Николай Алексеевич Некрасов - цитаты и высказывания

Кто хочет сделатьс глупцом,
Тому мы предлагаем:
Пускай пренебрежет трудом
И жить начнет лентяем.
Хоть Геркулесом будь рожден
И умственным атлетом,
Все ж будет слаб как тряпка он И жалкий трус при этом…
Когда придет упадок сил,
Хандра подступит злая-
Верь: не единый пес не выл
Тоскливее лентяя!

Я за то глубоко презираю себя,
Что живу, день за днем бесполезно губя,
Что я силы своей не пытав ни на чем
осудил себя сам беспощадным судом,
Что лениво твердя: я ничтожен, я слаб,
добровольно всю жизнь пресмыкался как раб,
Что доживши, кой-как до тридцатой весны
не скопил я себе хоть богатой казны,
Чтоб глупцы у моих пресмыкались бы ног,
Да и умник подчас позавидовать мог…
Я за то глубоко презираю себя,
что потратил свой век никого не любя,
Что любить я хочу, что люблю я весь мир…
А брожу дикарем, бесприютен и сир!
И что злоба во мне и сильна и дика!
А хватаюсь за нож-замирает рука!

Мы разошлись на полпути,
Мы разлучились до разлуки
И думали: не будет муки
В последнем роковом «прости»,
Но даже плакать нету силы.
Пиши - прошу я одного…
Мне эти письма будут милы
И святы, как цветы с могилы, -
С могилы сердца моего!

Они горят!.. Их не напишешь вновь,
Хоть написать, смеясь, ты обещала…
Уж не горит ли с ними и любовь,
Которая их сердцу диктовала?

Их ложью жизнь ещё не назвала,
Ни правды их ещё не доказала…
Но та рука со злобой их сожгла,
Которая с любовью их писала!

Свободно ты решала выбор свой,
И не как раб упал я на колени,
Но ты идёшь по лестнице крутой
И дерзко жжёшь пройдённые ступени!

Безумный шаг!.. Быть может, роковой…

О, пошлость и рутина - два гиганта,
Единственно бессмертные на свете,
Которые одолевают всё -
И молодости честные порывы,
И опыта обдуманный расчёт,
Насмешливо и нагло выжидая,
Когда придёт их время. И оно
Приходит непременно.

О сердце бедное моё!
Боюсь: ты скоро изнеможешь…
Простить не можешь ты её…
Зачем же не любить не можешь…

И скучно, и грустно, и некого в карты надуть
В минуту карманной невзгоды…
Жена?.. но что пользы жену обмануть?
Ведь ей же отдашь на расходы!
Засядешь с друзьями, но счастия нет и следа -
И черви, и пики, и всё так ничтожно.
Ремизится вечно не стоит труда,
Наверно играть невозможно…
Крепиться… Но рано иль поздно обрежешься вдруг,
Забыв увещанья рассудка…
И карты, как взглянешь с холодным вниманьем вокруг -
Такая пустая и глупая шутка…

Прости! Не помни дней паденья,
Тоски, унынья, озлобленья, -
Не помни бурь, не помни слез,
Не помни ревности угроз!

Но дни, когда любви светило
Над нами ласково всходило
И бодро мы свершали путь, -
Благослови и не забудь!

Старый Мазай разболтался в сарае:
«В нашем болотистом, низменном крае
Впятеро больше бы дичи велось,
Кабы сетями ее не ловили,
Кабы силками ее не давили;
Зайцы вот тоже, - их жалко до слез!
Только весенние воды нахлынут,
И без того они сотнями гинут, -
Нет! еще мало! бегут мужики,
Ловят, и топят, и бьют их баграми.
Где у них совесть ?.. Я раз за дровами
В лодке поехал - их много с реки
К нам в половодье весной нагоняет, -
Еду, ловлю их. Вода прибывает.
Вижу один островок небольшой -
Зайцы на нем собралися гурьбой.
С каждой минутой вода подбиралась
К бедным зверькам; уж под ними осталось
Меньше аршина земли в ширину,
Меньше сажени в длину.
Тут я подъехал: лопочут ушами,
Сами ни с места; я взял одного,
Прочим скомандовал: прыгайте сами!
Прыгнули зайцы мои, - ничего!
Только уселась команда косая,
Весь островочек пропал под водой.
«То-то! - сказал я, - не спорьте со мной!
Слушайтесь, зайчики, деда Мазая!»
Этак гуторя, плывем в тишине.
Столбик не столбик, зайчишко на пне,
Лапки скрестивши, стоит, горемыка,
Взял и его - тягота невелика!
Только что начал работать веслом,
Глядь, у куста копошится зайчиха -
Еле жива, а толста как купчиха!
Я ее, дуру, накрыл зипуном -
Сильно дрожала… Не рано уж было.
Мимо бревно суковатое плыло,
Зайцев с десяток спасалось на нем.
«Взял бы я вас - да потопите лодку!»
Жаль их, однако, да жаль и находку -
Я зацепился багром за сучок
И за собою бревно поволок…

Было потехи у баб, ребятишек,
Как прокатил я деревней зайчишек:
«Глянь-ко: что делает старый Мазай!»
Ладно! любуйся, а нам не мешай!
Мы за деревней в реке очутились.
Тут мои зайчики точно сбесились:
Смотрят, на задние лапы встают,
Лодку качают, грести не дают:
Берег завидели плуты косые,
Озимь, и рощу, и кусты густые!..
К берегу плотно бревно я пригнал,
Лодку причалил - и «с богом!» сказал…

И во весь дух
Пошли зайчишки.
А я им: «У-х!»
Живей, зверишки!
Смотри, косой,
Теперь спасайся,
А чур зимой
Не попадайся!
Прицелюсь - бух!
И ляжешь… Ууу-х!.."
Мигом команда моя разбежалась,
Только на лодке две пары осталось -
Сильно измокли, ослабли; в мешок
Я их поклал - и домой приволок,
За ночь больные мои отогрелись,
Высохли, выспались, плотно наелись;
Вынес я их на лужок; из мешка
Вытряхнул, ухнул - и дали стречка!
Я проводил их всё тем же советом:
«Не попадайся зимой!»
Я их не бью ни весною, ни летом,
Шкура плохая, - линяет косой… "

И веря и не веря вновь
Мечте высокого призванья,
Он проповедует любовь
Враждебным словом отрицанья,

Я не люблю иронии твоей.
Оставь ее отжившим и не жившим,
А нам с тобой, так горячо любившим,
Еще остаток чувства сохранившим -
Нам рано предаваться ей!

Пока еще застенчиво и нежно
Свидание продлить желаешь ты,
Пока еще кипят во мне мятежно
Ревнивые тревоги и мечты -
Не торопи развязки неизбежной!

И без того она не далека:
Кипим сильней, последней жаждой полны,
Но в сердце тайный холод и тоска…
Так осенью бурливее река,
Но холодней бушующие волны…

У счастливого недруги мрут,
У несчастного друг умирает.

Давно - отвергнутый тобою,
Я шёл по этим берегам
И, полон думой роковою,
Мгновенно кинулся к волнам.
Они приветливо яснели.
На край обрыва я ступил -
Вдруг волны грозно потемнели,
И страх меня остановил!
Поздней - любви и счастья полны,
Ходили часто мы сюда.
И ты благословляла волны,
Меня отвергшие тогда.
Теперь - один, забыт тобою,
Чрез много роковых годов,
Брожу с убитою душою
Опять у этих берегов.
И та же мысль приходит снова -
И на обрыве я стою,
Но волны не грозят сурово,
А манят в глубину свою…

Внимая ужасам войны,
При каждой новой жертве боя
Мне жаль не друга, не жены,
Мне жаль не самого героя…
Увы! утешится жена,
И друга лучший друг забудет;
Но где-то есть душа одна -
Она до гроба помнить будет!
Средь лицемерных наших дел
И всякой пошлости и прозы
Одни я в мир подсмотрел
Святые, искренние слезы -
То слезы бедных матерей!
Им не забыть своих детей,
Погибших на кровавой ниве,
Как не поднять плакучей иве
Своих поникнувших ветвей…