Что святош во власяницах вся гурьба?
Греховодная милей мне голытьба!
Грязь покрыла власяницы, - а взгляни,
Как ярка бродяги вольного каба! *
Опьянил меня твой глаз - так пей вино:
Тяготит нас взоров трезвых ворожба.
Лик твой нежен, стан твой хрупок! Я страшусь:
Ведь гурьба святош драчлива и груба.
Я мучений лживых суфиев не зрел -
Так не мучьте тех, чья радостна гульба!
Взор твой - хмель, а губы - алое вино,
И вино кипит, и в нем - к тебе мольба.
Погляди на лицемеров: ведь от них
Плачет чанг, вину горька его судьба.
Дух Хафиза пламенеет. Берегись:
Перед ним и сила пламени слаба.
- Каба - род верхней одежды
Чашу полную, о кравчий, ты вручи мне, как бывало.
Мне любовь казалась легкой, да беда все прибывала.
Скоро ль мускусным дыханьем о кудрях мне скажет ветер?
Ведь от мускусных сплетений кровь мне сердце заливала
Я дремал в приюте милой, тихо звякнул колокольчик:
«В путь увязывай поклажу!» Я внимал: судьба взывала.
На молитвенный свой коврик лей вино, как-то позволил
Старый маг*, обретший опыт переправы и привала.
Ночь безлунна, гулки волны. Ужас нас постичь не сможет,
Без поклаж идущих брегом над игрой седого вала.
Пламя страстных помышлений завлекло меня в бесславье:
Где ж на говор злоречивый ниспадают покрывала?
Вот Хафиза откровенье: если страсти ты предашься,
Все отринь - иного мира хоть бы не существовало.
- Старый маг - здесь владелец винного погребка
Дам тюрчанке из Шираза Самарканд, а если надо -
Бухару! А в благодарность жажду родинки и взгляда.
Дай вина! До дна! О кравчий! Ведь в раю уже не будет
Мусаллы садов роскошных и потоков Рокнабада *.
Из сердец умчал терпенье - так с добычей мчатся тюрки -
Рой причудниц, тот, с которым больше нет ширазцу слада.
В нашем жалком восхищенье красоте твоей нет нужды.
Красоту ль твою украсят мушки, краски иль помада?
Красота Юсуфа, знаю, в Зулейхе зажгла желанья,
И была завесы скромной ею сорвана преграда.
Горькой речью я утешен, - да простит тебя создатель -
Ведь в устах у сладкоустой речь несладкая - услада.
Слушай, жизнь моя, советы: ведь для юношей счастливых
Речи о дороге жизни - вразумленье, не досада.
О вине тверди, о пляске - тайну вечности ж не трогай:
Мудрецам не поддается эта темная шарада.
Нанизав газели жемчуг, прочитай ее, - и небом
В дар тебе, Хафиз, зажжется звезд полуночных плеяда.
* - Мусалла - название загородных садов Шираза
* - Рокнабад - название реки
Сокровища души моей - все те же, что и были.
и тайна и печать на ней - все те же, что и были.
Я тот же задушевный друг, немного захмелевший
От запаха колец-кудрей - все тех же, что и были!
Я не прошу рубинов в дар и россыпей жемчужин:
Скупцы не сделались добрей - все те же, что и были.
Твои уста, чей алый цвет моей окрашен кровью, -
Все те же сколько кровь не пей, все те же, что и были!
Моя религия - любовь, я - основатель веры.
Озера полных слез очей - все те же, что и были.
Тобой убитый - на тебя я снова уповаю:
Глупцы не сделались умней - все те же, что и были.
Все так же дичь арканишь ты кудрями смоляными,
Силки давно минувших дней - все те же, что и были.
Хафиз, кровавых слез из глаз еще прольешь немало!
Истоки счастья и скорбей - все те же, что и были.
Коварный ход судьбы невидим и неслышим -
Ведь глухи все вокруг, и каждый равно слеп.
Пусть солнце и луна - подножье тех, кто властен,
Их также ждет постель - из глины темный склеп.
Кольчуга ли спасет от стрел разящих рока?
Щитом ли отразишь удары злых судеб?
Себя ты огради стеной из твердой стали -
Но день придет, и смерть прорвет железо скреп.
Открытый жизни вход замкни от вожделений,
Чтоб путь твой не привел тебя в страстей вертеп.
На колесе судьбы - смотри, как много праха!
От алчности беги, цени свой скудный хлеб.
Творенье подвластно твоей красоте несравненной,
Но люди в единстве сердец - овладеют вселенной.
Вчера чуть не выдала тайну влюбленных свеча,
Но - слава Аллаху - померк этот светоч затменный.
Лишь искры от пламени, мне опалившего грудь, -
Небесное солнце, что светит земле моей бренной.
И роза пыталась поведать: «…прекрасен мой друг…»,
Но речи ее заглушил ветерок неизменно.
Как циркуль, я круг горизонта хотел очертить,
Но кругом вселенной очерчен я сам довременно.
Лицо твое, кравчий, смеясь, отразилось в вине,
И жаждой к фиалу с тех пор я прикован, как пленный.
Бегу я на улицу магов, отчаянья полн, -
От смут наших дней, от всего отмахнулся, что тленно.
День видя последний, ты скорбь свою сбросишь легко,
Взяв тяжкую чашу - кипящую влагою пенной.
На розе написано кровью, текущей из ран:
«Кто сердцем созрел, будет пить! Все иное презренно!»
Как розы, роняют росу твои строки, Хафиз!
Но все же найдет в них изъяны завистник надменный.
Просило сердце у меня то, чем само владело:
В волшебной чаше увидать оно весь мир хотело.
Жемчужина, творенья перл - всевидящее сердце
О подаянии слепца просило и прозрело!
Свои сомненья в харабат понес я к старцу магов:
Мужей, желающих прозреть, там множество сидело.
Седой мудрец, навеселе, глаза уставил в чашу:
В ней все, что было на земле, пестрело и кипело.
Спросил: «Давно ли от вина ты глаз не отрываешь?" -
«С тех пор, как этот небосвод воздвигнут был умело!»
Прозренье сердца - свыше нам ниспосланное чудо,
Все ухищрения ума пред ним - пустое дело.
Тот, кто изрек: «Бог это я!» - по мнению мудрейших,
Казнен за то, что приоткрыл завесу слишком смело.
А у того, кто в сердце скрыл открывшееся свыше,
О миге истины в душе воспоминанье цело.
И если будет небесам ему помочь угодно,
Свершит он чудо, как Иса, вдохнувший душу в тело.
Всегда и всюду Бог - с тобой, а малодушный суфий
Не знал о том и призывал Аллаха то и дело.
Спросил Хафиз: «А почему любовь тяжка как цепи?» -
«Чтоб сердце, разума лишась, от сладкой боли пело!»
Развалины жизни кипящий разлив окружил,
Наполнил нам чаши, согрел остывающий пыл.
Проснись же, приятель! Взгляни, как проворно пожитки
Из хижины жизни носильщик судьбы потащил!
Хмельная, опьяненная, луной озарена,
В шелках полурасстегнутых и с чашею вина
(Лихой задор в глазах ее, тоска в изгибе губ),
Хохочущая, шумная, пришла ко мне она.
Пришла и села, милая, у ложа моего:
«Ты спишь, о мой возлюбленный? Взгляни-ка: я пьяна!»
Да будет век отвергнутым самой любовью тот,
Кто этот кубок пенистый не осушит до дна.
Поди же прочь, о трезвенник, вина не отбирай!
Ведь господом иная нам отрада не дана.
Все то, что в кубки легкие судьбою налито,
Мы выпили до капельки, до призрачного сна!
Нектар ли то божественный? Простой ли ручеек,
В котором безысходная тоска разведена?
Об этом ты не спрашивай, о мудрый мой Хафиз:
Вино да косы женские - вот мира глубина.
«Веселей, виночерпий! Полней мою чашу налей!»
Была легкой любовь, да становится все тяжелей.
Хоть бы ветер донес аромат этих черных волос,
Этот мускусный запах опутавших сердце кудрей.
Как мне жить, веселясь, если денно и нощно в ушах
Колокольчик звенит: «Собирайся в дорогу скорей!»
На молитвенный коврик пролей, нечестивец, вино,
Если так повелит тебе тот, кто сильней и мудрей.
О скитальцы в пустыне, что знаете вы о любви:
О бушующих волнах, о мраке, о нраве морей?
Раб страстей, я позором покрыт до конца своих лет -
На базаре кто хочет судачит о тайне моей.
Бог с тобою Хафиз! Полагайся на бога, Хафиз!
«Мир забудь, полюбив. Верным будь. Ни о чем не жалей»
Те, кто взглядом и прах в эликсир превратят,
Хоть однажды на жизнь эту бросят ли взгляд?
Утаю от врачей мои скорби. Быть может,
За чертой бытия мой недуг исцелят.
Мой кумир не снимает с лица покрывала,
Что же столько о нем небылиц говорят?
И гуляка и постник равны перед Богом.
Лучше в добрых делах ты найди тарикат.
Я - отступник любви, устремленный к познанью,
Стал мужам просветленным поистине брат.
Смутно там - за завесой. Когда же завеса
Упадет, что увидим? Что нам возгласят?
Плачут, внемля мне камни, и круг прозорливых
Слушать повести сердца поистине рад.
Пей вино! Даже сотня грехов твоих скрытых
Благочестия ложного лучше в сто крат.
Я боюсь, что завистники платье Юсуфа
Разорвут, чистоту клеветой омрачат.
Пусть в руинах окраин пред лавкою винной
Толпы рэндов вершат винопитья обряд.
Буду втайне скорбеть, ибо чистые сердцем
О несчастье и счастье своем не кричат.
Пей, Хафиз! Ты едва ль удостоишься встречи…
Ведь султанши на жалких бродяг не глядят!
Давно моя тетрадь в закладе за вино
На двери кабачков молюсь уже давно
Вот виночерпий - маг великодушный,
Нам, пьяницам здесь всё разрешено
Тетрадь залей вином, лишь тем немногим,
Кто сердцем зряч её прочесть дано
В земной любви разборчивое сердце
Ищи высокой истины зерно
Как циркуль, сердце на оси вращалось,
Покуда точки не нашло оно
Певец любви сложил такие строки,
Что мудрецу заплакать не грешно
Я весь цвету от счастья: вдохновенье
Мне кипарисом свыше внушено
Вино не учит злу! Ругать аскетов
Напившись, я не стану всё равно
В груди сокртыто сердце у Хафиза,
Преступник ищет место, где темно!
Вошла в обычай подлость. В мире нету
Ни честности, ни верности обету.
Талант стоит с протянутой рукою,
Выпрашивая медную монету.
От нищеты и бед ища защиту,
Ученый муж скитается по свету.
Зато невежда нынче процветает:
Его не тронь - вмиг призовет к ответу!
И если кто-то сложит стих, подобный
Звенящему ручью или рассвету, -
Будь сей поэт, как Санаи, искусен -
И черствой корки не дадут поэту.
Мне мудрость шепчет: «Удались от мира,
Замкнись в себе, стерпи обиду эту.
В своих стенаньях уподобься флейте,
В терпении и стойкости - аскету".
А мой совет: «Упал - начни сначала!»
Хафиз, последуй этому совету.
Пусть вечно с сердцем дружит рок, - и большего не надо.
Повей, ширазский ветерок, - и большего не надо!
Дервиш, вовек не покидай своей любви обитель
Есть в келье тихий уголок? И большего не надо!
Ты к продавцу вина приди, явись к его святыням,
Чтоб скорбь из сердца он извлек, - и большего не надо!
Почетно на скамье сидеть и пить из полной чаши:
Так станешь знатным в краткий срок, - и большего не надо!
Кувшин багряного вина, кумир луноподобный, -
Иное не идет нам впрок, - и большего не надо!
Бразды желаний вручены невежественным людям,
Твой грех, что ты наук знаток, - и большего не надо!
Любимой давней верен будь, привязан будь к отчизне,
Далеких не ищи дорог, - и большего не надо
По радуйся, что все вокруг тебе хвалу возносят.
Пусть бог к тебе не будет строг, - и большего не надо!
Хафиз, в моленьях нет нужды: молитва страстной ночи
Да сладкий утренний урок, - и большого не надо!
О суфий, розу ты сорви, дай в рубище шипам вонзиться!
Снеси ты набожность в кабак, - не стоит с показной возиться!
Безумным бредням, болтовне ты предпочти напевы чанга,
Ты четки отнеси в заклад - и заживи, как винопийца!
Твои молитвы и посты отвергли кравчий и подруга,
Так лучше восхвали весну, хотя она и озорница!
Смотри, владычица сердец, я разорен вином багряным,
Но ради родинки твоей готова кровь моя пролиться!
О боже! В дни цветенья роз прости рабу его проступки, -
Пусть радуется кипарис и весело ручей струится!
О ты, чей путь меня привел к желанной влаге высшей цели, -
Хотя бы каплей должен ты со мной, ничтожным, поделиться!
За то, что никогда глаза не видели красу кумиров,
Да будет мне теперь дана от божьей милости частица!
Когда подруго поутру нальешь вино, скажи ей, кравчий:
Хафизу чашу подари, - всю ночь не спал он, чаровница!"