Бегут часы, недели и года,
И молодость, как легкий сон, проходит.
Ничтожный плод страданий и труда
Усталый ум в уныние приводит:
Утратами убитый человек
Глядит кругом в невольном изумленье,
Как близ него свой начинает век
Возникшее недавно поколенье.
Он чувствует, печалию томим,
Что он чужой меж новыми гостями,
Что жизнь других так скоро перед ним
Спешит вперед с надеждами, страстями;
Что времени ему дух новый чужд
И смелые вопросы незнакомы,
Что он теперь на сцене новых нужд
Уж не актер, а только зритель скромный.
Между 1849 и 1853
Тяжело душа вздыхает, заскучала.
Отчего и почему нельзя понять.
Может скоро снег растает, для начала
И подснежник что-то сможет рассказать.
Ну, а может, утро сменится метелью
И завьюжит снег кружа на вираже.
Или день начнется радостной капелью,
Даст толчок обеспокоенной душе.
Если завтра вдруг весна придет внезапно,
Мы же можем хоть немного помечтать?
То душа, а ей же будет так приятно,
Перестанет очень горестно вздыхать.
Солидарен я с душой своей всецело,
Мы у скуки оказались под пятой.
И зима уже порядком надоела
И все мысленно встречаются с весной.
Мы с душой своей изведали не мало.
Я ее всегда лелею, но опять
Тяжело душа вздыхает.Заскучала.
Отчего и почему нельзя понять.
Равнодушье не пишет стихов,
Захлебнувшись нахлынувшей рифмой,
И не молит суровых богов,
Чтоб волнение в сердце утихло
Равнодушие скучно молчит,
Упиваясь покоем унылым.
Не пробиться к нему сквозь гранит…
Ведь не даром молва окрестила
Равнодушие комой души
С глухотою сердечного ритма,
Без волнения, правды и лжи…
Но не так уж оно безобидно
Равнодушие может убить
И любовь, и надежду, и веру.
Даже нежности прочную нить
Разорвет (только взглядом!) умело
Равнодушие молча пройдет
Мимо сердца, кричащего болью,
Искривив чуть презрительно рот
С безучастной своей колокольни.
Равнодушие хуже, чем злость
И обиднее хлеских пощёчин.
Не согреет в трескучий мороз
Не укутает нежностью ночью…
Сохрани нас, Господь, от него,
Равнодушия слепо-глухого
Пусть бывает порой нелегко
Но уж лучше в волнение снова
Утонуть в многословье стихов,
Захлебнувшись нахлынувшей рифмой
И молить всех суровых богов
Чтоб волненье вовек не утихло
Равнодушье не пишет стихов…
по ночам, выкрикивая имя, которым впредь
обещал не пользоваться ни под какой подливой
он терзает ту, недавно начавшую стареть,
ту, что возможно сделает и его счастливым.
по пути в контору, чеканя безликий шаг,
постоянный клиент психической терапии -
он старается думать о самых больных вещах,
благо, за ночь они прилично поднакопились.
он доходит до перекрестка в двадцать больших шагов
и, если светофор успевает переключиться,
он уже уверен, что он наломает дров,
что вообще, ничего хорошего не случиться.
он проходит еще немного, сворачивает на крыльцо,
ненадолго задерживается на лестничной клетке
и выходит обратно всю ночь вспоминать лицо,
той, что останется навсегда запретной.
Я готов пройти через
Жару дожди и стужу.
Для того чтобы знать,
Что тебе я нужен.
Великий видит свет,
Усталый зреет в корень.
Но им не хватит лет,
Узнать, что значит поле,
Чудесных звезд дорога,
С которой град снежинок
Падет на лед и щеки.
И после ста запинок
Скажу любимой строки
Давно избитой фразы,
Которой сотни лет,
Но так теплей ни разу
Не делал даже плет.
И вот глаза сияют,
А сердце бьет не в такт,
Лишь избранные знают,
Что значит слов пустяк.
вслед за запретами, сломаны судьбы и души,
а провидение, продемострировав «фак!»,
новыми фактами душит и душит, и… душит,
всё норовя убедить в том, что дело - табак.
время прошло, когда боль от сдирания шкуры
тихо в привычку вошла и исчезла, … ушла…
вопли души превратились на макулатуру.
вечное, доброе, важное - скрючилось в хлам (!)
взлёты фантазии блещут вселенским морозом.
стоны агонии, выгнали праздник страстей.
тело же, как манекен, что подвергшись наркозу,
требует срочной замены своих запчастей.
высушен? изнемождён? - территория бреда!
домыслы тех, кто своим ограничен умом! …
… просто, пока нету цели стремленья к победе…
спит затаившись гомера и дремлет содом…
Луч солнца тронул ласково ладонь -
Подарок тёплый летнего рассвета,
Мой талисман, защитник, капля света,
Мой добрый спутник - нежный и живой.
Не скрыть его за тучей грозовой,
Он ночью звёздной тоже не исчезнет,
В часы разлук, сомнений и болезней
Вернёт мне в сердце радость и покой.
Из рук не выпущу и с ним пройду
Любые лабиринты и напасти,
И глыбы льдов разбив легко на части,
В жизнь не пущу ни горе, ни беду.
Его мне не задуть, словно свечу,
Поставив рядом ночью к изголовью,
Строку наполнив верой и любовью,
Мой каждый новый стих им освещу.
Его не спрячу, яркости лишив,
Любимым подарю, друзьям и детям,
И хватит всем его тепла и света,
Мой добрый лучик - солнышко души.
Copyright: Светлана Пугач, 2014
Свидетельство о публикации 114 022 506 099
Легкий треск… «Извини, я не вечный… И даже не прочный.
Не волнуйся, я сам виноват… Нет, не надо чинить…
Я как прежде не стану… И так уже строчка на строчке.
Тебе будет не сложно на что-то меня заменить.
Мне давно обещали коробку на тех антресолях,
Там окошки… Ну, вдруг я смогу без тебя дышать…
Мне не больно, не думай… Я выживу даже в неволе…
Я игрушка… Меня не учили смешно умирать…"
Из порезов на шкурке, как пух, вылезает не вата,
Ты же знаешь сама, что такое уже не зашить…
Твой неплюшевый мишка стоит на черте невозврата,
Пряча в шерсти испачканных лапок обрывки души…
Растерзана радость моя голодающим зверем.
Ни стона, ни визга, лишь хруст леденящий до ломки.
Мы каждый себе на уме, каждый всё-таки верил
В молчанье на слове «люблю» или в отклик негромкий.
Мы сказки писали, плеснув наслажденья в чернила,
Вдвоём обнимая перо, заложив рука в руку.
Я все свои рейсы к другим островам отменила
И ты все маршруты по странам-чужачкам профукал.
Мы спали в обнимку, держась на дистанции вздоха
В четыре мучительных тысячи рвов-километров.
И можно любовью назвать неприкрытую похоть,
И можно прикрыть, но любовь не развеешь по ветру.
И можно на утро звонить, как ни в чём не бывало,
Как будто никто не истёк прошлой ночью слезами.
Я плавала плохо, но так далеко заплывала,
А ты не спасатель всегда был спасением занят.
К счастливым приметам - заканчивать фразы друг друга.
К несчастью - разбиться на мелкие атомы грусти.
Мы были похожи на сладких в медовый супругов,
Нашедших ещё не рождённое счастье в капусте.
Мы были похожи и были чисты, как две капли,
И даже когда принимались за грязные игры.
Разлука безжалостный зверь - свежей нежностью капни
И радость по следу найдёт, чтобы сердце ей выгрызть.
Ну вот и все… Окончен бал.
Прощальный тост. Глоток «Мартини».
Допишем, наконец, финал
К минорной нашей сонатине.
Ключа скрипичного виток
Перо старательно выводит,
И мы читаем между строк
Обрывки неземных мелодий.
Ласкает тонкая рука
Прохладный гриф виолончели,
И за строкой бежит строка -
Там солнца свет и звон капели,
Там нежно рдеет вдалеке
Зари прощальной отблеск алый…
И дрогнет вдруг смычок в руке -
Еще не время для финала.
Струна басовая дрожит,
Мерцают звуки клавесина,
Кружатся в танце две души,
И не смолкает сонатина…
Согласье муз
Мне силы придают лихой хорей
И стройный звукоряд от «соль» до «фа»;
Полынный запах трав и ширь степей
И страстью напоённые слова.
Вдруг, солнечным лучом примчатся ямб
И, с ним в согласье, праздничный мажор,
В причудливом колье горящих рамп
Длиной от волн до снежной выси гор.
Но луч исчезнет, и в стране мечты
Уж правит амфибрахий грустный бал.
Печалятся и скрипки и альты
И лепет струн, как нежная мольба.
О, дактиль! Как люблю я ваш дуэт
С анапестом. И призрачный минор
С моей душой, конечно «тет-а-тет»,
Вступают в сокровенный разговор.
И так проходит жизнь из года в год.
И колебанья Леты хладных вод.
Приходят дни душевной пустоты
С пугающим до жути постоянством,
Как приступы похмельной маяты
В дни праздника, отмеченного пьянством.
События по касательной скользят,
Не проникая в замкнутую сферу,
Не достучаться лучшие друзья:
В такие дни теряешь слух и веру.
Но кто-то, под личиною моей,
Проводит дни в работе и обмане,
Пока блуждая по стране теней,
Я дома умираю на диване.
Тоска …
Хвойных веток шелест мерный.
Месяц, вплетшийся в сосну.
Я вживаюсь в лес вечерний,
Погружаюсь в тишину.
Сосны тихие и ели,
Голый дуб, столетний вяз…
Я сейчас на самом деле
Становлюсь одной из вас,
Уходя на дно молчанья,
Вот туда, где Бог один.
Я сейчас такое знанье
Добываю из глубин…
Грею руки в карманах,
Иду по заснеженой улочке.
Отпускаю тебя!
Зарубцованы шрамы.
Я куплю себе к завтраку булочку,
А тебе вот нельзя …
Буду тихо сидеть
И хрустеть нарумяненной корочкой…
Вот завидуй теперь !
Я сердитый медведь,
Ты- моё неземное сокровище
И обитель потерь.
Мы идём до луны
Всё какими- то разными тропами:
Ты- туда, я- сюда,
И в плену тишины
Иногда повторяю я шёпотом:
Жаль, что нам «не судьба».