Всё воздаётся по заслугам.
И всё воздастся по делам.
Мы все боимся Бога, люди.
Один лишь Он судья для нас.
Мы все грешим, затем прощенья просим.
Погрязли мы в житейской суете.
Господь один и только Он нас спросит
Как мы живём во свете иль в грехе.
Отвергнем грех и повернёмся к свету.
И этот свет не выдаст, не предаст.
Ведь свет небес, чудесный свет доныне
Горит всегда, горит всегда для нас.
Вся жизнь-борьба.Борьба добра и злобы.
Жесткости добра и красоты.
Я отвергаю зло, твои законы.
Провозглашаю свет большой любви.
Из моей головы не выходила женщина, на самой грани отчаяния крепко ухватившаяся за ризу Божией Матери. Сколько бессонных ночей ей предстоит, наверное, провести в думах о своих непутевых, но таких родных домочадцах. Она так же по-прежнему будет продолжать жить среди насмешек, непонимания, упреков и немотивированной злобы своих близких, страшно одинокая, оставаясь для них «дурой необразованной».И сколько таких «необразованных дур» в России, умоляющих Царицу Небесную о помиловании и спасении своих домочадцев? Сотни и тысячи. А я вдруг осознал, что являюсь свидетелем чудеснейшего из чудес - чуда принятия креста. На моих глазах эта недавно переступившая порог Церкви женщина, бывшая «советская дама» превращалась в истинную рабу Божию. Когда, казалось бы, печаль изъела всю ее душу и иссушила все ее слезы, тогда появились какие-то неизвестные душевные силы, дающие покой и какую-то тихую радость.
В областной больнице в Хмельницком на Украине вернулся к жизни пациент, которого и родственники, и сослуживцы и даже медики считали трупом. Воскреснув, Борис Пилипчук дал свидетельства, взволновавшие тысячи христиан:
- Я видел величие Бога…
…Старший лейтенант милиции Борис Пилипчук умер от инсульта. Скончался в цветущем возрасте - в 37 лет. Его жена Галина в слезах шла в палату, где лежало тело мужа. Медсестра вела ее под руку. Если бы не эта поддержка, Галя не смогла бы сделать ни шагу. Могильным холодом мозг жгла мысль - там, за окованными железом дверями лежит ее любимый. Солнышко, Боричек, как называла она его. Отец ее детей - Ярослава, Толи и маленькой Олечки. Теперь у них больше нет папы…
Галина остановилась перед дверью. Подумала - еще минута, и она увидит Бориса. И с ужасом осознала, что их разделяет не эта железная дверь. Сама смерть! Рубеж, из-за которого не возвращался никто. Кроме Христа.
Галина застонала:
- Господи! Если бы ты мог вернуть мне мужа!
Тут раздался удар. Галине показалось, что зазвонил колокол. Железные створки с гулом распахнулись. И оттуда, из темной ледяной глубины какой-то неведомой силой вытолкнуло каталку. Тело, что лежало на ней, дернулось. Раз, другой. Потом еще и еще. Каталка встала на дыбы, простынь, полностью укрывавшая тело, слетела. И Галя увидела, что перед ней - Борис.
Он шагнул к ней и протянул руки:
- Я живой…
Медсестра с визгом сползла по стене. У Гали потемнело в глазах и она упала рядом.
Пилипчук мог погибнуть еще в Афганистане в 82-м. Он тогда воевал в разведке. В одном из рейдов Борис наступил на мину. Самую страшную, самую злую из тех, которыми душманы перекрывали горные тропы. Саперы называли такие «Черной вдовой». Миноискатель их не чует. В корпусе ни грамма металла. Только пластмасса, взрывчатка и стеклянная ампула-взрыватель.
Взрывом Бориса подбросило вверх. Ему показалось - выше гор.
Пилипчук очнулся, когда рассеялись клубы дыма и пыли. Он лежал на тропинке, санитар накладывал ему жгут на бедро.
- Совсем оторвало? - спросил Пилипчук.
- Напрочь! - ответил санитар.
Борис приподнялся на локтях чтобы посмотреть на рану. Нога была в крови, но вроде цела. Он обрадовался:
- Так нога на месте, а ты говоришь, что совсем оторвало…
- Так я тебе про подошву, Борька! - засмеялся санитар. - Словно бритвой ее срезало. А что маленькие осколки ногу посекли, не смертельно. Ты, браток, наверное, в рубашке родился…
Пилипчук вернулся в Союз с двумя орденами на груди. И с осколком в ноге. Кусок пластмассы застрял между сухожилиями. Доставать его врачи не решились.
- Место сложное, если побеспокоить, можешь стать инвалидом. - сказал ему хирург в Ташкентском госпитале. - Лучше оставить как есть. Легкая хромота в гражданской жизни не помеха.
Знал бы доктор, что этот злосчастный осколок поставил крест на мечте его пациента. Борис с детства хотел стать кадровым военным. И непременно десантником. После школы пытался поступить в Рязанское училище ВДВ. Не туда не добрал баллов. Поступил в Полтавское военное училище связи. Отучившись курс, заскучал:
- От этих триодов-диодов до десанта как пешком до Китая!
Подал рапорт на отчисление. Попал служить срочную в ВДВ. Те самые войска, о которых мечтал. А там написал еще один рапорт: «Прошу направить в Афганистан».
Ему не отказали. Спортсмен, черный пояс по карате, да еще бывший курсант училища связи. Он воевал храбро. Про Афганистан вспоминать не любит:
- Там я выполнял приказы. Разные. Какие и как - не хочу говорить. Разведка всегда святая…
Старшину Пилипчука уволили в запас. Он вернулся в Донецкую область, пошел работать на шахту.
Вскоре Пилипчука вызвали в милицию. Начальник протянул лист бумаги и ручку:
- Пиши заявление!
Шахтер удивился:
- Я ж вроде ничего плохого не натворил…
Милиционер рассмеялся:
- Вот именно! Честный, порядочный, к тому же спортсмен и ветеран Афганистана. Нам в органах такие люди край как нужны!
В милиции ему понравилось. Подучившись, пошел в оперативники. А там почти как в разведке…
В ночной засаде в Горловке пуля ударила его в плечо. Пилипчук, истекая кровью, повязал бандита.
- Ну мент, ты и здоров… - удивлялся потом задержанный. - Силища, что у быка.
- А ты, гад, знай, что нас и пулеметом не свалить! - рявкнул Пилипчук. А потом, пряча боль за улыбкой, повернул голову к своему напарнику:
- Козацкому роду нет переводу…
Старшего лейтенанта Пилипчука после ранения перевели в Хмельницкую область, в Старосиняевский райотдел. Поселился он в селе Новая Синявка, где жили родители жены. Стал строить дом.
У Пилипчуков уже было трое детей. Жили с Галей вроде бы в ладу, но только на первый взгляд.
- Уж больно характер у Бори был прямолинеен и крут, - вспоминает ту пору Галина. - Это Афганистан, видно, отпечаток наложил. Перечить ему не смела. Если он белое назвал черным, то мы в семье должны были считать, что это так. А уж по службе Борис был такой ретивый, что спасу нет. Все в районе знали, что с Пилипчуком «договорится» нельзя. Ему - взятку суют, а он на это кулак. Правдолюбец с буйным характером. Поэтому до старшего лейтенанта только и дослужился…
Борис жену и детей любил. Нам признался, что тогда раздражало в супруге его только одно:
- В церковь Галя бегала каждое воскресенье. Сама Богу молится, а дети в хате одни и дела стоят. Да и я свой единственный выходной хочу, чтобы жена рядом была. Сижу раз в воскресенье дома, жду Галю, а она все не идет. До того меня эта ее религиозная блажь достала, что прямо как наваждение нашло. Решил принести из оружейки гранату и прямо с лимонкой за женой в храм явиться. Так зримо представил, как захожу, выдергиваю чеку, поднимаю гранату на вытянутой руке над головой, чтобы все видели. Как медленно, один за другим убираю пальцы с рычажка. И одним взрывом всех сразу - себя, Галю, этих религиозных фанатиков, что ее с панталыку сбили…
Тогда Борис сдержался. Скрипнула дверь, вошла Галя. Обняла мужа:
- Ну, не хмурься, Солнышко! Не сердись, Боричек, я очень люблю тебя!
Беда случилась 27 июля. Борис пришел с суточного дежурства в полдень. Зашел в дом, поел. Переоделся в спортивный костюм, вышел во двор. День был очень жаркий - плюс тридцать. Малышка Оля спала в укрытой в кисеей коляске. Борис подошел к ней. Взялся за ручку, чтобы отвести коляску в тень. И потерял сознание.
Жена Галина рассказывает о случившемся так:
- Я поняла, что случилось неладное. Борис вцепился в рукоятку так, что посинели кулаки. Потом медленно осел на землю. Я подбежала к нему - он бледный и не дышит. И тогда я закричала…
На крик прибежала соседка Валентина Кравчук. Она фельдшер, приехала на лето к родителям. Валентина послушала сердце - бьется. Руки как ватные. Дыхание еле слышное. Кравчук нахмурилась:
- Галя, похоже на острое нарушение мозгового кровообращения. Это плохо. У меня отец от инсульта умер…
Примчалась «скорая». Медики сделали какой-то укол, уложили Бориса на носилки. Он был таким тяжелым, что их несли вчетвером. Галя поехала с мужем. В приемном покое районной больницы в Старой Синяве врач пощупал пульс больному, измерил давление. Потом постучал молоточком по коленкам. Они не дернулись.
- Худо дело, - вздохнул доктор. - Сухожильные рефлексы отсутствуют. Сейчас попробуем, чувствует ли он боль.
На глазах Гали в ступню Бориса всадили иголку. Потом укололи ладони. А он даже не дернулся. Словно труп…
- Он умер, доктор? - прошептала Галина.
- Нет. Ваш муж в коме. Если удастся вывести из этого состояния, то выкарабкается. Может быть…
Сослуживцы Пилипчука подняли на ноги всю районную медицину. Привезли к Борису какого-то киевского доцента-неврапатолога, который отдыхал в их районе на даче. Достали дорогие импортные лекарства, которые прописал столичный доктор.
На вторые сутки Борису стало чуть лучше. Но в сознание он так и не пришел. Потом пульс вдруг упал до 26 ударов в минуту. Медики решили срочно отправлять больного в Хмельницкий.
До областного города восемьдесят километров. И всю дорогу Галя молилась. Анастезиолог Стельмах, вкалывая больному какие-то лекарства, говорил ей:
- Только не молчите. Надо, чтобы муж постоянно слышал ваш голос. Его держат не медикаменты, а вы. Пока муж слышит вас, он жив. Ваш голос - единственное, что держит его на этом свете…
Бориса привезли в областную больницу живым. Галина не отходила от мужа не на секунду.
Ночью 31 июля ее уговорили уйти поспать в соседнюю палату. Она сомкнула глаза лишь на час. Вернувшись, увидела лишь пустую койку.
- Где Борис? - спросила она у медсестры.
- Крепитесь…
У Галины потемнело в глазах. Ее увели в ординаторскую, сунули под нос пузырек с нашатырным спиртом. Она услышала, как зазвонил телефон. Из разговора поняла, что звонили из милиции, спрашивали, как дела у Бориса. И как врач ответил:
- Он умер…
Борис лежал под белой простыней. Вернее, лежало только его тело. А сам Борис ощущал себя вне его. Вот так он рассказал об этом потом:
- Я видел себя как бы сверху. Рядом суетились медики, пытаясь вернуть меня к жизни. Я стал удалятся куда-то ввысь. Быстро-быстро. Почувствовал свист в ушах. Земля исчезла. Попал в необычайное место, которое было очень светлым. Мне стало очень хорошо. Увидел широкую золотую лестницу, сияющую в лучах. По обе стороны этой лестницы были золотые перила, вдоль которых на ступенях стояли крылатые ангелы в белых одеждах с золотыми поясами. Волосы у них были белые, лица человеческие, но светящиеся, как молнии, глаза - как два светильника. Ноги и руки блестели как медные. Вокруг лестницы и под ней стояло такое множество ангелов без крыльев, что я просто не могу передать их числа. Все ангелы пели псалом. Я не знаю, на каком языке они пели, но полностью понимал значение каждого слова. Они славили Бога.
В конце этой лестницы я увидел необычайный свет. Он был яркий, но мягкий, от него исходило тепло, спокойствие, радость и мир. Этот свет наполнил меня таким восторгом, который невозможно передать словами. И оттуда, откуда лился этот прекрасный свет, я услышал: «Сын мой, зайди ко Мне, и Я покажу тебе нечто. Я дам тебе помощь». От огромного числа ангелов отделились двое и стали позади меня по левую и по правую руку. Я не поворачивал головы, не озирался, но у меня было такое ощущение, что я все вижу на 360 градусов вокруг себя.
Я ни у кого не спрашивал, где я, что со мной, что будет дальше. Чувствовал полную уверенность в себе. Я переместился на большую поляну, по которой бегали очень красивые белые кони. Посреди поляны стоял огромный город в виде куба. Увидев его, я стал к нему приближаться. Перемещаясь в пространстве, я не дотрагивался ногами до основания земли, это было как бы скольжение, и по мере приближения к городу мой восторг от увиденного становился все больше. Высокие стены состояли из разноцветных слоев, которые сверкали и переливались в сиянии света. Я видел основание города, устроенное из 12 драгоценных камней этого мира, видел жемчужные ворота, по три на каждой стене. Жемчуга ворот были очень большие. Я не измерял их, но одна жемчужина была больше двух метров, как я оценил.
Я вошел в город и замер от восхищения: он был полностью золотым. Улицы, дома, двери - все из прозрачного, как стекло, золота. Оно было очень чистым, - прежде никогда не видел такого блеска.
Я не спрашивал у ангелов, куда мне дальше идти, знал, куда иду. Было полное ощущение того, что нахожусь у себя дома. Когда я пошел по городу дальше, ближе к центру, то в одном месте увидел большое дерево. На нем висели плоды грушевидной формы размером с литровую банку. Листья напоминали липовые, но были большими, как лист лопуха. Я подошел к дереву, и мне захотелось сорвать один из плодов. Я протянул руку и восторженно изумился: рука была прозрачной. Я был готов сорвать плод, но ангел, который стоял немного позади, преградил мне доступ к плодам. Жестом он показал, что рвать не надо. Для меня было удивительно, что я без всякого сожаления или огорчения отошел от дерева.
Когда я приблизился к самому центру города, то увидел необычайно ясный поток света. Он был настолько приятным, что мой восторг продолжал возрастать, достигнув высшей точки. Мне трудно передать словами это необыкновенное состояние своей души.
В тот момент, когда я увидел центр этого излучения, то опустил голову и почувствовал непреодолимое желание опуститься на колени. Но ангелы поддержали меня, и я услышал голос: «Сын мой, того, что Я показал, для тебя пока достаточно. Ты должен сейчас вернуться назад, чтобы возвестить славу Мою, силу и могущество, чтобы передать то, что ты увидел и услышал». Я понял, что со мной говорит Господь, и стал просить Его: «Господи, я не хочу обратно!», - на что Господь мне ответил: «У тебя есть жена и трое детей. Ты должен вернуться к ним, потому что тебе еще не время быть здесь». Тогда я снова взмолился: «Господи, я не хочу назад. Позволь мне остаться с Тобой!». Но Господь сказал мне: «Сын мой, будь кроток и воздержан, не ропщи, возвращайся назад!» Ты должен рассказать о Моей славе".
В мгновение ока я переместился в пространстве на такое расстояние, что увидел Землю, больницу, каталку и жену с санитаркой за железной дверью. Когда увидел все это, то почувствовал толчок и резко опустился в свое тело. Тут же я ощутил огромную силу, которая выбила двери, каталку с телом выкатило из помещения морга. После этого верхняя часть моего тела приподнялась, простыня спала. Потом я встал и пошел…
Возвращение.
Борис шел по коридору. Галина, оправившись от испуга, схватила простыню и бросилась за ним.
- Мне вдруг стало неловко, что Борис совсем голый, - сказала она нам потом.
Борис вернулся в свою палату. И приказал жене:
- Звони в райотдел. Пусть срочно пришлют машину. Мы едем домой…
Галина позвонила. Путаясь, попросила прислать машину и одежду.
На том конце провода сказали:
- Высылаем. Ждите!
Прислали две. Одну - легковую - за ней. Вторую - грузовую - за Борисом.
Пилипчук удивился, увидев милицейскую форму. Водитель «Волги» поразился еще больше, увидев Бориса.
- Так ты живой? - покрылся потом шофер. - А меня послали за трупом. Приказали, чтоб в форме в гроб положить. Как офицера и ветерана Афганистана…
Борис сел в легковушку рядом с женой. Всю дорогу молчали. По пути их увидел знакомый гаишник. Побледнел, потом вскочил в свою машину и догнал еще раз.
Потом сержант дорожной службы подъехал к райотделу, подошел к начальнику. Достал из кобуры пистолет:
- Все! Больше не могу! Крыша поехала от жары. Покойный старший лейтенант Пилипчук дважды живым привиделся…
Подполковник Василий Олейник вместе с двумя замами сел в машину. К дому Пилипчука домчались мигом. И увидели, что гаишнику не привиделось. Пилипчук стоял живой и здоровый: - Василь Васильич, хлопцы, проходите в хату!
Майор Юрий Загорский, друг Пилипчука, пришел в себя первым:
- Борька, а мы тебе уже на венки и гроб собирали…
На следующий день Пилипчук вышел на службу. Начальник встретил его сдержанно:
- Ты, Борис, езжай в госпиталь УВД. Пройди комиссию, пусть дадут заключение о здоровье. По комиссиям Пилипчука футболили два с половиной месяца. Доктора поразились - от инсульта не осталось следов. Исчезли камни в почках. Даже тот осколок в ноге тоже исчез! Пилипчука признали годным к службе в органах МВД. Он вернулся в райотдел, стал работать оперативным дежурным. Потом вдруг, не дослужив нескольких месяцев до пенсии, уволился.
Сослуживцам свое решение объяснил так:
- После того, что я пережил, все земное не имеет значения. Я должен рассказать людям о величии Бога.
Перемены.
Друзья не узнавали прежнего Бориса. Он бросил курить, пить. От прежнего крутого супермена-разведчика осталось разве только накаченное тело. Характер стал мягким, добрым ко всем и ко всему, что вокруг. Жена Галя привыкала к новому Борису долго. Седая от переживаний, вечером она забивалась в угол кровати и боялась прикоснуться к мужу.
- Конечно, я была рада, что он живой, - призналась она нам позже. - Но все равно было страшно. Ходила как чумная. Дошло до того, что с сахарницей зашла в хлев и высыпала песок в пойло. А по ночам было просто ужасно. Лежу и думаю, что рядом оживший покойник…
Однажды утром Борис сказал жене:
- Я расскажу тебе первой, что я видел после смерти.
Галина замерла. И тогда Борис рассказал ей все. Она улыбнулась:
- Вот, ты не хотел возвращаться ко мне и детям. А говоришь, что любишь…
- Ты не понимаешь. Придет момент, и ты испытаешь то же самое у престола Господня. Смерти нет, есть переход из земной жизни в вечность. А сейчас слушай. Это Бог просил передать лично для тебя. Чтобы ты мне поверила…
И он ответил ей на те вопросы, которые были у нее в душе всегда, но она не задавала никому. Потом сказал, что их сын Анатолий, страдавший с детства ногами, поправится. И что у них будет еще один ребенок. Сынок, благословение Господа.
Игорек родился в точно названный Борисом срок.
И тогда Галина окончательно ему поверила.
Человек всю свою жизнь тем только и занимается, что наводит порядок. То в собственном доме, то на работе, то в огороде, а о душе своей небрежет. А душа ведь дороже всего мира. Надо бы навести сначала порядок внутренний и полюбить Бога. А любить Бога никакие дела не помешают.
Сделай все возможное с твоей стороны. Все невозможное сделает Бог.
Общая у всех нас немощь: судить или осуждать ближнего.
Немощь эта многим из нас кажется маловажною, а в самой вещи она очень велика и подвергает нас великому осуждению пред Богом.
Старческий маразм - милось Бога !!! Иначе человек сошёл бы с ума от мысли, что после его смерти всё будет, а его нет.
Ты думаешь там куда поднимались только Боги. остались места, и ты без креста простой дорогой. как бы не так!!!
Зло всегда забегало вперед, но не одолевало, разве только где попускал Господь, и попустит к пользе нашей душевной и к испытанию христианского терпения.
Ни одно слово не потеряется в пути, если просить с верой.
Многие из вас думают, что если они попросят о чем-либо и это не будет им дано, то, значит, они не были услышаны. Ошибаетесь. Каждое слово долетает, и ни одно не теряется в пути, если просите Бога с верой. Но часто вы не знаете, чего просить для себя. Равно, как дитя малое и неразумное просит мать дать ему пламя свечи и настойчиво требует и кричит, плача и топая ножками, а мать, жалея его руку, и зная, каков будет ожог, не дает ему до тех пор, пока ребенок своим криком не выведет ее из терпения, и тогда, чтобы верил в другой раз ей, и не кричал, и не просил, не понимая, - мать дает ему для урока; и, обжегши пальцы, ребенок кричит еще больше, но уже не тянется к огню и не просит его.
Верьте, что вы - малые дети пред Отцом вашим Небесным, и не просите во что бы то ни стало дать вам то или другое, потому что знает Господь, что вредно вам, и того не дает; но если будете настоятельно просить, то дастся вам, для урока; и потом будете жалеть, когда сделаете этим душе своей вред. Говорю это тем, кто просит и, не получая, огорчается, и говорит в себе: «Меня Господь не слышит». Читаете же вы слова Сына Божия: «Если с верою просите, чего бы ни попросили, дано будет вам». Значит, поймите, что ни в чем не откажет Господь вам, все даст, но, жалея вас, как неразумных детей и плачущих, не дает того по первому вашему требованию, что вредно вам. Вот почему надо вам всегда помнить, что каждая наша просьба не должна расходиться с волей Всевышнего. Если положитесь всецело на Его волю, то и не удивляйтесь, что не все просимое получите, - послушным детям мать говорит «нельзя», и они, сразу веря ей, послушно отходят, зная, что, когда можно и должно будет, мать сама даст им просимое. Скажу еще, что не понимаете вы значения слов многих молитв, т.к. написаны они не на вашем родном языке, поэтому произносите вы их языком, без участия сердца… Прошу Вас, поймите, как важно то, что я сказал вначале. Если поймете, никогда больше не скажете: «Господь не слышит меня». А со всей верой в Его Премудрость произнесете: «Да будет воля Твоя».
Если кто из вас ошибочно думает и делает так, как думает, значит, слово истины закрыто для него. Вы не можете обвинять этих людей; виноваты в этом иногда и вы, т.к. если вам ясно что-либо, то постарайтесь, чтоб так же это было ясно и тем, кто думает и делает не так, как учит Закон Божий. Но нельзя не вовремя навязывать или объяснять; надо освещать осторожно другую душу, поднося светильник и прикрывая, вернее, заслоняя ладонью свет, чтоб он не резал сразу глаз, привыкших ко тьме.
Руководствоваться и здесь надо учением Спасителя, сказавшего: «Возлюби ближнего, как самого себя». Тогда не возмущаться будем тем, что в других не сходится с вашим, а жалеть будете глубоко, сердечно и искренно людей, не все видящих, что вам уже открыто.
Еще посоветовал бы вам несколько раз в день просить ангела своего хранителя оберегать вас и прислушиваться сердечно к тому, как он направляет вас. Поясню: если хочешь совершить что-либо против заповедей Божиих и чувствуешь в это время тяжесть духовную, как бы стыд перед самим собой, - это и есть напоминание ангела, хранящего тебя. Если человек сознательно идет дорогой и «смотрит под ноги», тогда он обходит встречающиеся трудности пути, глаза его видят каждый камень на дороге и передают в мозг, и человек привыкает не механически ставить ногу, а так, чтобы обходить камни. Привожу это как пример. Когда в вас является такая неосязательная борьба, вам бы следовало остановить на ней свое внимание; и, при желании, вы могли бы никогда не видеть зла, потому что охраняющий вас предупреждает вас в совести вашей. Но большей частью это проходит для вас незаметно. И заглушается внутренний ваш слух шепотом бесовским. Просите же ангела вашего хранителя быть всегда с вами, но будьте внимательны и следите за собой. Если захотите последовать моему совету быть внимательными - заглушите шепот бесовский. Это нетрудно. Это сосредоточивание и есть совершенствование духа, очищение его от «нагара». Со временем поймете то, что я говорю, и увидите сами, сколь радостно будет вам по великой милости Божьей. Сколько раз вы оскорбляли Господа своим непослушанием. Вспомните, сколько раз ваша совесть была колеблема… Вы не сознаете еще всего ужаса вашего положения людей, мчащихся вперед, с невероятной быстротой приближающихся к пропасти, куда, только провалившись, опомнитесь…
…сколь ценной не была бы вещь, которую у тебя потащил из рук другой - отпусти! Ему нужней, коли тащит. А тебе Бог лучше даст! - Он любит щедрых: имеющему - дастся, у неимущего - отнимется…
…Несколько лет назад, зимой, я ехал в троллейбусе. Какой-то косой малый при людях лапает свою девушку и как-то так гнусно, что сил нет даже ехать рядом. И рожа у малого кривая, как у тайного эротомана, а девушка вроде ему не пара. Подхожу:
- Девушка, это Ваш парень?
Она, затравленно:
- Я его не знаю.
Я заволок парня в угол и говорю:
- Не бузи.
Он расслабился, скривился, отвернулся к окну и шипит:
- Я ее все равно найду!
Девушка вышла. Двери закрываются. И вдруг малый, как кошка, скользнул у меня под локтем, между железными дверцами и вырвался наружу, и за ней в автобус. Эхма! Что ж я не дал ему в рожу?! Что ж я его, гада, не догадал! Эх, четки, выручайте! Щелк-щелк, щелк-щелк - полетели зернышки.
Час крутились на пальцах в кармане. А идем в компании родственников на юбилей. Что говорят - не пойму. Сели за стол. Оливье, селедка под шубой, верная водка, на чем-то настоянная хозяином - ну, все как у людей.
Все! Молиться дальше нет путя.
- Вот, Господи, сделал все, что смог. В Твои руки сдаю мою заботу. Но прошу, дай знак, что там все хорошо вышло, очень плохо мне. Дай знак. Ну хоть крест на стекле.
Какое стекло и какой крест, не подумал. Будет знак - будет ясно.
Разговоры, курево на кухне, дети шумят и бегают. Тесно, жарко. Как-то забылось происшествие в течение вечера. Вышли на резкий мороз. Снова стало тревожно, а уж не помню отчего…
Сели в троллейбус. Вожу глазами и думаю: и кому не лень было вымораживать на задубелом стекле столько крестов? Большими, средними и малыми знаками покрыты все стекла машины.
Мать честна! Да это ж… Пасха ворвалась в душу!..
Мы ищем Бога в моменты глубочайшего отчаяния. Когда мы счастливы, мы вспоминаем о нем гораздо реже. Если вообще вспоминаем.
Я думаю, ничего страшного нет в том, что человек думает о Боге.
Хотелось бы только, чтобы Бог почаще думал о тех, кто думает о нём.
Чем больше золота в кресте отца святого,
Чем круче у муллы автомобиль Порше,
Тем меньше верю я в существованье Бога,
А если Бог и есть, то вряд ли в их душе…
© zulnora