Треволнение — это волнение в кубе.
Вы главное не волнуйтесь по мелочам… Все равно все будет, как попало…)))
Я ещё больше волнуюсь, когда мне говорят: «Не о чем волноваться».
Волновать меня снова и снова. в этом тайная воля твоя…
Это даже хорошо, что мы нервничаем. Ведь излишней самоуверенностью Господь наделяет лишь тех, у кого недостает таланта.
Всегда волнуюсь и тревожусь за тебя…
Ну, что ж теперь поделать, если я такая?
… Обеспокоенностью сердце теребя,
Переживаю… Очень… Не переставая…
Чем больше времени молчишь - сильнее страх…
Я ни на чём сосредоточиться не в силах,
Ты - в каждой мысли… Забывая о делах,
Молюсь о том, чтоб Бог хранил тебя, мой милый!
Молюсь о том, чтоб помогал тебе во всём
И ярким светом освещал твои дороги…
… А как иначе? - чувств огромный водоём
Тобою дышит! Оттого - полно тревоги…
Прости, что вновь переживаю за тебя…
Ну, что ж теперь поделать, если я такая?
Как не тревожиться, волнением кипя? -
Ведь только ты даруешь мне блаженство рая…
То, что трогает душу, по сути простое,
Поцелуй на рассвете, младенца ли крик,
Это что - то незримое, чудо земное,
Полнолунной картины чарующий штрих…
То, что торгает душу, по сути святое,
Ощущенье полёта и крыльев размах,
Это в области сердца, как в кадрах немое
Волшебство, что дарует лирический маг…
То, что трогает душу, цепляет петельки
И узор вяжет тонкий, как небо из звёзд
Летят годы, как птицы, златые недельки,
Оставляя следы от шипов алых роз…
То, что трогает душу, по сути простое,
Шум прибоя рассветный, крики чаек в ночи,
Эйфория удачи, кольцо золотое,
Вечность тихо вручает от счастья ключи…
И в душе разливается сладкая нега,
Сказка нежной волны полнолунных надежд,
Два крыла лиры света, как два оберега,
Ангел добрых желаний из белых одежд…
Обними сладко губы мои, своими.
Рук тепло обнаженной спине подари.
Дыханием нежным согрей мою шею.
Языком от ключицы к груди проведи.
Пусть ладони блуждают по бархатной коже.
Поцелуями «вальс» от груди к животу.
Гладишь бедра, ласкаешь, целуешь. О, Боже -
Я сминаю со стоном в руках простыню…
Закрываю глаза, растворяясь в безумной неге.
Ты меня накрываешь собой как морская волна.
Выступают бриллиантами капельки пота на теле.
Я рисую ногтями «пейзаж» на спине у тебя.
Снова губы мои обнимаешь ты страстно.
Замираешь на миг, содрогаясь на пике волны.
Нам с тобою вблизи находиться наверно опасно,
Потому и живем мы на разных краях земли.
Приходят письма из дурдома…
…Волнуются… когда ж я буду дома…
Я очень волнуюсь, когда вижу красивое.
О, Море! Море!
Ты сегодня в раздоре!
О, море! Не всегда благодать…
О, море, ты бываешь сурово!!!
Но дай мне с тобой постоять.
Не злись и не хмурься напрасно,
Не рушь… на своём пути…
Я знаю, когда ты прекрасно!
Не гони меня, я прошу, не гони.
Я только тобой восторгаюсь…
Могуществом и твоей глубиной…
Тобою всегда очищаюсь
И возрождаюсь тобой!
Вдохни своей силы и ласки,
Не дай мне пустою уйти,
Заполни волей, дай краски…
Спаси меня и сбереги!
Calling
Зарождается этот бред от смутного беспокойства,
Что стучится в его мозги - сначала довольно робко,
И течение мыслей обретает странные свойства
От того, что радио врёт, что где-то на МКАДе пробка.
Потому что он в курсе - там, где пробка, там - плохо дело,
Там обломки, и вой сирен, мигалки, патруль, носилки,
Там, должно быть, на мостовой лежит бездыханным тело,
Над которым склонился врач и чешет вотще в затылке.
Разумеется, не её - чего бы ей вдруг на МКАДе,
Но уже механизм запущен - всякое в строку лыко:
Террористы и маниаки, просто люд - гад на гаде,
Людоеды и душегубы - всех излови поди-ка!
Что ни оттепель, то капель - на крышах такие льдины…
Или молния вдруг шарахнет - грозы в начале мая…
Потому-то в башке мигрень, залысины и седины
Оттого-то его колбасит, плющит, трясёт, ломает.
И ведь даже метеорит Тунгусский вполне возможен!
Он уже допускает, что космические пришельцы
Похищают её сейчас, и даже, помилуй Боже,
Скажем, лично товарищ Путин. Хуже - товарищ Ельцин.
И рассудок - прости-прощай! И даже его остатки.
Он, успев навоображать и бойню, и мясорубку,
Выпадает в осадок весь и скушно лежит в осадке,
Потому что она молчит. Она не снимает трубку.
А она, не снимая трубки, тает в чужих объятьях,
Поражаясь, зачем звонить так долго, когда не нужно,
И ведь именно в тот момент… Придётся прервать занятья…
А он жив из последних сил, ничтожно и так натужно,
А когда устаёт дышать под этим безумным прессом,
А когда на исходе часа слышит сухое «здрасте…»,
Вдруг с души упадает камень. Страшный. Три тонны весом.
И его отпускает… Губы шепчут:
- Боже! Какое счастье…
А мне бы гладить твои мягкие волосы
И слушать твоё мурчание.
Я никогда никого…
Понимаешь?
Никого так отчаянно.
Волноваться вредно для здоровья.
Если в жизни бури и потери,
Лучше обходиться малой кровью:
Без скандалов, криков и истерик.
Чувства без взаимности - нелепы,
Как одно ведро на коромысле.
Если не выходит верить слепо,
Продолженье не имеет смысла.
Это низко - падать на колени,
Силою удерживать чужое.
Лучше, разогнав сомненья тени,
Отпустить, промолвив «Бог с тобою».
Что бы ни случилось, нужно верить -
Боль любви излечится любовью.
Уходящим - флаг и настежь двери!
Волноваться вредно для здоровья.
Не является секретом:
Дело тонкое - Восток.
Вечно ласковым рассветом
Дарит трепетный восторг!
Мудрецы былого света
Знали смысл всех имён.
Но хочу я не про это,
А про то, как я влюблён!
Пусть я с детства повелитель,
Сладким счастьем окружён,
Но ведь сердцу не властитель
В миг, когда стрелой сражён!
К той, что стала мне отрадой,
Кто волнует мой покой,
Обращаюсь я крылатой
Стихотворною строкой!
Пребывать по жизни соло,
Повелительница снов?
Как монарх тот, от престола
Отрешиться я готов!
Мне отныне счастьем будешь,
Будешь мой цветущий рай!
Ты, что пламень жгучий будишь,
Смело мной повелевай!
--
Cоло - без участия других, в одиночку.
--
Английский монарх Эдуард VIII стал первым и единственным королем, который добровольно отрекся от престола. Причиной стала страстная любовь к американке.
--
Значение моего настоящего имени Счастливый Повелитель.