Муж на вахте. Договорились съездить с подругами на природу, выпить шомпанского и из машины на красиво идущий снег посмотреть. Благо есть у нас одна девушка, сочетающая в себе столь идеальные качества, как «есть машина» и «вообще не пьёт».
Вечер. Подъезжаем к магазину. Мне вручается N-ая сумма денег на шомпанское и закуску. Долго выбираю, оплачиваю, выхожу из магазина и накинув капюшон, чтоб снега за шиворот не засыпало, сажусь обратно на заднее сидение машины.
В салоне темно, я пока сумку присторила, шуршу пакетами, достаю бутылку и громко так объявляю: «Дорогие мои, пока муж на вахте, я просто обязана выпить. Решила взять крымского красного. И копчёные колбаски. Я думаю, тебе понравится…». И тут я протягиваю пачку колбасок Ире (которая, как мне кажется, должна сидеть за рулём), поднимаю на неё глаза, а там - а там на меня смотрят два обалдевших мужика. А рядом такой угрожающий женский голос: «Тааааак…».
Ситуацию спасли мои девчёнки, которые увидели, что я ошиблась машиной. Подождали и решили, что что-то не то и надо меня спасать. И как раз после этого «Таааак…» открывается дверь, они говорят: «Простите. Это наша. Она на головку слабенькая. Никак не может запомнить, какая у нас машина».
Современные истории любви начинаются с фразы: «Спасибо за оценки!''))
работаю вахтой в сибири, 60 на пятнащдцать. познакомился с девушкой - бывшая учительница) туда сюда закрутились шуры-муры. в очередной вечер дернули пива выкурили по сигаретке идем ко мне, она жует жвачку я болтаю
дело доходит до объятий-обжиманий, вот я уже бережно кладу ее на кровать наклоняюсь над ней и меня осеняет
я же мечтал сделать это всю сознательную жизнь!!!
шепчу ей в ушко - всю жизнь мечтал сделать это с учительницей, она млеет.
тут я отстраняюсь деляю зверское выражение лица подставляю руку и металлическим голосом чеканю - ЖВАЧКУ СЮДА, БЫСТРО!
мы конечно долго смеялись, но тем вечером мне так и не обломилось. :(
- Елизавета Михайловна, а вы когда булочки лопаете, вы их аджикой мажете?
- Зачем же, Виталий Евгеньевич? Они же сладкие! Не говорите глупостей…
- Ну, отчего же глупостей? Вы, Елизавета Михайловна, сначала попробуйте, а уж потом говорите.
- Ах, отвяжитесь Виталий Евгеньевич. Ничего я пробовать не буду.
- А зря. А вы, Елизавета Михайловна, прежде чем булочку слопать, надрез на ней делаете или так?
- Какой надрез? Это еще зачем?
- Ну, как же! Булочка ведь круглая, и ежели на нее ложку аджики положить, то аджика непременно свалится, заляпав вам платье. А ежели аджику в надрез напихать, то она уже никуда не денется.
- Виталий Евгеньевич! Ну, что вы несете! Я же сказала вам, что не ем аджики! То есть, конечно, я против нее ничего не имею, но с булочками не ем!
- А зря. А вот вы, Елизавета Михайловна, за сколько, так сказать, укусов обычную булочку съедаете?
- Ну, как придется, Виталий Евгеньевич. Обычную - так за два. А что?
- Ну, так нельзя, Елизавета Михайловна! Надо маленькими, так сказать, укусами булочку есть. А за два - вы себе, извиняюсь, всю пасть сожжете аджикой-то.
- Да идите вы к черту, Виталий Евгеньевич! Что вы прицепились ко мне с вашей аджикой? Не собираюсь я есть ее! Тем более с булочками!
- А зря. А вот, скажем, откушав булочку - вы ее чем запиваете?
- Ну, уж не аджикой, если вы об этом!
- Да что вы, Елизавета Михайловна! Кто ж ее пьет? Ее кушать надо. Так, и все-таки? Чем запиваете-то?
- Сладким чаем с малиной. А что?
- И вам не противно во рту?
- Так! Что вы имеете в виду?
- Ну, как же, Елизавета Михайловна! Это же невыразимо противно, когда после острой аджики сладкий чай, да еще и с малиной, в рот попадает! Что-то у вас с вкусовыми рецепторами видно не то. Вам бы врачу показаться.
- Это вам, черт побери, врачу показаться надо! Ополоумели тут со своей аджикой! Что вы ко мне пристали? Вы, Виталий Михайлович, меня до белого каления довести удумали? Последний раз вам заявляю - я не ем вашу мерзкую аджику! Не ем, не ела, и есть не собираюсь! Точка!
- А зря. А вот, когда вы…
- Так! С меня хватит! Подите к черту! Я ухожу, а вы сидите тут со своей аджикой, дурак несчастный!
Елизавета Михайловна вышла из комнаты, громко хлопнув дверью. Виталий Михайлович некоторое время посидел, прислушиваясь к удаляющимся шагам; затем, потерев руки, достал из тайничка бутылку водки и, плеснувши в себя стопку, с удовольствием закусил булочкой, обмакнув ее в острую аджику…
Однажды первоклашкам предложили на уроке чтения нарисовать иллюстрацию к стихотворению Пушкина:
Бразды пушистые взрывая
Летит кибитка удалая.
Ямщик сидит на облучке
В тулупе теплом, в кушачке.
И вот, что получилось у детишек.
Начнем с того, что самыми понятными словами этого четверостишья оказались «тулуп» и «кушачек».
Кибитка была изображена в виде летательного объекта. Почему? Ну, как же, русским ведь языком сказано - «Летит». Значит летит. Причем у некоторых детей аппарат этот имел кубическую форму. Видимо из-за созвучия слов «кибитка» и «куб». И вот летит по небу эдакая ки (у)битка и что делает? Правильно - взрывает. Кого? Бразды пушистые. Что же такое бразды? Видимо если пушистые, следовательно, звери такие. Однако что за название непонятное «бразды», что за звери? А нормальные такие звери. Инопланетные. Нечто среднее по внешнему виду между бобрами и дроздами.
И вот вполне уже логичная картина получается - летит кубической формы серьезный такой космический летательный аппарат, из которого на бедных пушистых мутантов - браздов сыплются градом снаряды и бомбы, разнося инопланетную живность в клочья. (Понятие падежей первоклассником ведь не известно еще в силу возраста. Поэтому никого не смутило, что написано-то бразды, а не браздов, как по идее должно было бы быть).
А рядом, неподалеку от этого безобразия сидит некая загадочная личность и спокойно так за всем этим геноцидом наблюдает. Это ямщик. Причем изображен он, сидя на обруче (облучек - обручок, почти совсем одно и то же), в кожухе и с лопатой в руках. Почему с лопатой? Ну, как же - он же ямщик, чем же еще ему ямы копать. Сидит он на обруче, значит, с лопатой, на краю огромной ямы, которую успел уже благополучно выкопать. Спросите, зачем выкопал? Понятно зачем - браздов хоронить Логично? Логично. Да.
Вот примерно таким образом нынешняя молодежь понимает классику.
А вы?
Лето. Жара. Пешеходный мост через реку. На мосту туча народа, любующиеся красотами и купающимися. У основания моста бетонные плиты, на которых пожилой мужчина купает свою болонку. Кидает ее в воду и не успеет та выбраться на берег, он возвращает ее опять в реку (типа, тренирует плавать кролем, олимпийский тренер, блин). На мосту к перилам приложился очень сильно отдохнувший мужик и, держась за них, чтобы не упасть и переждать, пока земля перестанет качаться, наблюдает за происходящим внизу на плитах. Через минут пять он что есть сил орет вниз:
- Эй ты, Герасим! Без кирпича ты ее хрен утопишь!
История эта произошла в одном поселке недалеко от Воронежа. Жил в поселке тихий мужик, фамилию, естественно, назвать не могу, а звали его Стасик. Этот Стасик когда-то был спортсменом, потом, как бывает иногда со спортсменами, после отмены режима увлекся спиртным. Не запойный, не агрессивный, простой иногда выпивающий мужик. Жил тем, что летом пас стадо, зимой сторожил дачи - доверяли, ну и для души тренировал поселковых мальчишек. Добрый безобидный мужик. На склоне лет одиночество ему надоело, и завел он себе подругу - Верку. При небольшом выборе поселковых дам и незавидности Стасика как жениха - Верка тоже была не Мерилин Монро и зашибала уже вполне серьезно. Стасик безропотно, искал ее по поселку и приносил в любом состоянии домой. Когда Верка не пила, а у нее случались такие просветы - она была вполне ничего себе баба и жили они в общем-то неплохо. Однажды один из мальчишек, которых Стасик тренировал, прилетел на велике в нему домой - «Дядя Стас, там твоя Верка возле дома Мурашей избитая лежит!» Стасик рванулся спасать. Нашел избитую Верку около дома местных торговцев самогоном - Мурашей. Как и зачем она туда попала - понятно, За что ее избили никто не знал. Стасик взвалил Верку на плечо и потащил домой. Дома уложил на кровать и тоже спать лег. К утру Верка умерла. Стасик делал все как полагается - взывал Скорую, милицию. Его опросили, отпустили, а на следующий день арестовали. Как выяснилось, Мураши дали показания, что видели в окно, как он пьяную Верку избивал на улице. Нашли капли крови на одежде. Весь поселок был в курсе. что он невиновен. Все знали. что кто избил Верку. Но когда я, как адвокат начинала разговаривать - все потенциальные свидетели стояли насмерть - в суд не пойдем. С Мурашами ссориться не будем. Со стороны защиты в суд пришел только мальчишка с великом. Приговор -8 лет лишения свободы. 8 потому что судья нам верил. Даже высказался после процесса - «не переживай, 4 года отсидит, выйдет условно-досрочно. Я понимаю, что это не он, но куда я свидетелей дену? А ему не надо было ее забирать. пусть бы там валялась - сейчас бы на свободе был!» Из родственников у Стасика была только 80-летняя тетка. Она пару лет ездила к нему в колонию - потом умерла. Что с ним сейчас - я не знаю. Значит вы говорите - стрелять убийц?
у всех есть история «помню, но не расскажу».
иногда мы ее извлекаем с полки, читаем и плачем.
и не то, чтобы нам скучалось или ждалось.
просто скоро весна, просто скоро станет теплее.
у всех есть история «были вместе, а стали врозь».
история, которая сделала нас взрослее.
В одной деревне на берегу реки жил-поживал один мужик. Вместе с ним тянул нелегкую лямку жизни пес непонятно какой породы по кличке Сарай. Нрава Сарай был добродушного, попрошайка, непоседа, бабник и драчун, как и все дворовые псы.
Вобщем-то, все относились к псу с симпатией, кроме одного городского знакомого, который просто терроризировал Сарая непонятно за что. Почем зря пинал его, кости из пасти вытаскивал, обливал холодной водой, подсыпал в похлебку Сарая гвозди и пепел и так далее. Поскольку это был знакомый хозяина, Сарай никаких ответных мер не принимал, лишь с ненавистью поглядывал на него из-под лавки. И дожидался своего часа.
Однажды зимой у мужика в доме собралась изрядная компания, в том числе и городской знакомый. Неожиданно, еще в начале действа, выяснилось, что в доме нет ни капли воды и спирт разбавлять нечем. Поскольку в тот раз городской знакомый был на правах халявы, он вызвался необходимое количество воды принести. Надо сказать, что сделать это было непросто: дом мужика стоял почти на обрыве, и к воде вела длинная деревянная лестница без перил, по которой и летом-то спускаться было страшно, а уж зимой по обледенелым ступенькам - и подавно.
Однако, городской знакомый, подхватив два ведра, пустился в путь и без приключений добрался до полыньи. Наполнив оба ведра и уравновесившись, он стал возвращаться, аккуратно поднимаясь по ступенькам в гору. Но он был не один: сбоку за его восхождением наблюдала пара внимательных глаз…
Дождавшись, пока враг достигнет середины маршрута, Сарай подбежал к лестнице, улегся с торца последней ступеньки, недалеко от ее обледенелого края, и зажмурился, притворившись спящим.
Городской знакомый, добравшись до финиша опасного маршрута и облегченно вздохнув, увидел спящего пса и, естественно, не удержался от хорошего тому пинка. Но пёс неожиданно резво увернулся, и нога ушла в пустоту. Другая, опорная, поехала по льду, человек на мгновение завис над пропастью, балансируя ведрами и матерясь. Наконец, всемирное тяготение победило, и городской знакомый полетел вниз, гремя костями, с протяжным воем и предварительно запустив оба ведра с водой вертикально вверх. Достаточно быстро пролетев всю лестницу, он ударился о ледяной торос у кромки и затих, а затем его настигли ведра: одно по голове, а другое по ногам. Сарай, посмотрев на все это сверху, удовлетворенно помотал головой и побежал по своим собачьим делам…
Выписавшись из больницы, городской знакомый, приехав в деревню, первым делом изловил пса и сказал ему, держа того за ухо: «Квиты!» С тех пор они больше не ссорились.
Как-то давно наши офицеры в ГДР изобрели электроудочку. В основном ей ловят рыбу ночью и, поэтому на шест сачка нужна лампочка. Это сейчас все отладили как надо, а тогда кто-то предложил использовать простой фонарик, надев на него презерватив (чтоб вода не просочилась). Приходит группа офицеров в немецкую аптеку и просят: Фрау, мандель (по-немецки - презерватив). Та подает. Найн, гросмандель. Та дает презерватив побольше. Найн-найн, зер гросмандель. Аптекарща издает звук восхищения и протягивает ребятам самый большой экземпляр презерватива. Один из офицеров засовывает руку в карман (у него там был фонарик) и говорит: Пробирен! Немка в ужасе орет: Найн! Найн! и убегает в подсобку…
Ты стоишь рядом, занятый своими мыслями. Идет снег. Ты куришь. Тебя мало
интересует происходящее вокруг. Ты не знаешь обо мне. Ты видел меня миллионы
раз в этом суматошном городе, но я для тебя была слита воедино с однотонным
людским потоком. Если бы не твоя антрацитовая печаль, я бы сама никогда не выделила тебя, но, заметив однажды, не могу перестать искать глазами твое
лицо. Я не могу представить свою жизнь без этих ежедневных мимолетных встреч.
Я знаю о тебе все. Я чувствую тебя. Ты стал неотъемлемой моей частью. Ты не молод и не красив. У тебя сложный характер, которые многие считают тяжелым.
Твой любимый цвет - синий. Твои волосы пахнут табаком. Ты изыскан и одновременно прост. Тебе наскучил мир. Ты почти никогда не улыбаешься. Ты -
человек вкуса кофе с коньяком.
Мне хочется подойти и взять тебя за руку. Мне хочется перевернуть твой мир,
заставить тебя делать глупые безумные вещи, которые тебе совершенно не свойственны, все что угодно, лишь бы вытащить тебя из этого оледенелого
состояния. Тебя и себя заодно.
Я думаю о том, как удивительно мы подходим друг другу. Каждый день мы совершаем побег из дома на работу и с работы домой. Мы попали в замкнутый
круг, из которого боимся вырваться. Делая ненужные вещи, мы теряем себя. Ты плетешь паутину своих чертежей, я ищу смысл в бесконечных цифрах. На сколько
нас хватит?
Я закрываю глаза и представляю нас вместе. Легкая дрожь пронзает меня. Это так
желанно и так невозможно.
Что может быть проще - взять человека за руку? Но я никогда не сделаю этого.
Никогда! Я слишком дорожу этой иллюзией нашего возможного счастья.
Я прохожу мимо тебя.
Она стоит рядом, занятая своими мыслями. Идет снег. Я курю. Она не замечает
меня. Я должен подойти я взять ее за руку. Но она проходит мимо…
Историю эту рассказал мне брат, который в начале своей трудовой деятельности работал проводником пассажирских поездов. Зарплата у проводников в те далекие денечки была небольшая, а денег, как всегда, хочется много-много, чтоб от их количества душа развернулась и уж больше не сворачивалась.
Вот и грешили ребята должностными преступлениями, самым распространенным из которых был провоз безбилетников за вознаграждение лично проводнику. Впрочем, обычно на такие провинности начальство глаза закрывало, но как говорится, лучше не попадаться…
Так вот, стоят наши герои на посадке в Орше. Хмуро так стоят, без настроения. Ведь за всю поездку (поезд-то дальнего следования) ни одного «левака», следовательно, и ни рубля лишнего в карманчике. И конечная станция прибытия скоро. Но вот время стоянки подходит к концу, и уже объявлено, что «заканчивается посадка на поезд Санкт-Петербург - Минск». И тут на лицах наших тружеников появляется улыбка, потому что они видят, как по направлению к их вагону бежит тетенька, упитанная такая мадамка, и кричит: «Ребятки, и меня возьмите!!!»
«Ага?" - думает братишка, зайчик нарисовался. Втащили они женщинку в поезд, и тут краем глаза заметили, что в этот же поезд садятся ревизоры…
Жажда наживы победила, и тетеньку решили не ссаживать, а где-нибудь спрятать. Думали-думали, и лучшего места, чем нижняя полка для чемоданов, не придумали. Дамочка особо и не сопротивлялась, ревизоры-то уже по вагонам пошли, только вот запихнуть ее туда оказалось проблематично…
Веса в ней кило 100 не меньше, обхват талии соответствующий. Но для русских людей безвыходных положений не бывает. Впихнули. Ревизоры с проверкой, прошли вагон, замечаний и нарушений не обнаружили. Вот только поинтересовались у проводников, почему те уселись на нижнюю полку и ни разу не поднялись за время проверки. В общем, наши герои поднялись. Взорам ревизоров предстала сто килограммовая тетенька, лежащая в полке. Проверяющие, конечно, в шоке. Однако поинтересовались, есть ли у дамы билетик. На что та предоставила билет на этот поезд, да еще и в этот вагон! Тут уж в шоке были мой брат и его напарник…
Две сестры - переводчицы c французского.
Первая:
- Ко мне завтра француз приезжает, Оливье зовут. Меж собой Салатом называем. Поможешь по городу «прогулять»?
Вторая:
- О! Я как раз сегодня своего провожаю. Угадай, как звать?
- ???
- Жюльен!!!
На Валю и сейчас, после рождения второго внука, оглядываются мужики на улицах. А тридцать лет назад у ее ног лежал весь наш третий курс в полном составе. Но девушка на мелюзгу не разменивалась, а выбрала самый кругой вариант - пятикурсника, секретаря комитета комсомола, красавца с внешностью былинного русского богатыря. И все у них шло отлично, пока Валя, не обнаружив в положенный срок положенного недомогания, не обрадовала своего богатыря перспективой стать вскоре папой. Тут-то и выяснилось, что богатырь ничего такого в виду не имел, жениться не планировал, это у него была не любовь, а свободный секс свободных людей, и вообще сама не убереглась - сама и избавляйся.
Родители дули примерно в ту же дуду: куда тебе рожать, тебе еще учиться и учиться, вот у нас знакомый доктор, сделает с обезболиванием, даже не почувствуешь ничего. Валя к проблеме отнеслась философски, аборт так аборт, не она первая, не она последняя. Села в трамвай и поехала к доктору. Но что-то такое под ложечкой жало и беспокоило.
Я попробую пояснить, почему эта тема всплыла у нас в разговоре именно теперь, в преддверии дня всех влюбленных. Мы тогда про святого Валентина, конечно, не знали. Но, во-первых, дело было как раз в середине февраля. А во-вторых, в деле фигурирует любовное письмо, хотя и очень своеобразное. Вот сейчас про него будет.
Вот Валя едет в трамвае. Пробила талончик, положила его в карман пальто. И с некоторым удивлением обнаружила, что в кармане лежит конфета. Хорошая, шоколадная, марки «Золотая нива». Такие даже в Москве продавались далеко не в каждом гастрономе и стоили чуть ли не десять рублей кило.
Развернув обертку, Валя удивилась уже по-настоящему. Внутри фантика конфета оказалась завернута в записку. На обрывке тетрадного листка кривым почерком только что научившегося писать ребенка было написано:
МАМА МНЕ БОЛЬНА НИСЕРДИСЬ Я ТИБЯ ЛЮБЛЮ РОМА
Валя ни в какой степени не была ни религиозной, ни сентиментальной. Она попыталась объяснить происхождение записки рациональным образом, но ничего не вышло. Сладкое она любила, но именно этот сорт конфет не встречала очень давно. Знакомых по имени Рома у нее не было ни одного. Знакомых детей дошкольного и младшего школьного возраста - ненамного больше. Это пальто она не надевала с осени, до вчерашнего дня ходила в шубке, так что не оставалось даже шанса, что кто-то случайно положил конфету в карман в гардеробе.
В обшем, при всем неверии в мистику, выходило, что игнорировать столь явное указание свыше никак нельзя. Валя дожевала конфету (вкусная!) и пересела во встречный трамвай. Родителей поставила перед выбором: либо они смиряются с ролью бабушки и дедушки, либо с завтрашнего дня у них будет на одну дочь меньше. А она как-нибудь проживет и даже институт кончит, в нашей стране матерей-одиночек поддерживают.
Родители, поразмыслив, выбрали первый вариант. Матерью-одиночкой побыть не довелось: на освободившееся от комсомольского вожака место немедленно нашлось не меньше трех претендентов, которых не смутил Валин растущий живот. Наученная горьким опытом Валя выбрала из них самого скромного, я бы даже сказал - самого завалящего, и к моменту родов была уже счастливо замужем. Где и пребывает до сих пор, в отличие от многих ее товарок, вышедших замуж по ах какой любви и успевших с тех пор развестись, некоторые и не по разу.
Родив (мальчика, кто бы сомневался), Валя уперлась рогом еще раз: ребенка будут звать Ромой и никак иначе. Никто ее не поддержал, а больше всех фыркала младшая сестра-шестиклассница:
- Тьфу, что за имя, будет как мой Ромчик.
- Какой еще твой Ромчик? - насторожилась Валя.
Тут-то все и выяснилось. Оказывается, у шестиклассников был подшефный первый класс, и один из первоклашек зимой внезапно воспылал к Маше любовью. Проявлялась любовь в том, что он больше всех шумел, хулиганил и норовил поставить подножку. Маша в конце концов не выдержала и треснула его пеналом по голове. На следующий день Ромчик принес конфету - мириться. Маша конфету есть не стала, потому что все еще сердилась, а чтобы добро не пропало, сунула ее в карман сестре.
Валя еще раз перечитала записку. Да, конечно, там было написано не «Мама», а «Маша», как это она сразу не прочитала правильно? Но сына все равно назвала Ромой.
У одной сотрудницы сын-оболтус с дружками напились, и он поспорил, что на горных лыжах с девятого этажа по лестнице съедет. Одел лыжи, шапочку, взял палки и поехал… На шестом этаже сбил старушку, выносившую мусор. Старушку увезли в больницу. На следующий день протрезвел, стыдно стало, купил фруктов, цветочков и поехал в больницу, бабульку навещать. Приезжает, а ему говорят, что нет у них такой.
- Как нет, вчера же привезли?!
- А, эта… Так ее в дурдом отправили, она утверждала, что ее на шестом этаже лыжник сбил…