Не стоит к мощам идти на поклон.
Ты возвратишься в родимый дом
тем более,
если твой дом разрушен,
и путь твой суетен, да и скучен.
У дома, в который я возвращусь
и которого глубоководный щуп
не нащупает, будет цвести гречиха
и беда не будет горчее лиха.
Стрижи затеют свой хоровод
у дома, коего вешних вод
язык не достанет ни свай, ни тына.
Лишь птицы помнят Отца и Сына.
Я вроде не грабил, не убивал
и по ночам не писал доносы.
Я просто слова свои выбивал,
как в деревнях выбивают косы.
И в доме, в который я возвращусь
исписаннее страницы Толстого,
дыбом вставшая,
словно чумацкий чуб,
мне по-птичьи с крыши шепнет солома.
И в этом доме, в котором я,
если б был ребенком,
от страха умер,
к порогу выйдет моя семья,
чуть различимая, словно зуммер.
И мне простят, что я чуть тащусь,
уже, конечно не человек,
к дому,
который построил Джек,
и к дому,
в который я возвращусь.
Но в доме,
в который я возвращусь,
не будет сплетен и слухов. Чуть
стемнеет, и тень отлетит на сажень.
Луна в созвездии Рыб и Устриц
застынет
ровной замочной скважиной,
ведущей в залу, где светят люстры.
А ночью к дому, в который Джек
не по своей возвратится воле,
где летчик путает низ и верх
и где сверчок отмеряет век,
приходит ангел,
рогат, как Овен.
И в левой лапе его кривой
куски луча сплетены, как четки.
А в лапе правой, сторожевой,
цикад несмолкающие трещотки.
И в доме, в который я возвращусь,
в котором лишь древоточец-жук
вслепую ищет назад дороги,
рогатый сторож, достав чубук,
клубясь, исчезнет,
как след в сугробе.
Твой Дом, построенный в Душе
На ружу, вырватся он хочет
Тебя с собой забрать он хочет
Счасливой зделавши тебя
День начался сообщением подруги, которая там, с той стороны горизонта, на территории, контролируемой Украиной: «Как жизнь, что-то налаживается? Долги не обещают выплатить? Может, продукты подешевели?»
Это когда человек любит свой дом, свой город, дорожит своей памятью, ему даже в плохой истории хочется искать хорошее. Они уехали зарабатывать украинскую пенсию. Посчитали, что нужно до пенсии прожить семь лет в переселенцах. Семья уехала вместе, снимают две квартиры.
Все не так плохо - все живы-здоровы, у всех работа. Но сердце осталось здесь, в своем доме, среди любимых вещей, своей посуды, которую даже мыть в радость. Какое там лето на море? Только домой, в Луганск, к своим розам и в свой сад.
Моя подруга не имеет выраженных политических предпочтений. Долго присматривалась к новой власти, искала хорошие перемены. Но все, что коснулось ее семьи, исключительно плохо. Доход стал ниже, ограничения во всем - еде, тратах на одежду. Экономия буквально во всем.
Она ждала полтора года каких-то улучшений, была терпелива и нейтральна. Она из тех, кто умеет ждать и терпеть, старой закалки. Им с мужем с молодости звезды не падали - таскали сумки в Польшу, чтобы прокормить семью, спали на продавленном диване. Но от всех этих испытаний семья стала крепче, а свои вещи - дороже.
Наверное, вы понимаете, о чем я. Это когда заходишь в свой дом, и тебе уже хорошо. Даже если там не очень чисто, и дом еще далек от совершенства, но тебе хорошо просто от того, что это ДОМ, в котором все твое, сделано для себя, покупалось для долгой и счастливой жизни и счастливой старости. Когда за этим столом собирались родные, было тесно и весело, было совсем не тяжело готовить, подавать, накрывать. Это тот дом, в который всегда хотелось возвращаться. И к которому ранним утром приезжало такси, чтобы увезти в долгожданный отпуск. Целая жизнь, тысячи историй, множество фрагментов на панно под названием «Счастье».
Она уже пробовала выезжать. Моталась через все блок-посты туда и назад с сумками, назад везла мясо и лекарства, тащила на себе, едва не в зубах. Приезжала домой и ревела на своей недостроенной веранде, которая была роднее лучших отелей мира. Наверное, это возраст, когда ценность дома не измеряется деньгами.
Я хорошо ее понимаю. Поэтому я здесь. Мой дом не имеет политической принадлежности. Нашему дому 104 года. И в этом почтенном возрасте, пережив революцию и две войны, он научился терпеть. Его стены сохраняли жизнь для новой жизни, давали кров разным людям, видели счастливые и не очень судьбы, впитывали в себя историю и истории этих людей. И я не могу предать свой дом, бросив его.
В моем районе брошенные дома пустуют недолго. По ночам из них вырезают металл, снимают ворота, разбирают кровлю. Выносится мебель, разбираются до основания стены. Я не могу так поступить с родительским домом, который сразу после войны в складчину все братья помогли купить вернувшемуся из эвакуации брату с семьей и моим крошечным отцом, а дедушка несколько лет отдавал им долг. Этот дом видел много труда, в нем всегда жили труженики, которым все доставалось ценой большого труда. Я люблю свои старые груши с потрескавшейся от времени корой и разноцветной листвой на разных ветках. Я люблю весенние краски и запахи осенних костров… Я люблю свой дом.
«Подешевела килька на 10 рублей за кило. Теперь она стоит 90 рублей. Не жалей ни о чем. Ты правильно сделала, что уехала». Это все, что я смогла ответить.
С каждым днем все больше причин начать строить домик на дереве.
На работе вечные заботы,
«Геморрой», «дурдом» и кутерьма!
Не несите в дом «дерьмо» с работы,
Ибо будет полон дом «дерьма»!
Муж называет меня «ОК, Гугл». Потому что только я знаю, где что лежит у нас в доме.
&
Я на седьмом небе!
вернее… на этаже.
Облака в окно ко мне смотрятся,
когда я еще в неглиже…
С кофе встречаю рассвета
оранжевые лучи!
А аромата! А света!
Что-то внутри кричит:
здорово жить !
Я счастлива !
Дети и внучки - рядом !
Голуби в танце кружатся-
их провожаю взглядом.
Солнечный заяц носится.
Воздух чист и прозрачен.
Куда-то душа просится,
что это значит?
Балуется ветер,
прядку волос теребя…
Мне сейчас не хватает
только тебя.
У мамы дома на кухне, так хорошо.
Мы посидим, поговорим с ней, о чем-то неважном.
Папа пришел.
О, мама, если б ты знала, о ком я молчу.
Но о нем говорить, мама, просто не хочу.
Переодеваются дома, в городе весна.
Слезы холода на проводах.
Перепуганные души, перепрыгивают лужи.
И спешат, кто куда.
Ты промокла до нитки.
Открываешь знакомую дверцу.
Тебе некуда деться.
Хранишь тайну под сердцем.
У мамы дома на кухне, так хорошо.
Мы посидим, поговорим с ней, о чем-то неважном.
Папа пришел.
О, мама, если б ты знала, о ком я молчу.
Но о нем говорить, мама, просто не хочу.
Как часто в жизни бывает, мы вырастаем, а потом прибегаем.
В тот дом, в котором нас любят.
Где нас обнимут и никто не осудит.
И только дождь за окном, он под зонтом.
Ищет твой дом.
Все расскажешь потом.
Ему бы согреться.
Он тоже знает про тайну под сердцем.
У мамы дома на кухне, так хорошо.
Мы посидим, поговорим с ней, о чем-то неважном.
Папа пришел.
О, мама, если б ты знала, о ком я молчу.
Но о нем говорить, мама, просто не хочу.
Люди хранят тайны, это не случайно.
Приходить в отчаянии, туда где ты всегда был любим.
Да, люди хранят тайны и как бы не банально.
Это не звучала, ты бежишь её открыть самым родным.
У мамы дома на кухне, так хорошо.
Мы посидим, поговорим с ней, о чем-то неважном.
Папа пришел.
О, мама, если б ты знала, о ком я молчу.
Но о нем говорить, мама, просто не хочу.
Дом престарелый даже стоял с трудом,
Всеми забытый, по дряхлому виду судя.
…Стоило ей войти, напевая, в дом -
Дом полюбил её всей деревянной сутью.
Печка чихнула, выплюнув чад и дым,
Ставни моргнули, отряхиваясь от пыли.
Глядя на мир сияюще-молодым
Взглядом, поверить не мог, что его купили.
Дом восторгался - преданный моногам -
Той, что смогла помочь ему обновиться.
Тихо визжа от восторга, к её ногам
Ластился каждой надраенной половицей,
Если она творила на кухне щи,
В тонкую вазочку ставила ландыш поздний…
Дом, хоть с трудом, случайных её мужчин -
Сердцем скрипя, но стараясь не строить козней -
Тихо терпел, отчаянно выносил.
«Дом! - говорила она, - и опять нас трое!»
Дом её ждал изо всех деревянных сил,
Больше, чем тех, кто когда-то его построил.
Ночи сырели. Частил по его щепе
Лиственный шорох и яблочный стук зловещий.
…Утром она второпях протопила печь
И в чемодан аккуратно сложила вещи.
Возле калитки призывно взревел мотор,
Чей-то настойчивый голос воскликнул «Ну же!»
Шамкая вдруг пересохшим от ветра ртом,
Дом осознал, что опять никому не нужен.
«Ты не грусти, - прошептала она, - поспи!
Отпуск закончен. До следующего лета!»
Дом, собачонкой, оставленной на цепи,
Тонко скулил и рвался за нею следом.
А боль уходит со стихами и мотивами
По буквам, нотам, переборам и словам.
И каждой строчкой, и едиными порывами
Мы приближаемся к желанным берегам.
И наши лодки у причала снова встретятся
И руку ты подашь на берег мне,
Где есть земля и дом, а к дому лестница
В родной и добрый уголок на всей земле.
Родимый дом - гнездо человека, которое он свивает из всего, что ему дорого и необходимо
Если грязные стаканы,
Сахар на столе кругом,
Помни: скоро тараканы
Постучат в твой сладкий дом!
Семья - это дом, в котором все мы живём. И строить мы его должны всю жизнь по кирпичику и с любовью. Как построишь так и будешь в нём жить.
Мимо текла, текла река,
плыли по небу облака…
Шел человек,
была дорога нелегка.
И человек мечтал о том,
что он построит где-то дом
и поселится счастье в нем -
в доме одном.
Если когда-то он сдавал,
то непременно напевал
песню любимую свою,
ту, что пою:
Дом ведь известно всем давно -
это не стены и окно,
даже не стулья за столом…
Дом - это дом !!!
Дом - это то, куда готов
ты возвращаться вновь и вновь,
яростным, добрым, нежным, злым,
еле живым…
Дом - это там, где вас поймут,
там, где надеются и ждут,
где ты забудешь о плохом -
это твой дом !
Дом ведь известно всем давно -
это не стены и окно,
даже не стулья за столом…
Дом - это дом !!!
- Я должна идти домой. Я кое-что забыла.
- Что ты там забыла?
- Я забыла остаться там.