Избиратели лишь «ахнут»,
Ну и пусть…
Деньги не пахнут!
Барон Мюнхгаузен на фоне депутатов -
Шальной малец среди прожженных хватов,
Они лишь прикрываются мандатом,
Когда общаются с нашим народом задом!
Когда ж они все были кандидаты
И так стремились до Верховной Рады,
Наобещали всем поднять зарплаты,
Ну и, конечно же, понизить нам квартплаты!
Еще - работу каждому семейству,
Всем гражданам - лишь честное судейство,
Политиканов же за фарисейство
Метлою сраной гнать, как за злодейство!
Еще с три короба подбросить обещали
По результатам выборов - в начале!
И их программы, будто бы скрижали,
На митингах и встречах раздавали…
Но вот уже который там созыв
Мы понимаем - баснописец жив!
Вернее, все его «герои»
Или же лошади, подброшенные Трое.
Пора народу уж давно понять,
Что нечего на власть только пенять,
А надо просто честно выбирать
Только того, кто сможет воз таскать.
Я вас узнал, святые убежденья,
Вы спутники моих минувших дней,
Когда, за беглой не гоняясь тенью,
И думал я и чувствовал верней,
И юною душою ясно видел
Всe, что любил, и всe, что ненавидел!
Средь мира лжи, средь мира мне чужого,
Не навсегда моя остыла кровь;
Пришла пора, и вы воскресли снова,
Мой прежний гнев и прежняя любовь!
Рассеялся туман и, слава богу,
Я выхожу на старую дорогу!
По-прежнему сияет правды сила,
Ее сомненья боле не затмят;
Неровный круг планета совершила
И к солнцу снова катится назад,
Зима прошла, природа зеленеет,
Луга цветут, весной душистой веет!
Я мечтою ловил уходящие тени,
Уходящие тени погасавшего дня,
Я на башню всходил, и дрожали ступени,
И дрожали ступени под ногой у меня.
И чем выше я шел, тем ясней рисовались,
Тем ясней рисовались очертанья вдали,
И какие-то звуки вдали раздавались,
Вкруг меня раздавались от Небес и Земли.
Чем я выше всходил, тем светлее сверкали,
Тем светлее сверкали выси дремлющих гор,
И сияньем прощальным как будто ласкали,
Словно нежно ласкали отуманенный взор.
И внизу подо мною уже ночь наступила,
Уже ночь наступила для уснувшей земли,
Для меня же блистало дневное светило,
Огневое светило догорало вдали.
Я узнал, как ловить уходящие тени,
Уходящие тени потускневшего дня,
И все выше я шел, и дрожали ступени,
И дрожали ступени под ногой у меня.
Я в этот мир пришел, чтоб видеть Солнце
И синий кругозор.
Я в этот мир пришел, чтоб видеть Солнце
И выси гор.
Я в этот мир пришел, чтоб видеть море
И пышный цвет долин.
Я заключил миры в едином взоре.
Я властелин.
Я победил холодное забвенье,
Создав мечту мою.
Я каждый миг исполнен откровенья,
Всегда пою.
Мою мечту страданья пробудили,
Но я любим за то.
Кто равен мне в моей певучей силе?
Никто, никто.
Я в этот мир пришел, чтоб видеть Солнце,
А если день погас,
Я буду петь… Я буду петь о Солнце
В предсмертный час!
Нарисуй художник на холсте,
Красоту уснувшего заката.
По тропинке босою ногой,
Девушку идущую куда то.
Нарисуй ласкающий прибой,
Бриз морской вдыхаемый тобою.
Передай волшебную любовь, ту Что в сердце навсегда с тобою.
Нарисуй художник на холсте,
Тишину волнующую сердце.
Я тебе отдам свою мечту,
Чтоб могла душа твоя согреться!
Copyright: Продан Елена, 2013
Свидетельство о публикации 113 042 902 653