Шестилетний племянник, когда его спросили в детском саду, кем он хочет стать, ответил, что будет обязательно патологоанатомом или мясником, потому что любит вид и запах сырого мяса. Естественно, такое воспитателю пришлось не по душе, и началось: разговоры с родителями, походы к психологу и прочее, прочее, прочее.
…Только вчера этот гаденыш признался психологу. Он сказал так специально, потому что знал, что начнется веселье.
.Фурцева стала возмущаться «алчностью и стяжательством» некоторых ведущих артистов.
— Вот передо мной список заработков наших мастеров, — говорила Екатерина Алексеевна. — Ну, посудите сами, товарищи, разве это не безобразие? Я, министр культуры СССР, получаю семьсот рублей в месяц, а Александрович зарабатывает свыше полутора тысяч!
В этот момент, воспользовавшись паузой, поднимается мой друг Смирнов-Сокольский и своим хриплым голосом восклицает:
— В том-то и дело, Екатерина Алексеевна, что вы получаете, а Александрович — зарабатывает!
Эта реплика буквально сразила оратора, Фурцева онемела. У присутствовавших же она вызвала бурные аплодисменты и вскоре стала крылатой
Широко гуляет то ли быль, то ли апокриф из жизни Беньямино Джильи:
Однажды знаменитый тенор задержался в буфете небольшой железнодорожной станции и опоздал на поезд. Он прогуливался по перрону, ожидая следующего поезда, когда к нему подошел пожилой железнодорожный служащий.
— Неужели вы тот самый знаменитый Джильи?
— Да, это я, — поклонился певец.
— Вот уж не ожидал, что своими глазами увижу такую знаменитость!
— Разве вы не бываете в театре?
— Что вы, синьор Джильи, мне это не по карману. А скажите, пожалуйста, маэстро, — почтительно спросил старик, — вы в самом деле зарабатываете много денег?
— В самом деле, — подтвердил певец.
— И сколько же, позвольте узнать, вам платят?
— Одна нота, вот такая, — певец взял один из высоких звуков, которые принесли ему славу, — стоит сто тысяч лир.
— О, я всей душой рад за вас, маэстро! — с грустной усмешкой заметил старик. — А если вы хотите узнать, сколько денег в год зарабатываю я, возьмите четыре такие ноты.
Однажды Александра Кобздея, профессора Варшавской академии искусств пригласили на свадьбу одной из его натурщиц. Впервые увидев ее одетой, художник наклонился к своему соседу и прошептал на ухо:
— Никогда не думал, что она так очаровательна!
Вильгельм Стейниц — фанатик шахмат, настоящий профессионал, гигант шахматной мысли, отец ортодоксальной позиционной школы и первый официальный чемпион мира.
Однажды претендент на мировое первенство в негодовании бросил Стейницу: «Вы не шахматист, а еврей!» — на что незамедлительно получил ответ: «А вы ни то и ни другое!»
Мифы живучи, во многое мы верим просто не задумываясь, но вот вчера я столкнулась с необычным и новым для меня мифом.
Лежу в сауне, заходит женщина лет 40−45:
— Вы не против, если я свет в парилке выключу?
— Нет, конечно, но зачем (промелькнула мысль, может, это связано с harassment как-то там, кто их знает)?
— Как-то недостаточно жарко тут.
— ??? В смысле? Просто любопытно.
— Ну, очевидно же, свет забирает часть тепла!
Был такой авиаконструктор — Бериев. Летающие лодки делал.
На госприёмке одной из лодок генерал спросил его:
— А что они у вас летают так медленно?
— Товарищ генерал. Есть такая птица — утка. Она умеет ходить по земле, плавать по воде и летать по воздуху. И всё это она делает хуёво.
Остроумную шутку сыграл с самонадеянным любителем Эм. Ласкер. Дело происходило в купе поезда. Не ведая, что перед ним великий маэстро, любитель предложил скоротать время игрой в шахматы.
— В какую примерно силу вы играете? — осведомился он.
— О, весьма посредственно! — ответил Ласкер.
— Тогда для уравнения шансов я сниму с доски ферзя — иначе мне будет неинтересно.
— Как вам угодно. Но, мне кажется, ферзь только мешает игре, — сказал Ласкер.
— Вы в самом деле ничего не понимаете в шахматах! — и любитель, решительно сняв с доски ферзя, начал партию.
Намеренно подставляя одну фигуру за другой, Ласкер проиграл. Сдаваясь, он заметил:
— Я все же был прав и, если позволите, докажу вам, что без ферзя действовать гораздо легче.
— Бывают же такие невежественные люди! — любитель уже начинал жалеть, что затеял игру, но решил быть снисходительным. — Что ж, попробуйте.
Теперь снял с доски ферзя Ласкер. И выиграл.
— Вот видите, — продолжал Ласкер. — Дело вовсе не в силе игры. Я давно подметил: тот, у кого нет ферзя, имеет большое преимущество. Хотите, проверим еще раз.
И он снова повторил мистификацию, опровергавшую все шахматные законы.
Партнер был совершенно растерян…
Леонид Млечин рассказывал. Лет десять — пятнадцать назад. По телеку. Из Одессы в 1918-ом отбыл корабль. На корабле были те, кому спастись удалось. От физической ликвидации (такое время было). И вот доходит этот корабль до Нью-Йорка. Пассажиры уже едят ботинки, еды нет никакой. И подходит к кораблю катер, а на катере кинокамера. И начинают забрасывать на палубу корабля хлеб. Десятки буханок! И всё снимают… И тогда кто-то из мужиков сказал: «Два шага назад! Не дело это!» Там и бабы были, и дети… Но никто даже кусочка не отломил. «Кинохронекёры» уплыли ни с чем. Такие истории надо помнить.
Винокура позвали к Брежневу на банкет показывать пародии. А у него была пародия на Штоколова: он надувал щёки, делал бессмысленное лицо. Дошли мы до этого места, а я смотрю: «Боже мой, получается вылитый Леонид Ильич!»
Сам Брежнев, конечно, ничего не заметил — хохочет, заливается. А Косыгин — он у них был самый соображающий — напрягся… Но ничего, пронесло…
Сейчас пора защиты дипломов, и вспомнилась мне моя защита.
Парень презентовал свой диплом и на один из вопросов ответил:
«Если честно, я в этот вопрос не вдавался».
Один из преподавателей повернулся к нам и сказал на это:
— Никогда, никогда так не говорите. Запомните фразу: «Это не было целью моих исследований».
Навеяло рассказами про Одессу.
Кафе у пляжа Ланжерон, многодцать лет назад, мы с другом заказываем себе на завтрак блинчики и кофе.
На вопрос:
— Скажите пожалуйста, а как быстро это всё можно сделать, — получаем ответ:
— Мальчики, у нас очень хорошая еда. Поэтому мы всё делаем… очень медленно.
И причем, не обманули!
Приятель у меня профи по всякой там ботанике. Середина лета, идем мы с ним по рынку, кругом куча торговцев, все пытаются что-то продать. И одна бабка заманивает нас:
— Берите мою картошечку, на своем участке выращивала, своими руками, с любовью, для себя ведь.
Приятель, оглядев клубни, говорит:
— Надо брать. Так мы хоть немного поможем этой бабуле. У нее участок очень далеко.
Интересуюсь:
— Ты знаешь эту бабку?
Отвечает:
— Нет. Я знаю этот картофель, он из Египта.
Первый барон РОТШИЛЬД (имеется в виду РОТШИЛЬД Амшель Майер (1774−1855) — основатель династии) принципиально не делился ни с кем деловой информацией. Однажды его бухгалтер пристал к нему с просьбой:
— Наши лучшие клиенты хотят получить сведения о новой фирме. Сделайте для них исключение, господин барон!
— Ну, ладно, — сказал РОТШИЛЬД и написал: «Владельцы фирмы, как говорят, весьма молодые люди. Этим я себя ни к чему не обязываю».
За столом сидит компания, человек пять. Зашел разговор, кто когда женился. Оказалось, что почти все после института. Один только сказал, что сразу после школы, когда стукнуло 18. Присутствующие развеселились:
— Чего-то ты рано залетел. Но бывает, бывает. И что, больше никого у тебя не было?
— Нет, никого. Просто мы любим друг друга, у нас прекрасные дети. И все у нас хорошо.
За столом повисла тишина. Однолюб спросил:
— Мужики, вы чего?
Кто-то тихо сказал:
— Нам стыдно.