ГАРИКИ И ХЕНТИКИ
Чтоб всё плохое было до фонарика,
Для пониманья камерной поэтики
Прошу вас, господа, читайте «гарики»,
И, им вдогонку, пусть не часто, «хентики».
Он как подарок с огорода,
Самый любимый у народа.
Пусть неказист слегка на вид,
Красавцы рядом с ним - уроды.
Вот вам и матушка природа -
Она и клоунов родит.
Желчные, но ужасно смешные, эпиграммы Пушкина приклеивались к объекту насмешек мгновенно и на века. Их запоминали, пересказывали друг другу и через пару дней уже весь город хохотал над очередной жертвой остроумия поэта.
Для самого Пушкина эпиграммы часто были лишь шалостью - он не всегда отдавал себе отчёт, как глубоко могут ранить его слова. Впрочем, ему доводилось использовать поэзию в качестве оружия и вполне осознанно. Такая литературная месть могла изрядно навредить жертве. Даже корректные и изящные эпиграммы Пушкина были очень обидны, ибо били не в бровь, а в глаз. Но очень часто они были ещё вопиюще грубы и откровенно неприличны, что, впрочем, делало их только смешнее.
Ланов
«Бранись, ворчи, болван болванов,
Ты не дождешься, друг мой Ланов,
Пощечин от руки моей.
Твоя торжественная рожа
На бабье гузно так похожа,
Что только просит киселей».
Иван Николаевич Ланов был сослуживцем Пушкина в Кишинёве. После многочисленных ссор, поэт раз и навсегда решил разобраться с ним при помощи оружия, которым он владел виртуозно. Результат превзошёл ожидания - эпиграмма намертво прилипла к «торжественной» физиономии Ланова, как и следущая оплеуха в пятой главе «Онегина»: «И отставной советник Флянов, Тяжелый сплетник, старый плут, Обжора, взяточник и шут».
Дондуков-Корсаков
«В Академии наук
Заседает князь Дундук.
Говорят, не подобает
Дундуку такая честь;
Почему ж он заседает?
Потому что ж**а есть».
Ходили упорные слухи, что своим назначением вице-президент академии наук князь Дондуков-Корсаков был обязан протекции министра просвещения Уварова, известного своими гомосексуальными наклонностями. Сила пушкинского слова такова, что до сих пор все уверены, что бедный князь был глупым как пробка, к тому же мужеложцем и хамом. Что странно - у Дондукова было десять детей, и человеком он был по крайней мере воспитанным и незлопамятным, а скорее всего и очень неглупым - по крайней мере не стал преследовать Пушкина, а напротив сделал много хорошего для его журнала.
Кстати, досталось Дондукову, потому что Пушкин считал, что князь чинит цензурные препятствия его стихам.
Воронцов
«Полу-милорд, полу-купец,
Полу-мудрец, полу-невежда…
Полу-подлец, но есть надежда,
Что будет полным наконец».
Знаменитая эпиграмма на новороссийского генерал-губернатора гр. Михаила Семеновича Воронцова, который был сыном русского посла в Лондоне и имел материальный интерес в операциях Одесского порта.
Аракчеев
«Всей России притеснитель,
Губернаторов мучитель
И Совета он учитель,
А царю он - друг и брат.
Полон злобы, полон мести,
Без ума, без чувств, без чести,
Кто ж он? Преданный без лести,
Б**и грошевой солдат».
«Без лести предан» - девиз аракчеевского герба. Под «б**ю» подразумевалась Настасья Минкина - знаменитая жестокостью любовница Аракчеева и получившая известность благодаря изложению её истории в книге А. И. Герцена «Былое и думы».
Характерно, что у более зрелого Пушкина Аракчеев вызывал чуть ли не симпатию. Отзываясь на его кончину, Пушкин писал жене: «Об этом во всей России жалею я один - не удалось мне с ним свидеться и наговориться». Хотя и эту цитату можно трактовать двояко - ведь неизвестсно о чём именно мечтал «наговориться» поэт.
Орлов и Истомина
Орлов с Истоминой в постеле
В убогой наготе лежал.
Не отличился в жарком деле
Непостоянный генерал.
Не думав милого обидеть,
Взяла Лаиса микроскоп
И говорит: «Позволь увидеть,
Чем ты меня, мой милый, е* «.
Помимо того, что Истомина была выдающейся балериной, она считалась одной из самых красивых женщин Петербурга и была окружена толпами поклонников. По одной из версий мишенью поэта был генерал А. Ф. Орлов, к которому Пушкин ревновал красавицу-танцовщицу. Хотя и ей самой тут тоже досталось - он назвал её Лаисой, дав имя знаменитой греческой гетеры, прославившейся красотой и корыстолюбием.
Аглая Давыдова
«Иной имел мою Аглаю
За свой мундир и черный ус,
Другой за деньги - понимаю,
Другой за то, что был француз,
Клеон - умом её стращая,
Дамис - за то, что нежно пел.
Скажи теперь, мой друг Аглая,
За что твой муж тебя имел?»
Бойкая француженка, одна из многочисленных возлюбленных Пушкина, была объектом короткой, но мучительной страсти поэта. Похоже, она не приняла ухаживаний поэта и дала ему отставку - иначе с чего поэт он стал бы осыпать её такими колкими эпиграммами?
Хвостов
Ты богат, я очень беден;
Ты прозаик, я поэт;
Ты румян, как маков цвет,
Я, как смерть, и тощ и бледен.
Не имея в век забот,
Ты живешь в огромном доме;
Я ж средь горя и хлопот
Провожу дни на соломе.
Ешь ты сладко всякий день,
Тянешь вина на свободе,
И тебе нередко лень
Нужный долг отдать природе;
Я же с черствого куска,
От воды сырой и пресной
Сажен за сто с чердака
За нуждой бегу известной.
Окружен рабов толпой,
С грозным деспотизма взором,
Афедрон ты жирный свой
Подтираешь коленкором;
Я же грешную дыру
Не балую детской модой
И Хвостова жесткой одой,
Хоть и морщуся, да тру.
Графа Дмитрия Ивановича Хвостова можно назвать ветераном бранного поля пушкинских эпиграмм - он неоднократно становился мишенью для остроумия поэта.
Кюхельбекер
«За ужином объелся я,
А Яков запер дверь оплошно -
Так было мне, мои друзья,
И кюхельбекерно и тошно».
Наверное, все помнят, как доставалось от великого поэта Кюхле - лицейскому товарищу Пушкина, Вильгельму Кюхельбекеру.
Когда в «Лицейском мудреце» появилась пушкинская эпиграмма, намекавшая на то, что Вильгельм пишет очень скучные и занудные стихи, несчастный Кюхельбекер хотел утопиться в пруду, но был вовремя оттуда извлечен. После другой известнейшей эпиграммы Пушкина - про «кюхельбекерно и тошно» - взбешенный Вильгельм потребовал сатисфакции. Но секунданты дуэлянтов зарядили пистолеты клюквой и никто не пострадал.
Говорят, многие на эпиграммы Гафта обижаются, о чем он и сам догадывается. В эпиграмме на самого себя Валентин Иосифович так и написал:
Гафт очень многих изметелил
И в эпиграммах съел живьем.
Набил он руку в этом деле,
А остальное мы набьем.
Коллеги, кстати, не раз пытались шутить на Гафтом. Например, в финальный монтаж фильма «Чародеи» не вошел эпизод, в котором собака лает на его героя Сатанеева, и в лае явно угадывается: «Гафт! Гафт!».
На Лию Ахеджакову
Всегда играет одинаково
Актриса Лия Ахеджакова
Великолепно! В самом деле
Всегда играет на пределе.
И продолжение:
Нет, совсем не одинаково
Все играет Ахеджакова.
Но доходит не до всякого
То, что все не одинаково.
На Галину Волчек
В ней - толковой совместилось емко
Любовь к искусству и комиссионкам.
На Олега Даля
Уходит Даль куда-то в даль,
Не затерятся б вдали,
Не маловажная деталь:
Вы все же Даль, а не Дали!
На Армена Джигарханяна
Гораздо меньше на земле армян,
Чем фильмов, где сыграл Джигарханян.
На Василия Ланового
Не может ведь ни «бе» ни «ме»,
Хотя читаешь Мериме.
Зато в кино на «Офицеры»
Народ валит, как на премьеру.
А что твориться, боже мой!
В кино играет Лановой -
Он голубой герой-любовник
То лейтенант, майор, полковник,
Минут десяток поиграл
И вот он полный генерал.
На Андрей Миронова, Михаила Державина и Александра Ширвиндта (после выхода фильма «Трое в лодке, не считая собаки»)
А зря собаку не считали,
Вам всем бы брать с нее пример.
Вы, чудаки, не замечали,
Что рядом умный фокстерьер.
Нет, братцы, вы не англичане,
Скажу об этом прямо вам.
Джером, как это ни печально,
Лишь фокстерьеру по зубам.
На семью Михалковых (написано при жизни Сергея Михалкова)
Россия! Чуешь этот странный зуд?!
Три Михалкова по тебе ползут!
На Олега Табакова
Чеканна поступь. Речь тверда
У Лелика, у Табакова.
Горит, горит его звезда
На пиджаке у Михалкова.
На фильм «Три мушкетера»
Пока-пока-покакали
На старого Дюма.
Нигде еще не видели
Подобного дерьма.
… Spiritus svini.
… «Ваше преувеличество!» - обращение
к Мюнхгаузену.
… Импузантный мужчина.
… Россия превратилась в Мафиопию.
… У алкоголика началась самАгония.
… Грим асса.
… Выпьем на блудершафт!
… Абы не мент.
… Сюзанн, откройся!
… Новую Гвинею населяют папуасы и мамуасы.
… Анонсенс.
… Искушетка.
… Всуе те мечутся в суете.
… Ныряха - водолаз.
… Встречают по одежке, а бьют по морде.
… Праздники упраздняются!
…Тот бес - толковый, а тот - бестолковый.
…Вы ли львы?
… Брехантина.
… Телозрители.
…Прокуратурва
… Адвокадура.
… Депутаны.
… Утренний намаз - бутерброд к чаю.
… Головокрушение.
… ПримОчки и прИмочки.
… Благодать? Нет, благо - взять.
… Бодливой корове Бог врага не дает.
… Стареющий поэт и стервеющая поэтесса…
… Горячо любимая и прохладно любящая жена.
10 очень злых эпиграмм «солнца русской поэзии»
Иногда для Пушкина эпиграммы были лишь шалостью - он не всегда понимал, как глубоко могут ранить его слова. Но чаще это была продуманная литературная месть и тут уж поэт отлично знал, что делает. Желчные, но ужасно смешные, они приклеивались мгновенно и на века - их запоминали, пересказывали друг другу и через пару дней уже весь город хохотал над очередной жертвой остроумия.
Даже корректные и изящные эпиграммы Пушкина были очень обидны, ибо били не в бровь, а в глаз. Но очень часто они были ещё вопиюще грубы и откровенно неприличны, что, впрочем, делало их только смешнее.
Вот несколько несчастных, попавших под острое перо гения.
1. Ланов
«Бранись, ворчи, болван болванов,
Ты не дождёшься, друг мой Ланов,
Пощёчин от руки моей.
Твоя торжественная рожа
На бабье гузно так похожа,
Что только просит киселей».
Иван Николаевич Ланов был сослуживцем Пушкина в Кишинёве. После многочисленных ссор, поэт раз и навсегда решил разобраться с ним при помощи оружия, которым он владел виртуозно. Результат превзошёл ожидания - эпиграмма намертво прилипла к «торжественной» физиономии Ланова навечно, как и следу. щая оплеуха в пятой главе «Онегина»: «И отставной советник Флянов, Тяжелый сплетник, старый плут, Обжора, взяточник и шут».
2. Дондуков-Корсаков
«В Академии наук
Заседает князь Дундук.
Говорят, не подобает
Дундуку такая честь;
Почему ж он заседает?
Потому что ж**а есть».
Ходили упорные слухи, что своим назначением вице-президент академии наук князь Дондуков-Корсаков был обязан протекции министра просвещения Уварова, известного своими гомосексуальными наклонностями. Сила пушкинского слова такова, что до сих пор все уверены, что бедный князь был глупым как пробка, к тому же мужеложцем и хамом. Что странно - у Дондукова было десять детей, и человеком он был по крайней мере воспитанным и незлопамятным, а скорее всего и очень неглупым - по крайней мере не стал преследовать Пушкина, а напротив сделал много хорошего для его журнала.
Кстати, досталось Дондукову, потому что Пушкин считал, что князь чинит цензурные препятствия его стихам.
3. Воронцов
«Полу-милорд, полу-купец,
Полу-мудрец, полу-невежда…
Полу-подлец, но есть надежда,
Что будет полным наконец».
Знаменитая эпиграмма на новороссийского генерал-губернатора гр. Михаила Семёновича Воронцова, который был сыном русского посла в Лондоне и имел материальный интерес в операциях Одесского порта.
4. Аракчеев
«Всей России притеснитель,
Губернаторов мучитель
И Совета он учитель,
А царю он - друг и брат.
Полон злобы, полон мести,
Без ума, без чувств, без чести,
Кто ж он? Преданный без лести,
Б**и грошевой солдат».
«Без лести предан» - девиз аракчеевского герба. Под «б**ю» подразумевалась Настасья Минкина - знаменитая жестокостью любовница Аракчеева и получившая известность благодаря изложению её истории в книге
Характерно, что у более зрелого Пушкина Аракчеев вызывал симпатию. Отзываясь на его кончину, Пушкин писал жене: «Об этом во всей России жалею я один - не удалось мне с ним свидеться и наговориться».
5. Орлов и Истомина
Орлов с Истоминой в постеле
В убогой наготе лежал.
Не отличился в жарком деле
Непостоянный генерал.
Не думав милого обидеть,
Взяла Лаиса микроскоп
И говорит: «Позволь увидеть,
Чем ты меня, мой милый, е* «.
Помимо того, что Истомина была выдающейся балериной, она считалась одной из самых красивых женщин Петербурга и была окружена толпами поклонников. По одной из версий мишенью поэта был генерал
6. Аглая Давыдова
«Иной имел мою Аглаю
За свой мундир и чёрный ус,
Другой за деньги - понимаю,
Другой за то, что был француз,
Клеон - умом её стращая,
Дамис - за то, что нежно пел.
Скажи теперь, мой друг Аглая,
За что твой муж тебя имел?»
Бойкая француженка, одна из многочисленных возлюбленных Пушкина, была объектом короткой, но мучительной страсти поэта. Похоже, она не приняла ухаживаний поэта и дала ему отставку - иначе с чего поэт он стал бы осыпать её такими колкими эпиграммами?
7. Сатира на Александра I, в которой больше достаётся Хвостову
Ты богат, я очень беден;
Ты прозаик, я поэт;
Ты румян, как маков цвет,
Я, как смерть, и тощ и бледен.
Не имея в век забот,
Ты живёшь в огромном доме;
Я ж средь горя и хлопот
Провожу дни на соломе.
Ешь ты сладко всякий день,
Тянешь вина на свободе,
И тебе нередко лень
Нужный долг отдать природе;
Я же с чёрствого куска,
От воды сырой и пресной
Сажен за сто с чердака
За нуждой бегу известной.
Окружён рабов толпой,
С грозным деспотизма взором,
Афедрон ты жирный свой
Подтираешь коленкором;
Я же грешную дыру
Не балую детской модой
И Хвостова жёсткой одой,
Хоть и морщуся, да тру.
Графа Дмитрия Ивановича Хвостова можно назвать ветераном бранного поля пушкинских эпиграмм - он неоднократно становился мишенью для остроумия поэта. Вот ещё одно хлёсткое четверостишье - эпиграмма на перевод Хвостова «Андромахи» Расина, изданный с портретом актрисы Колосовой в роли Гермионы:
8. Хвостов и Колосова
«Подобный жребий для поэта
И для красавицы готов:
Стихи отводят от портрета,
Портрет отводит от стихов».
Но порой от безжалостного остроумия поэта страдали невинные. Самые яркие примеры - Кюхельбекер и Карамзин.
8. Кюхельбекер
«За ужином объелся я,
А Яков запер дверь оплошно -
Так было мне, мои друзья,
И кюхельбекерно и тошно».
Наверное, все помнят, как доставалось от великого поэта Кюхле - лицейскому товарищу Пушкина, Вильгельму Кюхельбекеру.
Когда в «Лицейском мудреце» появилась пушкинская эпиграмма, намекавшая на то, что Вильгельм пишет очень скучные и занудные стихи, несчастный Кюхельбекер хотел утопиться в пруду, но был вовремя оттуда извлечён. После другой известнейшей эпиграммы Пушкина - про «кюхельбекерно и тошно» - взбешённый Вильгельм потребовал сатисфакции. Но секунданты дуэлянтов зарядили пистолеты клюквой и никто не пострадал.
Вообще у Пушкина редкий год обходился без вызова на дуэль, причём повод к поединку нередко давал сам поэт.
9. Карамзин
«В его „Истории“ изящность, простота
Доказывают нам, без всякого пристрастья,
Необходимость самовластья
И прелести кнута».
Несчастный Карамзин даже расплакался, когда получил от своего 18-летнего любимца такую квалификацию «Истории государства российского», кстати, до сих пор остающейся одной из лучших книг по истории России.
Впрочем, Александр Сергеевич и к самому себе относился с юмором. Эту шуточную эпитафию самому себе он сочинил, когда ему было 16 лет.
10. Пушкин
Здесь Пушкин погребён; он с музой молодою,
С любовью, леностью провел весёлый век,
Не делал доброго, однако ж был душою,
Ей-богу, добрый человек.
Даже солнечные пятна,
Говорят, боятся «Тайда».
А изнанки светской львицы
«Тайд» хвалёный сам боится.
Была прекрасна, как букет!
Глупа… но очень аппетитна!
Жизнь поживилась ею сытно!
Краса ушла… а, глупость, нет.
***
У пошляка сюжетов выбор невелик
У дурака ума хватает лишь для мести.
Их страсть творить подобна брошенной невесте:
Обида тешится, сливаясь грязью в крик.
***
Так сильно тужился стать «славой поколений»
Что выронил кишку… теперь морока:
Не опоздать бы в туалет до срока,
Когда уж поздно будет мыть колени.
***
Он был при жизни именит -
Ему поклоны бились в ноги.
Теперь ближайший фаворит
Не помнит к кладбищу дороги.
***
Так интересно наблюдать за флиртом
Расчёта на успех с дурною славой.
Найдутся те, кто крикнет громко: «БРАВО!»,
Запив дураций крик стаканом спирта.
***
Устав от скучных шуток-недоделок,
Так хочется услышать юмор чистый.
Всегда стремились к славе аферисты,
Но если разум мал - и юмор мелок.
***
Немного тявкнуть возле ног хозяина
На мимо проходящего - отрада!
Но куцый хвост поджался сам отчаянно,
Когда хозяйских ног не стало рядом.
***
Уверена, что в остроте ума
Ей равных нет в убогом окруженье,
Пестрила глупостью, пока сама
Не стала глупости своей мишенью
***
Пришедший в гости - не бахвалься хамством,
Иначе спустят с лестницы пинком.
Дай Бог, чтоб ты забрёл не высоко,
А то, ведь покалечат за упрямство.
***
Сколь клячу не учи скакать красиво
Она, привыкшая тянуть телегу,
Не будет отличаться лёгким бегом…
Пусть даже норовом весьма спесива.
***
Птицу видно по полёту. Скажем:
Гордо в высоте парит орёл;
Курица метёт лишь пыльный двор,
Даже если крыльями помашет.
***
Что за слабость: гадить людям в души?
Ничего не строя - только рушить…
Видимо иного не дано,
Потому и просится (г - о)
(прошу прощенья, из песни слова не выкинуть)
п.с.
Она взглянула сквозь вуаль -
От страсти я дрожжу…
Когда сняла… Подумал - жаль
Не носит паранджу…
//
Copyright: Владимир Рули, 2015
ЛОЗА
Кит Ричардс не умел играть,
Мик Джаггер мог бы отдыхать,
Пургу Маккартни нёс: Кто «за»? -
Вам песню «Плот» спою. Лоза.
О «ПЛОТЕ»
Прочтя Лозы памфлет, отвечу просто -
Читал я «Плот», скажу: ядрёна мать:
Свифт пишет тяжело, Бальзак - не остро,
А Мопассан - нет смысла обсуждать.
Ненужных слов пустопорожних - водопад!
Но в каждой теме, на любой программе
Никто так точно ни внедрялся невпопад,
Никто так громко ни сообщал нам о рекламме.
Душа во храм, а он - в актёрство!
Такое вот у них партнёрство.
- Скажите, доктор, я умру? - Конечно!
Любая жизнь, в конце концов, конечна.
* * *
- Табак, вино и карты под запретом.
- Моя жена сказала вам об этом?
* * *
- Доктор, говорят здоровье не купить?
- Кто сумел вам это в голову вдолбить?
* * *
- Больная, раздевайтесь, осмотреть хочу.
Начнёте сразу, как я музыку включу.
* * *
- Вы точно помните, не позабыли,
У вас в роду беременные были?
* * *
- Полезно вам лечение травой:
Три раза в день по жопе крапивой.
- Плохая память, доктор, стала.
- Платите за визит сначала.
* * *
- Я умираю, доктор, не могу!
- Терпение, сейчас вам помогу.
* * *
- Как, доктор, жить? Жду вашего совета.
- Не жалуйтесь на жизнь, проходит это.
* * *
- Больной, сидите, высунув язык,
Писать рецепт я в тишине привык.
* * *
- Скажите, кроме вас, вы не забыли,
Ещё у мамы выкидыши были?