Не примирить мне двух послов:
Слова без смысла,
Cмысл без слов.
Я мелкой злости в жизни не испытывал,
На мир смотрел светло, а потому
Я ничему на свете не завидовал:
Ни силе, ни богатству, ни уму…
Счастливая любовь не есть случайность, элемент удачи, счастливая любовь достигается только тогда, когда ты твердо знаешь к чему стремишься ты сама, а к чему стремится твой любимый, знаешь что хорошо для тебя, а что хорошо для него, что плохо для тебя, а что плохо для него и поступаешь при этом так, чтобы получать от вашей с ним любви именно то, что требуется лично тебе, оставляя при этом своему любимому возможность беспрепятственно получать от нее то, что необходимо ему.
«Она красивая девушка хороших правил и примерного поведения, никто не видел ее пьяной больше четырех раз в неделю.» Принц и нищий
Я к вам пишу случайно; право,
Не знаю как и для чего.
Я потерял уж это право.
И что скажу вам? - ничего!
Что помню вас? - но, боже правый,
Вы это знаете давно;
И вам, конечно, всё равно.
И знать вам также нету нужды,
Где я? что я? в какой глуши?
Душою мы друг другу чужды,
Да вряд ли есть родство души.
Страницы прошлого читая,
Их по порядку разбирая
Теперь остынувшим умом,
Разуверяюсь я во всём.
Смешно же сердцем лицемерить
Перед собою столько лет;
Добро б ещё морочить свет!
Да и притом что пользы верить
Тому, чего уж больше нет?..
Безумно ждать любви заочной?
В наш век все чувства лишь на срок;
Но я вас помню - да и точно,
Я вас никак забыть не мог!
Во-первых, потому, что много
И долго, долго вас любил,
Потом страданьем и тревогой
За дни блаженства заплатил;
Потом в раскаянье бесплодном
Влачил я цепь тяжёлых лет
И размышлением холодным
Убил последний жизни цвет.
С людьми сближаясь осторожно,
Забыл я шум младых проказ,
Любовь, поэзию, - но вас
Забыть мне было невозможно.
И к мысли этой я привык,
Мой крест несу я без роптанья:
То иль другое наказанье?
Не всё ль одно. Я жизнь постиг;
Судьбе, как турок иль татарин,
За всё я ровно благодарен;
У бога счастья не прошу
И молча зло переношу.
…
Но я боюся вам наскучить,
В забавах света вам смешны
Тревоги дикие войны;
Свой ум вы не привыкли мучить
Тяжёлой думой о конце;
На вашем молодом лице
Следов заботы и печали
Не отыскать, и вы едва ли Вблизи когда-нибудь видали,
Как умирают. Дай вам бог
И не видать: иных тревог
Довольно есть. В самозабвенье
Не лучше ль кончить жизни путь?
И беспробудным сном заснуть
С мечтой о близком пробужденье?
Теперь прощайте: если вас
Мой безыскусственный рассказ
Развеселит, займёт хоть малость,
Я буду счастлив. А не так? -
Простите мне его как шалость
И тихо молвите: чудак!..
Мы стараемся загнать боль в самый дальний уголок души… мы стараемся не ощущать нужды в заботе и любви, потому что подобная тактика уменьшает боль.
Годами мы придерживаемся этого плана по выживанию и всеми силами пытаемся не замечать своих нужд. И возможно, однажды мы даже станем такими, какими пытаемся казаться. Тогда это будет уже не тактика, а черта нашей личности. «Мне ничего не нужно, я со всем справлюсь сам». Мы сосредоточимся на этой установке и постараемся забыть о том, какие же мы на самом деле и что приносит настоящую радость, душевный покой и наслаждение.
Скорее всего, тогда произойдёт то, что описывает Эрик Фромм в своей книге «Иметь или быть»: человек начнет исповедовать иную веру. И будет думать, что новая машина, безумно дорогая вещь, внушительный счёт в банке или даже модный дезодорант сделают его счастливым.
Общество потребления продаёт нам мысль о том, что обладание - это путь к счастью. Тратить и заменять одну вещь на другую - ключ к процветанию. Когда эти понятия закрепляются в системе ценностей каждого из нас, нашим поведением становится чрезвычайно просто манипулировать. Но когда мы получаем желаемое, нам становится недостаточно обладать «этим», и реклама услужливо предлагает другой продукт, чтобы мы не свернули с выбранного пути.
Но… иногда настаёт день, когда мы понимаем, что это не наш путь и он ошибочен. Тогда мы сможем заглянуть внутрь себя, прислушаться к своим настоящим чаяниям. Но это непросто.
Идя по неверному пути, мы забыли, как это делается, и зачастую не можем обойтись без помощи близкого или постороннего человека. Мы вынуждены просить, чтобы нам помогли вновь узнать, кто мы и какие, вернуть утерянную мудрость и простоту, которой обладали в детстве, когда смеялись и играли целые дни напролёт.
Есть ваш мир неведомый,
Тот, где вы вдвоем.
Знают все, как преданно
Любишь ты ее.
С ней ты ночи лунные,
Вереницы дней…
Пальцы пахнут струнами
«Девочки» твоей.
Странное ощущение, словно за дверью моего номера кто-то есть, замерла и прислушалась. Я не ошиблась. кто-то пытался попасть ключом в замочную скважину. Подойдя к двери я распахнула ее, оказавшись, нос к носу с кем бы вы думали? Ни в жизнь не догадаетесь. С самим Робертом Паттинсоном. Этого просто не может быть! - говорила я самой себе. Это морок, мираж, наваждение. Сейчас я закрою глаза, а когда снова открою, он исчезнет, испариться, как утренний туман. Я зажмурилась, сосчитала про себя, до пяти, и открыла глаза. Красавчик Эдвард Каллен, стоял напротив меня, нетерпеливо переминаясь с ноги на ногу, и совершенно не собирался никуда исчезать. Взъерошив рукой непослушные волосы, Роб откашлялся
-Извините, я, кажется, не туда попал, - от его тихого и глубоко голоса, мой рассудок слегка помутился, сердце гулко стукнуло последний раз, и замерло в груди.
Как завороженная я смотрела на его губы, подбородок, покрытый легкой щетиной, сожалея о том, что его серые с поволокой глаза закрывают темные очки. Невидимый магнит тянет меня к нему, Главное, - говорю я себе, - Не наброситься на него прямо тут у порога. Роб снимает очки,
- Я могу войти? - он лукаво приподнимает бровь.
Миг, и наши взгляды встретились, - не отрываясь, я смотрю на него, с каждой секундой погружаясь в омут его серых глаз все глубже и глубже. Мамочка, я тону!
В темных глубинах моего сознания просыпается непреодолимое желание прикоснуться к нему, прижаться щекой к его груди, ощутить пальцами гладкость атласной кожи, почувствовать ее вкус на своих губах. Мне едва удается сдерживать захлестывающую меня и рвущуюся наружу животную страсть. Невыполнимая задача, для женщины, которая каждой порой своего тела, каждым фибром души, ощущает исходящий от него пьянящий аромат мускуса, смешанный с ароматом яблока, клубники и секса. Полной грудью я вдыхаю это соблазнительный ароматный коктейль, ловя себя на мысли, что более всего я хочу узнать, что же скрывается в штанах самого обаятельного вампира всех времен и народов. В разгулявшемся воображении подобно калейдоскопу, сменяя одна другую, возникают картинки, одна круче другой.
-Привет, Роб, - слова сами срываются с моих губ. Я делаю шаг в сторону, жестом приглашая его в свои апартаменты.
Любезно приняв мое приглашение, Роб вошел в номер, предусмотрительно закрыв за собой дверь на ключ.
Вот он, рядом, нужно лишь протянуть руку. Голова идет кругом, и перехватывает дыхание. Караул, я кажется, окончательно потеряла способность соображать.
-Не стой столбом, делай же что-нибудь! Действуй, девочка, не стоит упускать такой шанс!- готова поклясться, что слышала как Мефисто, прошептал мне это на ухо.
А ведь он прав, чертовски прав, зачем надо было выпрашивать у Ариэля красавчика Паттинсона, а получив, таять от восторга и пялиться, как девочка переросток? Так, вдох, выдох, вдох, выдох.
-Ты не поможешь мне решить одну маленькую проблемку? - спрашиваю я, делая крохотный шаг навстречу Робу.
-Какую? - Роб протягивает руку, обнимает меня за талию, притягивает к себе, и прижимается лицом к моей шее. Соприкосновение тел, как удар молнии. С моих губ срывается стон. Осмелев, или правильнее будет сказать, окончательно потеряв голову, я беру его руку и прижимаю к своей груди. Роб понимает все без слов.
Он усмехается, пуская в ход свою кривоватую, полуулыбку-полуусмешку. Такую особенную, такую запоминающуюся, неповторимую и загадочную. Она приковывает к себе взоры, и заставляет трепетать женские сердца.
-Классный прикид, тебе идет! - Роберт окидывает взглядом мой фривольный наряд.
-Я знаю! - я запускаю руку в его непослушную шевелюру, приподнимаюсь на цыпочки и утыкаюсь носом ему в грудь. Господи, какой кайф! Кончиком языка облизываю пересохшие губы, и только потом касаюсь ими его покрытой темными волосками груди, ощущая на языке поистине, божественный вкус.
В этот момент, я чувствую, как его изящная рука касается моего обнаженного бедра, приподнимает полу рубахи, и полностью скрывается под тонкой тканью, медленно поднимаясь выше. Спустя мгновение, пальцы Роба, коснулись моей груди, а затем, неспешно отправляются вниз, пересекая холмик золотисто-рыжих волос внизу живота. Длинные пальцы нежно гладят внутреннюю сторону бедра, намеренно задевая самые чувствительные его участки, я раздвигаю ноги шире, словно уличная шлюха, давая его пальцам спуститься ниже и скользнуть внутрь меня.
-Не останавливайся, - прошу я, мой голос срывается и переходит в страстный шепот, - Ты только не останавливайся! - я запрокидываю голову, и откидываюсь назад, привалившись спиной к стене, чтобы не упасть. И будь что будет! Роб смотрит на меня, жадно пожирая глазами, его алые губы, завладели моим ртом. От жарких и страстных поцелуев, нежных прикосновений его рук, мое тело начинает сотрясать мелкая дрожь, а с губ срывается стон. Не прекращая ласкать меня одной рукой, второй он пытается расстегнуть и снять с меня рубашку, но это плохо у него получается.
-Черт! - ругательство слетает с его губ. Я же, не теряю времени даром, и пока он пытается расправился с моей одеждой, расстегиваю рубаху на его груди и сгорая от нетерпения, принмаюсь терзать застежки на его брюках. Едва моя ладошка накрыла ширинку, он застонал.
-Похоже, не у одной меня проблемы? - я поглаживаю, ткань брюк, которая топорщится, с трудом сдерживая вздымающуюся плоть. - Только, мне кажется в отличие от моей, твоя проблема, совсем не маленькая, - сойти с ума, я это сказала.
-Не останавливайся, детка, - тихо шепчет Роб.
Идиотские застежки, будь они трижды прокляты, с трудом, но мне удается справиться с ними. Торопливо я, начинаю стягивать с Роба штаны, вместе с хипсами. Дело сделано, штаны соскальзывают с его бедер, и падают на пол. Сначала, я касаюсь рукой самой желанной, в этот момент для меня части тела Роба. От моих прикосновения, горячая плоть наливается силой и начинает пульсировать.
Все, точка кипения, точка невозрата пройдена. Сначала моя, а затем и его рубаха летят на пол, меж нами нет никаких условностей и преград.
-Хочу тебя, - срывается с моих губ.
-Хочу тебя, детка, иди ко мне!
Его руки сжимают мои ягодицы, затем, он поднимает меня крепко прижимает к себе, и наваливается на меня всем телом, впечатывая спиной в стену. Кажется, именно в этот момент я окончательно теряю стыд и благоразумие. Я закидываю ноги на его бедра, кожей ощущая жесткие волоски внизу его живота. Все звуки смолкли, все краски поблекли, я погрузилась в безбрежный океан страсти и похоти, растворилась в нем без остатка. И нет больше сил ждать, я безумно хочу ощутить внутри себя его упругую, горячую плоть. Словно услышав мои мысли, Роберт входит в меня, заставляя мои бедра податься ему навстречу, одним движением заполняя меня всю, целиком, без остатка. Эмоции захлестывают меня с головой, в моем теле проснулся ненасытный зверь, требуя удовлетворения, и теперь уже не я, а он контролирует мое обезумевшее тело и разум. Мои стоны перемежаются тихими всхлипами и его вскриками, когда мои ногти впиваются ему в спину, оставляя после себя кроваво-красные полосы.
Сколько раз я видела как в фильмах, сгорающие от страсти любовники, делают это стоя. Смотрела и завидовала им, иногда представляя себя на месте партнерши. Но это были мои жалкие фантазии, мечты, бледная тень того, что происходит сейчас между мной и Робом.
Не останавливаясь ни на минуту, он продолжает двигаться во мне, то ускоряя, то замедляя темп, временами замирая и вздрагивая от наслаждения, с каждым мгновением Робу все сложнее сдерживать себя. Его губы, вкус которых я запомню надолго, касаются моей груди, подобно младенцу, он берет мою грудь в рот и начинает ее нежно посасывать, иногда слегка прикусывая набухшую бусину соска. Я прижимаюсь к его крепкой груди, словно желая стать с ним единым целым, слиться, навечно, навсегда вобрать в себя запах его тела.
Неистовая скачка, наш безумный танец, безмолвная песнь двух тел стремительно приближается к своему логическому завершению. Я вижу как Вены на его шее и лбу напряглись, спутанные, мокрые пряди волос прилипли к висками, он вскрикнул, задрожал всем телом, и уткнулся лицом в мои волосы. Его стон, самый эротичный звук на свете, низкий преходящий в хрип нарушил тишину ночи. Сладкая пульсация вспыхнувшая внизу живота, стремительно разливается по моему телу. Мгновение, и я присоединилась к Робу. На миг, мы оба перестали дышать, словно боясь, что прерывистое дыхание может спугнуть сладкую истому, постепенно охватывающую наши тела. Меня не покидает странное ощущение, словно я и он, в одночасье умерли, и родились заново.
Я чувствую, как мои ноги, еще недавно кольцом обвивавшие его крепкие бедра слабеют.
-Если ты сейчас разожмешь руки, я упаду! - тихонько посмеиваясь, шепчу я. - Мистер Паттинсон, ваше неожиданное появление, лишило меня сначала разума и воли, а теперь еще и сил.
- Я самый опасный хищник в мире, всё, что есть во мне, привлекает тебя: мой голос, моё лицо, даже мой запах. От меня не убежать! Меня не победить! Я создан соблазнять!
-Роб, прекрати, иначе.
-Что, иначе?
-Иначе, нам придется по новой повторить, - я не знала как сказать, а ведь недавно я вела себя совсем иначе.
-Повторить? Ммм, это было бы неплохо. Я, за! - Роб вскинул брови.
-Черт, Роб, прекрати немедленно! - наконец, мне удалось скинуть ноги с его бедер.
-Ты действительного этого хочешь? - он пристально посмотрел в мои глаза.
-Отпусти меня, пожалуйста, - чуть слышно попросила я, чувствуя себя кроликом, которого загипнотизировал удав.
-Давай я лучше отнесу тебя в ванную?
-Давай, - я была согласна на все, лишь бы еще какое-то мгновение ощущать его рядом с собой.
Роб улыбнулся, и понес меня в ванную.
-Я даже осмелюсь предложить тебе свои услуги.
-Это какие же?
-Ну, если у тебя совсем нет сил, я могу помочь тебе принять душ.
-Я не против, если ты будешь принимать его вместе со мной.
-Заманчивое предложение, можно попробовать, вот только. - Роб замолчал, подбирая нужные слова.
-Вот только что?
-Думаю, это займет несколько больше, времени, чем ты предполагаешь.
-И пусть.
-Зря ты это сказала! - голосом Эдварда говорит Роб, ослепляя меня своей крышесносной улыбкой.
За этой болтовней, я не заметила, как мы оказались в ванной, да и сказать по правде, я не видела перед собой ничего, кроме прекрасного лица, моего, да, да, моего, пусть только на одну ночь Роба.
Он осторожно поставил меня в ванную и сам следом забрался в нее. Я наклонилась и стала настраивать воду.
-Ммм, какой чудесный вид, открылся моему неискушенному взору. Роб обхватил руками меня за талию и потянул на себя.
-Прекрати, если ты и дальше будешь мне так помогать, то нам никогда не удастся принять душ.
Наконец, мне удалось включить душ, сверху, на нас хлынул поток теплой воды.
Какая это пытка, чувствовать его рядом, но не видеть его прекрасного лица и не менее красивого тела, слышать его дыхание, и не иметь возможности прикоснуться. Какой к дьяволу душ, я сейчас думала лишь о том, было бы неплохо прижаться к нему всем телом и целовать, целовать. -Уф, да что это со мной? Что я делаю, о чем думаю? А если Стас узнает об этом?
-Никто, ничего не узнает, Настя, Ариэль и я, об этом позаботимся, не теряй времени, скоро рассвет. - подобно удару хлыста, звучит голос Мефисто из ниоткуда.
А ведь он прав, прав как всегда. Я большая девочка, и буду жить, как хочу. А Стас, а что Стас, он сам по себе, я, сама по себе.
Я разворачиваюсь к Робу,
-Молчи, я сделаю все сама, - приподнимаюсь на носочки и начинаю целовать его грудь, затем, нежно покусываю его покрытые волосками соски. Дорожка из моих жарких поцелуев спускается ниже. Я опускаюсь на колени и кончиком языка обвожу ямку пупка, хитро улыбаясь, продолжая целовать его тело, с каждым поцелуем спускаясь все ниже и ниже. Сначала я касаюсь рукой его мужского естества, проходя по все его длине.
Он изумленно смотрит на меня,
-Не надо! - говорит он, от охватившего его возбуждения, его голос срывается на хрип, -Не надо! - хотя в его взгляде я читаю обратное.
-Молчи! - шепчу я пуская в дело губы и язык
-Это всего лишь сон, - хрипит Роб, - всего лишь сон.
-Ты прав, это, всего лишь сон! - говорю я.
-Я тебе верю! - Робу, ничего не оставалось, как сдаться, отдавшись целиком в мои руки, вздрагивая при каждом прикосновении моих губ и языка, надо сказать что и мне самой, это доставляло не меньшее удовольствие.
Роб, не в силах больше сдерживать себя зарычал, и решительно отстранился от меня - Иди сюда, - позвал он. Я поднялась с колен, он стал целовать меня, мягкие, нежные и теплые губы подобно урагану, обрушились на меня, блуждая по моему лицу, груди, шее. Его сильные руки, дари мне неземное блаженство, каждой клеточкой тела, я ощущала исходящий от них жар. Бесконечная череда этих дразнящих прикосновения и поцелуев заставила трепетать мое тело, а из горла, вырвался звериный крик.
- У меня никогда не было такой как ты.
-Какой?
-Такой горячей, страстной и нежной. Жаль что это только сон. Роб заботливо убрал с моей шеи, прилипшие к ней мокрые волосы, оскалился и сделал вид, словно хочет укусить меня.
-Повернись ко мне спиной, или я укушу тебя, после чего, ты вечно будешь испытывать непрестанную жажду. Жажду человеческой крови!
-Ты не убьешь меня! - подыграла я ему. - Я повернусь к тебе спиной, но не оттого, что испугалась, а потому, что доверяю тебе.
Когда я оказалась к нему спиной, Роб обхватил меня одной рукой за талию, а вторую положил мне на поясницу и надавил, заставляя меня наклониться вперед.
-Не бойся, я не сделаю тебе больной, - прошептал он.
-Я тебе верю, не знаю отчего, но я, тебе верю! - я наклонилась вперед, и уперлась руками в стену.
-Ты такая…
-Распутная?
-Нет, ты такая соблазнительная, такая желанная, - рука Роба стала протискиваться меж моих плотно сжатых ног.
-Позволь мне коснуться тебя, попросил оно осторожно. Я чувствую, как миллиметр, за миллиметром его рука подбиралась к заветной цели. Мои бедра отвечают дрожью на каждое прикосновение его ладони и в особенности пальцев. У меня перехватывает дыхание, когда его пальцам удается проскользнуть внутрь меня. Это безумие, невероятное, безумие, чувствовать его внутри себя. Слышать, как он стонет от возбуждения, внимать каждому его прикосновению, прижимаясь к ягодицами к его паху.
-Роооб! Не мучь меня! Я больше не могу!
- Разве это мука? - красавчик-вампир, не останавливается.
-Это пытка, но такая изощренная, такая сладкая.
Я вскрикиваю, когда он начинает медленно входить в меня. И прогибаюсь, старясь как можно сильнее прижаться к его паху, пытаясь как можно глубже вобрать его в себя. Прошло немало времени, и надрывные стоны Роба и мои крики, слились в один глубокий и гортанный вопль, который начерта перекрыл шум льющейся сверху воды. А дальше, я ничего не помню, в глазах потемнело, я погрузилась во тьму, с сожалением успев подумав о том, что до рассвета еще ой как далеко.
К востоку от деревни, на берегу моря стоит исполинский храм с множеством колоколов, - промолвила женщина.
Мальчик заметил, что она облачена в необычные одежды, а на голове у нее покрывало. Он никогда не встречал ее прежде.
- Видишь? - продолжала она. - Ты пойдешь туда и расскажешь обо всем, что найдешь там.
Мальчик, очарованный ее красотой, отправился, куда было сказано. Сел на песок, устремил взгляд на горизонт, но увидел то же, что привык видеть всегда - синее небо и океан.
В разочаровании он добрел до соседней рыбачьей деревушки, спросил тамошних жителей, не знают ли те, где остров, на котором стоит храм.
- А-а, так ведь это же было давным-давно, во времена моих прадедов, - ответил ему старый рыбак. - Потом случилось землетрясение, и остров погрузился в пучину. Он скрылся под водой, но мы, хоть и не видим его больше, все же слышим изредка, как из глубины доносится звон его колоколов.
Мальчик вернулся на берег, стал прислушиваться в надежде уловить этот звон. До вечера сидел он у моря, но слышал только, как шумят волны да кричат чайки.
Когда спустилась ночь, пришли за ним родители, увели домой. А наутро он уже снова был на берегу, ибо не мог поверить, чтобы такая прекрасная женщина солгала ему.
Если когда-нибудь они встретятся вновь, он вправе будет сказать, что острова не видел, но зато слышал, как подводные течения, раскачивая колокола храма, заставляли их звучать.
Так прошло много месяцев; красавица так и не вернулась, и мальчик позабыл ее; теперь он был непреложно уверен, что должен добыть сокровища затонувшего храма. По звону колоколов он определит, где тот находится, и тогда сумеет найти спрятанные сокровища,
Он потерял интерес к школе и к тем, с кем дружил прежде. Он сделался излюбленной мишенью для насмешек и острот своих сверстников, твердивших: «Он - не такой, как мы. Часами он созерцает море, вместо того чтобы играть с нами».
И, глядя, как он сидит на берегу, все потешались над ним.
Ему так и не удалось услышать звон колоколов, но мальчик научился кое-чему другому. Мало-помалу он начинал понимать, что рокот волн, который он слушает столько дней, уже не отвлекает его, а потом - и довольно скоро - привык и к крикам чаек, и к жужжанию пчел, и к шуму ветра в кронах пальм.
Шесть месяцев минуло со времени его встречи с красавицей, и мальчик был теперь способен не отвлекаться ни на какой шум - но и звона колоколов на затопленном храме больше не слышал.
Приходили к нему рыбаки, настойчиво говорили: «Мы слышали!»
А мальчик услышать не мог.
По прошествии еще некоторого времени рыбаки заговорили с ним по-другому: «Ты, - сказали они, - чересчур озаботился тем, чтобы услышать звон, идущий из глубины; забудь о нем, возвращайся к друзьям и прежним забавам. Быть может, только рыбакам дано услышать эти колокола».
А когда прошло уже около года, подумал мальчик: «Может быть, они правы. Вырасту, стану рыбаком и не буду больше каждое утро приходить сюда, потому что мне больше не нравится этот берег». И еще подумал: «Наверное, все это - легенда, а если и нет, то от землетрясения колокола разбились и никогда больше не будут издавать звон».
В тот день он решил вернуться домой.
Ему захотелось вплотную подойти к самой кромке берега - попрощаться с океаном. Еще раз он окинул взглядом все, что окружало его, и - раз уж не надо было больше прислушиваться, не раздастся ли звон колоколов, - сумел улыбнуться, внимая крикам чаек, рокоту волн, шуму ветра в кронах пальм. Издали донеслись до него голоса друзей, и он обрадовался тому, что совсем скоро вернется к детским своим забавам.
Да, он испытывал радость и чувство благодарности за то, что живет на свете, - эта благодарность доступна только детям. Он был уверен в том, что не потратил время впустую, ибо научился созерцать и почитать Природу.
И вот потому, что внятны стали для него рокот волн, крик чаек, шелест листьев, голоса играющих вдалеке друзей, он услышал и первый удар колокола.
Потом еще один.
Потом еще и еще, и вот, вселяя в его душу ликование, зазвонили все колокола затопленного храма.
Спустя много лет, уже взрослым, он вернулся в ту деревню на берегу, где прошло его детство. Он давно оставил мысль о том, чтобы поднять со дна морского лежавшие там сокровища: быть может, все это существовало давным-давно лишь в его воображении, и не было того затерянного в глубинах детской памяти вечера, когда до него донесся звон храмовых колоколов. И все же ему захотелось пройтись по берегу, послушать шум ветра и крик чаек.
И безмерно было его удивление, когда он увидел - на песке сидит та самая женщина, что рассказала ему о храме на острове.
- Что вы здесь делаете? - спросил он.
- Жду тебя, - отвечала она.
Хотя минуло уже много лет, женщина выглядела в точности так же, как и в день их первой встречи, и покрывало, под которым она прятала волосы, с годами не выцвело и не истрепалось.
Она протянула ему чистую тетрадь в синей обложке,
- Пиши: «Воин света внимательно вглядывается в детские глаза, ибо им дано видеть мир, лишенный горечи. Когда воин света хочет узнать, достоин ли доверия тот, кто рядом с ним, он старается увидеть его глазами ребенка».
- А кто такой «воин света»?
- Сам знаешь, - с улыбкой отвечала она. - Тот, кто способен постичь чудо жизни, бороться до конца за то, во что верует, и слышать колокольный звон, доносящийся из морской пучины.
Он никогда не считал себя воином света. А женщина, похоже, прочла его мысль и сказала: «На это способны все. И, хотя никто не считает себя воином света, каждый человек может стать им».
Он проглядел страницы тетради. Женщина снова улыбнулась.
- Пиши о воине света, - сказала она.
…Меня никто не ждет в конце строки…
Ни почестей, ни славы, /как танкисту…/
Я рано утром улыбнусь таксисту
и городу - «люблю вас, дураки…»
За то, что рубите хвосты… в хвосте
нам ужинать нельзя… ведь по науке -
Мы Те, кто отоспится на кресте,
как в детстве… - широко раскинув руки…
Мы как раз направлялись к заправке, когда подъехала красная «Тойота». Сократ продолжал говорить, открывая крышку бака. «Как большинство людей, тебя учили собирать информацию вне себя: из книг, журналов, от экспертов. Он вставил заправочный пистолет в горловину бака. «Подобно этой машине, ты открываешься и позволяешь фактам вливаться. Иногда, информация высокого качества, иногда нет. Ты покупаешь свои знания по текущим рыночным ценам, практически также как ты покупаешь бензин».
«Спасибо, что напомнил. Через два дня мне нужно оплатить счет за учебу в университете.
Сократ только кивнул и продолжал заливать бак клиента. Когда бак наполнился, Сократ продолжил закачивать топливо, пока оно не начало выливаться на землю. Поток бензина побежал по тротуару.
«Сократ! Бак - полный! Смотри, что ты делаешь!»
Не обращая внимания на бегущий поток, он продолжал: «Дэн, как и этот бак, ты переполнен предубеждениями, тебя переполняют бесполезные знания. Ты хранишь много фактов и мнений, однако ты мало знаешь о себе. Прежде чем учиться, тебе придется опорожнить свой бак». Он усмехнулся, подмигнул мне и, щелкнув выключателем насоса, добавил: «Пожалуйста, наведи порядок».
В мерцающем ореоле Не ведают две свечи, Которой истаять вскоре, Которой гореть в ночи…
«Пастух, который видит, что приближается лев, готовый погубить его стадо, берет одного агнца и кладет его как приманку (ловушку), чтобы поймать на него льва »
Копаться в душе близкого человека, все равно что рыть своим чувствам могилу.