Уйти бы мне, уйти бы мне…
Спалить бы память на огне,
избавиться от фальши…
Уйти бы в море, как река
и раствориться на века…
От глаз твоих подальше…
Я больше не мечтаю о тебе,
Ну, может, перед сном совсем немножко,
Гуляют кошки сами по себе,
Ну что же, получается, я - кошка!
Я больше не ищу с тобою встреч,
И не звоню без видимой причины,
Мужчина должен женщину беречь,
Выходит, ты не истинный мужчина!
Я больше не хочу с тобою быть,
Я на ошибках этих научилась,
У многих получается любить,
Выходит, что у нас не получилось!
Самокопание оставлю на потом,
И дам душе прийти в себя немножко,
Бродячим кошкам очень нужен дом,
Ну что же, получается, я - кошка!
Построить замок из тумана,
На тихом берегу мечты,
Солгать, но только без обмана,
Спешить, но чтоб без суеты…
Закрыть все двери нараспашку,
И пригласить тебя уйти,
Мне так легко, что даже тяжко,
Ведь наши чувства не спасти…
Прозрачных стен стальная крепость,
Ты сквозь туман уходишь вдаль,
Ведь ты - мой грех, моя нелепость…
Я рассмеюсь, ведь мне не жаль…
Совсем не жаль - я улыбаюсь,
Стирая слезы с ясных глаз,
Я ведь права, я ошибаюсь,
Не в первый, но в последний раз
Ты мне не нужен, уверяю!
Я без тебя не в силах жить,
Ошибок я не повторяю,
Я вспомню все, чтобы забыть…
Смеяться, петь и веселиться,
Забыть тебя на целый час,
Потом вернуть, чтобы проститься,
Надеюсь, не в последний раз…
И в тихом замке из тумана,
Друг в друге вызывают дрожь,
Мужского рода - «без обмана»
И женского - «слепая ложь»…
Copyright: Платиновый Век Поэзии, 2012
Свидетельство о публикации 112 101 108 023
Как странно жизнь порою создана:
Везде спешим и все чего-то ищем,
В ней мы одни в любые времена,
А без любви любой из нас - как нищий,
Но мы, любовь презрев, идём вперёд,
И там, вдали, за горизонтом света,
Мы счастья ждём: «Вот-вот оно придёт!»
Не зная то, что счастье рядом где-то.
Казалось бы, возьми и оглянись,
И разберись в себе самом однажды.
Работа - дом… Рутинна наша жизнь!
И дом - работа… Вот что очень важно!
Мы жизнь свою в погоню превращаем
И крутимся, как белки в колесе,
В рутине каждодневной забывая,
Что разною бывает карусель.
Что может нас кружить? Успех? Везенье?
А, может, нежность и тепло родных?
И нет на свете лучшей карусели,
Чем тихий звёздный вечер на двоих,
Чем нежное объятие ребёнка,
Чем радость встречи с близкими людьми.
И пусть искрится в доме смехом звонким
Надежда, вера и тепло любви!
По горло…
Осенний Джаз
Я знаю, что не смогу пережить эту осень…
В немыслимом поединке терплю поражение… крах…
Безумие волн турбулентности лайнер мой сносит
Меня не останется в памяти, изредка лишь во снах
я буду мелькать - невесомую тень не уловишь
и к мыслям твоим я не стану дороги искать.
Меня, обещаю, ты больше ни разу не вспомнишь.
Ведь было уже слишком много…
По горло должно хватать.
24/11/12 04:04 p. m Copyright: Осенний Джаз, 2012
Свидетельство о публикации 112 112 401 641
Как больно Тебя не Любить, как больно Тебя не увидеть…
Так хочется нежность дарить, так хочется радостной видеть…
И Ты не беги от судьбы, и Ты не беги от удачи…
Вся жизнь состоит из борьбы, за Счастье, никак не иначе…
Серж Гудман
Она была одета не «с иголки»,
Когда её увидел из авто,
Но чисто и опрятно. Ветер колкий
Приподнимал подол её пальто.
Я, грустью глаз её не земечаем,
Опешил так, что вымолвил едва:
«Прошу! Поедем, угощу Вас чаем!»…
Кольцо на левой - видимо, вдова.
И, аромат духов её читая,
Приятных, но совсем не дорогих,
Я понял - не совсем она простая,
И что-то в ней не так, как у других…
Она присела на краю дивана.
На юбку лёг не броский маникюр…
Стройна, красива, сущая Диана!
Вот, ей ещё бы платье «ОТ-КУТЮР»!
Журнальный столик: крабы, сыр, маслины
И белое французское вино,
В хрустальной вазе груши, апельсины.
И две свечи, и лунный свет в окно…
Заговорить пытался осторожно,
Но на вопросы под глоток вина
Она мне отвечала односложно,
Какой-то мыслью заворожена…
Обрывки фраз про нужные лекарства,
Про трудный хлеб и мизерность зарплат,
И что впервые… Не было лукавства
В её словах про «жизнь-не шоколад»…
«Преподаю… в начальных классах… русский…», -
Не поднимая глаз, сняла пиджак
И расстегнула пуговку на блузке,
Как будто на Голгофу сделав шаг…
В моей тарелке покраснели крабы,
(Хотя по жизни знал я много тел)
Черты увидел Женщины - не Бабы,
Которую, наверное, хотел…
Я положил ладони ей на плечи
И пробубнил, помимо слов, «прости!»,
Что я забыл об очень важной встрече,
Что тороплюсь и мне пора идти.
Она к стене шагнула чуть поближе,
Откуда на неё смотрел Мане,
Когда-то мною купленный в Париже.
Я деньги доставал из портмоне
И видел, как на шее билась жила,
На тонкой блузке видел дрожь осин,
Как в сумочку с очками положила,
Стесняясь, пару груш и апельсин.
Была она - совсем ещё девчонка…
На миг на мне остановила взор
И, за собою дверь закрыв тихонько,
Она шагнула в ночи коридор…
А днём, забыв с диктантами тетрадки,
Бегом, в больницу, где трёхлетний сын.
Чтоб положить на тумбу у кроватки
Лекарства, пару груш… и апельсин…
*****
С тех пор я не встречал её ни разу.
Хотя случилось это так давно,
Я жду её, поставив фруктов вазу
И белое французское вино.
Её ищу я в переулках узких
В том сне, что для меня невыносим:
Расстегнутая пуговка на блузке
И пара груш, и рыжий апельсин…
Люди уходят, и я выключаю свет.
Темнота моя заполняет пространство комнат.
Так уходят в сумрак или впадают в кому,
забывают вопросы, не получив ответ.
В темноте мне кажется - я не рожден еще,
я качаюсь в чреве веточкой материнской…
Акушер на живот нажимает и матерится.
Я лечу снарядом, выпущенным пращой.
Попадаешь на землю, расти начинаешь вверх,
И от этого мира уже никуда не деться.
Люди уходят, и я выключаю свет.
Ты держи меня, мама.
Держи меня возле сердца.
В проталинах души - сплошное межсезонье…
Растрёпанные дни: то «ноль», то «минус три».
Семь капель из дождей - на мой любимый зонтик…
Семь капель из тоски - полуденный каприз…
Проститься и простить, забыть-забыть-забыться…
И пальчиком вести по линии огня…
С усмешкой удержать в руках своих синицу,
А всё, что где-то там, считать «не про меня»…
Не плакать невпопад, а только лишь - по делу.
Испуганный свой вид в довольный превращать…
Кому-то пожелать здоровья, счастья, денег,
И встречи назначать на пятницу на пять…
И, в принципе, понять: сплошные теоремы
Доказывать смешно: их много, ты - одна…
Поверить в байку «раз», что доктор - это время…
Проверить байку «два»: послать всё срочно на…
В тени раскидистых деревьев
Как хорошо мне помечтать.
Услышать листьев тихо пенье,
закрыть глаза и помолчать.
И обвернуться в тогу мыслей…
О чём? Да впрочем, ни о чём.
Мечты запутались, повисли…
И тишь нарушил вдруг сверчок.
Он стрекотал да так беспечно,
Я позабыла обо всем.
Отвлек от мыслей он, конечно,
Нам было весело вдвоём.
Как можем жить мы без природы?
Она - и мать нам, и сестра.
Ведь без неё нет руссов Рода,
Желает нам любви, добра.
И на душе моей светлее…
Сверчок куда-то улетел.
Я стала чуточку мудрее,
Ты, Боже, этого хотел…
Я ведь могла стать тенью в жаркий полдень,
Укрыть тебя от зноя и невзгод,
От бурь и вихрей, от стихий природных,
От всех житейских твоих забот.
Могла бы стать водой ключевою,
Когда захочешь к ручью прильнуть.
Могла бы стать одинокой звездою,
Во тьме кромешной осветив твой путь.
Могла бы стать травой луговою,
Когда захочешь в пути отдохнуть.
Могла бы стать твоею женою,
Если б только мог ты все назад вернуть!
Рассветное…
Осенний Джаз
на флешке Чиж играет «О любви» и в памяти потрепанных страницах всплывают наши встречи vis-a-vis, как наваждение, как будто мне все снится… а впрочем, ты порой заходишь в сны. так, ненадолго, тенью, мимоходом, видением из плена тишины, чтоб о себе напомнить, но с восходом я потеряю нить твоих следов, растаявших в серебряном тумане на перепутье наших городов, пока рассвет купается в сметане…
21/11/12
Copyright: Осенний Джаз, 2012
Свидетельство о публикации 112 112 103 752
Осенний Джаз
Со льдом полнолуний мы пьем это небо… Каждый своё.
Горчит расстоянием фраз недосказанных наш диалог.
Осадок на дне заставляет задуматься… В грудь острием
уставится время, черту подводя, подбивая итог…
21/11/12
Copyright: Осенний Джаз, 2012
Свидетельство о публикации 112 112 101 075
Подарите Любимой цветок и Она улыбнется от радости…
Не жалейте последний глоток, даже если умрете от сладости…
Наполняйте сюжетом бокал, опустевший наполовину…
Всем Господь по-немножечку дал, для создания образа - глину…
Серж Гудман
Бродяга снег, мокрый и совсем серый от городской грязи, медленно растворялся под ногами пешеходов. Его время прошло, пришла пора уходить, освободить место, для красивых зеленых газонов и ярких клумб. Сам снег никогда не видел ни этих газонов, ни этих клумб, но четко знал, что скрываться от теплых весенних лучей он долго не сможет.
Мокрые, грязные комья липли к ботинкам и тонким шпилькам, люди старались скорее перейти то место, где его еще по-прежнему было много. Снег вздыхал и вспоминал все, что он пережил за свою недолгую жизнь. Помнил он как первые хрупкие снежинки, робко касались подмерзшего асфальта, как маленькие, веселые детишки, ловили хлопья и радостно взвизгивали, когда кому-то попадали на ресницы или касались губ… Слезы тоски и горестных воспоминаний стекали в грязные лужи. Еще день, а может быть два и его не станет. Ночь совсем не надолго делает легче, но и это облегчение становится все короче и короче.
Снег вспоминал, как совсем еще новый, чистый и легкий, искрился под лучами городских фонарей, а днем отражал яркое солнце. Вспомнил он и о том, как однажды заискрился настоящим ночным светом - отблеском далеких звезд. Он любовался собой и думал, что так должно быть всегда, но потом фонарь опять наладили и мертвенно-бледные отблески желтоватых лучей почти не радовали его своей игрой…
- Я погибаю… - слезы боли все сильнее и сильнее текли под ноги прохожим…
А еще снег помнил о том, как по нему любила прогуливаться пара молодых людей. Держась за руки или целуясь, они обязательно останавливались под фонарем, а иногда кидали друг в друга снежные шарики. Каждый из них радовался, и чувство счастья и эйфории передавалось ему, тогда снег старался искриться еще ярче, старался стать мягким и податливым, он радовался с ними… Прошло уже много времени, но пара больше не приходила, и тоска по ним жгла его еще сильнее…
- Я погибаю…
Он старался не помнить, как впервые попробовал едкого и грязного песка с солью, как острая боль прожгла легкие снежинки и коснулась самого дна. Тогда он очень сильно болел растворяясь на глазах, но природа сжалилась и взяла верх - свежие и более крепкие снежинки вновь вернули его к жизни. Было больно и он испугался, что все повторится опять … Шли дни, снег ждал, совсем не озлобился и не покрылся ледяной коркой, а остался ласковым и ярким.
Помнил он как маленькая детская ручонка, малыша, который впервые видел снег, коснулась его нежной перины. Теплые пальчики обожгли хрупкие снежинки, но это чувство не было страшным, не было отталкивающим, снег наблюдал за первыми шагами малыша, за тем как тот с заливистым смехом рассматривал свои следы…
Снег вспоминал эти моменты, и становилось легче, он почти ощущал радостное падение-полет - как впервые в жизни.
- Эта ночь последняя, я ухожу…
Снег переставал плакать, тонкие, грязные струйки больше не делили асфальтированную дорожку на серо-черные полосы. Становилось темнее, но фонарь не зажигался. Не зажегся он и когда стало совсем темно. Заплаканные глаза, еще хранившие следы былого восторга бриллиантовых россыпей, вновь отразили яркие звезды - последние в его жизни.
Снег уже не плакал совсем, он чувствовал себя сильнее и страх перед будущим днем отступил, он просто восхищался звездами, яркими и вечными.
- Вот ты где!- услышал он знакомый женский голос. Снег совсем не заметил, как пара молодых людей вновь приблизилась к нему. Теплые женские руки подняли его почти к самым глазам, они тоже отражали звезды: «прямо почти как я; - подумал снег».
- Уходишь; - произнесла она, - ну что ж тебе тоже нужно отдыхать…
Снег таял, но он совсем не чувствовал боли, просто уходил, думая о том, что даже в последний миг он увидел все что так полюбил.
- Отдохни, а на следующий год возвращайся обязательно, мы будем ждать тебя…
Тонкие струйки, чистой, талой воды упали на холодный асфальт, его больше не стало, но еще не коснувшись асфальта он вспомнил о том, что уже когда-то был таким, вспомнил чистые луга, вспомнил шикарные горные вершины и звезды - огромные, яркие, далекие и вечные…