Цитаты на тему «Эссе»

У подножия идола
«Красота требует жертв», - обречённо шептала она, когда я прорвалась к ней в реанимацию. «Да чего же ради? - не вняв увещеваниям врача не волновать пациентку, завопила я. - Что это за идол такой - красота, что ради неё идут чуть ли не на смерть?!»

Год назад подруга родила желанного ребёнка. За время беременности и родов располнела, на животе и бёдрах появились «растяжки», кормление младенца грудью тоже не способствовало сохранению её прекрасной прежде формы. Хроническое недосыпание молодой мамы - и под глазами появились мешки, а цвет лица никак не желал соответствовать рекламным плакатам о счастливом материнстве. Муж всё чаще стал задерживаться ночами на работе. И наконец сказал: «Возьми деньги, сделай пластику… Была такая красавица, а теперь…» И она пошла под нож хирурга. Инфекция. Сепсис. Реанимация.

На протяжении всей своей истории маскулинное общество, где все правила и нормы задают мужчины, ради своих представлений о красоте толкало женщин на самые опасные ухищрения. Чего сто, ят только бритые лбы красавиц эпохи Возрождения или великолепные, сложнейшие причёски французских дам XVIII столетия, залитые парафином, которые носили годами, пользуясь изящными лопатками на длинных рукоятках для почёсывания в тех местах, где особенно досаждали вши. Уж не говоря о «китайских туфельках»: красивая нога - маленькая нога; а потому ножки китаянок бинтовали так, что пальцы заворачивались внутрь стопы, а сама стопа приобретала форму копыта.

Впечатляют также и корсеты кавказских женщин. Черкешенка славилась своим удивительно тонким станом и крошечной грудью. Добивались этого с помощью тугого корсета, который надевался на девочек с 10−12 лет. Он начинался почти от ключицы и спускался до бёдер. Спереди в корсет вставляли две довольно широкие деревянные пластинки, которые прижимали груди, препятствуя их росту. Носился он постоянно, не снимался и ночью. Дышать можно было с трудом, кости и внутренние органы сплющивались…

А пресловутые «шпильки» сантиметров по шестнадцать? Ходить на них - особое искусство, но научиться ему можно. Нельзя только избежать искривления позвоночника, смещения внутренних органов и уродования пальцев ног узким модным мыском. Впрочем, для решения последней проблемы уже предлагается услуга: хирургическое укорачивание фаланг. Простенько и со вкусом.
Одержимость властью, конкуренция насмерть, бешеная гонка мод, экономика, диктующая железно: купи, потребляй, такие ноги уже не носят, такими авто - прошлого года выпуска - правильные люди уже не пользуются, ну и что, что только что купил, купи новую, эту выброси, а что это у вас с лицом, такие лица в этом сезоне - полный отстой… Всё это - ценности маскулинной, патриархатной культуры, навязываемые ею и мужчинам, и женщинам.

С конца XIX века ирландки, иммигрировавшие в США, стали срочно выпрямлять и удлинять свои вздёрнутые носики: ринопластика вообще была самым первым шагом в развитии лицевой косметической хирургии. Нынче и в России услуги пластической хирургии представлены в широчайшем ассортименте. Даже человек «не в теме» тем не менее обязательно слышал или видел, что наша эстрадная примадонна едва выжила после такого наведения красоты, известная телеведущая осталась навек изуродованной, а лица многих кинозвёзд солидного возраста после многократных подтяжек просто превратились в маски.

И всё чаще и чаще к услугам пластических хирургов обращаются не только звёзды шоу-бизнеса, но и люди среднего достатка - как мужчины, так и женщины.
Пойдём сверху вниз.
Пересадка волос - мечта многих лысых и лысеющих.

Подтяжка лица, инъекции коллагена и ботокса, химический и механический пилинг - ибо старение теперь стали считать уродством: кто стар - тот лузер. И в самом деле американские социологи выяснили, что некрасивые люди зарабатывают меньше людей с обычной средней внешностью, а красивые - больше средних. При подтяжках, особенно неоднократных, нарушается естественная мимика лица - но и это нипочём энтузиастам искусственной красоты.

Подтяжка век. «Поднимите мне веки…»
Увеличение груди посредством имплантатов: начиналось это с порнозвёзд, теперь стало общепринятым образчиком красоты. Известно, что после таких операций снижается чувствительность груди, исчезает одна из сильнейших эрогенных зон тела женщины, этой грудью уже невозможно выкормить младенца, протезы надо менять каждые десять лет, они сморщиваются и смещаются по грудной клетке, но ведь чего не сделаешь ради мужчин!..

Пластика живота, микродермобразия, липосакция - откачивание подкожного жира; правда, жировая клетчатка очень скоро восстанавливается, но уже неравномерно по телу, а так, комковато, клочковато - но ведь через год можно сделать ещё одну операцию, а потом ещё и ещё… Очень доходное дело для хирургов: чем менее эффективна процедура, тем чаще её надо повторять.

Подтяжка ягодиц… И прочее, и прочее… Идеал достижим. Оплата - по прейскуранту.
Мужчины! К вам обращаюсь я! Стоит ли приносить в жертву мнимой красоте здоровье прекрасной половины рода человеческого? Здоровье, а иногда и - жизнь?

Последний бал Наташи

Вызвала я мастера из фирмы «Компьютерная помощь»: уж и не помню, что у меня там случилось - установить, переустановить, - я в компьютерах «чайник».

Пришёл совсем юный человек - они там все такие, - увидел мой стеллаж с книгами, присвистнул: «Сколько у вас книг-то!.. - и с сочувствием добавил: - Да-а… кто ж знал, что будет Интернет!»
Я невесело усмехнулась: этим компьютерным юношам (да и не только им!) Интернет действительно заменил все книги.

Тем не менее помощь моему компьютеру юный мастер оказал быстро и квалифицированно. Я расплатилась и вышла проводить молодого человека до общей двери: у нас на четыре квартиры отведён небольшой коридор с общей дверью. Надо заметить, что в этот общий коридор каждый сосед норовит выставить что-нибудь мешающее дома: старую стиральную машину, сломанный стул, детскую коляску. У меня здесь когда-то стоял велосипед сына (пока его не украли).

Так вот, иду я по нашему лабиринту и вдруг замечаю, что в нём прибавился новый житель: книжный шкаф - да не пустой, а с книгами.

Я сразу соображаю, чей это: недавно к соседке баб-Гале переехала внучка с мужем и дочкой, то есть баб-Галиной правнучкой. Молодые, до того скитавшиеся по съёмным квартирам, принялись с азартом обустраивать бабушкину «двушку»: каждые выходные у них не умолкала дрель и стучал молоток. На помойку (а сначала в общий коридор) горами выносились старые вещи. Теперь настала очередь шкафа. Но, видно, баб-Галя выбросить книги на помойку не разрешила: старой закалки человек, не могущий выбросить в мусор хлеб и книгу. Вот и нашли компромисс: вроде и не на помойку, и с глаз долой. Да уж…

А что хоть за книги-то, думаю: «Как закалялась сталь», «Война и мир», «Евгений Онегин»…
Знакомые всё лица!

В первую секунду мелькнула мысль: как это мои молодые соседи, имеющие годовалую дочь, так быстро узнали о том, что экзамен по литературе отныне будет необязательным?
Во вторую я говорю себе: расслабься, ничего они не узнали (хотя в своё время, конечно, узнают: шила в мешке не утаишь), просто всё к тому шло, что называется, носилось в воздухе.
Шла - и идёт - всеобщая игра на понижение (вот и местоимение «Вы» стали писать с маленькой буквы!).

Мои соседи, примерно 25−26 лет, ещё кое-что читали в школе (хотя «Как закалялась сталь» - уже нет), потому что над ними висел дамоклов меч выпускного сочинения, но вот их дочь будет жить уже в совершенно свободной (от русской литературы) стране.

Она даже не будет знать, как выглядят книги (уверена, после смерти старенькой баб-Гали - дай бог ей долгие лета! - шкаф со всем содержимым немедленно перекочует на помойку), какой писатель что написал, кто кого у него любил и кто кого убил.
Кстати, об «убил».
7 марта повела я свой класс в театр на «Евгения Онегина»: решила сделать себе подарок к празднику.

В театре огляделась по сторонам и с удивлением обнаружила, что в зале одни дети, точнее, подростки («Евгения Онегина», как известно, проходят в 14−15 лет): видно, «подарки» к женскому дню решили сделать себе и мои коллеги, отправив детей в театр одних.
Спектакль в Театре им. Н. Сац был чудесный: все герои молодые, стройные (не то что в нашем детстве: стопудовая Татьяна и семидесятилетний Ленский).

При таком раскладе спектакль действительно трогал, а когда Онегин поссорился с Ленским и принял его вызов, ко мне откуда-то из амфитеатра подбежал мальчишка (очевидно, вычислив единственное, скажем так, взрослое лицо в зале) и взволнованно спросил: «Он его убьёт?»
И я, глубоко вздохнув, ответила: «К сожалению, да». А после того как Ленского, как я и пообещала, убили и занавес закрылся, все дети из зала «ломанули» к выходу: они решили, что это уже конец. «Стойте! - закричала я. - Там ещё дальше будет!..»

Тут же вспомнилось «451 по Фаренгейту», где в ситуации отсутствия книг (их, как известно, сожгли) собралась группа, так сказать, сопротивления, в которой каждый человек знал наизусть какую-нибудь книгу (до лучших времён, когда их снова можно будет напечатать): их так и звали - Платон, Шекспир, Библия.

Я с грустью почувствовала себя Пушкиным…
Даже когда литература была обязательным предметом, дети почти не читали. Их и в театры-то на классику водили, чтобы они знали хотя бы сюжеты.
Что же будет теперь, когда литература перестанет быть обязательным предметом?
Опустеют библиотеки (при том, что их никто не будет сжигать), опустеют театры (кто пойдёт на классику?), опустеют души.

Не буду рассусоливать то, что понятно и так: с отменой (сверху) литературы как обязательного предмета мы потеряем нацию. Замечу вот что: у Брэдбери сказано, что 4510 по Фаренгейту - это температура, при которой горит бумага.
Но классик фантастики констатировал, что «люди сами перестали читать» и только после этого книги сожгли.

Интересно, при какой температуре это - снизу - произошло?
Не берусь сказать точно, но подозреваю, что у нас на дворе стоит именно эта температура.

Ростов-на-Дону. Ноябрь, 1941

Писатель-сатирик и эстрадный артист Георгий ТЕРИКОВ родился в 1930 году, что позволило ему стать свидетелем многих любопытных событий. Сейчас он работает над мемуарами. Ему есть что вспомнить, не забыты и годы войны, проведённые мальчиком на его малой родине.

В газетах то и дело писали о нашей дружбе с Германией. Я помню фото во всех газетах: Сталин, улыбаясь, пожимает руку Риббентропу, а Молотов - Гитлеру.
И вдруг война!.. Я в это время перешёл в четвёртый класс. Война стремительно приближалась к моему Ростову, но учёба в школе продолжалась.
Кто-то, помню, сказал, что ночью уже слышен гул канонады. Я решил послушать. Ночью я буквально щипал себя, чтобы не заснуть, и действительно услышал гул боя.
В войну выпускались разные брошюры, и была одна с типами немецких самолётов: «мессершмитов», «юнкерсов», «хейнкелей», «фокке-вульфов». И я, лёжа на крыше, рассматривал немецкие самолёты, пытаясь определить их марку. Иногда они пролетали очень низко, буквально над домами.
У нас во дворе была деревянная лестница. Я привязал к перилам длинную палку, которая служила мне «зениткой». Из неё я прицельно «расстреливал» фашистов. Однажды их самолёт медленно летел над нашим двором и я, как обычно, начал его «расстреливать». Немецкий лётчик повернул в мою сторону голову и погрозил мне кулаком. Невероятно, но я даже запомнил его лицо.
Числа 19−20 ноября наши войска оставили Ростов. Какое-то время в городе не было ни наших, ни немцев. Началась грабиловка. Недалеко от нас был магазин «Рыболов и охотник». Его витрина, как, впрочем, витрины и других магазинов, была заложена мешками с песком. В этих мешках был проделан лаз, и мужики через него вытаскивали какие-то коробки, ящики. Я, поддавшись общему порыву, тоже полез туда. Схватив какую-то тяжеленную коробку, я полез обратно. Увиденное на улице меня потрясло. Шли машины с немцами. А какой-то очкастый фриц у магазина крутил ручку кинокамеры, снимая нас на киноплёнку. Я с перепугу бросил коробку, из которой посыпалась охотничья дробь, и кинулся наутёк.
Придя в Ростов, немцы первым делом приказали сдать радиоприёмники. Дело в том, что приёмники в начале войны население сдало. Они находились на каких-то складах. Но в те часы, когда было безвластие, склады были, естественно, разграблены. Я не знаю, относил ли хоть кто-нибудь приёмники в места, указанные немцами, я только помню, что приёмники стояли у стен домов по всем улицам.
Как-то буквально в первый или второй день немецкой оккупации мы с отцом стояли на крыльце, а по другой стороне нашего неширокого переулка шёл то ли сослуживец отца, то ли какой-то знакомый. Был он в шикарных валенках, в хорошей меховой шапке. Шёл важно и даже не поздоровался с папой. Судя по всему, он был очень доволен происходящим. Помню, папа сказал: «Ишь вырядился, видно, хочет немцам понравиться!» А на углу стояли румынские солдаты. И тут произошло неожиданное, по крайней мере для этого франта. Румыны сняли с него валенки, шапку и оставили в одних носках. А дело было зимой. Обалдевший от такого «приёма» мужик сразу узнал моего папу и закричал: «Карпуша, дай что-нибудь на ноги!» Но папа, сказав ему на прощание пару тёплых слов, с силой захлопнул дверь.
Как-то два немца с собакой по кличке Висла пришли в наш дом и именно в нашу квартиру.
Немцы сразу обратили внимание на висевшую на стене небольшую карту. Дело в том, что в витрине одного ростовского магазина висела большая карта, на которой красным шнурком отмечалась линия фронта. Я дома сделал нечто подобное. Повесил на стенку карту и с помощью красной нитки и булавок тоже отмечал изменение фронтовой линии, руководствуясь сообщениями Советского информбюро. Немцы подошли к карте, и один из них со словами «Москва капут» воткнул булавку в кружочек, обозначавший нашу столицу. Я ему по-немецки объяснил, что такого сообщения по радио я не слышал, и тут же передвинул булавку в первоначальное положение. Немец ещё раз попытался «взять Москву», однако я снова, несмотря на знаки, подаваемые мне папой, стал с ним спорить. В конце концов немец смирился с моей настойчивостью, как он сказал, из уважения к тому, что я говорю по-немецки. И тут же добавил, что, как только радио начнёт работать, я обязательно услышу о падении Москвы.
В это время собака спугнула спящего под диваном нашего кота, который как сумасшедший прыгнул на высокую тумбочку, где, прикрытый салфеткой, стоял патефон. Вместе с салфеткой кот плюхнулся на пол, и немцы увидели чудо того времени - красный коломенский патефон.
Один из немцев перенёс его на стол, завёл и, увидав на письменном столе альбом с пластинками, вытащил первую и поставил её на диск. Раздались слова: «Товарищи депутаты и депутатки…»
- Вас ист дас? - спросил немец.
Я ответил:
- Дас ист геноссе Сталин!
Дело в том, что и патефон, и набор пластинок с речью Сталина были вручены отцу за какие-то успехи в работе. Пластинки эти лежали в альбоме, и никто никогда их не трогал. Услыхав, что это Сталин, немец положил пластинку обратно в альбом и вытащил пистолет. Мы обмерли. А немец рукояткой пистолета стукнул по альбому и расколол все пластинки. Чтобы отвлечь немцев от этого эпизода, мама из-под тумбочки достала футляр с нормальными пластинками, извлекла оттуда первую попавшуюся - это оказалась пластинка Изабеллы Юрьевой. Немцы послушали одну песенку, затем вторую, сказали «Гут» и ушли, захватив с собой и патефон и футляр со всеми пластинками - с Утёсовым и Козиным, с Юрьевой и «Брызгами шампанского».
Когда они вышли, мама обратила внимание на то, что немец забыл на альбоме с пластинками Сталина пистолет, и сказала отцу, чтобы он догнал их и отдал оружие, «а то ж они снова припрутся»!
Я наблюдал с балкона, как отец бежал за немцами, крича:
- Фриц, пистолет забыл!..
Кроме патефона и пластинок, немцы не взяли больше ничего. Но мы решили на всякий случай всё ценное спрятать. И правильно сделали. Ибо на следующий день немцы пришли к нам снова.
Видно, девицы, у которых жили эти немцы, сказали им, что это квартира директора магазина и там можно взять кое-что посущественнее. Однако немцы не нашли у нас уже ничего путного. Взяли, помню, только ёлочные свечи, игральные карты, и всё!
Во дворе нашей школы содержали пленных красноармейцев. Жильцы окрестных домов носили им еду. Пленных охраняли иногда сами немцы, а иногда полицаи, говорившие по-украински. Были они, кажется, с Западной Украины. Немцы не обращали внимания на женщин, приносивших еду пленным. Полицаи вели себя иначе. В один из дней ведро с кашей женщины из соседнего дома попросили отнести меня. В этот день у школы стояли полицаи. Я, ничего не подозревая, подошёл к забору и только собрался передать кашу пленным, как один из полицаев ногой выбил у меня ведро из рук. Вся каша оказалась на снегу. Пленные, увидав это, стали «поливать» полицаев, а те весело гоготали!
Дней через десять немцы были выбиты из Ростова. Вошедшие в Ростов наши солдаты совсем не были похожи на тех, что оставляли город. Отступавшие производили тягостное впечатление, они были в обмотках, почти безоружные, в лучшем случае с винтовками. И глаза были у них какие-то потухшие. А тут вошли сибиряки - в тулупах, в валенках и с автоматами! На улицах заполыхали костры, ростовчане жарили пирожки и угощали освободителей!

О ПЛАГИАТЕ
я не люблю слово плагиат. Оно злое, не оставлякт шанса провинившемуся. К тому же действует на людей как красная тряпка.
Почему? Потому что в среде российских художников и сочувствующих ситуация по умолчанию рассматривается как конфликт «зазвездившегося» автора и бедного маленького человека, который, конечно, стащил чужое (никто ведь не идеален), но априори вызывает жалость и, соответственно, симпатии публики. Отсюда отношение к действующим лицам: высказывания чаще всего направлены против автора оригинала. Приведенные ниже «аргументы» могут меняться местами, но они всегда присутствуют в дискуссии.

1. Идеи витают в воздухе.

2. Если вместо красного повязан синий бантик, значит, я работал над образом и он уже мой.

3. «Я ведь энто не для денег, я ведь энто для души» (Леонид Филатов).

4. Если нельзя, но очень хочется, то можно.

5. Да он мне должен быть благодарен за рекламу!

6. Автор свое получил, пусть не жадничает.

7. Мы думали, что вы фея, а вы… ай-яй-яй!

8. Не хочешь чтобы тебя копировали, - не выкладывай в Интернет.

9. Да вы, автор, зазвездились! Не стыдно?

10. Да я бы гордился на его месте!

11. Да что вы, автор, переживаете? Вы же новое придумаете и в сто раз лучше.

12. Если я захочу, всё равно повторю, и кто мне запретит?

13. Разве вы это придумали? Да я уже сто лет назад такие вещи делал, только никому не показывал.

14. А у тебя Windows лицензионен, автор?

Художник не обязан отвечать на эти выпады. Но нужно запомнить: автор всегда прав, если обращает внимание общественности на случаи плагиата. Художник годами идет к своему стилю. Каждая мелочь в его работе любовно подобрана и доведена до идеальной гармонии с целым. Любая работа - его родное и любимое детище.

Кроме того, часто люди «вступаются» за плагиатора, неосознанно желая развязать себе руки в будущем и всего лишь защитить именно своё возможное право на плагиат.

Стоит также встать на место плагиатора. Зачем человек берёт чужое? Часто это люди с настолько низкой самооценкой, что считают чужое гораздо лучше своего. Им нужно взять готовое, то, что уже оценили: это по их мнению беспроигрышный вариант. Они настолько не верят в себя и свои силы, что заслуживают только жалости.

Что нужно делать, чтобы не заработать ярлык «Плагиатор»?

- Многие делают копии чужих работ в учебных целях. Но это - работы «в стол», их никто не должен видеть, и ни в коем случае нельзя их продавать.

- Если сил скрывать и терпеть все-таки нет, напишите автору, работу которого вас вдохновила, пошлите фотографию вашей копии и спросите разрешения на ее демонстрацию. Если разрешение дано, обязательно указывайте автора оригинала. Если автор разрешения не дал, не нужно записывать его в личные враги - он имеет на это полное право.

- Помните, что работы, выполненные по чужим эскизам / иллюстрациям / выкройкам / мастер-классам, только для личного использования, их также нельзя продавать.

- Если есть какие-то сомнения в похожести, лучше всего написать автору: можно услышать совет, как и что изменить в работе для придания ей индивидуальности.

Что делать художникам в случае обнаружения плагиата?

- Ни в коем случае нельзя деликатно молчать. Иногда человеку нужен толчок к развитию. Бывало, что после беседы с автором бывший плагиатор смог найти себя и стать художником с ярко выраженным авторским стилем.

- Прежде всего, нужно написать человеку вежливое письмо с просьбой указать автора оригинала или вовсе убрать работу (если она продается).

- Дальше нужно действовать в зависимости от реакции копииста. Если право автора признано и работа убрана / указан первоисточник, можно пожелать друг другу творческих успехов и двигаться дальше.

- Если плагиатор в ответ молчит или, хуже того, груб и невежлив, нужно предостеречь коллекционеров от покупки подделок, написав о плагиате на форумах, в дневниках, в комментариях к работе.

- Затем следует сообщить администраторам форума или сайта, руководству магазина, где продается плагиат, приложив доказательства вашего авторства, и попросить снять с публикации или продажи объект, нарушающий ваши права.

- Следующим шагом является обращение в суд. Сколько бы ни длился процесс, дело будет выиграно автором, а плагиатору, помимо издержек за ведение дорогостоящего судебного процесса, придётся заплатить немалую сумму за нарушение закона об авторском праве.

Необходимо понять, что плагиат - это не шутки. За границей никому не придёт в голову, что данный вопрос не заслуживает внимания. Плагиат - это прежде всего вопиющее неуважение к другим людям и чужому труду, а также серьезное нарушение действующего законодательства.

Дорогие художники! Не бойтесь заявлять о своем праве. Не бойтесь реакции невежд. Вы имеете право ценить себя и свой труд. Те, кто считает себя в праве судить и утверждает, что ваш труд не имеет цены, чаще всего сами не создали ничего, что имеет какую-то ценность. Если это не так, всё равно помните: то, что не представляет ценности для других не обязано терять ценность и в ваших глазах. Это навязывается толпой, но это обман, не поддавайтесь на провокации. Только обращая внимание окружающих на проблему, можно изменить культуру и образ мышления людей.

Дорогие копиисты и сочувствующие! Работа художника отражает его жизнь, с его взлётами и падениями, бессонными ночами, потерями и разочарованиями, со всем, чем ему пришлось пожертвовать ради достижения результата. Настоящие художники - на самом деле счастливые, но одновременно и несчастные люди. На их творчество уходит всё время и силы. То время, которое другие люди тратят на сон, семью, друзей или карьеру художник проводит один в своей комнате, наедине со своими творениями. Это своеобразная плата за радость творчества, за талант. Для кого-то это может быть тяжким бременем, но хорошая новость в том, что художник отдаёт эту плату с радостью, он просто не может иначе. И вместе с этим он вплетает в свои работы свою жизнь, свой опыт. Ниточка за ниточкой, мазок за мазком, бусинка за бусинкой. И именно поэтому его творения становятся живыми - как и его лицо, с морщинками в углах глаз (потому что художник часто улыбался своим созданиям) или с глубокой складкой на лбу (из-за долгих ночей без сна, когда что-то не получалось). Как и в лице человеческом, каждая чёрточка в котором является отражением его личности, также и работы художника - это его отражение. Если попытаться натянуть себе другое лицо - оно станет мёртвой маской, потому что для другого человека особенности чужого лица - ничто, потому что за ними ничего не стоит, пусто. Но именно эти особенности делали лицо живым. Точно также не имеет смысла брать чужие идеи, авторские особенности, примерять на себя чужой стиль. Зачем делать из живого мёртвое, если можно создать своё, гораздо более живое и интересное? В Вашем творении будет вплетена Ваша жизнь, оно будет расписано Вашими красками, оно будет уникальным и особенным, живым! Освободите свое творческое «я», не оглядывайтесь на других, прекратите себя унижать и делать пустое. Будьте смелыми и честными перед собой. Верьте в себя. Вы способны на большее, не зарывайте в землю свой талант, потому что за него будет спрошено. Японская пословица гласит «Своему таланту поднимай паруса»

Говорящая с волками

Деревня Лехнаволок, что под Петрозаводском, лепится нехитрыми своими избами по берегу Онежской губы. Просёлок, погост, околица, магазин, домишки, на берегу - баньки да лодки. На девственно чистом снежке, что припорошил лёд озера сахарной пудрой, нет следов - ни человечьих, ни волчьих. Все стали ленивы - человек не идёт за рыбой, потому что сидеть над лункой - баловство. Ловить, считает он, надо сетью, сеточкой, да наловлено с осени и засолено впрок аж до Пасхи, а там и видно будет - кто ж по нонешним-то временам вдаль заглядывает? Волкам тоже на льду делать нечего, это только в сказках они, волки, хвостами рыбу ловят - это ж когда и было-то? Считай, до электричества ишшо, нониче все умные - по свалкам много чего выкидывают, да и собак, собачек в деревне шибко много развелось, надоть слегка подкорректировать поголовье-то…

Незнакомые с эпосом, волки хорошо умеют считать. И псов считают за добычу - раз те, родственники им, прогнулись под человека и служат ему, пресмыкаясь.

Волки ночами выходят к Петрозаводску. Кучкуются в перелесках и рощицах, жадно нюхая воздух - пахнет, пахнет, нестерпимо пахнет едой, тёплой, горячей, - не даёт ей замёрзнуть горючая кровушка, тесно ей, горемычной, в коридорах вен, в казематах аорт - а ну как брызнуть аленьким на снежок?

Волки далеки от философий, но не чужды поэзии - кто голодал, тот поэт, кто бит - тот пророк… И воют волки в широкоскулое, дебелое лицо таёжной Луны, и зябко ёжатся в ветвях куропатки, и тёмно-багровым наливаются снегири - Господи, пронеси…

…Она идёт по деревне, и моргают ей вслед подслеповатые оконца коричневых карельских домов - ишь, расфуфырилась… Ни стыда, мол, ни совести, семьдесят третий уж, поди, а с кава-а-ле-е-ером, смотри-кась! Да кавалеришко-то, как на грех, хлипкой, замухортенький кавалеришко-то, да годков ему - всего ничего, ан туда же, цепко впился в рукав шубейки, и не понять деревеньке - то ли он при ей, то ли она при ём… А в сеточке, ну в авоське то ись, пять батонов белого да три буханки чёрного, да чаю индейского, со слоном, пять пачек - куды ж его, опиться, что ли? Да знамо дело - кумекает Лехнаволок, - знаем, ужо, чё они тама пьют, ишь, баские какие да гладкие, сладку водочку гонють. Гонють ночами да днями попивают, тьфу, бесстыжие, нет, чтобы позвали когда-никогда, чин чинарём, да поднесли бы аршинчик, да угостили бы с припасов барских, сели бы рядком, поговорили бы ладком…

Да нет, не зовут, словно нелюди, одно слово - варяги, пришлые, чужаки.
И только вслед странной паре - бормоток, как позёмка, - Осподи, помилуй, спаси да сохрани, грех-то какой…

Галина Юрьевна Никонова поселилась в деревне, как вышла на пенсию, - купила домишко, ну и купила, живи, как все… Но с тех первых важных дней и пролегла между ней и деревней рытвина-чересполосица, не перейти, не переехать - как овраг, глубока, перепахана, как граница, никому первому свой след на полосе той оставлять неохота. А вон пусть Иван с ей мириться идёт, чего ж не Иван-то? А Иван тоже - не рыжий, нехай вон Сенька, яму, почитай, серавно…

А причина нелюбви той, непонимания, неприятия - всегда одна. Торчащий гвоздь забивают. Ибо не стала Галина Юрьевна стариться да век коротать-доживать, а повела себя - молодым не угнаться.

Стала привечать она у себя на подворье тех, кому идти больше некуда - ну бомжей, словом. И такую над ними власть взяла, что они, битые-перебитые, ушлые да вострые, слушаются её беспрекословно. И пашут беспутные, как на зоне, поди, не пахали. А все, кажись, сиделые - руки загребущие, бельмы завидущие, то и гляди, сцапають да сожруть…

А энта - гляди, не боится лихоимцев-то, татей отпетых, бродяг безродных! Знать, власть ей такая дана, ведьма она, право слово, не к ночи будет сказано, ведьма и есть.

…Утро лишь занялось над Онегой, лишь засинило окошки, посеребрённые за ночь инеем, а в доме у Никоновой уже чуть слышное движение. Первой встала рябая бабёшка, с виду - катаная-перекатаная, и Крым, и Рым повидавшая. Затеплила фитилёк, поставила чайник да села картохи чистить - да её, картохи-то, почитай, ведро на всю ораву надо. Неслышно, один за одним, поднимаются остальные и по очереди исчезают во дворе, возвращаясь, охают да хают морозец. Да морозец-то ныне и в Карелии редкость, ему порадоваться бы надо, вот на Колыме, слышь, Петро, на Колыме, говорю, вот где зима-то проклятущая, а тут-ка - разлюли малина…

Хозяйка спит. В светёлке её - икона Богородицы да картина, с «Огонька» ещё старого, что читать можно было, вырезанная. «Гибель»… этой, как её… ну да, Пампеи. И знать не знает никто, где она, Пампея-то самая, да времена нынче тоже непростые, ох непростые…

Хозяйке скоро вставать. И как встанет, решать, что вчера недорешили. Оставлять музыканта, что с Питера пришёл, кого дети с дому погнали? И жаль его, горемычного, за шестьдесят уже. Да работать он не может, какой с него работник, когда рука поломатая, а в хозяйстве у Никоновой дармоедов нет. Все работают, все как один, и она - во главе, тем и живы. Так оставлять ан нет?!
Тише старается хлебать чай на кухне музыкантишко, съёжился, всё незаметнее старается быть - мол, и места много не займу, и не объем, чай…

Лениво брешут псы во дворе. Гремит колодезная цепь да звонко режет воздух колун - эх, поутру да по морозцу, не в тягость, а в удовольствие всю поленницу перебрать.

- В убытке мы в нонешнем-то году, - хозяйка встала, позавтракала да всех по местам расставила, - восемь гектаров сена погорело, бычка не прокормишь с коровками, а зимой-то какой ещё заработок? Только с молочка, что в Петрозаводск возим, и живём. Ты бы там, милый, коли писатель, да прописал бы в газетах - может, споможет кто. Нам бы на всю артель хоть тракторишко - какой-никакой, техники бы любой, оно всё сподручнее-то было…

- Как вы их держите, Галина Юрьевна? Народец-то и в самом деле - оторви да брось…
- А в строгости держу. Вчера одного поколотила - нажрался водки белой, не пойму только, что украл да продал. Никого не боюсь, одна с десятью мужиками справлюсь - они это знают, вот и подчиняются. Чего ж мне бояться, всё уж, поди, повидала.
- Говорят, вы людей лечите?
Она взглянула мне прямо в глаза.
- Лечу.
- Как?
- Обыкновенно. Словом.
- Заговоры знаете?
- Да кто ж их в Карелии-то не знает? Только ленивый.
- А от чего лечите?
- А ото всего. Кому ребёночка по моим молитвам Бог пошлёт, с кого лихоманку сниму, кто пить бросит - как отрежет, курить-то уж и не говорю…
- Какой же силой-то лечите?
Она взглянула на меня ещё строже, ещё внимательнее. Помедлила.
- А не знаю, какой… Наверное, добрая та сила, раз людям помогает…

Здесь, в Карелии, над такими вещами не шутят. Здесь не в каждой избе бывалый человек согласится обрадоваться чайком, не с каждым станет и говорить. Недаром на земле этой, поздно принявшей православие, так много монастырей, скитов и храмов, словно сила силе противостоит и замаливает, замаливает то тёмное, тёмное, отчего острой ледышкой по сердцу. Как глянет в глаза тебе старуха у околицы, и не знаешь, пошептала она тебе вслед или нет, а если и пошептала - пути ли, удачи ли пожелала или наоборот?

Здесь странные знаки да письмена на камнях, здесь то, над чем смеются в городах высоколобые интеллигенты, разлито в воздухе. И уж каждому - своё, в разлитом-то, в растворённом, во взвеси снега, солнца, тени и мороза - лихо ли, благодать ли - поймёшь, когда проймёт…

Молчат здесь все о таких-то вещах. Но точно знают, что вещи эти - вещественнее некуда, смейся, дурачок, да иди, куда шёл.

К Никоновой едут да идут. А вот к ней ли идти, или к батюшке православному, или к доктору - решает каждый сам.
…Раскатился над прорубью бас - молит священник Духа Святого снизойти да освятить все воды на грешной земле. Поставь ту крещенскую воду дома - и год, и два, и три простоит, не испортится. Готовятся окунуться в прорубь миряне - кто - морж по жизни, кто верует истинно. Каждому и будет - кому - простуда, кому - благодать.

Впрочем, чтобы кто на Крещение простужался, искупавшись, - не слыхал.
Ах, пить ту воду не перепить. Сладкая да ледяная - остужает сердце, лечит душу, эх, яблочек бы к ней райских, молодильных, а то седа борода, да кто-то так и тычет, пихает и сверлит ребро…
Той зимой волки сожрали в деревне половину собак. Проснулась Галина Юрьевна от бешеного лая псов, почуяла неладное, вышла - жмутся псы к ногам и скулят, а на дворе серыми тенями неверного предутреннего света стоят четыре волка.
Молча.
- А ну, чего пришли? - Грозно сдвинула брови Никонова. - Пошли, пошли своей дорогой, - и пошептала, пошептала им, и донёс ветерок до них слова те тайные, тёмные да мудрёные, что знать и не следует.

А поутру они проснулись

А поутру они проснулись в стране победившего романтизма

К нему пришли на рассвете: - Откройте, национальная полиция!
Их было двое: мужчина и женщина. Мадам цепким взглядом окинула вешалку в прихожей в поисках признаков пребывания в доме женщины, месье быстро прошёл в комнату.
- Где ваша мадам? - поинтересовался он.
- Да только вчера уехала в Москву, а так всё время здесь, все 25 месяцев, даже в Париж не ездила, - пробормотал заспанный хозяин дома.
- Зачем же ей понадобилось в Москву?
- Ну, видите ли, это её родина, там старенький отец, сын…
- Покажите ваше спальное место, - потребовал он. - Двуспальное? Да, хорошо… А фото мадам имеется? Такое, где вы сняты вдвоём? Да, спасибо… А где лежит бельё вашей жены? Вот это - её бюстгальтеры?.. Прекрасно.
Тем временем женщина-инспектор деловито зашла в ванную, быстро проверила полочки и шкафчики на предмет наличия женских средств косметики, парфюмерии и гигиены.

- Мы опросили ваших соседей и знакомых, они подтверждают, что вы действительно состоите в браке с вашей женой, - удовлетворённо констатировали проверяющие, присаживаясь в кресла, любезно предложенные ошарашенным хозяином квартиры: француз есть француз, даже спросонок. - Нам было важно подтвердить эти свидетельства осмотром вашего дома. Мы пришли к выводу: ваш брак - не фиктивный.

Такой вот эпизод, рассказанный мне недавно моей подругой, живущей во Франции.
Дело в том, что французские власти всерьёз озаботились борьбой с фиктивными браками. Вопрос рассматривала чрезвычайная сессия сената. Соответствующий закон был принят в октябре 2007 года: считать фиктивный брак правонарушением, наказание за которое предусматривает пять лет тюремного заключения и 30 тысяч евро штрафа. Чтобы было понятно русскому читателю: заплатить такой штраф для среднего французского гражданина - значит пустить всё имущество с молотка, да ещё и не хватит, чтобы расплатиться.

Согласно ныне действующему закону, если фиктивный брак заключался с помощью нескольких человек, следует считать это организованной преступностью, за что полагается уже 10 лет тюрьмы и 750 тысяч евро штрафа.

Но факт фиктивности требует доказательств. Потому теперь жизнь каждой супружеской пары во Франции в любой момент может быть негласно, но на совершенно легальных основаниях подвергнута пристальному изучению. Национальная полиция имеет право отслеживать, например, часто ли или недопустимо редко стоит автомобиль одного из супругов рядом с местом их совместного проживания, опрашивать родственников, соседей и друзей, копаться в белье и личных вещах.

Вот пришёл черёд и моих знакомых. Он - француз, она - русская. Она шокирована донельзя. Вот тут и выясняется, что с младых ногтей мы разделяем, быть может, сами того не зная, позицию «нашего всего» - А. С. Пушкина, - который впал в ярость, узнав о том, что Третье отделение просматривает его переписку. Поэт писал жене: «Мысль, что кто-нибудь нас с тобой подслушивает, приводит меня в бешенство… Без политической свободы жить очень можно; без семейственной неприкосновенности невозможно: каторга не в пример лучше».

Издалека всем нам может казаться, что уж в Европе, этой цитадели прав человека, быть такого не должно, не может личная жизнь подвергаться чужому досмотру и проверке, а только в наших пенатах обычное дело - хотя и есть у нас статья в Конституции, по которой каждый имеет право на приватность.

А вот муж подруги считает новый закон правильным и нормальным. Жена, однако, и его тоже хорошо понимает: он выражает настроения огромного количества французов европейского происхождения. При всей своей вольнолюбивости французы-европейцы - законопослушные граждане. У них даже собаки не лают. Как это, поразилась я. И подруга мне объяснила: на шею щенков надевают специальный баллончик с водой - чудо техники. Он устроен так, что, когда собака только соберётся залаять, только напряжёт связки, ей в нос сразу же ударяет струйка воды. Немножко такой дрессуры - и собаки уже никогда не лают. Очень удобно, граждане довольны.

«Бизнес» на фиктивных браках сегодня процветает во всех развитых странах. Базовая причина заключения таких браков - неравенство прав тех, кто состоит в браке, и тех, кто обходится без него. Это, в частности и прежде всего, касается права на постоянное жительство и получение гражданства, права работать и пользоваться социальным вспомоществованием. В ситуации, которая сегодня сложилась в мире и которую коротко характеризуют как нашествие Юга на Север и Востока на Запад, когда и Америка, и Европа уже, как считают многие - да тот же супруг моей подруги, - перестали быть Америкой и Европой, утратили свою идентичность, эта проблема имеет некоторые нюансы в разных странах. Но я сегодня - о Франции, которая русским всегда представлялась страной победившего романтизма.

Ультраправые здесь уже давно выступают за «нулевую» иммиграцию, т. е. за её полное прекращение, ультралевые - наоборот, за снятие всех ограничений, за безбрежную иммиграцию.
Правых понять можно: родина перестаёт быть им родиной. Иммигранты повисают тяжёлым бременем на социальном кошельке, муниципальном и государственном, усложняется ситуация с рабочими местами, иммигранты нередко приезжают огромными семьями, не имея профессии, не зная языка и очень часто не желая интегрироваться во французское общество, в европейскую культуру. Процесс приобрёл такие масштабы, что было бы лицемерием об этом молчать. Нерешаемая проблема чревата наступлением хаоса.

Но можно понять и левых: а как быть с правами человека? С равенством всех людей, с их правом на достойную жизнь независимо от расы, происхождения, религиозных убеждений?..

И усложняется французское иммиграционное законодательство. А охрана прав одних граждан всё чаще вступает в противоречие с правами других. Всеобщая декларация, а также Пакт о политических и гражданских правах относят право на приватность к числу основных прав человека. Меж тем именно оно всё чаще ущемляется ради общественных интересов, ради сохранения хотя бы тех остатков французскости, европейскости, которые пока ещё кое-как тут живы.

Размеры вмешательства в личную жизнь вообще, похоже, теперь уже ничем не ограничиваются.
История другого рода: она - украинка, он - француз, в браке не состоят. Родился ребёнок, папа признал его, но содержать отказался, мама подала просьбу о выплате алиментов в социальную службу. Так вот, чтобы выяснить, действительно ли папа денег не даёт, полиция опрашивала соседей, приходила в дом и осматривала его в поисках улик: а не завалялись ли где мужские вещи. Как будто они там не имеют права быть вообще, на них же обычно не написано, чьи они…
Ситуация шокирующая.

Именно Великая французская революция положила начало эпохе новых европейских ценностей, основанных на безусловном признании прав человека, и она же вывела на свет божий тип маркиза Де Сада, для которого Разум - это безбожная свобода: его герои - либертины - отъявленные преступники и негодяи, причём свои деяния они обосновывают философски и логически - то есть разумно. Получается, что и сегодня для соблюдения прав человека с разумной точки зрения следует нарушать права человека?

Подруга это пока что пережила. Переживут ли собаки - бог весть.

Контрольный выстрел

Я смотрю телевизор - все говорят по-русски, даже звёзды Голливуда, поскольку фильмы отдублированы надёжно и прочно. Но чем дальше смотрю, тем больше мне кажется, что я не в России. То есть вроде бы я в России, но то, что за стеклом экрана, то, как говорят, с какой интонацией, о чём говорят, - нет, это какая-то другая страна, другой мир.

Похоже, телевидение выполнило свою задачу - оно создало мир абсолютной иллюзии. Или абсолютной пустоты. Яркой, подчас захватывающей, как лампочки на новогодней ёлке, но совершенно далёкой от реальной жизни миллионов и миллионов людей. Одна неправда громоздится на другую, и даже редкие проявления правдивости взаимоотношений героев в том или ином сериале утопают в повальном, безбрежном вранье так называемых форматов, где герои передач будто бы танцуют, будто бы дерутся, будто бы любят и ссорятся, будто бы шутят, а за кадром будто бы смеются. В праздничный День Победы эта неправда особенно резала глаза и слух, когда попса притворялась, кокетливо водя глазками и шевеля бёдрами, под звуки популярных мелодий фронтовых лет. Они по-другому не умеют, сказал мне приятель. Но почему именно они в этот день на экране? Почему именно они объявлены популярными? Почему такое количество не очень даровитых, нагловатых, безграмотных, но с вызывающим апломбом людей изо дня в день учат нас готовить еду, худеть, ремонтировать квартиры, рассуждать о жизни и смерти, о возвышенном и земном?

«Не хотите - не смотрите», - приучилось отвечать телевидение. Оно мотивирует свои действия рейтингом. Если высокий - значит хорошо. Рейтинг определяют специально подобранные социологами люди. Телевизоры у них включены практически всегда. Так нужно. За это насилие над собой они получают подарки. Может быть, это даже очень хорошие, порядочные люди, из разных слоёв общества, разных профессий и возрастов. Но им смотреть больше нечего. То, что дают, то и смотрят. И знают тех, кого показывают днями напролёт, поимённо, и знают, кто с кем спит или разошёлся, и как расчленяются жертвы, и как тот или иной будто бы уважаемый человек вляпался лет 20−30 назад в неприятную историю (особенно если смотрят НТВ). Они не знают, что он написал или сыграл, но это необязательно. Телевидение методично убивает в зрителях всё возвышенное, оно уплощает, упрощает зрителя. Низменное, низкое ставится выше, потому что это даёт рейтинг. В зале, где показывают порнофильм, народу всегда больше, чем в соседнем, где идёт фильм Тарковского.

«Больной перед смертью дышал ровно?» - спросил врач у родственников. «Да, ровненько так дышал…» - «Это хорошо…»

Можно подумать, что все, кто руководит нашими ведущими каналами, совершенно не знают людей, с которыми живут в России. Не чувствуют и не понимают. Но стоит вглядеться в их биографии, послужной список, как вроде бы должны и понимать, и чувствовать. Образованные люди. Неужели эта безумная карусель конкурентной борьбы умерщвляет в них брезгливость к порочным сюжетам, порочным лживым персонажам? А как же Бог, есть ли он в них, помнят ли они о нём не в дни величальные, когда надобно вести трансляции из храма Христа Спасителя, а в деяниях своих? Когда они приглашают на работу, доверяют место в эфире косноязычным, убогим с виду ведущим, чем руководствуются? Мол, гадости должен сообщать уродец с оттопыренными ушами? А о детстве, юности, старости - обо всём на свете - пустозвон манерный?

Если это так, то это большая ошибка. Это роковой путь. Ещё немного, и телевидение отвратит от себя людей думающих. А главное, гламуром, бредом и ложью оно убьёт доверие к информационным программам даже у тех, кто готов слушать скабрёзные пошлости «Комеди Клаба» до опупения. Ни о какой государственной политике, проводимой через самый мощный источник воздействия на людей, говорить всерьёз уже не придётся. Идеологические усилия приблизятся к нулю.

У Пелевина, так почитаемого старшими чинами нашего ТВ, взращёнными в тех же, что и он, тупиках постмодернизма, поэт-декадент с говорящей фамилией Пустота пишет стихи:

…И мчится бабочка
сознанья
Из ниоткуда в никуда.

Вольно или невольно наше ТВ именно по этому вектору мысли и бытия гонит зрителя. В никуда.
Мой знакомый третий год тщится найти деньги на экранизацию романов об адмирале Ушакове. Не получается. А работает он, между прочим, на одном из центральных каналов. Почему? Не нужно, говорят. Пару вещиц по патриотизму мы слепили, галочку поставили, что же зрителя утомлять? Ну и кто из молодых узнает теперь об Ушакове? Книг они читают мало. Проще сделать полное враньё о спецназе фрейлин Екатерины Второй или о штрафбате, каких в помине не было в годы Отечественной войны, чем рассказывать правду, которая, к слову, не менее увлекательна. Между тем денег фильм или сериал об Ушакове требует, может быть, меньше, чем якобы выживание на якобы острове в якобы океане.

…"Самый смешной фильм", «Ирония судьбы: продолжение». Посмотрите в титры. Это ТНТ, это Первый канал. Сколько рекламы, сколько восторгов по поводу кассовых сборов! Не понимаю! В первом «опусе» мне с первого же кадра показали прямо в лицо голый зад, оторвавшийся от толчка. Во втором просто нагадили в душу, похоронив светлую память о героях Брыльской и Мягкова. А я-то верил, что любовь в них навсегда, на всю оставшуюся жизнь. Цинизм беспредельный! Зачем же нас так не любить, не уважать? Первую «Иронию судьбы» можно уже никогда не показывать. Её переехало тяжёлым катком «продолжение».

Телевидение становится чрезвычайно опасным. Миллионы людей, купивших билеты на очередные поделки телекомпаний, совсем не быдло, не бараны, не безмозглые, нет. Их просто обманули. Их обманывали «МММ», «Чара-банк» - с помощью того же самого телевидения. А теперь и оно само задурило голову, получив максимальную прибыль абсолютно безнаказанно.

И всё-таки я надеюсь, что дальше это длиться не может. Всему приходит конец. И эпохе, когда всё умение употребляется для поэтизации извращений и пошлости, тоже. Само время требует новых людей, для которых искусство или такое вот не менее ответственное публичное общение с помощью телеэфира не может существовать вне нравственности. «В каждом, в каждом, если это только не сознательные враги… в каждом русском человеке хранится в глубине живая искорка, вопрос лишь в длительности оживления трупа, реанимации духа. Один сразу открывает глаза и делает вдох, других придётся оживлять в течение долгого времени». Солоухин писал это по поводу состояния литературы, состояния умов в обществе. Но не то же ли самое можно сказать сегодня применительно к нам, сидящим у телевизоров?

Я хочу жить в нормальной цивилизованной стране. Где нормальные дороги, нормальные квартиры, нормальные зарплаты. Где уважают знания, профессионализм, искренность в отношениях. Где не берут взяток. Где милиционеры охраняют покой граждан, а не прессуют и не выдавливают деньги. Где хорошо всем, какой бы национальности и цвета кожи он ни был. Я говорю не о Люксембурге. Я о России. И телевидения хочу нормального.

У вас свобода слова?

К великому сожалению, большинство из тех, кого называют публицистами-патриотами, грешат одной слабостью: правдиво и гневно описывая состояние современного общества, клеймя и гвоздя творцов «новорусского» беспредела, они очень редко пытаются объяснить, как избыть беду. Ответ на первый из мучительных русских вопросов - кто виноват? - по вековечной традиции даётся им куда легче. Я тоже не исключение. Трудно порой остановиться в обличительном задоре. Ополчившись на разболтанную молодёжь, выхода из несомненного тупика не указываю. А есть ли он, выход?

Совсем недавняя история. Проходили мы с женой как-то вечером мимо бывшего Дома астраханского партпроса, где любят тусоваться скейтбордисты и прочая «продвинутая» молодёжь. Стоявший на пути долгогривый юнец произнёс вдруг тираду, где печатными были только междометия. Адресовал он её, видимо, подружкам, сидевшим на ступеньках здания. Но глядел при этом на нас, и не подумав посторониться. Предлагаю, как в телевикторинах, выбрать правильный ответ из трёх предложенных:
1. Молча обойти стоящего раскорякой юного хама.
2. Вежливо объяснить ему, что он не прав.
3. Сделать то же самое на понятном ему языке.
Честно говоря, за меня «подумала» правая рука, отвесившая балбесу подзатыльник. Юный матерщинник сразу понял, за что пострадал, гундосо возопивши: «У нас свобода слова!» Возопят наверняка и некоторые читатели - не метод, мол! И будут, несомненно, правы, как права была жена, пилившая меня потом до самого дома. Конечно, лупить идиотов нужно только тогда, когда они пытаются это сделать с вами. Но и спускать им с рук, а вернее с губ, очевидное хамство никак нельзя! Каюсь: был не прав в рукоприкладстве. Но, может быть, в другой раз «учёный» юнец поостережётся материться в лицо взрослому! Хотя недаром сложено: «Дело забывчиво, а тело заплывчиво!» Не дадут наглецу острастки разок-другой, и пиши пропало…

А теперь признайтесь, не вслух - самому себе: как вы поступаете в подобных случаях? Увы, чаще всего молча проходите мимо. Я не упрекаю - воспитывать чужих, как говорится, себе дороже. Но в этом кроется ответ на сакраментальный вопрос: «Что делать?» Зло очень не любит, когда на него указывают пальцем.

Джон Рид когда-то писал, что одна из примет русской революции - горы семечковой шелухи на тротуарах. Вы часто делаете замечания юным «революционерам», щёлкающим подсолнухи где попало? Я уж не говорю про окурки, бутылки и прочий мусор, летящий мимо урн. А как вам «будущие строители капитализма», восседающие на спинках общественных скамеек? Или ночное припадочное гоготанье под окнами? Как сказал бы мультяшный кот Матроскин: «Это мода такой!»

Не знаю, как вас, а меня пугают не столько сами факты бытового хамства и хулиганства, сколько их нарочитость. Сегодня всё - нараспашку. Чуть ли не признаком хорошего тона стала демонстрация собственной порочности, в лучшем случае - пофигизма. Откуда это? Впрочем, касается это не только молодёжи. Разве не хамство, когда солидные дяди и тёти любовно намывают своих «железных коней» прямо под вашими окнами? Или подкатывают ночью к спящему дому с громким музыкальным сопровождением, а потом нарочито неспешно - с лязгом, скрежетом, ором и матом - загоняют своих драгоценных любимцев в «стойла», которые злой, а вернее, щедро оплаченной волей неведомых начальников размещаются в нескольких метрах от ваших распахнутых по астраханской жаре окон…

Не молчите! Только тогда в обществе будет чище и в прямом, и в переносном смыслах.
Вот гуляет молодая мать. Сама идёт по тротуару, а коляску с ребёнком двигает рядом - по проезжей части! Не пьяница, не наркоманка. Ей просто невдомёк, что может произойти через минуту. Помните давний анекдот про мужика, который пожалел балбеса, пилившего на дереве ветку, на которой сидел: «Упадёшь!» Через минуту тот действительно упал и злобно бросил советчику вслед: «Колдун проклятый!» Я уверен, что та самая мамаша с коляской проголосует, не задумываясь, за тех, на кого укажет вкрадчивый телебес. Не верите? Посмотрите на результаты выборов любого уровня! Пресловутый властный ресурс уже не актуален - есть ресурс кретинизма!
А вывод из всего прежде сказанного банальный: мы всем миром виноваты перед молодёжью. Это мы её такой воспитали. И не надо ссылаться на то, что нынче главный воспитатель - телевизор. Нейтрализовать его очень легко - одним нажатием кнопки.

…Воскресным утром разбудил меня весёлый звон бьющегося стекла. Выглянул в окно. На детской площадке напротив соседский мальчуган, собрав десяток разнокалиберных бутылок, сосредоточенно лупил по ним булыжником. Рядом - в десяти метрах - безмятежно «гуляла» мамаша с двумя детьми: один сопел в коляске, другой сосредоточенно ползал по асфальту в опасной близости от острых осколков.

Очнитесь! Делайте замечания, учите уму-разуму недорослей. Да, это и неприятно, и хлопотно, а порою и небезопасно. Но это то дело, которое никто за нас не сделает - «ни Бог, ни царь и ни герой».

Невесты почтой

Так называют девушек международные брачные агентства

Самые смелые представительницы слабого пола живут, оказывается, на постсоветском пространстве. Они могут без копейки денег сорваться с насиженного места и махнуть за тридевять земель. За счастьем, не зная языка и имея смутное представление о сих землях и ещё более смутное - о своём избраннике. О том, чем заканчиваются авантюры, - в материале нашего постоянного автора, живущего в Соединённых Штатах уже не один десяток лет.

БОРЩ - ЭТО ГОРЯЧИЙ ВИНЕГРЕТ?
Вопреки расхожему мнению, сформированному Голливудом, в Америке понятие семьи почти потеряло своё первоначальное значение. Тридцать миллионов, или 10% американских семей, - однополые. Теории о временных союзах, обменах парами, службе сексуального удовлетворения (конвейерных линиях типа Макдоналдс) - также больно ударили по традициям. Вышел далеко за рамки здравого смысла и закон о сексуальном домогательстве, распространившийся уже и на детей. С прошлого года во многих, даже начальных, школах за прикосновение ребёнка к ребёнку противоположного пола - исключение из учебного заведения с пожизненным занесением в государственную базу данных. Как подойти к женщине, если тебе ещё в детстве надавали по рукам?

Но люди по-прежнему хотят любить и быть любимыми. Поэтому многие американские мужчины ищут своё счастье за океаном. Особенно быстро «индустрия» международных браков стала развиваться с развалом Советского Союза, когда рынок зарубежных невест, до того состоявший в основном из азиатских женщин, пополнился европейскими красавицами. И как молния, распространился слух, что самые лучшие подруги - это жительницы бывшего СССР.

Международные браки рекламируют около пятисот веб-сайтов и трёхсот агентств. В их каталогах свыше 120 тысяч русскоязычных женщин. Ежегодно выходят замуж за американцев от 4 до 6 тысяч жительниц бывшего СССР.

В 90-х годах в американской прессе стали появляться статьи с непременными вопросами: «Нужны ли нам иностранные невесты?» и «Сколько среди них агентов КГБ?» Американки время от времени тоже добавляли свои «пять центов», упрекая сограждан мужского пола в отсутствии патриотизма. В общем, брачный бизнес не тронули, но негативное отношение к иностранным жёнам привили. Сегодня их саркастически именуют «невесты почтой», или ещё более унизительным и обидным словом «товар», а их американских женихов - потребителями.

«Товар» потребители требуют исключительно «свежий». Почти в каждом объявлении приписки: «тем, кому за 30, заявление не подавать» или «заявления от женщин с маленькими детьми не принимаются».

Но, несмотря на такую придирчивость, спрос на «невест почтой» значительно опережает предложение. Проблема не только в отношении американских женщин к мужчинам, она гораздо глубже: нация, выращенная на стероидах, отравленная химической едой и потребляющая самое большое в мире количество наркотиков на душу населения, остро нуждается в постоянном улучшении своего генотипа. В 2002 году 27% детей в штате Калифорния родились с явными психическими и физическими отклонениями. В 45 штатах (из 50) 35% населения - это люди с чрезмерно большим весом, 150 килограммов и выше.

Впрочем, ни русские невесты, ни американские женихи, конечно, не задумываются об общенациональных проблемах. При мысли об открывающихся в результате международного брака возможностях адреналин у обеих сторон зашкаливает настолько, что будущие супруги забывают о серых буднях, которые придётся делить с не понимающим твоего языка человеком совершенно другой культуры. В итоге благополучные «почтово-брачные» союзы чаще всего оказываются иллюзией, прикрытой притворно-счастливыми улыбками.

Не поверите, сколько семейных скандалов возникает на почве таких простых вещей, как борщ, винегрет, холодец или сало. Все американцы знают, что чеснок способствует понижению холестерина. А поскольку борьба с холестерином возведена в ранг национальной проблемы номер один, всё взрослое население постоянно покупает чесночные таблетки. Но средний американец не понимает, как можно есть сырой чеснок. Такое же отношение к свёкле и борщу. Американская фирма «Манишевич» под названием «борщ» продаёт консервированную резаную свёклу в собственном соку. Что касается солёного сала, так это просто враг Америки.

- Как вы можете кушать сырой свиной жир? - спрашивают сто американцев из ста.
Конечно, не все русско-американские браки неудачны. В США много интернациональных семей, которые живут, как говорится, душа в душу и к традициям супруга/супруги относятся с пониманием. Однако, по статистике, только 25% русско-американских семей сохраняется более 4 лет и 10% - более семи.

СЕКС-ИГРУШКИ
С этой интернациональной супружеской парой мы познакомились в супермаркете. Крег, услышав, что моя американская подруга Ди сказала «у вас, русских», представился первым, проинформировал, что женат на русской, и сразу же пригласил в гости. Первые полгода общались в основном втроём. Его жена казалась жуткой гордячкой. Сказав, что не пьёт и не курит, Даша ни разу не пригубила с нами вина. Иногда, ссылаясь на мигрень, вообще не выходила из своей комнаты, даже чтобы поздороваться. То ли стеснялась нас, то ли недолюбливала, я понять не мог. Понял, когда на рождественском празднике моя американская половина, отделившись от общества подвыпившего Крега, отрезала:
- Идём домой!
По дороге объяснила, что Крег предложил поменяться парами и заняться групповым сексом.
Дружба лопнула как мыльный пузырь.

А однажды в дверь нашего дома позвонили. На пороге стояла Даша, вся в слезах. Стремительно вошла, попросила водки. Немного успокоившись, начала свой рассказ, из которого мы узнали, что Даша родом из Подмосковья, на жизнь зарабатывала телом. Одним из клиентов однажды стал Крег. Сказал, что влюбился, буквально засыпал Дашу цветами, накупил много подарков для её 11-летней дочери. Будущую тёщу с первого дня знакомства называл мамой.

- В день моего приезда Крег предложил романтический обед при свечах. Я опьянела от вина и от счастья. Пообедали, собрались ложиться спать. От долгого перелёта и перемены временного пояса я валилась с ног и попросила Крега перенести секс на утро. Дальше всё было как во сне: от сильной пощёчины я упала на пол. Крег схватил меня за волосы, поднял и продолжал бить по лицу и по голове. Пил из горлышка, бил и насиловал. Так продолжалось полгода. Я готовила, мыла, убирала и ублажала его. Уйти из дома без паспорта, денег на самолёт, без знания языка я не могла.

Крег угрожал, что, если Даша не будет делать всё, что он скажет, он отправит её обратно в Россию. Но не отправлял. А Даша терпела: ради переводов для матери и дочки, ради грин-карты в неопределённом далёком будущем. Чаша терпения переполнилась, когда Крег приказал ей лечь в постель с одним из своих привилегированных заказчиков и «обслужить по полной программе».
Сегодня Крег отбывает уголовное наказание. Он выйдет из тюрьмы 80-летним стариком. Даша осталась в Америке, выучила язык, работает медсестрой, перевезла к себе дочь.

В ПУСТЫНЕ
Марина родилась и выросла в Минске. Стоило этой стройной, высокой 26-летней блондинке выставить своё фото на сайте зарубежных невест, она сразу же получила электронное письмо от симпатичного американца, который был на одиннадцать лет старше. Роберт Кригер писал, что он инженер-строитель с высшим образованием. Живёт в городке Спаркс, штат Невада. Любит животных, романтические обеды, прогулки под луной. Роберт казался очень открытым, общительным человеком. Несмотря на занятость, он писал каждый день, высылал разнообразные фото. Марина буквально «захлёбывалась» от общения, потому что английским владела поверхностно. Через две недели Роберт признался в любви и вскоре прислал ей приглашение.

Первое и последнее яркое впечатление об Америке - путь от аэропорта. Дом, где жил Роберт, хоть и числился в Спарксе, оказался на самой окраине небольшого посёлка в десяти милях (16 км) от города, в пустыне. Не было ни аккуратно разбитых клумб, ни асфальтовой дороги. В доме ждал холостяцкий беспорядок, не подключенный к междугородке телефон, пластиковая посуда, подогретый в микроволновке готовый безвкусный обед и чай. Не было даже телевизора. Оказалось, что Кригер полгода был безработным и экономил на всём, чтобы не потерять недавно купленный в кредит дом. Работу нашёл лишь за месяц до приезда девушки.

На следующий день Роберт, или просто Боб, попросил Маринин паспорт, чтобы отдать иммиграционному адвокату, а через неделю сказал, что отправляется в месячную командировку. Купил невесте ровно тридцать микроволновых обедов и, не оставив ни цента, уехал. Марина ждала. На двадцатый день попробовала дойти до города по пустыне, но, напуганная гремучей змеёй, вернулась. Тридцать дней ела раз в день. Пила много чая, чтобы заглушить голод.

Вернулся Боб, потянулись безрадостные дни. Единственным утешением Марины была маленькая собачка по кличке Тим. Через год Марина не выдержала и упрекнула Боба в том, что он до сих пор на ней не женился, а её виза давно истекла. Боб схватил Тима и сломал ему передние лапы. Бросив визжащего пёсика на пол, пригрозил:
- Ещё раз упрекнёшь, я поломаю ноги тебе.
Мы сидели в недорогом уютном кафе. Марина была полностью увлечена едой, лишь иногда с жадностью человека, вышедшего на свободу, смотрела на окружающую её цивилизацию. Я предложил ей немедленно поехать к Валерии Куни, председателю Комитета по защите прав женщин Невады, которая в своё время помогла Даше. Но Марина отказалась. Надеялась, что свыкнется - слюбится. Свыкнуться не удалось. В очередной семейный скандал Боб схватил первое, что попалось под руку - чугунную сковородку, - и ударил Марину по спине…

Сегодня у Марины есть всё необходимое для жизни: государственная однокомнатная квартира, алименты, пенсия. Вот только можно ли жизнь в инвалидном кресле считать счастливой? Из-за перелома позвоночника Марина почти парализована. Большую часть своих жизненных функций выполняет при помощи дневной сиделки…

ПРАХ В ОБМЕН НА БЛАГА
Наташа из Ростова тоже получила электронное письмо из Америки. Сэм С. Стоун был всего лишь на четыре года старше 23-летней Натальи. Выпускник юридической школы при университете в Лас-Вегасе, молодой перспективный адвокат, неплохо знающий русские обиходные выражения. Наташу ждали солнечный Лас-Вегас и двухэтажный дом.

С семьёй Стоунов мы познакомились в рождественский праздник на большой русской театрально-цирковой вечеринке. Сэм моментально влился в мужской коллектив, женщины тоже были от него в восторге. Адвокат щедро рассыпал комплименты и обещал помочь всем присутствующим в решении иммиграционных и прочих проблем за полцены. Уходя, раздал свои визитные карточки. Надпись на них гласила: Sam Devil Stone (Сэм Сатана Cтоун).

- Называй меня Сатанинович или Дьяволович, - рассмеялся, заметив моё удивление, Сэм. - В нас, американцах, всё равно Бога нет. Я по крайней мере не притворяюсь.

После этой странной вечеринки виделись лишь эпизодически, в компаниях общих знакомых. Сэм открыл свою частную адвокатскую контору, а Наташа ему помогала. Она всё чаще появлялась в обществе с чёрными кругами под глазами, объясняя их бессонными ночами из-за рабочей нагрузки, много пила и быстро пьянела. А после неудачной беременности призналась своей приятельнице: дело вовсе не в работе, а в интимных играх. Для Сэма игра в гестаповца, пытающего партизанку, была необходимым атрибутом для возбуждения. Иногда сценарий менялся на издевательства сатаны над набожной девушкой. Стесняясь своего поведения, Сэм насильно вливал в прикованную к кровати или унитазу наручниками или цепью Наташу алкоголь.

В конце концов Наташа подала на развод. Сняла квартиру, переехала. Однажды договорилась о встрече с Сэмом у него дома, чтобы забрать остаток своих вещей. А через неделю в соседних домах завыли собаки. Двумя выстрелами в грудь Сэм убил Наташу и застрелил себя…

И ПОЧАТОГО ШАМПУНЯ ДОВОЛЬНО
Самая большая проблема в том, что девушки часто не знают, куда они едут, а главное, к кому и каково прошлое их иностранных женихов. В результате многие, пересёкшие границу по «невестинской» визе К-1, становятся девочками для домашнего битья, а иногда и жертвами преступлений.

Анастасия Кинг (Соловьёва), 18-летняя гражданка Кыргызстана, в 1998 году вышла замуж за 38-летнего американца по имени Индл Кинг. Через два года, «наигравшись», 170-килограммовый «красавец» решил вызвать новую невесту, а чтобы не платить за развод, пригласив соседа, вместе с ним задушил Анастасию и закопал её тело на свалке. Суд приговорил Кинга к 29 годам лишения свободы.

После зверского убийства Анастасии конгресс США утвердил билль ‹ S1455, в соответствии с которым американские граждане, желающие пригласить иностранную невесту, обязаны: дать информацию обо всех своих предыдущих браках и уголовном прошлом, если таковое имелось; пройти обязательную медицинскую проверку на психические заболевания; предоставить справку о том, что они не были судимы за сексуальные преступления.

16 ноября 2004 года федеральный cуд города Балтимор присудил украинской невесте Наталии Фокс (по мужу) 433 500 долларов за физический и моральный ущерб, нанесённый ей международным брачным агентством, владелицей которого является бывшая иммигрантка из СССР Наталия Спивак. Владелица агентства была признана виновной в том, что скрыла уголовную историю избиений и издевательств жениха над предыдущими жёнами. Спивак была также признана виновной в фальсификации документов, требуемых постановлением S1455.

Большинство иностранных невест не знают, что, ступив на американскую землю по любой визе, они, так же как и граждане, тут же попадают под защиту закона. Все до единого американские женихи ведают о конституционных правах постоянных и временных жителей, но далеко не все просвещают своих невест. Каждый жених знает, что, спрятав под замок паспорт своей иностранной избранницы или пришедшее на её имя письмо, он нарушает административно-уголовный закон. Каждый обязан обеспечить свою невесту медицинской страховкой в течение 30 дней со дня её въезда в страну. Но и это административное постановление повсеместно и постоянно нарушается.

Но даже если бы я смог крикнуть на весь мир: невесты всех стран, будьте осторожны, не рискуйте свободой и жизнью ради аккуратно подстриженных газонов, - меня вряд ли бы кто-нибудь послушал. Доводы расплодившихся в Канаде и США международных брачных агентств куда приятнее и «убедительнее». Ведь в соответствии с их рекламой доллары в Америке растут чуть ли не на деревьях, тротуарные бордюры золотые, а из послушных американских мужей можно верёвки вить.

Совершенно иначе выглядит реклама для американской стороны. Перед отъездом на Украину, например, американские женихи получают брошюру-инструкцию. Одну из таких инструкций мне передал Вильям Пилблад, житель штата Мэриленд, который однажды воспользовался услугами международного брачного агентства:
«…Если вы пригласили украинскую девушку в ресторан, вам не обязательно покупать ей обед. Будет достаточно чашки кофе…

Не стесняйтесь предложить вашей будущей невесте заняться с вами сексом. На Украине отсутствует закон о сексуальном домогательстве, а женщины традиционны и податливы…

Не обязательно дарить украинской девушке подарки. Перед отъездом можете оставить ей не использованные вами лекарства, зубную пасту, шампунь и другие туалетные принадлежности. Всё, что вы решили выбросить или оставить в отеле, отдайте вашей украинской невесте…"

Многие русскоязычные американские жёны терпят и молчат до последнего. Ради грин-карты, ради будущего своих детей. Ради наивной мечты о своём триумфе у завистливых соседей на Родине, когда они приедут в гости к родителям все «в мехах и шелках». Увы, вместо шелков они порой возвращаются в оцинкованных гробах. Как «неликвидный генетический товар», секс-игрушки, забракованные американским потребителем.

Вася Пупкин

- А почему у тебя унитаз посреди комнаты? - спросила Марья Ивановна, входя в комнату дочери.
И Лена с раздражением ответила, что я тебе уже сто раз говорила, что у меня ремонт, и не отвлекайся, пожалуйста, на мелочи, потому что у меня к тебе важное дело…
Но Марья Ивановна возразила, что жизнь состоит из мелочей и вдруг мне приспичит. Но дочь успокоила, что я договорилась с соседкой, бабулькой, по 20 рублей…
- По 20 рублей? - ужаснулась Марья Ивановна и, вздохнув, добавила, что чему тут, собственно, удивляться: такое время, и вопросительно посмотрела на дочь.
Но тут в дверь позвонили, и Лена, бросив на ходу, что это, наверное, Антон, потому что я и его позвала, пошла открывать.
Вернулась она действительно со своим бывшим мужем, который полгода назад ушёл к другой.
- А почему у тебя унитаз посреди комнаты? - спросил Антон и, увидев бывшую тёщу, смутился, что, извините, Марья Ивановна, я вас не заметил…
И Марья Ивановна съязвила, что ты теперь замечаешь только тех, которые тебе в дочки годятся…
Но Лена зыркнула на мать и, закурив, сказала, что я пригласила вас, чтобы сообщить одну неприятную вещь…
- К нам едет ревизор? - перебил Антон, а Лена, стряхнув пепел, закончила:
- Наш Павел бросил училище…
- Как бросил? - хором переспросили Антон и Марья Ивановна, и последняя заголосила, что его же теперь в армию заберут, а Антон предположил, что у мальчика роман…
- Это у тебя роман! - зло бросила Лена.
А Антон, который был писателем, парировал, что в наше время написать роман невозможно…
- Это почему?- живо поинтересовалась Марья Ивановна, работавшая в школе учительницей литературы.
- Что-то такое происходит в атмосфере, - Антон сделал неопределённый жест рукой. - Текст съёживается, умаляется, короче, стремится НЕ быть, - и с грустью подумал, что поэтому я и стал писать детективы…
- Какой ужас! - всплеснула руками Марья Ивановна и, нехорошо посмотрев на бывшего зятя, изрекла: - Загубили русскую литературу!
А Лена перебила, что мне сейчас не до литературных вопросов, а надо срочно решать, что делать.
И Антон сказал, что это самый литературный вопрос и у нас, в России, вообще других не бывает. И только Лена хотела возразить, как, позвякивая ключами, на пороге появился Павел.
Он обвёл взглядом присутствующих и угрюмо спросил:
- Совет в Филях?
И Лена, гася окурок, поинтересовалась, а почему ты не спрашиваешь про унитаз…
И Павел пожал плечами, что, по-моему, унитаз как унитаз, а что?
И Лена вспыхнула, а Антон, желая предотвратить скандал, поспешно согласился, что, конечно, ничего особенного, вопрос в том, почему он тут стоит!..
И Лена вдруг засмеялась, что вы не поверите, но семейная пара, которая делает у меня ремонт, Вася и Надя, совершенно (она посмотрела на мать) маленькие люди, оказывается, каждый вечер после работы играют в казино, и представьте (Лена опять закурила), на днях эта парочка выиграла машину, кажется, Audi, так что у них от радости просто крышу снесло, не только мой унитаз, и они вот уже несколько дней не появляются…
- Отмечают, - высказала предположение Марья Ивановна.
А Антон покачал головой, что напиши о таком в книге, никто не поверит.
А Павел, так и стоявший у двери, заметил, что, стало быть, люди, устанавливающие унитазы, не считают себя маленькими…
И Марья Ивановна поддакнула, что действительно трудно представить себе играющим в казино… Акакия Акакиевича…
- Обкакия Обкакиевича, - пошутил Павел.
А Лена крикнула, что он ещё каламбурит и зато ты ведёшь себя как маленький, если бросил театральное училище…
И Павел усмехнулся, что вот, значит, из-за чего сыр-бор, и, обращаясь к матери, спросил:
- Что значит моё имя?
И Лена, словно оправдываясь, объяснила, что просто Павел считал, что он маленький по сравнению с другими апостолами, потому что те видели Христа, а он нет, - и добавила, что и вообще это в честь твоего деда по отцу…
И Павел, переведя глаза на отца, желчно заметил, что, согласись, Павел Антонович - это не Антон Павлович, а совсем наоборот…
- Что за бред! - возмутилась Лена. - И ты лучше скажи, что ты теперь собираешься делать…
И Павел, глядя на неё в упор, спокойно ответил:
- Пойду в бухгалтеры…
И Лена задохнулась от гнева, а Антон, стараясь казаться спокойным, предложил:
- А может, сразу в управдомы, чтобы потом не переквалифицироваться?
А Павел повернулся к бабушке и спросил:
- А почему ты не скажешь: «А может, в станционные смотрители?»
И Марья Ивановна растерялась:
- А почему я должна так сказать?
И Лена, справившись с приступом гнева, ехидно спросила:
- А действительно - почему? Это же так естественно для того, у кого мать - актриса, а отец, - она сделала паузу и выдавила: - Писатель!..
- А бабушка, - добавил Павел, - заслуженный учитель.
- Не паясничай! - ударила кулаком по столу Лена.
- Но ведь ты же сама хотела, чтобы я занимался этим всю жизнь, - парировал Павел.
- Я хотела, - крикнула Лена прерывающимся голосом, - чтобы ты был великим, а ты, - она вздохнула, - ничтожество!
- Ошибаешься, - ледяным голосом отозвался Павел, - я просто маленький. Как и было записано.
- Ты не маленький, - зашлась Лена, - ты… ты… говно!
- Лена! - прикрикнула на дочь Марья Ивановна.
А Павел рассмеялся, что «неужто слово найдено», - и тут же со злостью добавил, что хватит того, что вы с отцом считаете себя великими, - и закричал, что если бы вы только знали, как мне надоели все эти ваши афиши, гастроли, премьеры и презентации, ваша жизнь, в которой у каждого никогда не было места для другого и у обоих - для меня.
Он быстро пошёл по коридору к двери и вдруг, резко повернувшись, заявил:
- Я хочу быть маленьким человеком.
- Я же говорила, - встрепенулась Марья Ивановна, - что нужно назвать его Александром. - И, выразительно глянув на зятя, уточнила: - В честь другого деда…
- Нужно было сразу назвать его Александром Великим, - огрызнулся Антон и крикнул сыну: - И насколько маленьким ты собираешься стать? Потому что я ведь понимаю, что «бухгалтер» - это просто метафора.
И Павел нахмурился, что много не покажется, и вышел из дома, хлопнув дверью.
- Вот до чего доводят детей разводы родителей, - учительским тоном произнесла Марья Ивановна.
А Лена зарыдала, что это он мне назло.
А Антон задумчиво произнёс, что, по-моему, у него какая-то идея-фикс, и вышел вслед за сыном.
Он догнал Павла на улице и сказал, что давай я тебя подвезу.
И они молча подошли к серой Audi.
Антон открыл переднюю дверь, и Павел увидел девушку.
- Знакомься - Женя! - повернулся Антон к сыну, а девушке процедил, что это мой сын Павел.
- Что вы так долго? - недовольно спросила Женя.
- Решали один извечный русский вопрос, - ответил Антон, садясь за руль.
- Быть или не быть, что ли? - протянула Женя.
Павел усмехнулся и захлопнул дверь.
- А что случилось? - поинтересовалась Женя.
- Да вот на пятом курсе бросил театральное училище, - кивнул Антон в сторону сына.
- И куда теперь? - спросила Женя, закуривая.
- В бухгалтеры, - отрезал Павел.
- А чего ждал так долго? - Женя стряхнула пепел. - Боялся мать расстроить?
- Типа того… - пробурчал Павел.
- А она считает, что все на свете должны быть артистами? - продолжала Женя.
Павел рассмеялся:
- Хуже. Она считает, что все на свете должны быть великими.
В машине повисла пауза.
- Она что - сумасшедшая? - Жена посмотрела на Антона.
- Просто она максималистка, - пояснил тот, - а тут родной сын…
- Она разве не понимает, что сейчас совсем другое время? - возмутилась Женя. - Люди хотят покоя и… денег.
- На свете счастья нет, но есть покой и деньги, - продекламировал Павел.
- Хорошо сказал, - одобрила Женя. - И вообще что это за профессия для мужика: артист?
- А как насчёт писателя?- поинтересовался Антон.
- Ты не писатель. - Женя погасила окурок. - Ты автор детективов.
Антон покраснел. А Павел вдруг спросил Женю:
- А кем работаешь ты?
- Я? - Женя повернулась к Павлу. - Менеджером в компьютерной компании.
- Останови! - вдруг сказал Павел отцу.
- А что такое? - затормозил Антон.
- Ничего, просто я тут живу, - ответил Павел и пояснил: - Со своей девушкой.
- Так и не поговорили, - огорчился Антон.
- А чего тут говорить, - хмыкнул Павел и вдруг сказал: - А свой новый роман назови «Так говорил Вася Пупкин».
- Ты снова пишешь романы? - повернулась Женя к Антону.
Но тот не ответил, как бы что-то обдумывая, и спросил сына:
- Но куда ты всё-таки собрался? Я не верю, что в бухгалтеры…
- А что, - вспыхнула Женя. - Между прочим, мой факультет назывался «Менеджмент и бухгалтерский учёт». - И добавила, обращаясь к Антону: - Это ведь не помешало уйти тебе от неё ко мне.
И Антон огрызнулся, что в данном случае меня интересует, куда уйдёт мой сын.
Павел вышел из машины.
Антон тоже вышел и подошёл к сыну.
- Пап, - вдруг сказал Павел, - помнишь, Раскольников хотел сделаться Наполеоном?
- Ну, - удивлённо кивнул Антон.
- Так вот, я уверен, что в наше время у него была бы совсем другая теория… - Павел повернулся и зашагал прочь от машины.
А Марья Ивановна успокаивала дочь, что ты не расстраивайся: они все сейчас такие.
- Какие? - всхлипнула Лена.
- Ну… прагматичные, что ли… - Марья Ивановна налила дочери чаю. - Раньше, когда ты была маленькая, даёшь в классе сочинение: «Кем я хочу быть», так десять напишут, что космонавтами, пять - учителями, ещё пять - врачами, а остальные - артистами. А теперь: десять - бизнесменами, пять - риелторами, пять - менеджерами, а остальные, - она покосилась на дочь, - бухгалтерами. - Марья Ивановна резко отставила чашку:
- А один написал «килером», с одной «л», представляешь?
- Ужас! - согласилась Лена и усмехнулась. - Прям как в том анекдоте. Убил мужик старушку. Поймали его, спрашивают: «Зачем убил?» - «А мне её заказали». - «И много дали?» - «Сто баксов». - «Сто баксов?!» - «Так ведь десять старушек - штука!»
- Во-во! - рассмеялась Марья Ивановна и, помолчав, добавила: - А девочки так прямо и пишут: «Хочу быть женой бизнесмена».
Лена прошлась по комнате:
- Они не хотят быть, скажем так, хорошими - они хотят хорошо жить.
- Но ведь и бизнесмен, наверное, может быть хорошим, - неуверенно произнесла Марья Ивановна.
- Но самое ужасное, - как бы не слыша её, продолжала Лена, - что мой сын - такой, как все…
- А ты бы хотела, чтобы он был такой, как ты? - Марья Ивановна взяла сигарету из Лениной пачки.
- Разве ты куришь?- удивилась Лена, щёлкая зажигалкой.
Марья Ивановна махнула рукой:
- Есть такой педагогический афоризм: дети похожи не на своих родителей, а на своё время. - Марья Ивановна затянулась: - А директор моей школы, молодой человек лет тридцати пяти, сказал мне в приватной беседе: «Зачем вы заставляете детей читать такие тяжёлые книги - „Преступление и наказание“, например, или - ещё хуже - „Войну и мир“. Есть же дайджесты и кино, а у них и так близорукость и сколиоз».
- Добрый… - усмехнулась Лена.
- Неомарксист, - уточнила Марья Ивановна.
- Неомарксист?! - рассмеялась Лена и хотела что-то спросить, но в дверь позвонили.
- Кто бы это?- удивилась Лена и пошла открывать.
И через минуту Марья Ивановна услышала детский плач и вскочила со стула, но в комнату уже входила Лена со своей подругой Кирой, тоже актрисой, с ребёнком на руках.
- Как это понимать? - спросила Марья Ивановна, подходя улыбаясь к Кире. - Очевидно, перед нами счастливая бабушка?
- Перед вами, Марь-Иванна, несчастная мать, - ответила Кира со слезами на глазах.
- С Дашкой что-нибудь?- сжалась Марья Ивановна.
И Лена приложила палец к губам, но Кира мотнула головой, что почему же, я расскажу…
И рассказала, что её дочь Даша явилась к ней вчера вечером и заявила, что этот ребёнок, представляете, «этот», мешает мне делать карьеру, и с ним я не смогу раскрутиться, а мне как раз сейчас предложили большую роль в сериале, и что если ты, мама, не уйдёшь из своего говёного театра, где вдобавок играешь одни маленькие роли, и не возьмёшь Егора к себе, я сдам его в детский дом.
Кира разревелась. Вслед за ней заревел Егор. И Марья Ивановна взяла Егора у Киры и затетёшкала:

Из-за леса, из-за гор
ехал маленький Егор…

А Лена заметила матери, что сначала они отказываются от «Войны и мира», а потом от собственных детей.
- Не вижу связи, - пожала плечами Марья Ивановна.
- Прямая, - вспыхнула Лена. - Нежелание грузиться проблемными книгами оборачивается нежеланием грузиться какими бы то ни было проблемами.
- Но Даша читала «Войну и мир», - не понимая, о чём речь, встряла Кира.
- Вот видишь, - подхватила Марья Ивановна. - Если человек, осиливший «Войну и мир», собирается сдать своего ребёнка в детдом, то, может, не так уж и страшно, что Паша бросил училище…
- Паша бросил училище? - удивилась Кира и, помолчав, спросила: - И кем же он собирается быть?
- Бухгалтером, - буркнула Лена.
- А серьёзно? - спросила Кира.
И Лена промолчала, а Кира неуверенно заметила, что, может, это действительно лучше…
И тут послышался звук открывающейся двери, и на пороге появились Вася и Надя, рабочие, делавшие ремонт.

«Свобода есть. А счастье…

Совсем мало живу на Земле, но переживаю уже третью идеологическую парадигму. Значительная часть жизни прошла при парадигме: «Долг, дисциплина, жертвенность».

Октябрёнок, пионер, комсомолец, член профсоюза, член КПСС.
Радовался, что живу в СССР, в лучшей стране: самой большой, самой справедливой, самой богатой. Надо быть полезным Родине, думать о ней, и всем будет хорошо. Исполнял свой долг школьника - учиться, учиться и ещё раз учиться. Потом стал студентом столичного университета - тот же долг: хорошо учиться, заниматься наукой и быть дисциплинированным.

Наступила перестройка. Сформировалась новая идеологическая парадигма: «Свобода, потребление, богатство».

Никто никому ничего не должен. Нет распределения после вуза. Получив бесплатное образование - сразу за границу. Свобода и потребление. Отменили ненавистное слово «прописка». Исчезли «колбасные» электрички. До перестройки мой московский приятель жаловался на сложности семейной жизни из-за невозможности купить жене колготки. У неё без них портилось настроение, и она портила его ему. Теперь купить можно всё.

У всех есть колбаса, чипсы, пиво, колготки, кроссовки, джинсы, а счастья нет.
Пришло время новой государственной идеологии: «Образование, здоровье, труд». Страна пытается соскочить с трубы, забрать своих девочек с подиумов, разобрать панели.
Идеологическая мощь государства безгранична. Даже при отсутствии радио и газет можно было увлечь миллионы на жертвенность и подвиги. Отправить на целину, Братскую ГЭС или на БАМ. Что же теперь при наличии зомбирующего телевидения и Интернета никак не получается привить интерес к образованию, самосовершенствованию, заботе о здоровье? Университетов 3,5 тысячи против прежних 30. Учись! Но молодёжь спивается, бьётся на машинах, мрёт.

Неужели нельзя человека убедить, что счастье не в богатстве и праздности, а в труде?

Путь к славе

Живёт он не в Переделкине, но в хорошем дачном месте. Квартиру московскую сдаёт, а сам - тут, благо и свет, и газ есть. И большая лопата, снег зимой разгребать от крыльца к калитке, да только разгребай не разгребай, не ходил к старому писателю никто. Иные даже сторонились, как заразного, если где ненароком встретят. Пока не случилось вот что…

Заселился в его квартиру юркий паренёк - приехал Москву завоёвывать. Думал, найдёт богатенького спонсора, продемонстрирует своё умение пародировать Льва Лещенко, Кобзона и Жириновского, и прямо - в Кремлёвский дворец изумлять публику, получать цветы, деньги и давать интервью. Он уже и ответы заготовил на будущие вопросы: «Ваше хобби?» - «Работа»; «Любимый напиток?» - «Кальвадос или водка»; «Где предпочитаете отдыхать?» - «Только на Таити».

В общем, паренёк был готов к славе, которая должна была свалиться на его плечи, но медлила. Он таскался по ночным клубам, резвился как мог и, когда однажды позвонили из газеты, не ему, конечно, а хозяину квартиры, и попросили назвать лучшего на его взгляд современного писателя, придуриваясь, хрипя и шепелявя, сказал: «Минаев. От него я балдею и сравнить могу только с Достоевским!» Книг Минаева он не читал, но того так часто поминают, что и не хочешь - запомнишь, как пасту «Блендамед».

В газете ответ с радостью напечатали, и фамилия старого писателя снова выпорхнула на свет божий, как моль из шкафа. И пока он разгребал снег на дорожке, по которой никто к нему не ходил, в московскую квартиру стали названивать из других газет: «Как вы оцениваете нашего претендента на Евровидение?» «Евровидение - это круто, - отвечал, старчески хрипя, молодой балбес, - будь я помоложе, я бы счёл за счастье быть в группе поддержки!» «Как вы относитесь к неравным бракам?» «В нашей стране равных возможностей не может быть неравных браков!» - отвечал пародист, наслаждаясь своим остроумием.

Между тем звёздные претензии завоевателя заметно поблекли. Ткнулся он туда-сюда и пообмяк. И, когда позвонили из какого-то журнала и спросили: «Нет ли у вас чего новенького?», сам не понимая, что мстит за свой неуспех, сказал: «Есть. Только что из-под гусиного пера!» «Так дайте нам! - сказали ему. - Можете прямо на электронный адрес».

Несостоявшийся артист записал адрес, а текст взять где? Хотел чего-нибудь из Интернета слямзитъ - испугался. Застукают! Переписать из старья? Книги писателя стояли на полке, но вид у них был - посмотришь, и первая мысль о пенсии! Хотел уж было отказаться от затеи, да тут по телевизору в ток-шоу поэта увидел, а на поэте рубашка, как у него!

«А напишу-ка я сам! - осенило балбеса. - Про то, как приехал в Москву и про всё здесь вообще!» А поскольку отвечать за написанное он не собирался, то стал шарашить на компьютере без оглядки.

И, худо-бедно, настругал повестушку. Компьютер ошибки исправлял, описание природы пародист тягал у Тургенева, афоризмы у Ларошфуко, стихи (а в повести были и они) из антологии - их там много.

Отослал, повыкаблучивался перед подружкой своей московской, а ей о чём ни толкуй - всё одно. Скажешь: «В солнечной системе 250 миллиардов звёзд» - она: «А сколько стоит „Пежо“?» Да и время в молодости бежит вприпрыжку. Кажется, впереди ещё всего так много будет…

Короче, зябким полутёмным утром отдал наш завоеватель ключи писательской сестре и потопал на вокзал. Будь в нём заряд писательского таланта, он бы горел думами о своём сочинении и ждал публикации, подгоняя часы и минуты; будь в нём коммерческая жилка - планировал, как срубить с этого дела бабки, однако в нашем завоевателе были лишь мечты о красивой (в его понимании) жизни. И сидя в поезде у окна, он, успокаивая себя, думал, что быть артистом, конечно, классно, но бизнесменом всё же лучше: ходить с элегантным кейсом, покупать акции, продавать, заключать контракты, а купив-продав-заключив - плыть куда-нибудь на белой яхте по голубому Средиземному морю. И, глядя в окно на заснеженные просторы, он мысленно был уже там - в море…

А старый писатель по утрам разгребал дорожку, если накануне был снег, по привычке садился за стол, писал что-то отрывочное, без жёсткой арматуры сюжета, как бывало, слушал пластинки, иногда включал транзистор и однажды, попав на говорливую волну, услышал: «Второе дыхание, а можно сказать, новая творческая жизнь открылась у старого писателя Саврыгина. Мужественно отказавшись от набивших оскомину стереотипов, он не только принял сегодняшнее время, но и успешно отстаивает своё право на участие в литературном процессе наших дней».

Ночью писатель долго не мог уснуть, думал: что бы это значило? И решил, что где-то что-то переиздали. А утром, подметая дорожку от крыльца к калитке, думал: «Нет, помнят ещё Саврыгина! Его так просто не забудешь! Эта мутная пена исчезнет, а Саврыгин останется!

Явление Христа Народу. Александр Иванов.

Большую часть своей жизни русский художник Александр Иванов провел в Италии. В России вспоминали о нем время от времени, когда в печати появлялись сообщения людей, посещавших его мастерскую в Риме. Посланный за счет Общества поощрения художников, А. Иванов в благодарность прислал ему свою картину «Явление Христа Марии Магдалине». Она сразу же поставила его в ряд с лучшими русскими художниками и, будучи выставлена в Академии художества, исторгала у зрителей слезы. В ней, как и в более раннем прекраснейшем произведении «Аполлон, Гиацинт и Кипарис», были воплощены раздумья художника о преображении человека при соприкосновении с возвышенным, будь то величие человека или красота природы. Отсюда рождается и замысел прославленной картины «Явление Христа народу», работа над которой относится к началу 1837 года.

Об этой картине русская публика впервые узнала из письма Н. В. Гоголя, а до этого она была известна только людям, бывавшим в Риме. Все хотели видеть ее, но в течение десяти лет двери мастерской Александра Иванова были закрыты для публики. Большие произведения других художников тем временем вывозились из Рима, авторы их становились знаменитыми и богатыми, а Александр Иванов оставался по-прежнему одинок, беден и заточен в своей скромной келье-мастерской. Перестали даже уже и осаждать его просьбами - пустить посмотреть картину, над которой он трудился в течение двадцати лет. А. Иванов вел в римской студии уединенную, затворническую жизнь. Об этом же сообщал и Н. В. Гоголь в своем письме: «Иванов не только не ищет житейских выгод, но даже просто ничего не ищет; потому что уже давно умер для всего остального мира, кроме своей работы».

И вдруг разнеслась по Риму молва об открытии мастерской. Тут-то мастерская художника разом наполнилась народом: начиная от первого князя до самого последнего работника, весь Рим устремился в нее. Художники всех наций и направлений стекались толпами, и уже не было ни о ком разговоров, кроме как о русском художнике А. Иванове и его картине. Сам маститый и пользовавшийся в то время большим авторитетом П. Корнелиус несколько раз пожимал руку русскому художнику и повторял: «Un valoroso maestro!» («Вы - большой мастер!»). Даже И. Ф. Офербек, который привык видеть в А. Иванове робкого ученика, внимательно прислушивавшегося к его советам, «провел несколько часов перед оконченным произведением и только в состоянии был произнести: «Кто бы мог подумать: Иванов нас надул!»

Содержание картины всем более или менее известно. Иоанн Предтеча, крестящий иудейский народ на берегу Иордана во имя ожидаемого Спасителя, вдруг видит идущим Того, во имя Которого он крестит. Бледное, исхудалое лицо Предтечи, его огненный взор и страстные речи, все движения этой прекрасной, величественной фигуры потрясают присутствующих и страхом, и надеждой. На Иоанне Крестителе короткая одежда из верблюжьего волоса, опоясанная кожаным поясом, сзади с плеч спадает желтоватая мантия. Своими духовными очами Иоанн Предтеча прозревает идущего вдали по береговой возвышенности Мессию. Весть эта произвела сильное волнение среди собравшегося народа, этот момент А. Иванов и изобразил на своей картине.

На полотне зритель видит идущих с холма людей, а также уже совершивших омовение и располагающихся слушать пророка. А он говорит о том, что нужно встретить некоего гостя, который еще вдали, но скоро будет здесь, хотя еще не все обстоит так, как должно быть. Обращаясь к толпе, среди которой были уже и учителя этого народа (фарисеи, саддукеи и др.), он восклицает: «Порождения ехидны! Кто внушил вам бежать от будущего гнева? Сотворите же плоды, достойные покаяния!» Все вмиг подчиняются его словам и устремляют свои взгляды в ту сторону, откуда тихим, но твердым шагом идет по земле Он.

Академик А. Н. Мокрицкий еще в середине прошлого века отмечал, что «сюжет, взятый художником для своей картины, есть один из самых высоких, самых священных, которые существуют в понятиях христианства. Пришествие Спасителя есть начало Его благодати миру, приближение момента обновления человека». Действительно, это не просто случившееся между прочим появление обычного странника на пустынной дороге. Этот момент наступления нового мира, шествие времени, когда следует оглянуться на прошлое и испытать его перед лицом будущего, открывает смысл всех проповедей Иоанна Крестителя. В этом и состоит суть объединения А. Ивановым двух моментов в один сюжет - пророчества и явления.

На первом плане полотна, справа, стоит нагой человек, который уже готовился надеть платье, как вдруг услышал благую весть. Горячая душевная радость и умиление выразились на его лице, а глаза наполнились слезами. Это лицо так изумительно написано художником, что зритель как будто видит дрожание мышц на его лице, во всем движении его так и оставшегося обнаженным тела чувствуется трепетная радость. Рядом с ним стоит отрок со сложенными руками, может быть, его сын. Еще не вполне понимая значения слов грозного пророка, он с напряженным вниманием и затаенным страхом смотрит на Иоанна. Мальчик до того дрожит, что, кажется, будто слышно, как щелкают его зубы. Одной этой группы было бы достаточно, чтобы обессмертить имя художника. В этом отроке как будто уже предчувствуется будущий христианский мученик.

Несколько человек в этой группе повернулись в ту сторону, куда указывает Иоанн, другие же остались стоять, как и прежде. В толпе видны надменно хмурые лица окаменелых сердцем книжников и фарисеев. Далее - кроткие, скорбные женские лица. Некоторые из них видны только частями - или одним ртом, или глазами, но это написано так выразительно, что зрителю кажется, будто он видит все лицо.

Недаром А. Иванов разыскивал по всей Италии натурщиков, похожих на жителей древней Иудеи, и писал с них бесчисленные этюды на вольном воздухе, при свете солнца. В героях своей картины он хотел видеть не внешнюю красоту, а глубокую правду чувств и характеров, «старался на лицах всех людей, с какими ни встречался, - говорил Н. В. Гоголь, - ловить высокие движения душевные». Художник посещал синагоги и церкви, чтобы наблюдать молящихся, потому и находит зритель среди этих людей, собравшихся на каменистом берегу Иордана, под сенью дымчато-зеленой листвы олив, поборников и противников новой веры, колеблющихся и безучастных, надеющихся и любопытных, смелых и робких, злых и добрых, богатых и нищих, закоренелых стариков-упрямцев и жаждущих истины юношей…

Особое значение придавал А. Иванов достоверности и выразительности пейзажа. Он «просиживал по нескольку месяцев в нездоровых понтийских болотах и пустынных местах Италии, перенес в свои этюды все дикие захолустья, находящиеся вокруг Рима, изучил всякий камешек и древесный листок».

На весьма выгодном для картины отдалении идет по жесткому каменистому пути Тот, путь Которого должен был быть усеян цветами. Тихим и твердым шагом идет Он взять на Себя грехи всего мира и умереть на кресте. Как мог художник в фигуре Спасителя (и на таком расстоянии) выразить его божественную мудрость, величие, кротость духа и решимость на подвиг? И здесь зритель видит могущество рисунка и линий, которыми А. Иванов изображает Того, кто несет миру свет истины, милосердие и утешение. Ни в одной черте нет противоречия понятиям, почерпнутым из Евангелия, все в Нем изобличает Его божественное происхождение, все говорит о том, что Человек Сей - не от мира сего. Даже неясность в очертаниях лика Христа была в намерениях художника, чтобы не останавливать зрительского воображения. Непостижимость Духа Божия не мог вполне объять дух никакого смертного и представить Его, каким Он есть Сам. Апостол Павел в Первом Послании Коринфянам писал: «Теперь мы видим как бы сквозь тусклое стекло, гадательно…». Шаг Христа в картине А. Иванова направлен прямо к группе «грешников», возглавляемых фарисеями. В первоначальных живописных эскизах Спаситель был изображен идущим навстречу Иоанну, но впоследствии художник изменил направление Его движения. Возможно, в этом следует видеть намек на слова Евангелия: «Я пришел не праведников, но грешников призвать к покаянию». Изменив направление движения Спасителя, А. Иванов драматизировал свое художественное повествование: движение Искупителя было тем самым наделено значением неумолимо приближающегося приговора.

Двадцать лет трудился А. Иванов над своим полотном. Для таких произведений недостаточно одного гения художника и познаний им искусства, необходимо еще высшее настроение духа и способность неотлучно пребывать с идеей, пока она вполне не созреет в уме и не выразится художественными средствами на полотне. Именно таким был А. Иванов, это просвечивало даже в его кротких глазах, утомленных работой. Он отказался от заманчивых надежд славы и богатства, как отшельник, погрузился в созерцание своей идеи и только в окончании труда видел для себя награду.

В последние годы своего пребывания в Риме художник был занят хлопотами. Ему предстояло доставить в Санкт-Петербург холст огромных размеров (высота - 540 см, ширина - 750 см). А. Иванов решил следовать за своей картиной, поэтому его путешествие из Рима в Петербург было делом хлопотным (подробности этого полного приключений пути можно узнать из писем художника к брату). В мае 1858 года картина А. Иванова «Явление Христа народу» наконец прибыла в Петербург. Специальным именным постановлением художнику было предоставлено право самому отыскать подходящее место для экспозиции своего произведения. Его выбор остановился на так называемой «аванзале крещенского подъезда» (Белом зале) Зимнего дворца. Отсюда позднее полотно предполагалось перенести в Испанскую галерею Эрмитажа для всеобщего обозрения.

В среду 28 мая 1858 года «Явление Христа народу» было показано членам императорской фамилии, высшим представителям государственной власти и президенту Академии художеств великой княгине Марии Николаевне, дочери Николая I. А. Иванов потом вспоминал, что Александр II подал ему руку и долго расспрашивал о картине. Никаких отрицательных отзывов со стороны царя или кого-нибудь из его приближенных не последовало, однако через несколько дней всем стало ясно, что картина, А Иванова «не поразила двор, как картина Брюллова». Последствия этого вскоре дали о себе знать. Так, 3 июня А. Иванова не удостоил принять в Царском Селе гофмаршал императорского двора граф Шувалов, «который был в ту минуту болен и выслал сказать через секретаря, что картина не может оставаться более во дворце и что ее нужно отправить в Академию». Известие это произвело на А. Иванова очень неприятное впечатление.

9 июня картина была перенесена в Академию художеств и вскоре открыта для обозрения публики. Как только стало ясно что царский двор не оказывает художнику никакого покровительства, отношение к его картине со стороны официальных ценителей резко изменилось. И тут А. Иванова подстерегал еще один неожиданный удар. В журнале «Сын Отечества» появился резкий отзыв В. Толбина о его картине. Официальные академические круги высказали свое резко негативное отношение к картине, утверждая, что автор не оправдал надежд и ожиданий. Многие маститые академики ожидали увидеть еще одну историческую картину в старом, привычном для них роде живописи. Вместо этого перед ними предстало нечто совершенно новое, не похожее на знакомые им образцы, нечто такое, что они не в состоянии были ни понять, ни оценить. Александр Иванов смело отступил в своем полотне от присущей исторической картине традиционной академической композиции, которая требовала обязательного разделения всех персонажей на искусственные группы, наподобие театральных мизансцен, каждая из которых с предельной наглядностью должна была раскрывать определенные мысли и чувства. Другое обвинение В Толбина заключалось в следующем. Несмотря на то, что художник много внимания уделял строгому, академическому изучению натуры, он недостаточно согласовал фигуры в картине, особенно обнаженные, с античными статуями, считавшимися неоспоримыми образцами для подражания. Кроме того, по столице поползли слухи, что царь хочет дать за «Явление Христа народу» вместо предполагавшихся 30 тысяч только 10 или даже 8.

От бессмысленных хлопот, унижения и равнодушия художник безмерно устал. После очередной поездки ко двору, в Петергоф, где его снова не соизволили принять, он слег. А три дня спустя, 3 июля 1958 года, Александр Иванов скончался. Словно в насмешку, через несколько часов после смерти живописца явился посыльный с конвертом из придворной канцелярии и уведомил, что царь приобретает картину за 15 тысяч и милостиво жалует Иванову орден Святого Владимира.

Молодое же поколение отнеслось к художнику и его вдохновенному труду восторженно. Иван Крамской, тогда еще ученик Академии, свои впечатления от картины А. Иванова записал в статье «Взгляд на историческую живопись»; на молодого профессора Академии П. Чистякова встречи с художником и его картина произвели неизгладимое впечатление. Славянофил А. С. Хомяков писал: «Видеть картину Иванова не только наслаждение, но гораздо большее: это событие жизни».

Теперь главное полотно великого мастера выставлено в новом зале Третьяковской галереи, возведенном на месте внутреннего двора. По обе стороны от него (а также в специальном небольшом помещении) расположены многочисленные этюды к нему.

Купание Красного Коня. Кузьма Петров-Водкин.

Картина «Купание красного коня» принесла славу Кузьме Петрову-Водкину, сделала его имя известным на всю Россию и вызвала много споров. Это было этапное произведение в творчестве художника. Написанное в 1912 году, оно было показано на выставке «Мир искусства», причем устроители выставки повесили картину не в общей экспозиции, а над входной дверью - поверх всей выставки, «как знамя, вокруг которого можно объединиться». Но если одни воспринимали «Купание красного коня» как программный манифест, как знамя, для других это полотно было мишенью.

Сам К. Петров-Водкин до последнего момента опасался, что картину не выставят для публичного обозрения, так как уже тогда догадывался, какие возможны трактовки, связывающие образ красного коня и судьбы России. И действительно, произведение это воспринималось современниками как своего рода знамение, метафорическое выражение послереволюционной (1905) и предреволюционной (1917) эпохи, как своеобразное предвидение и предчувствие грядущих событий. Но если современники только чувствовали пророческий характер «Купания красного коня», то потомки уже уверенно и убежденно заявляли о значении картины, объявив ее «буревестником революции в живописи».

Великий А. Блок считал, что «художник - это тот, для кого мир прозрачен, кто роковым образом, даже независимо от себя, по самой природе своей видит не один только первый план мира, но и то, что скрыто за ним… Художник - это тот, кто слушает мировой оркестр и вторит ему, не фальшивя». Именно таким был и К. Петров-Водкин, умевший не только видеть, но и предвидеть, догадываться о будущем, смотреть сквозь грозовые тучи и предвидеть зарю.

Работа над картиной началась еще зимой (или ранней весной) 1912 года. Первые этюды художник начал писать на хуторе «Мишкина пристань» в Саратовской губернии. Впоследствии сам К. Петров-Водкин вспоминал: «В деревне была гнедая лошаденка, старая, разбитая на все ноги, но с хорошей мордой. Я начал писать купание вообще. У меня было три варианта. В процессе работы я предъявлял все больше и больше требования чисто живописного значения, которые уравняли бы форму и содержание и дали бы картине социальную значимость».

Первый вариант (впоследствии уничтоженный самим автором) композиционно в целом был уже близок к окончательному решению. Это была почти реальная сцена купания лошадей и мальчишек на Волге, с детства хорошо знакомая художнику. А потом перед его глазами возникло великолепное, голубовато-зеленое озеро… Низко висело стылое небо, голые деревья раскачивали ветки над бурой землей. Солнце то выглядывало, то пряталось, а по небу рассыпались первые удары грома. Лошади прядали ушами и осторожно, как на цирковой арене, перебирали передними ногами. Мальчишки гикали, ерзали на лоснящихся спинах коней, били их голыми пятками в бока…

Рука художника неспешно срисовывала лошадей, голых ребятишек, озеро, небо, землю и дальние холмы. В эту реальную и вполне безоблачную картину вдруг прокралось какое-то смутное видение: за дальними холмами художник внезапно увидел большую, до боли знакомую и родную страну. По ней шли темные толпы людей с красными стягами, а навстречу им другие - с ружьями…

Образ коня в русском искусстве с древних времен воспринимался многозначительно. В образно-поэтическом строе славянской мифологии конь был советчиком и спасителем человека, провидцем, это был конь-судьба, каждый шаг которого многое значил. В отечественной литературе XIX века этот образ был использован многими русскими мастерами, достаточно вспомнить «Конягу» М.Е. Салтыкова-Щедрина, «Холстомера» Л. Н. Толстого, картину В. Перова «Проводы покойника», васнецовских «Богатырей» и другие произведения. Именно в русле этой традиции К. Петров-Водкин и создает свою картину «Купание красного коня». От повествовательности он идет к созданию монументально значимого произведения, обобщенного образа коня-символа, коня-олицетворения. Потом в композиции картины появляется всадник (судя по эскизам, в первом варианте его не было).

В 1912 году начались расчистка и собирательство древнерусских икон. Под большим впечатлением от них находился и К. Петров-Водкин, особенно от икон новгородской и московской школ XIII - XV вв.еков. С тех пор традиции древней иконописи вошли в русло его художественных исканий, повлияли они и на создание картины «Купание красного коня».

В сохранившихся подготовительных рисунках к картине сначала изображалась самая обычная, даже захудалая деревенская лошаденка. В ней и намека нельзя было увидеть на образ гордого коня. Превращение старой гнедой лошаденки в величественного красного коня происходило постепенно. К. Петров-Водкин, конечно же, учел широкую философскую обобщенность этого образа (пушкинское «Куда ты скачешь, гордый конь?», гоголевскую птицу-тройку, блоковское «Летит, летит стальная кобылица…» и др.) и стремился тоже «возвысить» своего коня, дать его идеальный, пророческий образ.

Вначале конь мыслился рыжим, но потом рыжий цвет, доведенный до предела и очищенный от какого-либо взаимодействия с другими цветами, становится красным. Правда, некоторые говорили, что таких коней не бывает, но эту подсказку - цвет коня - художник получил у древнерусских иконописцев. Так, на иконе «Чудо архангела Михаила» конь изображен совершенно красным.

Былинная мощь огненного коня, нежная хрупкость и своеобразная изысканность бледного юноши, резкие разводы волн в небольшом заливе, плавная дуга розового берега - вот из чего складывается эта необычайно многогранная и по-особому обостренная картина. На ней почти всю плоскость холста заполняет огромная, могучая фигура красного коня с сидящим на нем юным всадником. Судьбоносное значение коня передано К. Петровым-Водкиным не только державным, торжественным шагом и самой позой коня, но и по-человечески гордой посадкой его головы на длинной, по-лебединому изогнутой шее. Горение красного цвета тревожно и радостно-победно, и вместе с тем зрителя томит вопрос: «Что же все это значит?» Почему так тягостно неподвижно все вокруг: плотные воды, розовый берег вдали, кони и мальчики в глубине картины, да и сама поступь красного коня? Движение на картине действительно только обозначено, но не выражено, красочные пятна как бы застыли на полотне. Именно эта застылость и рождает у зрителя ощущение неясной тревоги, неумолимости судьбы, дыхания грядущего.

По контрасту с конем хрупким и слабым кажется юный всадник - обнаженный мальчик-подросток. И хотя рука его держит поводья, сам он подчиняется уверенной поступи коня. Недаром искусствовед В. Липатов подчеркивал, что «конь величав, монументален, исполнен могучей силы, помчись он - и не удержать его неукротимый бег». Мощь коня, его сдержанная сила и огромная внутренняя энергия как раз и подчеркиваются хрупкостью всадника, его мечтательной отрешенностью, словно он пребывает в особом внутреннем мире. «Купание красного коня» сравнивали, как уже говорилось выше, «со степной кобылицей», отождествляющей у А. Блока Россию, его истоки находили в русском фольклоре, считая прародителями его карающих коней Георгия-Победоносца, а самого К. Петрова-Водкина называли древнерусским мастером, каким-то чудом попавшим в будущее.

Художник отказался от линейной перспективы, его красный конь как будто наложен (по принципу аппликации) на изображение озера. И зрителю кажется, что красный конь и всадник находятся как бы уже и не в картине, а перед ней - перед зрителем и перед самим полотном.

В этом произведении К. Петров-Водкин стремился еще не столько передать цвет того или иного предмета, сколько через цвет выявить смысл изображаемого. Поэтому конь на переднем плане - красный, другие кони вдали - розовый, буланый и белый. Воскрешая и восстанавливая традиции древнерусской иконописи, К. Петров-Водкин пишет свою картину звонко, чисто, сталкивая цвета, а не смешивая их. Пламенеющий красный цвет коня, бледная золотистость юношеского тела, пронзительно синие воды, розоватый песок, свежая зелень кустов - все на этом полотне служит и неожиданности композиции, и самим живописным приемам мастера.

Художнику, может быть, и важно было рассказать не столько о коне, о мальчике и об озере, а о своих (порой не ясных и самому) смутных предчувствиях, которым тогда и названия еще не было. О страстности, о душевном пламени, о красоте говорит красный цвет коня; о холодной, равнодушной и вечной красоте природы - чистые и прозрачные изумрудные воды…

Один из первых откликов на «Купание красного коня» принадлежит поэту Рюрику Ивневу:

Кроваво-красный конь, к волнам морским стремящийся

С истомным юношей на выпуклой спине,

Ты, как немой огонь, вокруг меня крутящийся

О многом знаешь ты, о многом шепчешь мне.

Картина К. Петрова-Водкина поразила и юного Сергея Есенина, который в 1919 году написал своего «Пантократора» под двойным впечатлением - и от картины, и от стихов Р. Ивнева. А еще через несколько лет он вспомнит:

Я теперь скупее стал в желаньях

Жизнь моя, иль ты приснилась мне.

Словно я весенней гулкой ранью

Проскакал на розовом коне.

…Дальнейшая судьба картины «Купание красного коня» полна самых разнообразных приключений. В 1914 году ее отправили в русский отдел «Балтийской выставки» в шведский город Мальмё. За участие в этой выставке К. Петров-Водкин получил от шведского короля Густава V медаль и грамоту. Первая мировая война, потом начавшаяся революция и гражданская война привели к тому, что картина на долгое время осталась в Швеции. Только после окончания Второй мировой войны начались переговоры о возвращении ее на родину, хотя директор шведского музея предлагал вдове художника продать «Купание красного коня». Мария Федоровна отказалась, и только в 1950 году полотно было возвращено в Советский Союз (вместе с десятью другими произведениями К. Петрова-Водкина). От вдовы художника картина попала в коллекцию известной собирательницы К. К. Басевич, которая в 1961 году преподнесла ее в дар Третьяковской галерее.

И еще раз хочется вернуться к древнему образу коня в русском искусстве. Наши предки верили, что солнце ездит на коне, а иногда даже принимает его облик, что если нарисовать солнце в виде красного коня, то оно охранит нас от несчастий и бед, поэтому и сочиняли русские люди сказки о Сивке-бурке и украшали крыши своих изб деревянными коньками. Не в этом ли внутренний смысл картины К. Петрова-Водкина?

Возвращение Блудного Сына. Рембрандт ван Рейн.

Во время работы над картиной «Ночной дозор» умерла любимая жена Рембрандта Саския. Родственники покойной стали преследовать художника тяжбами из-за наследства, стремясь вырвать часть приданого, завещанного Рембрандту Саскией. Но не только родственники преследовали Рембрандта. Он всегда был осаждаем кредиторами, которые накидывались на великого художника, как жадная свора. Да и вообще Рембрандт никогда не был окружен почестями, никогда не был в центре общего внимания, не сидел в первых рядах, ни один поэт при жизни Рембрандта не воспел его. На официальных торжествах, в дни больших празднеств о нем забывали. И он не любил и избегал тех, которые им пренебрегали. Обычную и любимую им компанию составляли лавочники, мещане, крестьяне, ремесленники - самый простой люд. Он любил посещать портовые кабачки, где веселились матросы, старьевщики, бродячие актеры, мелкие воришки и их подружки. Он с удовольствием часами просиживал там, наблюдая суету и порой зарисовывая интересные лица, которые потом переносил на свои полотна.

Сейчас в амстердамском доме, в котором более 20 лет прожил великий Рембрандт, расположился Музей. А когда-то этот дом был продан за долги. Сам Рембрандт сидел тогда на заседании суда с таким равнодушным видом, как будто это дело его вовсе не касалось. Он не слышал речей судьи и выкриков кредиторов. Мысли его витали так далеко от собрания, что на тот или иной вопрос судьи он или ничего не мог ответить, или же его ответы не имели никакой связи с судебным делом.

Настала очередь выступить ван дер Питу - адвокату художника. Медленно и выразительно обрисовал он положение дела. Толково, осмотрительно и усердно защищая поведение Рембрандта, он взывал к человеческим чувствам кредиторов и к чувству справедливости судьи. Он бросал убедительные, едкие и страстные слова: «Пусть сгорят от стыда те, кто во имя ничтожных денежных сумм, которые не грозят им ни малейшим убытком или несчастьем, хотят сделать Рембрандта нищим! Я, ван дер Пит, говорю здесь не только как адвокат должника, я говорю от имени всего человечества, которое хочет отвести незаслуженные удары судьбы от одного из великих сыновей его… равных Шекспиру! Подумайте все, находящиеся здесь - нас покроют могильные холмы, мы исчезнем из памяти потомков, а имя Рембрандта еще столетия будет греметь над миром, и его сияющие произведения будут гордостью всей земли!»…

Да, картины Рембрандта, бесспорно, являются вершиной голландской живописи, а в творчестве самого художника одной из таких вершин стала картина «Возвращение блудного сына» Он писал ее в последний год жизни, когда уже был старым, нищим, смертельно больным и немощным, жил в голоде и холоде И все же наперекор року он писал, писал и писал в стране и городе, которые навеки прославил.

Темой для написания картины послужила известная евангельская притча, рассказывающая, как после долгих скитаний по миру блудный сын вернулся с несбывшимися надеждами к покинутому им отцу. Этот рассказ привлекал многих художников еще задолго до Рембрандта. Мастера Возрождения видели в примирении отца с непослушным сыном красивое и занимательное зрелище. Так, в картине венецианского художника Бонифацио действие происходит перед богатой усадьбой, на глазах у многолюдной разряженной толпы. Нидерландских художников привлекали больше испытания, которым непокорный сын подвергался на чужбине (например, сцена, когда опустившийся беспутник на скотном дворе среди свиней готов был благочестивой молитвой искупить свои прегрешения).

Рембрандту тема «блудного сына» сопутствовала в течение многих лет жизни. К этому сюжету он обращался еще в 1636 году, когда работал над офортом под тем же названием. В своих картинах на библейские и евангельские сюжеты художник редко изображал сцены страстей или чудес, его больше привлекали рассказы о каждодневной жизни людей, особенно сцены из патриархальной семейной жизни. Впервые история блудного сына была представлена Рембрандтом в гравюре, на которой он перенес библейский сюжет в голландскую обстановку и изобразил сына как костлявое, полуголое существо. К этому времени относится и рисунок, на котором отец энергично сжимает рукой лохматую голову кающегося сына: даже в минуту примирения он желает показать свою отцовскую власть.

Рембрандт много раз возвращался к этой теме, и на протяжении многих лет он представлял ее каждый раз по-разному. В ранних вариантах сын бурно выражает свое раскаяние и покорность. В серии более поздних рисунков душевные порывы отца и сына не так обнажены, элемент назидания исчезает. Впоследствии Рембрандта стала занимать как бы почти нечаянная встреча старика-отца и сына, в которой силы человеческой любви и всепрощения еще только готовы раскрыться. Иногда это был одинокий старик, сидящий в просторной комнате, перед ним опустился на колени его непутевый сын. Порой это старик, выходящий на улицу, где его ждет нежданная встреча; или же к нему подходит сын и крепко сжимает его в объятиях.

Через 30 лет художник создает композицию менее детальную, повествовательную, в которой акцент перенесен на старика-отца. Сюжет картины «Возвращение блудного сына» не имеет прямого отношения к предыдущим наброскам, но именно в нее вложил Рембрандт весь свой творческий опыт и едва ли не самое главное из жизненного опыта. Рембрандт вдумчиво вчитывался в библейский рассказ, но он не был простым иллюстратором, который стремится в точности воспроизвести текст. Он так вживался в притчу, словно сам был свидетелем происшедшего, и это давало ему право досказать недосказанное.

На небольшой площадке перед домом собрались несколько человек. Оборванный, нищий, в подпоясанных веревкой лохмотьях, с бритой головой каторжника стоит блудный сын на коленях и прячет лицо на груди старика. Охваченный стыдом и раскаянием, он, может быть, впервые за много лет ощутил тепло человеческих объятий. А отец, склонившись к «бродяге», с бережной нежностью прижимает его к себе. Его старческие, нетвердые руки ласково лежат на спине сына. Эта минута по своему психологическому состоянию равна вечности, перед ними обоими проходят годы, проведенные ими друг без друга и принесшие столько душевных мук. Кажется, что страдания уже настолько сломили их, что радость встречи не принесла облегчения.

Встреча отца и сына происходит как бы на стыке двух пространств: вдали угадывается крыльцо и за ним уютный отцовский дом. Перед картиной подразумевается и незримо присутствует безграничное пространство исхоженных сыном дорог, чуждый и оказавшийся враждебным к нему мир. Фигуры отца и сына составляют замкнутую группу, под влиянием охватившего их чувства они как бы слились воедино. Возвышаясь над коленопреклоненным сыном, отец мягкими движениями рук прикасается к нему. Его лицо, руки, поза - все говорит о покое и счастье, обретенные после долгих лет мучительного ожидания. Лоб отца как бы излучает свет, и это самое светлое место в картине. Ничто не нарушает сосредоточенного молчания. С напряженным вниманием наблюдают за встречей отца и сына присутствующие. Среди них выделяется стоящий справа мужчина в красном плаще, фигура которого как бы связывает главных действующих лиц с окружающими их людьми. Внимательно следит за происходящим и человек, стоящий сзади. Взор его широко открытых глаз говорит о том, что и он проникся всей важностью и серьезностью момента. С искренним сочувствием смотрит на отца и сына стоящая поодаль женщина. Трудно сказать, кто эти люди. Может быть, Рембрандт и не стремился к индивидуальной характеристике присутствующих, так как они служат лишь дополнением к главной группе.

Рембрандт долго и настойчиво искал фигуру блудного сына, уже в прототипах многочисленных рисунков и эскизов угадывается блудный сын. На картине он - едва ли не единственный в классической живописи герой, полностью отвернувшийся от зрителей. Юноша много странствовал, много испытал и пережил: его голова покрыта струпьями, башмаки стоптаны. Один из них свалился с ноги, и зритель видит заскорузлую его пятку. Он едва добрался до порога отцовского дома и в изнеможении опустился на колени. Спавший с ноги грубый башмак красноречиво говорит о том, какой длинный был пройден путь, каким унижениям он подвергался. Зритель не имеет возможности рассмотреть его лицо, но вслед за блудным сыном он тоже как бы входит в картину и падает на колени.

Из глубины сумрачного холста льется таинственный свет. Он мягко обволакивает фигуру слепого отца, шагнувшего из тьмы навстречу сыну. Окружающие как бы застыли в ожидании слов о прощении, но слов нет… Старик-отец, действительно, производит впечатление слепого, хотя в притче ничего не сказано о его слепоте. Но она, видимо, казалась Рембрандту чем-то более способным выпукло изобразить волнение растроганного сердца. Чувство безграничной радости и любви захватило отца целиком, в сущности, он даже не обнимает своего сына, так как у него уже нет для этого сил и руки его не способны прижать к себе сына. Он просто ощупывает его, тем самым прощая и защищая. Искусствовед М. Алпатов считает главным героем картины отца, а блудный сын - лишь повод для того, чтобы отец мог проявить свое великодушие. Он даже считает, что картина могла бы называться «Отец, прощающий блудного сына».

Тот, кто ценит главным образом внешнюю красоту, пожалуй, найдет в этой картине Рембрандта много некрасивого и угловатого. Но таинственное действие света, усиливающееся далеко простираемой тьмою, приковывает к себе любого зрителя, а гармония замечательных оттенков красок действует на его душу подобно мелодиям старинных церковных песнопений.