Продукты лучше есть корректно
И сочетать как надо,
Иначе станет от дефекта
Кишечнику засада.
Возможно двадцать нам пассажей
От флатуленций в норме.
А больше - то болезни нашей
Пахучий слишком номер.
Без микций тоже мало плюсов,
Они необходимы,
Но чтобы только без рефлюксов,
Изжоговой картины.
Брожение и много слизи,
Гниение в желудке
Года затягивают жизни,
А к ней мы всё же чутки.
Боль головная, как причина,
Бессонница, тревога.
Дышать всегда невыносимо
Под выхлоп едкий смога.
В желудочно-кишечном тракте
Необходим порядок,
Но если внутренность в теракте
Идёт спецназ отладок.
Для выведения токсинов
Включаются сорбенты.
От них болезнь вновь станет мнимой
Рождая комплименты.
В нормальном тонусе кишечник
Когда еда полезна.
Не относись к нему беспечно
Жить чтобы безболезно.
-
Сергей Прилуцкий, Алатырь, 2017
КАКИМ БЫЛО ЛЮБИМОЕ БЛЮДО ЛЬВА ТОЛСТОГО?
Назвать единственное любимое блюдо Льва Толстого так же сложно, как выделить главного героя в «Войне и мире». Отношения с едой у великого русского классика были весьма противоречивыми.
Поесть Толстой любил. Регулярно переедал и регулярно себя за это корил: «Много слишком ел за обедом (обжорство)». Однако, пытаясь воздержаться от греха чревоугодия, он неизбежно начинал себя жалеть: «Я утром не ел до обеда и очень ослабел».
Супруга писателя - Софья Толстая - в дневниках жаловалась на мужа:
«Опять Лев Николаевич жалуется на желудок; изжога, голова болит, вялость. Сегодня за обедом я с ужасом смотрела, как он ел: сначала грузди солёные, слепившиеся оттого, что замёрзли; потом четыре гречневых больших гренка с супом, и квас кислый, и хлеб чёрный. И всё это в большом количестве.
Я ем теперь с ним одну пищу,
(24 февраля 1898 г)
Беспокоил Софью Андреевну, конечно, не невероятный расход продуктов, а физическое и моральное состояние Толстого:
«Опять Л. Н. жалуется на нездоровье. У него от самой шеи болит спина и тошнит его весь день. Какую он пищу употребляет -- это ужасно! Сегодня ел грибы солёные, грибы маринованные, два раза варёные фрукты сухие -- всё это производит брожение в желудке, а питанья никакого, и он худеет. Вечером попросил мяты и немного выпил. При этом уныние на него находит. Сегодня он говорил, что жизнь его приходит к концу, что машина испортилась, что пора; а вместе с тем я вижу, что отношение его к смерти очень враждебное.»
(8 февраля 1898 г)
В 50 лет Толстой вступил в стройные ряды вегетарианцев. Мяса не ел, но от яиц и молочных продуктов не отказался.
Однако это решение писателя никак не сказалось на разнообразии его рациона. Доказательство тому - выдержки из меню, которое составляла лично Софья Толстая с пометками для повара. На завтрак, помимо яиц во всех мыслимых и немыслимых видах, Толстой ел бесчисленные варианты каши: «кашу пшённую», «кашу гречневую на сковороде», просто «кашу на сковороде», «крутую овсяную кашу», трогательную «кашку манную молочную жидкую». Прекрасным вариантом завтрака было и лаконичное «что осталось».
Вегетарианство в семье писателя было принудительным. Валентин Булгаков, последний секретарь Толстого, писал: «В 6 часов в зале-столовой подавался обед - для всех - вегетарианский. Он состоял из четырёх блюд и кофе».
Из блюд, подаваемых графу на обед, в наши дни можно составить меню хорошего вегетарианского ресторана. Просто и со вкусом: протёртые яблоки с черносливом, суп с клёцками и кореньями, суфле из рыбы с морковью, зелёная фасоль с рисом, суп-пюре из цветной капусты, салат картофельный со свёклой.
Слабостью Толстого было сладкое. К вечернему чаю в доме писателя обязательно подавалось варенье, которое варили здесь же, в Ясной Поляне, из крыжовника, абрикосов, вишни, слив, персиков, яблок. В последнее обязательно добавляли лимон и ваниль. Экзотические для Тульской области фрукты выращивали в усадебной оранжерее. Толстой тяжело переживал пожар в Ясной Поляне 1867 года: «Я слышал, как трещали рамы, лопались стёкла, на это было жутко больно смотреть. Но ещё больнее было оттого, что я слышал запах персикового варенья».
Гастрономической Библией семьи графа была «Поваренная книга» Софьи Толстой со 162 рецептами. Отметиться в настольной кулинарной книге успели не только родственники Толстых: там, например, можно найти «Пастилу яблочную Марии Петровны Фет» - рецепт жены Афанасия Фета.
Сакральным блюдом в Ясной Поляне был так называемый «анковский пирог», или «пирог Анке». Домашний врач Толстых, Николай Анке, поделился рецептом пирога с тёщей графа, Любовью Берс, которая и передала его дочери. Дочь же, то есть Софья Толстая, научила готовить пирог с толчёным сахаром и лимонами повара Николая. Сын Толстого Илья писал, что «именины без анковского пирога то же самое, что Рождество без ёлки».
Кстати, повар Николай Румянцев в жизни Льва Толстого появился раньше, чем супруга Софья. Начало его кулинарной карьеры было весьма нестандартным: в молодости Румянцев был крепостным флейтистом у князя Николая Волконского. Потом его перевели в кухонные мужики, и поначалу готовил он отвратительно. Софья писала: «Обед был очень дурен, картошка пахла салом, пирог был сухой, левашники как подошва… Ела один винегрет и после обеда бранила повара». Но, как известно, терпенье и труд всё перетрут. Левашники, которые в тот злосчастный вечер были «как подошва», стали фирменным блюдом Румянцева. Это были пирожки с вареньем, которые с уголков надувались воздухом, за что в быту назывались «вздохами Николая».
Дай нам пищу, Боже, днесть,
ягоды нарвать и съесть,
а ещё дай меру знать,
чтоб не съесть,
а потом рвать!
Села обедать… ЗАДУМАЛАСЬ!!! Я забыла… здорОвой должна быть… ЕДА или… ПОРЦИЯ ?!!
Когда трудимся сверх меры, то даём повод винить нас в ненасытности.
Когда ослабевает под чревом гнездящаяся страсть, явно, что изнемогает она от оскуднения сосуда, под которым таится,
Нечаянно приготовила таз винегрета. Странная вещь, что бы я ни решила приготовить, какие бы экзотические ингредиенты ни высматривала по рынкам, стоит отвлечься на минуту - хоп! - готов таз винегрета.
Зато это чуть ли не единственный русский салат без майонеза и самый фотогеничный.
Иностранные гости любят с ним фотографироваться, но почти никогда не едят.
Говорят - русская кухня агрессивная. Почему в ней столько уксуса и соли? Я говорю, соль от цинги. Свекла от запоров. Пользу лука вообще трудно переоценить. С селедкой под шубой можно два месяца дрейфовать на льдине. Пирожки с требухой, внезапно вынутые из полиэтиленового пакета, уложат грабителя на сутки в кому.
И почему это наша кухня агрессивная?
Вот пельмени, к примеру. Собирается семья, обмениваются новостями, дружно так, ве.
- Ага, - говорит один. - Помню. Пельмени - это такой вид русской рулетки. Если попадется один обманный - все. В лучшем случае соль с перцем, а то могут и кусок свинца закатать.
- Да ладно, говорю, а вот окрошка. Лето, полдень, мухи, а в холодильнике она, запоте.
- Страшнее этой «окошки» вообще ничего нету. В ней деревянные ложки растворяются.
В наказание дала им по коробочке винегрета с собой.
По отзывам - два испорченных пиджака, диарея, черный список «убера».
А нечего над святынями нашими глумиться!
Тяжело не улыбаться, когда рот до ушей.
Тяжело ушам, когда ест такой рот.
Продукты для тонуса тела
Нужны, чтобы тургор не падал.
Капуста помочь захотела,
Да каши - здоровью награда.
И яйца с фасолью здесь кстати,
Огурчик раздельно с томатом,
Из зелени важен салатик,
Морковку и тыкву нам надо.
Вот есть кабачок и редиска,
Чеснок, лук и нежный грибочек.
За ягоды кланяюсь низко.
От фруктов целебный звоночек.
За сыр, молоко благодарность,
Кефир, ряженку и сметану.
Вот йогурт, кисель, мёда сладость.
Спасибо картошке, банану.
Орешки и семечки, рыба
Полезны и птица, да мясо.
За соки и воду спасибо.
Когда есть еда - всё прекрасно!
-
Сергей Прилуцкий, Алатырь, 2017
Запасайтесь твердостью на случай соблазна совне или внутрь.
Любимая, готовь мне много
Чтобы аж треснула щека!
Заем свою печаль, тревогу
И все обиды на ура!
Мы будем толстая команда!
Займем три места на двоих!
А наше счастье пропаганда,
Жиры объединяют вмиг!
С тобой мы будем целоваться
И пусть мешает мне живот
До твоих мочек не добраться,
Зато слона втоптать я смог!
Пусть наше ложе холоднее
И одеял не шьют для нас,
В твоих глазах всего милее
Увидеть множество колбас.
Ни в один свитер мы не влезем
Перешивать его сто раз.
Вновь скажут дело в майонезе
Он как они, нас не придаст.
И снова в бой и снова в муки
Все объяснять вокруг другим
Что взяв себя однажды в руки
Друг друга с жизни удалим.
IHA
Как есть - так других, а как облизывать - так себя.
ЖИЗНЬ И БОРЩ
Коль рядом та, что славится борщом,
То ей открыты сердце и душа,
И беды и невзгоды ни при чём,
И жизнь на удивленье хороша.
Мне осталась одна забава -
Пальцы в рот и прощай еда.
Прокатилась дурная слава -
Кем была моя шаурма..