- «Я умру, я умру!..» Конечно, умрешь. Все умрем. Что в этом особенного-то? Ведь ничего нового! Так было и миллион, и сто тысяч лет назад, и сто, и вчера. И сейчас вот кто-то умирает. (это я еще не про тебя, дурында!). И потом, если бы это было совсем так уж плохо, люди наверняка бы не умирали. Значит, так надо, раз концы отдают! Понял? А пока - на-ко вот тебе живой воды, опохмелись. Да пошли дрова пилить, баньку истопим. И заживем дальше!"
Сегодня Светку мою опять хотели ссадить с автобуса, когда она предъявила пенсионный проездной.
-Вы точно на пенсии? - подозрительно вопрошал контролер.
-Да на пенсии, на пенсии, - рассерженно шипела моя жена, стараясь не привлекать внимания пассажиров.
- А ну, поверните проездной фотографией вверх, - велел контролер. Светка вздохнула и перевернула.
- Да вы тут совсем молодая! - не удержавшись, воскликнул контролер. - Сколько вам здесь? Ну, во сколько вы ушли на пенсию.
- Да считывайте вы данные и идите уже дальше! - почти закричала Светка. - Господи, каждый раз одно и тоже! Ну, на подводной лодке я служила! Вот в сорок лет и ушла на льготную пенсию. Ясно?
- Ааа! - хотя и по-прежнему недоверчиво, но уже примирительно тянет контролер, еще раз окидывает оценивающим взглядом ладную фигурку моей жены (убил бы, на фиг, если бы сам видел!) и идет по проходу дальше. А Светка, оскорбленно поджав слегка подкрашенные губки, становится, взявшись за стойку, у заляпанного снаружи окна автобуса и едет домой, ко мне. Чтобы в очередной раз пожаловаться мне, как ей в очередной раз не поверили, что она - пенсионера.
Кокетничает, конечно. А я радостно хохочу при каждой такой истории. Потому что я и сам иногда не верю, что Светке моей сегодня уже 62. Выглядит же она ну от силы на 40−45. И ведь ничего для этого не делает особенного. Хотя все же переживает, что килограмма четыре-пять на ней лишние.
- Ну так ты ведь уже и не девушка, милая моя, - утешаю я ее. - А мне эти твои, как ты говоришь, лишние килограммчики ну ооочень нравятся! Особенно здесь и вот здесь…
Светка шлепает меня по рукам - «Отстань, еще не вечер! Пошли лучше чаю попьем.»
А я смотрю на ее совсем еще молодой профиль и думаю: «А ведь действительно, как заморозили тебя, лапонька моя, тьфу-тьфу-тьфу!»
Хотя может так оно и есть - мы же целых двадцать два года прожили на Крайнем Севере, где морозы бывали и за 60. Мне вон тоже никто не дает моих 64. От силы 63… Но рядом с красивой моложавой женой я выгляжу и чувствую себя куда моложе! Опять же - тьфу! - три раза через левое плечо…
Я спрашиваю: Кто сказал: «Учиться, учиться и еще раз учиться!» А один из школьников мне прямо и говорит: «Валерий Степанов!» Фраза сама по себе, может и не умная. Но мне лестно и приятно. Я тоже прямо отвечаю: «Я этого не говорил».
-Другим может быть и не говорили, а мне сказали - парирует он.
Я ему: «Это Ленин сказал». А он с такой хитрой улыбкой: «Может быть вам это и Ленин какой-то сказал, а мне именно вы.»
Ника Архипова никогда не верила в мистику, все, что было связано с паранормальными явлениями казалось ей полнейшим бредом. На битву экстрасенсов, она приехала только из-за Виталия Гиберта.
Ника в первый увидела Виталия в 2014 году по телевизору, тогда она была еще подростком совсем сопливой 14 девчонкой. летней
Ника до сих пор помнит свое первое впечатление, которое у нее сложилось о Виталии, хотя прошло уже 4 года.
В своем дневнике она написала, что Виталий отличается от других экстрасенсов, он видит чужие души гораздо глубже, чем его коллеги эзотерики и что он сможет помочь ей.
Ника родилась в городе Урюпинске, кто-то скажет смешное название, соглашусь название смешное только вот судьба далеко не радостная.
Когда Нике было 7 лет, ее родителей убили у нее на глазах, саму Нику отправили в детский дом. Бедная девочка! никак не могла прийти в себя от шока, страха и ужаса, полтора года Ника ни говорила ни слова, ей снились кошмары они не оставляют ее в покое и по сей день.
Вот уже много лет, Ника злится на убийц своих родителей мечтая о справедливости. Ника уверенна, что Виталий Гиберт сможет помочь ей разобраться в собственных чувствах и снова стать счастливой, как в детстве.
Во время испытания лица экстрасенсов были скрыты под непроницаемой маской, кто - то попадал на все сто процентов в точку и говорил много удивительных и шокирующих подробностей, от которых у Ники в прямом смысле вставали волосы дыбом. кто - то из-за волнения не мог сосредоточится и ошибался, а кто-то просто нес всякую бессмыслицу вообще не имеющею никого отношения к испытанию.
Скептики братья Сафроновы просто падали от смеха глядя на весь этот цирк наконец, появился Виталий Гиберт и все тут же стали серьезными.
Виталий Гиберт как всегда справился с испытанием на отлично, ему удалось не только вновь поразить Нику, но и до конца уничтожить ее скептическое отношение к экстрасенсам.
После прохождения испытания Ника и Виталик, еще долго болтали, но уже без телекамер
На душе у Ники было спокойно и хорошо, она словно вернулась в далекое детство.
Виталик взял Нику за руку и задал ей наболевший вопрос.
Скажи Ника, а ты смогла бы простить убийц своих родителей?
Вряд ли, к глазам Ники подступили слезы.
Знаешь, продолжил Виталик мне тоже очень было тяжело, когда я потерял свою маму.
Но это не одно и тоже, твоя мама умерла естественной смертью, Ника горько вздохнула.
Я понимаю, о чем ты говоришь, но ты должна забыть все, что было и простить своих обидчиков, для тебя так будет лучше и для твоих родителей, они все видят там на небе.
Я знаю, сказала Ника и громко зарыдала.
В глазах Виталика, отразилась боль Ники.
Прости, ты взял мою боль на себя не нужно, я привыкла быть сильной. Одним жизнь дает все, а у других она отбирает последнее, я не жалуюсь, я просто не понимаю такой глупости, хотя у каждого своя судьба.
Ника тебе не за что извинятся, мы все живые люди ты не можешь всю жизнь делать вид, будто ты непробиваемая.
Ты прав, Ника вытерла слезы с глаз и постаралась, улыбнутся Виталику.
Вот уже лучше, смотри ты уже перестала плакать, улыбайся чаще тебе идет улыбка.
Спасибо я попробую, ты знаешь, мне еще никто не говорил, что мне идет улыбка, ну кроме Ивана.
Виталик знал, кто такой Иван это парень Ники по этому, он не нуждался в объяснениях.
Так же он знал, о чем сейчас думала Ника, она думала о том, как начать жизнь заново, как научится прощать, вообщем в ее голове было много разных мыслей.
Виталик положил руку на плечо Ники и сказал.
Я знаю, как тебе помочь.
Что? переспросила Ника
Я Знаю, как тебе помочь повторил Виталик
И как же?
C помощью практики прощения, там все очень просто, Ника я скажу тебе нужно делать, но сначала мы должны снизить твой страх, чтобы ты смогла освободится от своих обид. Запомни прощать нужно от чистого сердца, самой быть готовой к этому за тебя никто не простит твоих обидчиков, ты ведь понимаешь это?
Ника кивнула головой.
Хорошо Ника, а теперь постарайся расслабится, закрой глаза и ни о чем не думай.
Ника попыталась сделать - то о чем ей говорил Виталик, но у нее ничего не получилось.
Тогда Виталик заговорил спокойным и гипнотическим голосом.
Ника сейчас ты закроешь глаза и расслабишься, вспомни тот день, когда убили твоих родителей, выпусти наружу страх который таится в твоей душе и Ника начала снова прокручивать в голове события 11 летней давности
Она снова ощутила тот детский страх и даже его горький вкус, по спине Ники побежали мурашки. Ника, что - то говорила, но слов было не разобрать, ее речь была похожа на бред больного, через некоторое время, она издала душераздирающий крик и вернулась в реальность.
Я чувствую себя как-то странно пожаловалась Ника, голова трещит, ничего не помню это нормально?
Не бойся это нормально, я вел тебя в гипнотический транс, через 15 минут ты полностью придешь в себя.
Как только Ника пришла в себя, Виталик как и обещал, рассказал ей о практике прощения.
На прощание, Виталик подарил Ники пару своих новых книг, обнял ее и пожелал удачи, счастья, и сказал, что все в ее руках.
Бог лишил Нику счастливого детства, но зато наделил ее превосходным слухом и голосом, Нике очень хотелось хоть как-то отблагодарить Виталия Гиберта за помощь, она решила сделать ему музыкальный подарок, спеть свою самою любимую песню Одинокую гармонь.
Прошло полгода
Жизнь Ники круто изменилась в лучшую сторону, она вышла замуж за Ивана более того, Ника недавно узнала, что ждет ребенка. И наконец самое главное, она смогла простить убийц своих родителей и начать жить новой счастливой жизнью.
24 01 2016
Их лохматенькие ростки пробиваются еще тогда, когда не всюду сошел снег. Правда, ни разу не видел, чтобы подснежник прорастал непосредственно из-под снега. В Туре, центре Эвенкии, первые весенние цветы пробиваются только в мае -еще бы, этот поселок стоит на 64-й, с копейками, северной широте, тогда как Красноярск, например, на 56-й, Москва на 55-й.
Когда мы жили в Эвенкии (с 1989 по 2011 годы), я одно время плотно занимался своим здоровьем и по утрам, с ранней весны и до глубокой осени, совершал длительные пробежки, от своего дома до телетрансляционной станции на берегу Нижней Тунгуски - туда и обратно километров шесть, пожалуй.
И вот когда появлялись первые подснежники (а они дружно высыпали на освободившемся от снежного покрова крутом береговом склоне, обычно двух цветов - белые и фиолетовые) я, хоть и знал, что растения эти рвать нельзя, все же не мог удержаться, чтобы не набрать небольшой букетик прохладных и бархатистых на ощупь, скромных цветов и не порадовать ими любимую жену.
Обратно я бежал не так споро, потому как в одной руке бережно сжимал этот букетик и время от времени подносил его к носу. Вопреки распространенному мнению, подснежники все же пахнут, очень тонко, но пахнут - свежестью, растаявшим снегом, просыпающейся после долгой зимы землей.
Когда я вбегал в поселок, похрупывая намерзшими за ночь корочками льда на лужицах, тут уже было не до сантиментов - в другой руке у меня всегда была палка, отбиваться от бродячих собак.
Они очень не любят бегущих в одиночестве людей и стараются обязательно их покусать. Когда эти лохматые бомжи однажды чуть не оторвали мне каблук на кроссовке, а другой раз разодрали штанину совершенно новенького спортивного костюма, я и стал брать с собой на пробежки эту палку, которая всегда стояла наготове в прихожей.
Ну, вот я и во дворе своего дома. Сдерживая дыхание, поднимаюсь по скрипучей деревянной лестнице на второй этаж, отпираю своим ключом дверь, разуваюсь и на цыпочках прохожу в уже ярко освещенную ранним весенним солнцем спальню.
Рыбка моя еще спит. Я кладу рядом с ее головкой тут же рассыпающийся по подушке букетик мохнатых белоснежных цветов. И Светка просыпается от их тонкого, свежего
аромата, сонно улыбается мне и говорит:
- Спасибо, милый!
И мы оба знаем: эти скромные, неброские цветы с едва уловимым запахом весны лучше всяких роз и прочих дорогих и экзотических цветов…
«У Вас шикарная фигура» -
Сказал я ей. На что она,
открыла рот… Какая дура!
И тут попутал сатана:
Я вдруг добавил, что к тому же,
и потрясающе умна…
Она ушла ко мне от мужа.
но лучше бы послала на…
Вот баба где-то крикнула: «Рожаю!»
- А я уже другую заряжаю…
Жена у меня маленькая, миниатюрная, можно сказать. И веса в ней было, когда мы только приехали жить в столицу Эвенкии Туру, около пятидесяти килограммов.
Буквально на второй или третий день она прибежала в редакцию окружной газеты, куда нас и пригласили работать, мокрая и вся в слезах. Оказалось, Светка шла себе по тротуару, когда мимо неспешно протрусил огромный лохматый кобель. Ему показалось, что женщина, хоть и маленькая, мешает ему пройти куда-то по его собачьим делам, он взял и просто спихнул ее на обочину, полную после дождей грязной воды.
Кое-как успокоил жену, осыпающую проклятиями всех псов. Тут же Север, говорил я ей, край охотничий, потому собак полно, и они чувствуют себя в поселке хозяевами, так что надо принимать это как данное.
Прошло несколько дней, и снова жена возвращается домой в расстроенных чувствах. И опять ее обидела собака. Светка купила в магазине несколько килограммов рубленой оленины, и несла ее домой в целлофановом пакете. Пакет был не очень большой, и мясо торчало наружу. К Светке подошел какой-то лохматый рэкетир, сказал ей негромко «Р-р-р!». Светка так и обмерла, и пес спокойно вытащил из пакета самый большой кусок мяса и также неспешно удалился.
Еще как-то другая собака прокусила ей подол дубленки.
Казалось бы - все, Светка и туринские собаки - враги навек. Но наступила зима, грянули жестокие эвенкийские морозы (а они бывают там даже за 60), и бродячим собакам стало очень туго.
Светка однажды увидела, как дрожащие от холода псы буквально насмерть бьются на помойке за нашим домом за отбросы в мусорных ящиках, и сердце ее облилось кровью.
Она завела дома отдельную кастрюлю и стала варить и выносить во двор каждый день мясо-костные супчики для собак, «прописанных» в нашем дворе (все дворы в Туре «разделены» между бродячими собаками).
С тех пор Светка обзавелась собственной гвардией - куда бы ни выходила со двора, ее сопровождали два-три пса, и уже никто другой не смел и тявкнуть в ее сторону…
Какая тут мораль? Да очень простая. Как ты к собакам, так и они к тебе.
Давно это было. Как-то приехал я в свою деревушку из райцентра на выходные и в воскресенье отправился на рыбалку. Клевало на Иртыше в тот день просто замечательно, и в садке становилось все теснее от ельцов, окуней, сорог, подъязков.
Время летело незаметно. А мне к трем часам дня надо было успеть на автобус - завтра с утра на работу. И как назло, часы я забыл дома, а на берегу в этом месте, недалеко от подъема в деревню, я был один.
И тут послышался рокот - мимо проплывал пассажирский теплоход «Заря». У моей деревеньки пристани не было. Да «Заре» она и не нужна была: обычно, завидев людей, стоящих у таблички с названием деревни, капитан наезжал носом судна прямо на берег.
Я в тот день рыбачил как раз неподалеку от этой самой таблички. На «Заре» меня увидели и сбавили ход, раздумывая, пассажир я или просто так."Вот кто мне скажет время!" - обрадовался я и призывно замахал рукой.
«Пассажир», - поняли на «Заре». И судно направилось к берегу. На носу стоял матрос, готовясь скинуть мне трап. В рулевой рубке с папиросой в зубах торчал капитан, с кормы выглядывал шкипер.
- Не надо приставать! Не надо! Я не поеду с вами! - закричал я, силясь перекрыть рокот двигателя. - Скажите только, сколько времени?
Шкипер приложил ладонь к уху:
- Чего?
- Этот рыбачок время спрашивает, - обиженно прокричал матрос.
- Полвторого, - рыкнул высунувшийся из рубки капитан.
- Спасибо, - вежливо сказал я. - Ехайте дальше.
…Бросив судно на произвол судьбы, они все втроем гнались за мной почти до самой деревни. Но потом опомнились и повернули обратно.
Во-первых, родная деревня меня в обиду бы не дала. Во-вторых, непришвартованную «Зарю» могло унести течением без экипажа.
- Лучше больше нам не попадайся! - пригрозили мне на прощание речные волки.
Нашли дурака. С тех пор, если мне надо было сплавать в соседний райцентр, я в своем садился только на «Ракету». А домой в Пятерыжск, где и случилась эта история, ездил только на автобусе.
Родители ушли, а дети их остались,
И с детством в эту ночь они расстались,
В минут слабости он прошептал:
«О Господи, как я устал» -
и рухну под ногами пьедестал.
- Вы танцуете? - склонился он перед ней в изящном полупоклоне.
- Нет!
- Но почему? Такая прекрасная музыка!
- А ты переключи телевизор на что-нибудь другое. И вообще, Петька, не мешай мне мыть полы, паразит!
- Вот видишь, какая ты бесчувственная! - с укором сказал он, отступая от наезжающей на него швабры. - Сегодня ты отказалась от танца. Вчера не захотела поцеловаться со мной…
- Придурок, мы же шли с тобой по рынку, там масса народу! - она с ожесточением выкручивала мокрую тряпку над ведром. - А нам с тобой уже не по восемнадцать, а по сорок восемь лет.
- Тебе сорок восемь, - уточнил он, стряхивая капли грязной воды с пижамы. - Мне пока сорок семь. Ну, раз такое дело, чтобы я больше не слышал, что я у тебя не галантный, не уделяю тебе внимания.
- Конечно, не уделяешь! Вот почему до сих пор мусор не вынес?
- О боже! Я с ней о высоком, а она - о мусоре! Может, тебе еще и посуду помыть?
- Ты знаешь, я бы не отказалась. Тем более, что я тоже работаю. И еще побольше твоего. А выходной почему-то только у тебя.
- Да какая у меня работа? Нелюбимая, малооплачиваемая. Одно расстройство! Вот поэтому мне и необходим полноценный, насыщенный отдых, чтобы снять стресс и с новыми силами отправиться в этот постылый офис… Слушай, почему бы нам не устроить романтический ужин, при свечах? Чтобы я забыл, что тебе уже сорок восемь, хотя мне только сорок семь?
- Ну, если ты так настаиваешь, то конечно. - Она нацепила выжатую тряпку на швабру и вновь завозила ею по полу, наезжая на шлепанцы мужа. - Но сначала возьми пылесос, пройдись по коврам. Потом сходи за картошкой и хлебом, купи вина. И вынеси, наконец, этот чертов мусор! Вот тогда будет тебе романтический ужин при свечке. Если не забудешь ее купить!
- Нет, с тобой невозможно говорить. Ну, что это такое: «Бери пылесос, иди на рынок, вынь … то есть, купи свечку…» Никакой романтики! И не мужское это дело - пылесосить.
- Кстати, что там у тебя с твоей геморройной свечкой, мужчина?
- Все, я пошел на кухню, допивать свое пиво. А обедать скоро будем?..
Я возвращался из армии. Поезд тащил меня трое суток через саратовские и казахстанские степи, пока не довез до Павлодара. У меня были деньги на дорогу, причем неплохие деньги - я их заработал в стройтабе. Но я так загудел в поезде с другими дембелями, с девчонками-халявщицами, что, когда оказался на перроне Павлодарского вокзала, в карманах у меня не было почти ни шиша.
Но я все же наскреб мятыми ассигнациями и мелочью больше десяти рублей. За десятку я купил огромную красивую куклу в большой такой упаковке, билет на автобус до родной деревни (ехать надо было еще 150 километров), на оставшуюся мелочь выпил три стакана крепкого чая в станционном буфете и с посвежевшей головой и в самом радостном настроении пошел на посадку.
Еще четыре часа езды по шоссе Павлодар-Омск, и вот он, мой родной Пятерыжск! С дембельским чемоданчиком в одной руке и с куклой под мышкой в другой, я почти бегом пробежал пару сотен метров грунтовки, соединяющей село с автотрассой, вышел на знакомую улицу и свернул… Нет не к дому, а к детскому саду.
Там сейчас вовсю взрослела моя милая маленькая сестренка Роза. Она была одна у нас, у троих братьев, и все мы ее очень нежно и трепетно любили. И это я по ней больше всего соскучился, и ее хотел увидеть в первую очередь.
Когда уходил в армию, Розочке было всего четыре года, и мне очень интересно было увидеть ее уже шестилетней, которой вот-вот в школу.
Долго сестренку мне искать не пришлось - все обитатели садика, десятка полтора-два разновозрастных малышей, гуляли во дворе и беспрестанно щебетали на своем детском полуптичьем языке.
Розу я узнал сразу - ее непокорные русые кудри выбивались из-под смешно, по-взрослому, повязанному на маленькой голове, платка. И она тоже поняла, что этот солдат с красивой коробкой под мышкой и чемоданчиком в другой руке - ее старший брат.
Роза с визгом кинулась ко мне, я бросил на стылую уже, но не замерзшую еще землю свою ношу и подхватил легонькое тельце сестренки на руки и вознес его над собой, к самому синему небу, и подбросил ее, и поймал, и снова подбросил и поймал, и девчонка от восторга закричала еще громче.
Воспитательницы с улыбками наблюдали за этой фееричной встречей брата с сестрой, а другие дети молча таращили на нас глаза, плохо понимая, что происходит. Наконец, расцеловав Розу в обе холодные румяные щеки, я поставил ее на землю, и приступил ко второй части задуманного торжества.
Я не спеша распаковал коробку и вынул из нее громадную, ростом с саму сестренку, большеглазую куклу, с мохнатыми хлопающими ресницами и с толстой платиновой косой за спиной, в невообразимо красивом платье, в туфельках на изумительно стройных ножках. И протянул ее Розе:
-Это тебе, моя хорошая! Назовешь ее сама.
Роза смотрела на эту красавицу во все глаза и потрясенно молчала (нет, дома у нее куклы, конечно, были, но так, мелочь всякая пузатая. А тут-то!..) Но потом все же совладала с собой, крепко обняла пластмассовую, в пух и прах разодетую красавицу, и пролепетала:
- Спасибо!
И мы пошли с ней домой (Розу, конечно, тут же отпустили), держась за руки и каждый неся в руке свою заветную ношу: я дембельский чемоданчик, сестренка куклу.
Спустя годы мы с сестрой сравнивали свои ощущения от того ноябрьского дня, и он оказался самым счастливым в нашей жизни.
Ездили с женой в ТРЦ «Планета», что недалеко от нашего дома, в кино. Смотрели «Выжившего». И не пожалели, все два с лишним часа - сплошной адреналин, так что рекомендую.
Но я все же не об этом. После фильма Светка решила пробежаться по магазинам, я с ней не пошел. Это же сущее бедствие - сопровождать жену в ее шопинге. Никаких нервов не хватит смотреть, как она придирчиво осматривает вещь за вещью, консультируется с менеджерами, продавцами. И вроде вот уже выбрала. Ан нет - кладет эту вещь обратно и начинает обход рядов с товарами заново. И так несколько раз. И как только ее продавцы терпят?
Но они - само спокойствие и доброжелательность, а нервничать начинаю я. И мы запросто можем поцапаться на этой почве прямо тут же, в магазине, а потом будем дуться друг на друга. А нервные клетки, как известно, не восстанавливаются.
И потом, Светка, змея, она же никогда не сделает первый шаг к примирению, всегда это делаю я, потому что терпеть не могу, когда меня игнорируют. Ну, в ноль просто. А мне это надо? Нет, лучше уж я посижу где-нибудь в сторонке.
Вот сижу, значит, на лавке около дерева в большой квадратной кадке, заполненной склеенными разноцветными камушками (склеенные, склеенные! - не раз пробовал выколупнуть), жду свою благоверную, скучаю и разглядываю снующий туда-сюда народ. А его много, выходные же еще.
И тут на глаза мне попадается занятная пара: крупная такая молодая мама медленно идет рядышком с семенящим карапузом лет четырех. А у того на личике блаженство, и в каждой ручонке по вафельному рожку с мороженым. В одном рожке - шоколадный шарик, в другом - фруктовый, похоже, что клубничный. И вот он, мелочь пузатая, то один рожок поднесет ко рту, то другой и аккуратно лижет их. Счастливый такой!
Мамаша его, поймав мой завистливый взгляд, довольно заулыбалась. Кстати, а чему она радуется? Ну, нельзя же маленькому сразу столько сладкого! Но я ничего предосудительного ей не сказал - кто я им такой, чтобы поучать? Да и прошли они уже. Мне же самому остро захотелось испытать такое же блаженство, в каком пребывает сейчас этот малыш.
Ну да, нежелательно (и так перед сеансом выдул поллитровую посудину холодного шоколадного коктейля), но - захотелось еще и мороженого, аж зубы заломило от предвкушения. Почему же я не могу себе позволить маленькую крошку счастья вот прямо сейчас и здесь?
И я не выдержал и пошел к прилавку с коктейлями и морожеными и купил себе эту толику сиюминутного счастья - рожок любимого шоколадного, вернулся на лавку и стал с блаженством вкушать его.
Так и быть, завтра себя накажу - буду целый день пить несладкий чай, но прямо сейчас и здесь - я слопаю это мороженое. И буду счастлив! Нет, я и так счастлив, а тут вдвойне. Кстати, зря я не купил большой рожок, с двумя шариками…
Лечим кота. И уколы ему прописали, и лекарства глотать - в жидком виде и в таблетках. Моя задача - держать кота, он, как и все мужики, страсть как не любит лечиться. Ну, с уколами более-менее управляемся быстро. Жидкое лекарство Светлана загонят Тёме в глотку тоже без проблем, опять же с помощью шприца, только без иглы.
А вот заставить его проглотить таблетку (вернее, ее четвертушку) не так-то просто. Приходится пеленать кота в полотенце, чтобы не вырвался и не царапался, потом Светлана особым приемом нажимает на скулы Тёмы (в ветклинике показали, как), кладет ему лекарство в раззявленный рот, захлопывает его и начинает поглаживать пальцем по гортани, и кот сглатывает. Через минуту он, расцелованный в мордашку и поглаженный за послушание, оказывается на воле.
Но гладко эта процедура проходит не всегда. Сегодня он уже вроде заглотил таблетку, Светка, как полагается, чмокнула его и я уже собирался отпускать Тёмку. Но тут черт меня дернул пошутить:
- Тёма, а ну скажи «Тьфу!»…
- Тьфу!- неожиданно повторил кот, и на руку мне из его пасти… вывалилась таблетка!
- Ах ты, зараза! - всплеснула руками жена и, чуток подумав, пошла отодвигать от стен кресла, диван. И точно: там валялись несколько тех самых четвертушек таблеток, которые, как мы думали, Тёма благополучно проглотил.
… Процедуру повторили. Но теперь я держал кота уже минут пять, потом мы еще заглянули ему и в рот, пока не убедились: точно проглотил. А то смотри-ка, наловчился обманывать нас, прохвост!..