Бывает так - услышишь приятную музыку или песенку, и сразу она тебе так нравится, что готов слушать и слушать ее целыми днями. А когда не слушаешь - она сама крутится у тебя в голове. И за какую-то неделю - две эта назойливая песенка так тебе надоедает, что начинает вызывать отвращение.
А бывает - слушает твой друг или сосед какую-то хрень, вроде совсем не твое. И никаких эмоций эта хрень у тебя не вызывает. Но однажды как будто что-то щелкает у тебя в голове, и ты вдруг осознаешь: а ведь это реально круто! И понимаешь, что теперь всю жизнь ты будешь слушать только это.
Самое интересное, что такая же история часто происходит и с людьми. Встретишь человека яркого, необычного, такого, что поневоле влюбишься. Через некоторое время понимаешь, что это - бабочка-однодневка. А человек, с виду непримечательный и неказистый с отвратительным характером оказывается самым верным другом.
Музыка дорога нам тем, что является наиболее глубоким выражением души, гармоническим отзвуком её радостей и скорбей.
Музыка после обеда усыпляет, а спать после обеда здорово: следовательно, я люблю музыку в медицинском отношении.
Музыка всю зиму нас согревала,
А теперь пора раскрыться нам из одеяла.
Весна грядет, и настроение теплое с собой несет!
На подоконнике лучиком март.
Сонные тучи зеркалят асфальт.
Грязные стекла прозябших мансард.
Соло Жизель конвоирует альт.
Окна закрыты. В душе сквозняки.
На абажуре тени повисли.
Восковой свет от свечи воровски
Тянет из прошлого тёмные мысли.
Скрипка устала. Заснул саксофон.
Платье из шелка лежит на паркете.
Щелкает паузу твой граммофон,
Такт отбивают глидер на браслете.
Я, заточенный с тобой до утра,
Путаю дни, перевёрствую ночи.
Рву паруса. Золочу веера.
Бредни кропаю. Виденья морочу.
Кляксы чернильные вымажут лист,
Жало пера измочалит бумагу.
Я на колени, как евангелист,
Стану.
Дописывать нежную сагу…
Балкон в тени. Устала скрипка. Веранда плавит канифоль.
Консоль поскрипывает хлипко, а ставни плачут: си-бемоль
Гипюровые занавески на леске повторяют роль.
Азалии зеленый вереск. Ресниц щетинистая смоль.
Невысказанное откровенье. Неописуемая боль
Во взгляде. Словно бы пароль, твое: «Позволь…»
Игра без слов, как будто сами мы угодили в стан немых
Я на три четверти играю, ты слушаешь на три вторых.
Рояля крышка отражает сонату в зеркалах кривых,
Лианы стройных нотных линий невольно превращая в жмых.
Гипюровая тень азалий. Смычок целует канифоль.
Безгласный, тусклый взгляд печали. Теней негаданная смоль.
За время войн и перемирий мы научились блефовать.
Ресницы с ветром в состояньи разыгрывать и выдавать
Намеки боли. Боль ошибок. Азалий тонкий колорит.
Цвет канифоли. Звуки скрипки веранда плавит в алфавит.
Отбросит тень смычок печально на партитуру си-бемоль
Я поцелую твою руку и тихо прошепчу: «Позволь…»
Джованни Марради на сегодняшний день является одним из известнейших и популярных пианистов и композиторов. Его востребованность говорит сама за себя. Многочисленные концерты по всему миру, выступления на телевидении, и как плод этой трудной и упорной многолетней работы - три миллиона проданных дисков. Успех пришел не сразу к сыну знаменитого итальянского музыканта и дирижера, Альфредо Марради. Джованни было всего пять лет, когда он начал изучение музыки. Его семья переехала из родной Италии в Бейрут, Ливан, где его отцу была предложена работа дирижера. В восемь лет, он начал изучать композицию под опекой Майкла Ческинова, в российской Консерватории в Бейруте. «Ческинов был классическим пианистом», говорит Джованни. «Я помню, что он обучал только трех студентов и обычно не имел привычки принимать никого моложе 30 лет. Но из-за репутации моего отца, он сделал исключение и взял обучать меня. Он занимался со мной по восемь часов в день. Годы шли, я стал его единственным учеником, и оставался таковым до момента его смерти. Я многим ему обязан» Джованни покинул Бейрут, путешествуя из города в город, по всей Европе, устраивается на работу, везде где его берут, но мечтает переехать в Соединенные Штаты. Время от времени, он чувствовал себя подобно цыгану, двигаясь с места на место, почти ничего не зарабатывая. Но когда он садился за фортепиано, будь то в Гранд-отеле, салоне или небольшом плохо освещенном баре, он чувствовал, что его миссия - довести свою музыку до людей. И когда зрители отвечали на его игру улыбками и аплодисментами, он знал, что выбрал верный путь. В 1984 году Джованни, наконец, достиг своей мечты: стать американским гражданином. «Это было похоже на премию Оскар за лучший результат», говорит Джованни. «Я так гордился тем, что буду жить в этой стране. Люди здесь живут для того, чтобы „жить“». Джованни переехал в Лас-Вегас и начинает свою карьеру музыканта. Живя в Лас-Вегасе, Джованни подружился с Франком Синатрой. «Франк имел обыкновение приезжать и слушать меня, когда я играл», говорит, Джованни, с улыбкой «Он имел обыкновение называть меня «моим итальянским мальчиком». Трепал меня по щеке, и говорил: «Пошли есть, а то ты слишком тощий». Можете ли вы представить себе, Синатра называл меня тощим? Однажды он спросил меня, что я хочу от жизни? Я сказал ему, что мои надежды и мечты о людях, слушающих мою музыку, а он только, посмотрел прямо на меня и сказал: «Ты добьешься своего, я вижу это в твоих глазах». Джованни записал более 120 альбомов, разошедшихся миллионными тиражами по всему миру. И нет ни малейшего сомнения, что его карьера удалась. Но он не останавливается на достигнутом, продолжая сочинять, записывать и исполнять свою музыку.
Кто такой Аполлон? Он совершает то, чему он таким образом дает подняться, лишь с весны до осени. К осени он уходит на свою прадревнюю родину, на Север, в страну гипербореев. Справляются праздники, прощальные праздники, потому что Аполлон уходит. Весною его опять встречают, когда он приходит с Севера. В этом уходе Аполлона на Север скрыта глубокая мудрость. Солнце, физическое Солнце идет на Юг, в духовном всегда наоборот. Этим указывается, что Аполлон имеет дело с Солнцем. Аполлон есть ангелоподобное существо, о котором мы говорили, отражение, проекция в душу грека, ангелоподобного существа, которое в действительности действовало в конце атлантического времени, которое было проодушевлено Христом.
Аполлон есть бог-«целитель». Более слабая форма того ангела, в котором некогда был Христос, есть целитель на Земле, или целитель для Земли, потому что Аполлон никогда не был воплощен в физическом облике, но действовал через элементы Земли.
И Аполлон есть бог Муз, главным образом бог песни и музыкального искусства. Почему именно он? Потому что при помощи того, что действует в пении и в струнной музыке, он приводит в порядок взаимодействие мышления, чувствования и воления, которое без того приходит в беспорядок.
Сирени и каштана цвет,
Их свежий запах, как ни странно,
В ночи сливаются в дуэт
Для скрипки и для фортепьяно.
Звучат ночная тишина
И шелест листьев. Кто-то вскрикнул…
Нет, это ожила струна.
Так соло начинает скрипка.
Вот первый огранен мотив.
Он бархатисто-фиолетов,
Вернувшись с Млечного пути
Он цвел в сирени этим летом,
Четырехгранною звездой
Он в гроздьях лиловел. А ныне
Его легчайшею рукой
Сыграл маэстро Паганини.
Но скрипки голос одинок,
И дрогнула струна невольно:
Она одна, а мир жесток,
И это нестерпимо больно.
И кажется, сорвется звук,
Ведь красота мирская тленна…
Тогда рояль вступает вдруг
Прикосновеньем рук Шопена.
Гул фортепьянных струн в ночи
Звучит уверенно и твердо.
На свет каштановой свечи
Летят крылатые аккорды.
Нет, не солирует рояль,
Но бережно и незаметно
Он скрипки светлую печаль
Возводит в таинство дуэта.
Когда бессильно всё другое,
Лишь музыка одна
Способна ободрить сердца
И высушить все слёзы
Все правила и направления в музыке подобны отсутствию ветра в природе.
Музыка обладает магической силой - вдруг собирает рассеянные мысли и дает покой встревоженной душе.
Музыка… Сколько можно сказать с ее помощью. Сколько создать образов. Только она понимает без слов. Иногда надо забывать слова и полностью погрузится в ее мир.
Мы музыкой в душе - обязаны любви.
Жизнь словно музыка. Каждый сам выбирает кому быть минором, а кому мажором.