Благослови на войну,
Дом сохрани и спаси.
Так собирались в поход
Ратные люди Руси.
Так, от начала времен,
Солдату дана благодать,
С Богом надежнее жить,
С Богом легко умирать.
След звезды
Пылит по дорогам,
На душе покой
И тихая грусть.
Испокон веков
Граничит с Богом
Моя Светлая Русь.
Сколько раздоров и смут
Ведала Родина-мать,
Как нас хотели согнуть,
Как нас пытались ломать.
Сколько шакалов да псов
Скалятся с разных сторон
На золото наших хлебов,
На золото наших икон.
След звезды
Пылит по дорогам,
На душе покой
И тихая грусть.
Испокон веков
Граничит с Богом
Моя Светлая Русь.
Что собирали отцы,
Нас научили беречь
Вера родной стороны,
Песня, молитва да меч.
Так повелось от корней,
Ратную службу несут,
Всяк на своем рубеже,
Инок, воин и шут.
Выше правды есть любовь, выше закона -
милость, выше справедливости -
прощение…
До зари остаётся только вдох.
Облака первый луч настиг врасплох.
Всё как всегда, опять игра в закон.
Качели вверх, качели вниз - закон.
Вот и я зацепился за края.
Не держусь, трачу, не даря.
Между грязью и красотой,
Между чудом и тьмой,
Возвращаюсь своей тропой
Домой.
Мир банален и глуп.
Чтобы внять дураку,
Я пытался не раз,
Доказать что смогу
Докричаться до тех,
Кто поставил на кон
Всё и вышел не в масть.
Между словом «прости» и уменьем прощать.
Лёд космических зим
Не добавить, не взять.
Так готовят финал, чтобы встать на поклон
Похоть, зависть и власть.
День потух,
Вечер вышел чуть длинней.
На воде пляшут блики фонарей.
Из темноты струится дым, туман.
Качели вверх, качели вниз - обман.
Только милость способна ждать.
Как ждёт удара копьё.
Дай мне зоркость определять.
Твоё.
Кровь на губах не просохла,
Правда глаза слепит
Тем, кто глазел, как дохла
Сталь под напором бит.
Страх выползал наружу,
Ложью замазав быль.
Здесь будет только хуже
Лучшие лягут в пыль.
Эй, бойцы!
Вас опять наебали!
Эй, бойцы!
Век не помнит минут.
Все, как всегда,
И лучше будет едва ли.
А если что,
То вас опять наебут.
Бесы готовят поле,
Черти банкуют кон.
Ярость качает волю,
Воля вершит погром.
Всяким благим порывом
Выстланы тропы в ад.
Смерть - это так красиво!
Если б не гниль и смрад.
Сколько раздоров и смут
Ведала Родина-мать,
Как нас хотели согнуть,
Как нас пытались ломать.
Сколько шакалов да псов
Скалятся с разных сторон
На золото наших хлебов,
На золото наших икон.
Осторожные разжигали хворост идей.
Грянули в набат,
Города горят!
А тушить послали детей.
Откровенные растянули правды меха.
Судят да рядят,
Кто в чём виноват,
Да в себе не видят греха.
А над этим всем небо.
Только облако тронь,
Край душистого хлеба,
Крупной соли ладонь.
А над небом столетий
Плавный ход без конца.
И смена тысячелетий
Лишь улыбка творца.
А мы всё ищем врага,
К иконе ладим рога,
Дракой горим!
Кому за что отвечать?
Все мастера обличать.
О, Третий Рим!
Вверх! От земли!
Приблизить Горнюю даль,
Крестопоклонно!
Молитвой в сердце зажечь Радости Печаль!
Обречённые встали на колени в кольцо.
Друг на друга льют
Копоть да мазут,
Чтобы не признали в лицо.
Неприметные под себя слепили закон.
За народ несут
Сбрую да хомут,
Да уходят через кордон.
Слово для сердца надежней, чем небо для глаз -
Импульс начала и светоч предтечи конца.
Слово заблудшие души спасало не раз,
Слово разило неверных вернее свинца.
Семь миллиардов и тысячи тысяч до них,
Ждали у моря погоды, да славили муть.
Лишь единицам открылось, что ветер затих,
Чтобы огнем по земле проложить новый путь.
Серый пепел лет -
Отзвук тишины.
Все, кто видел свет,
Оглашены.
Мир промежутков подобен стоячей воде,
Не то чтоб болото, но все же никак не река.
В мире задернутых штор нет приюта звезде,
Голый расчет при условии наверняка.
А над городом, солнце лучит заря,
Льет в мир золото силою тропаря,
Меж тем в топоте тают остатки сил
Тех, кто ропотом
Жил,
Слова не ведая.
Пыл
Тьмы проповедуя.
Век коротали в разгулы отеком лица,
Комкали Слово, купелью считая кровать,
Сором пустой болтовни наполняли сердца,
И гибли в тупом нежелании хоть что-то менять.
Кто за что в ответе,
С тем и проживет,
Время покажет, кто чего стоил в этой пурге.
Кто там, на том свете,
Кружит хоровод,
Объяснит в момент палец на курке
Мало-помалу, но чем дальше в лес,
Тем громче плач.
Шли по земле, не касаясь небес,
Вор да палач.
Каждому с рожденья было ровно дано
Смеха да слёз,
Ты только знай, выбирай по себе ремесло,
Как повелось.
Их зачинали в космический час
Под стольный салют,
А над страною сиял указ,
Разоблачающий культ.
Время ракетой летело вперёд,
А впереди - коммунизм.
Славься, Отечество! Гуляй народ!
Вот это жизнь!
Годы текли не по дням - по часам,
Парни росли.
И ветер поплевывал пылью в глаза
Поросли.
Долго ли, коротко ли до ножа
Детворе.
Сладко спят пьяные сторожа
На дворе.
И завертелось, и началось,
Эх, мать-канитель.
Строил хитро за вопросом вопрос
Следователь.
Первый в отказ, а второй на него,
Мол, так-перетак.
Ну и раскрутил корешка своего,
Сам, знать, не дурак.
Утро наощупь,
Солнце в глазок,
Через щель ветра глоток.
Мало-помалу, но чем дальше в лес,
Тем ближе топор.
Шли по земле, не касаясь небес,
Палач да вор.
На перекрёстке единственный путь
Расходится.
Каждый решил свою лямку тянуть,
Как водится.
Время тараканом ползло по стене,
Куда там коням!
По «целине» да по «малой земле»,
Из выгребных ям.
На именной каравай, не прогнувши спины,
Рта не разевай,
Но только все глубоко удовлетворены,
Знай, наливай!
Ну, а чё наши парни? Да вроде у дел.
Тот, что хитрей,
Встал на асфальт, портупею надел,
Да айда, где теплей.
С гуся вода, что пенопласт топорам,
Весело жить.
На чёрных «волгах» по красным дворам,
Бояр развозить.
Красная площадь,
Чёрный фургон,
Звёзды в разлёте погон.
Мало-помалу, но чем дальше в лес,
Тем громче плач,
Шли по земле, не касаясь небес,
Вор да палач.
Каждому с рожденья было ровно дано
Смеха да слёз.
Ты только знай, выбирай по себе ремесло,
Как повелось.
…"Кто-то минирует океан, кто-то вот вот родит, кто-то прошёл через Афганистан- у него обнаружен СПИД, кто-то сел на электрический стул, кто-то за праздничный стол, кому-то стакан гарантировал жизнь, кого-то не спас укол, кто-то шепчет: «люблю тебя», кто-то строчит донос, кто-то идёт под венец, кого-то ведут на допрос, кто-то в драке нарвался на нож, кто-то смеётся во сне, кто-то попал под дождь, кто-то погиб на войне."
Ясный месяц-луч,
Облаком плыл.
Ночь крылатил день ото дня,
Звезды стелил по дорогам.
В осень уводил
Наш караван,
До зимы звенеть городам.
Встать к Рождеству у порога
дома.
Рождество. Снег.
Чистым январем
Духом воспрять.
От всенощной выйти другим.
Снегом скрипеть до рассвета.
Да любовь нести
Прямо к весне
Солнце вместе с нею встречать.
Благодарить песней этой
слово.
Рождество. Снег.
Я начинаю путь,
Возможно в их котлах уже кипит смола,
Возможно в их вареве ртуть,
Но я начинаю путь.
Я принимаю бой.
Быть может, я много беру на себя,
Быть может, я картонный герой,
Но я принимаю бой.
Я говорю:
Живым - это лишь остановка в пути,
мертвым - дом.
Смирное время,
Смирные дни,
Боль и радость почистили зубы и спят,
Звук, которым когда-то был крик,
В рот набрал воды
И прикусил язык.
Ржавчина
Выжженных звезд
Отражает промежутки сомнительных лет,
Плесень несет свой пост,
Прикрывая покрытый коростой погост.
Волчья ягода,
Черная кровь,
Немое темноводье водит тени по дну,
Языки публичных костров,
Лижут лица,
Эй, начальник, покорных в ров!
Пот напомаженных туш,
Жирные рты плетут слюной кружева.
Зверь лакает из луж
Души тех, кто принял печать.
Маэстро, тушь!
Живым - это лишь остановка в пути,
Мертвым - дом.
Где разорвана связь между солнцем и птицей рукой обезьяны,
Где рассыпаны звезды, земляника да кости по полянам,
Где туманы, как ил, проповедуют мхам откровения дна,
Где хула, как молитва, - там иду я.
Где деревья вплетаются в летопись слов отголоском начала,
Где лесной часослов зашифрован устами пожаров,
Где большая дорога, черная ночь да лихие дела,
Где блестят за иконой ножи, - там иду я Где рассветы купаются в колодцах дворов да в простуженных лужах
Где в грязи обручилась с весенним дождем стужа,
Где глоток, как награда за прожитый день ночью без сна,
Где пропиты кресты, - там иду я.
Где надежда на солнце таится в дремучих напевах,
Где по молниям-спицам танцует гроза-королева,
Где Луна присосалась к душе, словно пьявка-змея,
Где пускают по кругу любовь, - там иду я.
Где Восток напоил молоком кобылиц кочевника-ветра,
Где по дорогам в острог по этапу ползут километры,
Где в грязи по колено да по горло в крови остывает земля,
Где распятье под сапогом, - там иду я.
Где молчанье подобно топоту табуна, а под копытами - воля,
Где закат высекает позолоченный мост между небом и болью,
Где пророки беспечны и легковерны, как зеркала,
Где сортир почитают за храм, - там иду я.
Я поднимаю глаза, я смотрю наверх.
Моя песня - раненный стерх.
Я поднимаю глаза.
На моей земле видно так повелось,
Всё не слава Богу, всё не так, как у всех,
То ночами маемся, то засветло пьём,
Стороной взглянуть - и смех, и грех.
Ой, мама, мама, больно мне.
На моей земле каждый в правде ослеп,
Брат на брата прёт, сын отца тянет в блуд,
На моей земле вместо колоса - серп,
Вместо солнца - дым, вместо воли - хомут.
Так за веком - век, ни кола, ни двора,
От тюрьмы - сума на стыке эпох.
В драке не поможем, но случись война,
Даст Бог, победим, победим, даст Бог.
А у земли одно имя - Светлая Русь,
В ноги поклонись, назови её - мать,
Мы ж - младенцы все у неё на груди,
Сосунки-щенки, нам ли мамку спасать?
А на часах уже без пятнадцати три,
Время - как река, не воротишь назад.
А ты хоть раз попробуй оглянись
Да посмотри,
Что сумел, что сделал, и кто этому рад.