Почему-то слова, находящие выход
Норовят всё больнее поранить живых.
Не будите вы лихо, пока оно тихо,
И цените не мёртвых - цените живых.
Отчего мы не ценим того, что имеем,
И имеем мы то, что не можем ценить.
И родного при жизни всё видим злодеем.
Погибая, кричим: «Хорошо было жить!»
Почему без стыда плачем так на могилах,
Но стыдимся украдкой слезу обронить
Мы на плечи любимых, хороших и милых
Тех, которым не грех все ошибки простить.
Ну чего ж нам бывает так сложно порою
Просто крикнуть: «Прости ты меня, дурака!».
Извиниться не поздно, пока все с тобою,
До тех пор, как в руке не остынет рука.
Как живём, пролетают года за два мига,
Умираем, минуту считая за год.
Не будите вы лихо, пока оно тихо.
Смерть амнистий до лучших времён не даёт.
Объясни, как это всё случилось,
Что тебя я встретил где-то там,
Чтоб искал твою навеки милость
И остался ненашедший сам.
Но ведь это буднично и скучно,
И привыкла видеть боль Земля.
Мысленно целую твои ручки,
Наяву боюсь и взгляда я.
Ты пойми, здесь ничего не странно:
Всё случилось, как хотел лишь Бог.
Но крутиться мысль не перестанет,
Что тебя я, встретив, не сберёг.
Ты поверь, тебе мешать не стану:
Замолчу, обиду затая.
От меня идёшь ты неустанно,
Но к тебе тянусь навеки я.
Это всё так буднично, привычно,
Сколько раз то видела Земля.
Потому-то мне вот так трагично
То, что чья-то ты, но не моя.
© Владимир Мартыненко
Он так хотел бы верить в сказки,
Чтоб Дед Мороз пришёл к нему.
Но снова, закрывая глазки,
Не верил больше ничему.
Он долго умолял у Деда
Не то, чтоб всё и сразу, нет.
Хотел, чтоб кто-то хоть проведал,
За столько беспроведных лет.
Он каждый Новый Год у ёлки,
Что в детском доме наряжал,
Души своей лепил осколки
И то и дело повторял:
«Не нужно мне единорога,
Не интересен самолёт
И на мопеде нет дороги,
Коль снова мама не придёт.
Когда придёт, она обнимет,
Всплакнёт, поймёт, что не права,
На руки ласково поднимет,
Что вверх ногами голова.
Её винить тогда не стану,
Прощу ей, словно позабыл,
И с неба звёздочку достану,
Чтоб Новый Год светлее был".
Но мать его не приходила,
Хоть знал и верил, что жива.
Пусть предала, но всё же милой
Не скажет он, что не права.
Он подростал, уже на руки
Ей было бы его не взять,
Уже по моде носит брюки
И скоро вслух услышит «Зять».
И вот когда свои уж дети
Родились, стали подростать.
Решил застать на этом свете
Свою родную всё же мать.
Он пару лет потратил пусто:
Искал, рыдал, терял, хотел
И переменчивые чувства
Доверить никому не смел.
И вот нашёл, и вот уверен,
Что это именно она.
И адрес есть, и вроде верит,
Что пробудился ото сна.
Он долго перед дверью мялся,
Ища полезные слова,
И сам себе в ненужном клялся
Да так, что кругом голова.
И наконец, уже решился.
И позвонил в дверной звонок,
Проём с цепочкой приоткрылся,
Хотел ступить он на порог.
А на пороге вся в рванине
Стояла вроде бы она.
Казалось, что уж вот-вот примет
И скажет, что совсем одна.
И он во всём теперь признался
И рассказал, как тяжело.
В любви сыновьей ей поклялся,
Что побеждает всюду зло.
Она в мгновенье зарыдала
И кинулась ему на грудь,
Прощенье тихо умоляла:
«Ты мать родную не забудь.
Так часто думала я снова
И вновь, что кинула тебя.
Увы, была я нездорова,
Пришлось растаться нам любя.
Теперь уже всё изменилось.
Прости меня сынок, прости.
И сколь верёвочка не вилась
Уважь хозяйку, погости.
Да только беднота сплошная:
На стол, вишь, хлеба даже нет.
Живу совсем теперь одна я,
И скромен мой дневной обед.
Дай ты старушке денег чутку,
Я в магазин вмиг побегу.
Куплю мясного, рыбы, утку
Накрою стол почём смогу".
«Конечно, дам тебе я денег!
Родная, вот, что есть, держи!
Тебя я вытащу на берег,
Свои печали отложи».
Но только деньги получила,
Старуха сморщилась в лице
И перед носом дверь закрыла,
Сказав ответ на том конце:
«Таких, как ты я не считала:
Быть может десять, двадцать, сто.
Да всё равно бы было мало,
Но никогда бы низачто
Не стала б я просить прощенья
Иль унижаться перед кем.
Свободна с самого рожденья
Без лишних слов, без лишних тем.
Так что, сынок, давай ты топай
Туда, откуда и пришёл.
Да только дверью уж не хлопай -
Она закрыта хорошо.
А я на эти отступные
Смогу недельку покутить.
Придут ко мне мои родные -
Те, с кем готова вечно пить.
Ну всё, давай, без лишних красок.
Я родила - скажи мерси.
Не ждал ли материнских ласок,
Увы, изволь, но не проси".
И вот тогда она умолкла,
И вот тогда он осознал,
Что лучше не стоял у ёлки,
Что лучше б он её не знал.
И позабыл тогда навеки,
Сказал: «При родах умерла».
В родном увидел человеке,
Так много света, мало зла.
Сказал детишкам, что бабуля
Была прекрасней всех чудес.
И только сам знал: «На те дулю.
В твоей мамаше чистый бес».
И вот уж умирать собрался,
И сам он папа, прадед, дед.
Он никому так не сознался,
Почём имел столь много бед.
Хотел он встретить там её ли Иль не хотел - гадать зачем?
Ведь жизнь дала и много боли,
Без лишних слов, без лишних тем.
И снова мальчиком стоял он,
И снова верил в Новый Год.
Да только времени так мало
Нам Дед Мороз иль Бог даёт.
Человек уходил, покидая границы,
Что душили в груди и мешали дышать,
Он уж не был рабом, был свободен, как птица,
Что не знала преград, научилась летать.
Человек уходил, ни о чем не жалея,
Он не помнил начала, но видел финал,
Для него словно вверх протянулась аллея,
Он готов встретить то, чего раньше не знал.
Он не чувствовал страха и радость не слышал,
Только грусть наплывала прощаться с Землей,
И уж не было небо давящею крышей,
И готово навеки его стать судьбой.
Уходил человек, уходил безвозвратно,
Уходил, чтобы место другим уступить,
Чтобы жизнь умножалася смертью стократно,
Человек погибал, погибал, чтобы жить.
Он рожден был для этой трагичной минуты,
И пора уж второе число закрепить,
Разорвать надоевшие старые путы,
Человек уходил, уходил, чтобы жить.
Он мечтал и жалел, он любил, ненавидел,
Он пытался познать и делиться умом,
Он смотрел в небеса, он лишь звезды в них видел,
И не чаял найти среди них себе дом.
Человек уходил, потому что так надо,
Потому что уж не было жизненных сил,
Зарыдала Земля, Небеса были рады,
Человек прожил жизнь, человек уходил.
Господи, ну что же происходит?
Неужели мы живем лишь для того,
Чтоб смотреть, как наша жизнь уходит
И не сделать больше ничего.
Господи, ведь мы родные дети
Для тебя, Ты смотришь неспеша,
Как на созданном тобою свете
Грешная скитается душа.
Неужели мы для этого страдаем,
И пытаемся Тебя в себе познать
Проходя от края и до края,
Чтоб потом Тебе свой долг отдать.
Господи, прости меня за это,
Я хочу понять хотя бы раз
Снова не найдя в себе ответа,
Что же приготовил ты для нас.
Ты прости меня, я скромно верю,
Что поймешь Ты это, не гневясь.
Хоть в открытой я пишу манере,
Но перед тобою преклонясь…
Так, наверное, любили только боги.
Без неё не смог прожить он год,
Не найдя себе другой дороги
Среди счастья, будней и невзгод.
Так, наверное, Адам любил лишь Еву,
И от них мы все теперь пошли.
Иль свою так любят королеву
Истинные чести короли.
Но она ушла и не вернулась,
Он рыдал над уходящей в даль,
А она во сне лишь улыбнулась,
Выражая радость и печаль.
Так, наверное, страдает только голубь,
Потеряв свою голубку навсегда.
А ведь был красив ещё и молод,
Впереди иметь он мог года.
Так, наверное, уходит только лето
За весною в вечность без следа.
Мало видела такой любви планета,
Её воздух, пламя и вода.
Обменял на крылья свои ноги
И за нею в даль пустился он.
Так, наверное, любили только боги,
Так в неё был он навек влюблён.