«Весь мир в тебе, и ты, как мир, един.
Со всеми будь, но избегай общин.
Их основал когда-то дух, но вот
Толпа рабов, отгородясь, бредёт
За буквой следом, накрепко забыв
Про зов свободы и любви порыв.
Им не свобода — цепи им нужны.
Они свободой порабощены.
И, на колени пав, стремятся в плен
К тому, кто всех зовет восстать с колен»
Весенний дождь смывает слёзы грусти,
Пусть думают, что небо слёзы льёт.
И на щеках росой, сверкает пусть он,
Его теперь никто, ни где не ждёт.
Сверкнула молния на небе сером,
В глазах дождливых отразился луч.
Передвигая ноги еле — еле,
Держал поэт свой одинокий путь.
Звенели струны той любви печальной,
Предельной нотою в его душе.
Хоть терпелив и мудр был изначально,
Не принял общепринятых клише.
Слова любви, что песней изливались,
Теперь как будто смыл весенний дождь.
А в партитуре ноты не слагались,
Пассаж чернил окрасил мокрый мост.
Судьба на глиссе нотой запредельной,
Связующую их порвала нить.
И вслед за стрункой будто угорело,
Все струны лопнули в единый миг.
Он шляпу снял и посмотрел на небо.
Держал в руке любимый инструмент.
И взглядом дерзким, яростным и смелым,
Не лестный сделал небу комплимент.
В ответ той дерзости из небосвода,
Посыпал град с куриное яйцо!
Поэта путь был долгим и далёким,
К концу пути изранилось лицо.
Он улыбался злым порывам ветра,
Которые пытались сбить с пути.
И насмехался над судьбою этой,
Что мучилась во глубине души.
Ведь тело наше тленно от рожденья,
А вот душа бессмертна, на века.
И связь с душою прежних поколений,
Нельзя прервать ни граду не ветрам.
Коль даришь нам любовь, дари без боли,
Коль повстречались, нас не разлучай.
И если та любовь с печальной долей,
Разлуки ядом нас не убивай.
А может быть сама судьба такая?
Быть может мстишь ты людям всем не зря?
Наверное, ты брошена случайно,
И потому к влюблённым так ты зла…
О, сколько же проклятий в свой ты адрес,
Услышала за тысячи годов.
Послушай, ведь ты мудрости всей кладезь,
Я полюбить тебя, душою всей готов!
Ты только дай мне шанс, ведь не шучу я,
Ведь я такой же, брошен, одинок!
Ты мне позволь, ту разрешу задачу,
Тебя, судьба, я полюбить бы смог…
И только лишь поэт промолвил это,
И голову свою к земле склонил,
Как будто самым тёплым, ярким летом,
Вдруг из лозы рубин вина полил…
И песнь за песнею опять слагались,
И рифм чудесных вновь ложился ряд.
Мелодии любви переплетались,
А голос ярким стал и без преград…
Акбар Мухаммад Саид
Ничего на свете этом не бывает просто так.
Вскоре сам поймёшь ты это даже если и дурак.
Если бы с годами людям мудрости прибавилось,
Каждый день являлся б чудом, дураков убавилось.
Путь наш по дорогам жизни разухабист и тернист.
И судьба весьма капризна, плеть её изводит свист.
Если бы с ударом каждым прибивался б разум нам,
Граблями не стало б нужно лоб ловить наш по углам.
Сотни лет, тысячилетья, от одной войны к другой.
И дождливою весною, жарким летом, и зимой.
Будто бы прижилась в людях осень листопадная,
Снова скалит хищно зубы, жажда крови жадная.
Рождены с пустой ладонью, только зуду много в ней.
Грабить любит осторожно, а потом сильней и злей.
Если бы с собой в могилу можно было б взять и власть,
Меряясь с чертями силой жил б в аду мошенник всласть.
Нам приданное с рождения уготовлено судьбой.
Белой тканью в завершение будет занавес земной.
Если ты пришел на землю — пропуск голая ладонь,
А назад вернёшься тленом — тот же пропуск в вечный дом…
Акбар Мухаммад Саид
Тебе придётся выпить этот яд,
Хоть по началу будет он и горьким.
Нам не дано те беды избежать,
Судьба не редко к нам бывает строгой.
Тебе придётся отхлебнуть ту боль,
Которая твой мир внутри изменит.
Смиренно примешь мученика роль,
Никто тебя в той роли не заменит.
Тебе придётся встретится со злом,
Она попутчицей будет неустанной.
И станет тыкать в бок своим копьём,
И пусть не кажется тебе всё это странным.
Тебе придётся потерять друзей,
Ведь мир изменчив стал и стал двуличным.
Когда ни-будь и сам предашь, поверь,
Тем правилом игры ты ограничен.
Тебе придётся слёзы проливать,
И горевать о самых близких людях.
Не удалось которых удержать,
Ходить тебе по замкнутому кругу.
Тебе придётся отхлебнуть печаль,
Которая по венам разольётся.
И никому тебя не будет жаль,
Всё в этом мире эхом отдаётся.
Тебе придётся осознать грехи,
Что совершил хоть даже ненароком.
И на весах безжалостной судьбы,
Наказан будешь карой очень строгой.
Тебе придётся это прочитать,
Когда ни-будь, сегодня или завтра.
И все свои ошибки осознать,
Что был не прав, что горше яда правда.
Акбар Мухаммад Саид
Пусть тебя не коснётся беда, и обходят невзгоды и горе.
Будет доброй подругой судьба, оградит от предательства боли.
Пусть тебя не коснётся печаль, одиночество пусть не коснётся,
Чтоб глаза не смотрели бы в даль, ожидая, когда друг вернётся…
Пусть тебя лишь полюбит один, но единственным будет и верным.
Как за стенкой была чтоб за ним, и любовь та была чтоб нетленной.
Пусть тебя будет оберегать, и заботится станет с зарёю,
Чтобы жизнь за тебя мог отдать, до последнего вздоха с любовью…
Пусть тебя сторониться тоска, по родным или дому в чужбине.
И с тобою пусть будет семья, а болезней не будет в помине.
Пусть тебя уважают соседи, и здоровою будет родня,
Чтобы были достойными дети, чтоб ценили, любили тебя…
Акбар Мухаммад Саид
Истинная Вера в Сердце, в Душах и глазах людей.
Не в Церквях и не в Мечетях, не в попе и не в мулле.
Слуги божьи поп с муллою, в Бога Веруй, не в раба!
Библию читай до корки, и Коран читай всегда!
Правоверный Мусульманин - в Вере Истинной Живёт,
Православный Христианин - Веры Искру сбережет…
Нужно Быть во правой Вере, в этом смысл слов Господа.
И не нужно слыть во Вере, как бы, редко, иногда.
Коль избрал пути Господни- будь достойным, не юли!
Слушай Сердцем Слово Божье, Духом Чувствуй, оком зри!!!
Православный Христианин -в Вере Истинной Живёт,
Правоверный Мусульманин - Веры Искру сбережет…
Акбар Мухаммад Саид
Я не святой, но чист душою, пусть не ходжи и не мулла,
Отмечен будто бы судьбою, и на устах любви слова.
Хоть получал удары в жизни, всё чаще в глаз, не по бровям,
Я предан лишь своей Отчизне, не на словах - а по делам.
Судьба готовила с рожденья, и потому широк мой лоб.
Не становлюсь я на колени, и не заткнёт никто мне рот!
Уж лучше быть обычным рИндом, и странствовать десятки лет,
Чем быть безродным подхалимом, и доедать чужой обед!
Не предал я ни разу друга, не лгал ни в чём, не лебезил.
Прослыл отшельником в округе, я Музе искренне служил.
Правдив я был - правдив и ныне, смотря в глаза всё говорю,
Ни разу не вонзал нож в спину, и по одёжке не сужу!!!
Наверное, так получилось, что стал весь мир теперь иным.
Но как бы там всё не сложилось, не смог душою стать другим.
Люблю я в людях человечность, и презираю злобных яд,
Корю жестокость и беспечность, и не вдыхаю хамов смрад…
В дали от суеты и грязных сплетен, в горах на берегу большой реки,
Отшельник поселился незаметный, он презирал оковы лести, лжи.
Держал в руках свой посох неизменно, покрой одежды был совсем простой
Шагал в горах уверенно, степенно, а взгляд его - как будто был пустой…
Живя в той тишине средь гор высоких, он часто по ночам писал стихи.
И взглядом глаз холодных, очень строгих, он провожал унылый бег реки…
Он тихим был и был немногословным, никто не слышал возглас или крик.
Спокойным был и очень осторожным, казалось будто он душою спит…
К нему порою приезжали гости, и в жарких спорах убеждали в том,
Что мол пора бы распрощаться с злостью, и мол пора вернуться в отчий дом.
Настало время отпустить обиду, простить врагов и недругов своих,
Просили вновь поверить в дружбы чудо, и быть опорой близких и родных.
Но только бушевало в сердце пламя, которое гасил с большим трудом.
Ведь словоблудов, лицемеров знамя, коварно развевалось всё кругом!
Повсюду лизоблюдство, хитрость, чванство, корысть и ложь наполнили сердца,
Не стало в людях истины, дворянства, пропала вера и пусты глаза…
Не мог он жить в кругу толпы безликой, когда кругом безграмотен народ!
Когда - то нация была великой, ну, а теперь лишь пищей занят рот!
Не стало той поры, когда поэтов, ценили, как зеницу берегли,
Пылились стопками любви сонеты, листок с газелью в печке просто жгли!
Однажды, истинный Ходжи из Мекки, привёз святую воду в отчий дом.
Он раздавал «Зам-зам» своим соседям, он молод был, он не был стариком.
Один кувшин он разделил с родными, второй же всем соседям разделил,
Оставшийся кувшин последний третий, он в реку быструю с мольбой налил…
Молил Аллаха тот Ходжи о мире, и чтоб народ испил с реки воды,
«Зам-зам», который в третьем был кувшине, просил рекою оросить сады.
Просил ума и знаний для народа, молил Аллаха им простить грехи,
Ещё просил вернуть величье рода, и чтоб в почёте были б старики…
Коль так сложилось, что стихи поэта, не стали нужными его стране,
Он стопкою сложил Любви сонеты, и горестно побрёл к большой реке.
Написанное кровью, частью сердца, прожитое ночами и душой,
Пустил по волнам, было больно горцу, теперь Отшельник миру стал… чужой…
Любви достоин только тот, кто Чувство это ценит!
Кто не предаст и не солжет, кто друга не заменит!
А если вдруг ты позабыт, причин нашлось не мало,
Предательство-позор и стыд, не смей"дружить"с начала…
Акбар Мухаммад Саид
О, как жестока ты порою, и беспощадна иногда.
Ты в сговоре со злой судьбою, и мечешь бисер не туда.
В насмешку обрываешь крылья, как будто в сласть мучения,
Нас делаешь дорожной пылью, как будто с наслаждением…
Даёшь минуту вдохновенья, а в след в сто крат уныние.
И даришь нам порой прозренье, потом мутишь мышление.
Когда мечтаем о покое, нам суету-сует нашлёшь,
Я не пойму за что такое, когда даёшь и в след берёшь…
Обрил я голову седую, не долгим был душевный спор.
Густые волосы как гриву, развеял по ветру из гор.
Простил врагов своих заклятых, отдал их всех на Божий суд,
Смирил гордыню без проклятий, прося в душе покой, уют…
Не ведают порою люди,
За что им беды посланы.
Одна беда-другая следом,
И жизню этой сломлены.
За что разрушились их семьи,
За что болезни, нищета.
И почему бродят как тени,
Ночами воют иногда.
В себе ответ ищите люди,
Не обвиняйте никого!
Вам знаки разбросало всюду,
Прочтите, вникните в одно:
За все поступки рано ль поздно,
Придётся всем платить сполна!
Порою Бог бывает грозным,
Терпенья чаша коль полна!
Акбар Мухаммад Саид
Виновник бед твоих - ты сам, и не ищи виновного.
Порою верим мы лгунам, не видим тени, чёрного.
За сладкой речью, лестью их, сокрыты сотни козней подлых,
Не подпускай к себе чужих, иль станешь ты добычей злобных…
Задумайся хоть раз на миг, к чему тебе чужие беды?
Чего в тех бедах ты постиг, к чему плестись за ними следом?
Уж лучше окунуться в Радость, и в Радужность всей Жизни этой,
Не будь друзьям своим ты в тягость, будь глух и слеп, и нем к тем бедам…
Не ту избрал я Музою пера, не той дарил чудесные сонеты.
Не с той мечтал я, сидя у костра, не той я пел любовные куплеты.
Не ту считал любимою моей, не той всё сердце отдавал и душу,
Пусть хоть на миг почувствовал своей, за этот миг я клятву не нарушу…
Пусть будет так, как мне наречено, несу свой крест безропотно плечами.
Брести во тьму, теперь лишь мне дано, мой свет угас, стою пред образАми.
Сосуд души мой пуст, родник иссяк, плыву к Истокам жизни по теченью,
О Боже, право, жизнь моя пустяк, не удалось Тебе моё творенье…
Надежду даришь людям ты порой, сулишь блага, покой, любовь и счастье.
Но, временами, косишь нас войной, и шлёшь нам беды, горести, несчастья.
И хоть бы раз за пару тысяч лет, услышать голос, иль узреть нам лик твой,
Но только Ты молчанья дал обет, а вера в нас сроднИ с военной битвой…
Быть может я, пишу сейчас в бреду, не бред ли то, что мы назвали жизнью?!
Коль верен ты - не редко больно бьют, коль любишь ты - то облагают данью!
Когда ты прав - тебя же оболгут, когда ты честен - обличат в БЕСчестьи!
Ты мне ответь, как люди так живут?! К чему нам жить, коль не осталось чести?!
Ты нам ответь, к чему нам образА, к чему мечеть с продажною муллою?!
К чему нам поп, который лжет всегда?! К чему мне Ты, когда Ты не со мною?!
Не верую я более в людей, в ни что не ставлю все слова и клятвы!
Теперь по нраву племя мне зверей, они не лгут и не берут с нас взяток!
Я не буду горевать о том, что меня забудут люди вскоре.
Нёбо наслажу хмельным вином, позабуду горести и ссоры.
Я не буду горевать о том, что был предан подлыми друзьями,
Лишь закрою дверь в свой тёплый дом, и не буду с ними вечерами…
Я не буду горевать о том, что себя дарил всем без остатка,
Согревал вокруг себя теплом, невзирал на нравы и порядки.
Я не буду горевать о том, что меня считали ненормальным,
Улыбнусь в «безумии» своём, и сочту оценку лишь похвальной…
Я не буду горевать о тех, кто мне в спину нож вонзал до сердца,
Полон мир причудливых утех, снова я захлопну сердца дверцу.
Я не буду горевать о тех, кто в угоду низменной корысти,
Мне пронзил душевный мой доспех, и украл всю сладость этой жизни…
Я не буду горевать теперь, потому, что сам я стал той болью.
Полон я безмолвием потерь, будто мне вонзили острых кольев.
Я не буду горевать теперь, ибо я и есть вся горечь мира,
Не поймёшь меня мой друг, поверь, слышу звук теперь я Смерти лиры…
Если мудрец попадает к глупцам, не должен он ждать от них почета; если глупец своей болтовней одолеет мудреца, это не удивительно, - камнем можно расколоть алмаз.