Зло признает чужие таланты осуждением, добро похвалами.
Терпение Господа безгранично, как и безгранично творящееся в мире зло убеждающее нас в этом.
Когда мера зла превышает пределы,
Добро - безоружно, сердца - беззащитны…
То слышится вопль: «Что ты, Господи, сделал?
Земля может просто сорваться с орбиты…»
Круговращенье дней и лет,
Скупая смена декораций…
Порой, на всех один сюжет -
Как в испытаньях не сломаться?
Красивость масок, хищность лиц
Под ними спрятанных до срока,
И эта скорбная морока
Ждать, что вот-вот прервется блиц
Метанья меж непрочных дружб
И страстно скроенных предательств,
Где подтасовка обстоятельств
Достойна рвения спецслужб,
Где в ураганности борьбы
Добра со злом ломают крылья,
Где риск последнего усилья -
Медали, пули и гробы.
И трудно мир перекроить,
И перекрасить в нежность радуг,
Он на наживу слишком падок
И любит мелочью сорить.
А человек, в котором свет
И вся восторженность пространства,
В неумолимой жажде странствий
Спешит в делах оставить след,
И озарить, и восхитить
И сохранить любовь, как чудо…
Ну что, приспешники Иуды,
Сдаетесь? Вам не победить!
Кроха сын к отцу пришёл,
И спроила кроха:
«Что такое хорошо? Что такое плохо?»
Призадумался отец, почесал затылок.
«Нет добра и зла, сынок. В мире всё едино.»
Коль тебя обидел человек, зависти со злобою подвластный,
Ты прости его и пожалей… Он всего лишь навсего - несчастный.
Деньги - зло, однако и яд в малых дозах полезен.
Он старался быть добрым. Очень старался. Но периодически, чья-то невидимая рука нажимала в нем на какой-то невидимый клапан, и изнутри его, как из тюбика, черной густой липкой массой выдавливалось зло. И каждый раз он понимал, что вся доброта его - просто ширма для незаметного использования зла.
Но он с этим пытался бороться - загонял все черное внутрь, насколько это было в его силах. Но кто-то невидимый, очевидно внутри его самого - не давал - клапан в обратную сторону не срабатывал, и то, что выходило - назад уже вернуть было нельзя.
Тогда он строил саркофаг. Место выхода зла определить было трудно, и саркофаг должен был быть размером с его рост. Но, как оказалось, для его целей пространство не имеет значения, и саркофаг мог поместиться в карман, и в нужный момент расширялся.
Но позже от него пришлось отказаться, после того как огромным давлением он был сорван и взорвался, нанеся непоправимый урон окружающим.
Пришлось купить пистолет. Зло боялось его, когда человек приставлял его к виску. Но выстрелить он не решался, вместо этого он выстрелил в другого человека. И тогда клапан сработал надолго - черная масса заполнила все, что рядом с ним было, и его самого. Исправить уже нельзя было ничего. И тогда он снова выстрелил. В себя.
…Какие-то неплотные люди, пролетавшие мимо, шушукаясь, тыкали пальцем - Смотрите, еще один. Там и тут в небо взлетали чьи-то фигуры, и под руки их держали красивые светлые сущности. И он так хотел. Но не мог. Невидимые гири были привязаны к его ногам, и только какие-то черные жуткие тени бродили вокруг него. Теперь он мог только наблюдать, с огромным трудом передвигаясь в густом черном месиве.
И в бездне одиночество, помрет любовь и страсть, и жизнь превратится в пекла Ада, коль ли не обритя новую любовь будешь гореть в огне одиночество где правит гнев и зло.
- Зло никогда не может остаться безнаказанным.
- Зло никогда не остаётся безнаказанным, мсье. Но наказание не всегда бывает явным.
Грехи - это грязные и кровавые деньги при помощи которых нас покупают.
У каждой ссоры - горький вкус полыни и безысходность тысячи узлов… Я верю: нет людей, рождённых злыми. Есть судьбы, искалеченные злом.
Пусть не имеешь сил на добрые дела, хотя б язык свой удержи от зла.
У добра один недостаток: зло всегда где-то рядом.
Девиз зла: в наших лживых искушениях, люди виноваты сами.