Первый отпуск за два года. Со своей женой, Мариночкой, я выехал на свою подмосковную дачу. Там были все приспособления для охоты — сети, ружьё-двустволка, капканы. А охоту я очень люблю. Хотя мне не очень нравиться убивать живое, но охота как-то расслабляет, отвлекает от работы. Ведь я простой клерк, начальник с меня семь шкур дерёт.
Помню, последний раз поздней осенью охотился, тогда вальдшнепы (крупная дичь бекасиного рода, кулики) прилетают. С одного выстрела двоих повалил картечью. Двух агарей, авдотек (болотных красноногих куликов) тогда подстрелил.
Вот уже и утро, шесть часов. Пора идти. Тише-тише, жену бы не разбудить. Ах, нога в одеяле запуталась. Осторожненько. Всё, вынул. Марина и глазом не повела, хорошо! К двери на цыпочках, открываю — закрываю, да так, что она и не скрипнет. Калитку раскрыл, собаке на цепи прицыкнул, она промолчала. И прямо- прямо. Там впереди лесок. Старый, ещё Отечественную войну помнит, окопы остались. Снаряды по сей день мальчишки находят, хоть и 60-ат с лишним лет прошло. Иду, шагаю, резиновые сапоги в глине хлюпают. Берёзки зелёные меня у входа встречают. Стоят две, словно арка — прохожу сквозь них. Комаров, слепней рой, прям засилье. Ничего — ничего, не привыкать. «Ку-ку» — послышалось откуда-то. «Сколько мне лет осталось? «- сказал я, да передумал, не верю я в эти суеверия. Свернул направо — столетний дуб стоит, почему люди столько не живут? Налево повернул — трухлявая ель покосилась, упадёт скоро. По стволу кулаком постучал — муравьи оттуда поползли, оказывается, муравейник там был.
Иду, свищу, по сторонам гляжу, птичек слушаю. Передо мной упадшая сосна лежит, от ветра переломанная. Перешагнул и дальше пошёл. Привал. Перекурил, капканы расставил. Может кабан попадётся или кто покрупней. Отдохнул — вышел на поляну. А не косой ли там бежит? Пригляделся, и вправду заяц. Зайчонок даже, неопытный, маленький. Такого поймать легко. Крадусь, из ружья целюсь, уже на мушку взял. Русак меня не видит. Хотел стрелять, но тут досадная незадача. Пока целился, под ноги не смотрел. Наступил на ветку, она треснула. Я оступился и упал, случайно нажав на курок. Выстрелил. Конечно же, мимо. Заяц испугался и удрал. Эх, упустил. Досадно.
Поднялся, дальше иду. Оглянулся. А кто там, на сучке сидит? Глухарь. Его точно поймаю. Нацелил ружьё. Стреляю. Осечка. Ещё раз — опять осечка. Разозлился я, и сдуру ударил кулаком по дереву, на котором глухарь сидел. Дерево затряслось, он и улетел. Что ж такое?!
Иду, серчаю. Слышу щёлк зубов. А, это белка шишку грызёт, ядрышки достаёт. Приготовил я сеть. А сам ладошку протянул, будто подкармливаю. Прибежала белка к руке. Я сеть то набросил, но потом заметил, что она рваная. Белка в дырку вылезла и бежать. На ельник забралась, затем прыгнула на ветку другого дерева и совсем исчезла из виду. Наверное, когда я средь кустов пробирался — сеть зацепилась об ветку и порвалась.
Чёрт с ней. Бреду дальше. Пруд с камышами впереди. Разлился широко. Уточки с селезнями плывут. Даже гагарки есть. В кустах затаился. Одну точно подстрелю, мне этого достаточно будет, думаю. Но вдруг показался на горизонте мальчик один с рогаткой, хулиган, наверное. Из рогатки камнями пострелял, клин и разлетелся. Хулиганьё такое — сякое.
Долго ещё ходил я по лесу, но так никого и не подстрелил. Вспомнил, что капканы утром ставил. Вернулся на то место. А там ни кабана, ни лисы. Лесник ногу защемил, стонал громко. Вытащил я его, оказал первую помощь. Ну, что же, уж и домой возвращаться нужно, а я без дичи. Стыдно, что жена то скажет? Зашёл в магазин, фазанов купил, не ощипанных. Пришёл, купленное Маринке предъявил. Вот посмотри, мол, подстрелил кого. А жена берёт и смеётся: «Что фазаны с ценниками летают? «Ах, я дурак, купить не забыл, а ценники то на лапах так и оставил.
Нельзя мужиков слишком сильно любить, нельзя. Наглеют они, черти. Садятся на наши хрупкие плечи, свесив ножки, расслабляются. Или наоборот пугаются наших сильных чувств и растворяются во времени и пространстве. Печально, но факт. Поэтому надо всегда от мужчины немножко ускользать. Вот вроде ты есть, а и нет тебя, в тоже время. И пусть сам думает, что и к чему, да почему. А иначе, конец всему. Скучно ему делается. Слишком сыт тобой и доволен собой он делается. А если быть, словно бабочка, порхать себе целый день по делам, и садится ему на плечо только тогда, когда сама пожелаешь, то он сам будет ждать тебя затаив дыхание. Или ловить. Он же охотник. Ускользай.
От чего так: если волк, то кровожадный, если охотник, то удачливый.
Солнца луч попеременно
Мечет искры серебром,
То на белом, то на буром,
Ледяной сгоняя сон.
Шёпот ветра над сосной
«Фея, Фея, будь со мной!»
Далеко ушёл охотясь.
Рядом пёс, со мной ружьё.
Для костра нашедши место,
Думку думаю в тиши.
Небом сердце зажжено.
«Фея, Фея, лучше всех!»
Иногда тот, кто считает себя охотником, и есть главная жертва…
Никого не вини в своих бедах, как охотник никого не винит, оставшись один на один с диким лесом.
Нашему мужику на охоту даже ружьё брать не надо:
дыхнул - все звери попадали замертво!
Охотник
А там, за гребнем гор,
Копытных бродят туши,
У черноты озёр
Охота много лучше.
Он знал лесной язык,
Звериное наречье,
И дикой птицы крик
Переводил при встрече.
И распрямлялся день,
Здоровью нет износа,
Когда в сетях таймень
И стерлядь остроноса.
И не страшит тайга,
Ни солнце, и ни ливни,
Пока окорока
Висят в его коптильне.
Я когда-то носил камзолы (цвет вишнёвый и тёмный бордо).
В полнолунье на лисьей охоте за успех поднимал «Меrlot».
И в полуночный лес серебристый, под ветвями увитый полог,
Я нырнул хищным зверем багровым. Я не думал, что это пролог…
Ты скользила во тьме чёрной тенью, через мрак, паутину снов.
Бархат ночи, теней круженье и безумная вязь следов.
Не брали твой след собаки, возбуждённо и нервно скуля,
Прижимались к ногам, ложились, напряжённо носами ведя.
Я ж стелился багряным туманом, арбалет прижимая к груди.
Три стрелы, в серебре закалённых, сжимали руки мои.
Но сверкнули во тьме твои очи, колер бронзы и прошлых веков -
И споткнулся, ушли стрелы в Лету. Тихий шёпот лёг хладом оков.
Легче ночи запах корицы. Тяжело упавшей парчой
Я пропал, сражённый навылет колдовскою твоей стрелой.
Не ношу я теперь камзолы, и истлел уже мой арбалет…
Двести лет сижу у Невы я, жду, когда же придёт мой рассвет…
Лунный Кот с обратной стороны Луны.
Плохому охотнику всегда кажется, что дичь сговорилась облетать его.
(D) Мужчина охотник, но в руках женщины его яйца и совесть…
Delfik 2013 г.
Ты весь в азарте, ты охотник,
Идет охота на волка,
Ты импозантен, ты же сотник,
Но это все- пока.
Назавтра ты уж волк,
И на тебя идет охота,
Охотники те знают толк,
Такая вот у них работа.
Охотник подобен волку… сколько его не корми, а он всё в лес смотрит.
Охотник этот скрытный.
Ружья он не носил,
Но лебедей разбитых
С прогулок приносил.
Вот жаворонки спели,
Побрёл он без ружья.
Во сне в дыму сгорели
Прислуга и семья.
Покаялся он в церкви,
Поплакал у ручья.
Роздал долги тут всем же.
«Остался только я.»
Закрыв глаза, кружился,
Решительно пошел,
О край обрыва сбившись,
Погибель он нашел.
Последнее, что видел
Его потухший взгляд,
Как лебеди над ним
Летят, летят, летят…
На днях была охота.
Легко нашел я логово волков.
Волчицу сразу пристрелил я дробью.
Загрыз мои пес двоих ее щенков…
Уж хвастался жене своей добычей я!
Услышал вой…
Но в этот раз какой то необычный…
Он был пропитан горем и тоской…
А утром следующего дня…
Хоть я и сплю довольно крепко…
У дома грохот разбудил меня.
Я выбежал в чем был, за дверку…
Картина дикая моим глазам предстала…
У дома моего стоял огромный волк.
Пес на цепи. и цепь не доставала.
Да, и наверно, я б помочь не смог.
А рядом с ним стояла моя дочь.
И весело его хвостом играла.
Ни чем ни мог я в этот миг помочь…
А что в опасности - она не понимала.
Мы встретились с волком глазами…
«Глава семьи той» сразу понял я.
И только прошептал губами
«Не трогай дочь, убей лучше меня»
глаза мои наполнились слезами.
И дочь с вопросом «Папа что с тобой?»
Оставив волчий хвост, тот час же подбежала. Прижал ее к себе одной рукой.
И волк ушел оставив нас в покое.
И не принес вреда ни дочери ни мне.
За причиненные ему, мной боль и горе.
За смерть его Волчицы и детей…
Он отомстил… Но отомстил без крови…
Он передал свое мне чувство боли.
И дал понять, что я убил ДЕТЕЙ!!!