Ласкала камень синяя волна.
Как удержать ее он ни старался,
Она ему шептала: «Не вольна,
Мой Океан опять разволновался».
* * *
Ты с ума сошел, прибой?
На кого пошел ты в бой?
На свою подругу сушу?
На ее земную душу?
«Может взять да удавиться,
Не молюсь, а гнусь, как поп,
Не хочу ходить лечиться,
Ведь давно, как говорится,
Выпрямляют поясницу
Не врачи, а просто гроб.
Нет во мне сопротивленья,
Я лежу и чуда жду.
Сверху жду я вдохновенья,
Снизу болеутоленья.
Но „по щучьему веленью“
Скоро встану и пойду.
Все когда-нибудь случится,
На полу лежу спиной,
Жизнь проходит стороной,
Может, встать, поесть, напиться,
Снова в Оленьку влюбиться?
Перед тем как умереть,
Телевизор посмотреть?
Эх как скучно жить, ребята,
Возраст или времена?!
Болен — вот моя вина.
Плюнуть бы в ладошки с матом,
Взять бы в руки мне лопату,
Только вот болит спина.
А вообще-то я бездельник,
Вот возьму, пойду к врачу —
Прямо в этот понедельник
Свои нервы подлечу!»
И ничего, и ни в одном глазу,
Всё выжжено, развеяно и пусто,
Из ничего не выдавишь слезу,
Река Души переменила русло.
.
Театр! Чем он так прельщает…
В нем умереть иной готов.
Как милосердно Бог прощает
Артистов, клоунов, шутов.
Зачем в святое мы играем,
На душу принимая грех,
Зачем мы сердце разрываем
За деньги, радость, за успех?
Зачем кричим, зачем мы плачем,
Устраивая карнавал,
Кому?то говорим — удача,
Кому?то говорим — провал.
Что за профессия такая?
Уйдя со сцены, бывший маг,
Домой едва приковыляя,
Живет совсем, совсем не так.
Не стыдно ль жизнь, судьбу чужую,
Нам представлять в своем лице!
Я мертв, но видно, что дышу я,
Убит и кланяюсь в конце…
Но вымысел нас погружает
Туда, где прячутся мечты,
Иллюзия опережает
Всё то, во что не веришь ты.
Жизнь коротка, как пьесы читка,
Но если веришь, будешь жить,
Театр — сладкая попытка
Вернуться, что?то изменить.
Остановить на миг мгновенье,
Потом увянуть, как цветок…
И возродиться вдохновеньем.
Играем!
Разрешает Бог!
«Ах, если бы она была жива,
Я всё бы отдал за неё, всё бросил.»
Слова, слова, слова, слова, слова.
Мы все их после смерти произносим.
И пишутся в раскаяньи стихи,
Но в глубине души навеки будут с нами
Грехи, грехи, грехи, грехи, грехи,
Которые не искупить словами.
Спасибо всем, кто нам мешает,
Кто нам намерено вредит,
Кто наши планы разрушает,
И нас обидеть норовит !
О, если б только эти люди
Могли понять, какую роль
Они играют в наших судьбах,
Нам, причиняя эту боль !
Душа, не знавшая потери,
Душа, не знавшая обид,
Чем счастье в жизни будет мерить?
Прощенья радость, с чем сравнит?
Ну как мудреть и развиваться
Без этих добрых, злых людей?
Из ими созданных препятствий
Возникнут тысячи идей,
Наполненных добром и светом !
И повторю я им сто раз:
«Спасибо Вам за всё за это,
Ну чтоб мы делали без Вас » ???
Отчего так предан пёс,
И в любви своей бескраен?
Но в глазах всегда вопрос,
Любит ли его хозяин…
Оттого, что кто-то - сёк,
Оттого, что в прошлом - клетка!
Оттого, что человек
Предавал его нередко.
Я по улицам брожу …
Теперь я пристальнее вглядываюсь в лица,
За всем слежу,
Чтобы, как пёс, не ошибиться…
ХУЛИГАН
В. Высоцкому
Мамаша, успокойтесь, он не хулиган.
Он не пристанет к вам на полустанке.
В войну (Малахов, помните, курган?)
С гранатами такие шли под танки.
Такие строили дороги и мосты,
Каналы рыли, шахты и траншеи.
Всегда в грязи, но души их чисты.
Навеки жилы напряглись на шее.
Что за манера - сразу за наган?!
Что за привычка - сразу на колени?!
Ушёл из жизни Маяковский-хулиган,
Ушёл из жизни хулиган Есенин.
Чтоб мы не унижались за гроши,
Чтоб мы не жили, мать, по-идиотски,
Ушёл из жизни хулиган Шукшин,
Ушёл из жизни хулиган Высоцкий.
Мы живы, а они ушли Туда,
Когда такая есть Струна,
И Руки есть, и Вдохновенье,
Есть музыка, и в ней спасенье,
Там Истина - оголена,
И не испорчена словами,
И хочется любить и жить,
И всё отдать, и всё простить…
Бывает и такое с нами.
Кто обманывает рыбу,
Прерывает птицы пенье,
Тащит волоком оленя
Без стыда и униженья?
Кто свалил медведя глыбу,
Набираясь вдохновенья?!
Это вы, Владимир Ленин,
Это вы, Иван Тургенев.
В небо птицы улетели,
И уплыли рыбы в реки,
А в лесах укрылись звери,
Напугало, видно, что-то.
Это люди обалдели,
Кем-то прокляты навеки.
Изменили общей Вере
И придумали… ОХОТУ.
Голова седая на подушке.
Держит тонкокожая рука
Красный томик «Александр Пушкин».
С ней он и сейчас наверняка.
С ней он никогда не расставался,
Самый лучший - первый кавалер,
В ней он оживал, когда читался
После репетиций и премьер.
Приходил задумчивый и странный,
Шляпу сняв с курчавой головы.
Вас всегда здесь ждали, Александр,
Жили потому, что были Вы.
О, многострадальная Фаина,
Дорогой захлопнутый рояль.
Грустных нот в нем ровно половина,
Столько же несыгранных. А жаль!
Он жил с азартом дуэлянта,
Бесстрашно дрался с палачом.
В нем мудрость Пушкина и Данте
И шпагой были, и мечом.
Он не сгибал пред властью спину,
Для них он был страшней чумы,
Он не вернулся блудным сыном,
Он был отцом, блудили мы.
И мы, как прежде, виноваты,
Что честным стал считаться вор.
«Нет, все не так, не так, ребята», -
Хрипит Володя до сих пор.
Восстань, «Таганка», стань примером,
Не дай опошлить новый век.
За вашу чистоту и веру -
Седой красивый человек!
Окончилось лето,
Устали поэты,
На время свое отложили перо.
Раскрыты секреты, все песни допеты,
Что новым казалось - вдруг стало старо.
Остались заветы, загадки-ответы,
Но как нам жить дальше,
Не знает никто. При капельке света
Мы жарим котлеты,
А кто-то на даче играет в лото.
С утра день новым был,
наивным и прозрачным…
К полудню, повзрослев,
он думал, ел, любил…
Каким бы день ни стал -
удачным, неудачным,
Но ночью он умрет,
как будто и не жил…
В который раз нам смерть напоминает,
Что жизнь это отсчитанные дни.
Пусть никогда никто не забывает,
Что к нам не возвращаются они.