Мы не можем вырвать ни страницы из нашей жизни, хотя легко можем бросить в огонь саму книгу.
Ничего нового. Существовал.
Ад — это другие.
Постановка «я могу» приводит к положительному результату, постановка «я не могу» не приводит ни к какому результату.
Настоящая свобода начинается по ту сторону отчаяния. (Судя по всему Сартр такого не говорил, а это — вольный перевод реплики Ореста из его пьесы «Мухи»: Юпитер. Что им делать с отчаянием? Орест. Что угодно: они свободны, настоящая человеческая жизнь начинается по ту сторону отчаяния.)
Право на любовь мы завоюем кровью. («Дьявол и господь Бог»)
У человека в душе дыра размером с Бога, и каждый заполняет её, как может.
Человек обречен на свободу.
Пока живешь, никаких приключений не бывает. Меняются декорации, люди приходят и уходят — вот и все. Никогда никакого начала. Дни прибавляются друг к другу без всякого смысла, бесконечно и однообразно.
Я сам своя свобода.
Человек состоит из всех людей. Он равен им всем, и все они равны ему.
Мир прекрасно обошелся бы без литературы; еще лучше он обошелся бы без человека.
Понимаешь, начать кого-нибудь любить- это целое дело. Нужна энергия, любопытство, ослепленность… Вначале бывает даже такая минута, когда нужна перепрыгнуть пропасть: стоит задуматься и этого уже не делаешь. Я знаю, что больше никогда не прыгну.
У каждого из нас есть своё отчаяние, тенью следующее за нашей уверенностью в себе, за нашим спокойным настоящим.
Мы становимся тем, кем мы есть, только решительно отвергая то, что другие сделали из нас.
Мои воспоминания - словно золотые в кошельке, подаренном дьяволом: откроешь его, а там сухие листья.
Молчание есть аутентичная форма слова. Молчит лишь тот, кто способен что-то сказать.
Он требует от меня самой малости - всего только согласиться навесить на себя ярлык.
- Вы встречали уже где-нибудь эту мысль?
- Да нет, конечно, нет.
- В самом деле? Совсем нигде не встречали? Стало быть, мсье, - говорит он, помрачнев, - эта мысль неверная. Будь она верной, она уже пришла бы кому-нибудь в голову.
Когда мы говорим, что человек ответствен, то это не означает, что он ответствен только за свою индивидуальность. Он отвечает за всех людей.
…
Нет ни одного нашего действия, которое, создавая из нас человека, каким мы хотели бы быть, не создавало бы в то же время образ человека, каким он, по нашим представлениям, должен быть.
Выбрать себя так или иначе означает одновременно утверждать ценность того, что мы выбираем.
Достаточно, чтобы один человек ненавидел другого, - и ненависть, переходя от соседа к соседу, заражает всё человечество.