СОВРЕМЕННЫЕ ЧУДЕСА СЕРАФИМА САРОВСКОГО.
Старичок поругал за грехи
Один мужчина рассказывал, как ехал он на машине по Арзамасской дороге. Видит - с поля идет старичок. Посадил его мужчина в машину и поехал дальше. А старичок начал его за грехи ругать и велел ехать в монастырь. Рассердился на него водитель, говорит: «Я тебя везу, а ты меня же и ругаешь! Вылезай из машины!» И высадил старичка… Проезжая через Дивеево, он все же решил в монастырь заглянуть. Зашел в Троицкий собор и с изумлением увидел того старичка на иконе преподобного Серафима Саровского. Да как закричит на весь храм: «Ой, да я же его в машине-то вез! Его!» Так шумел, что пришлось его из храма выводить.
Из жизни ушли наркотики
Сергий К. из Кстова Нижегородской области с молодых лет страдал наркоманией. В 1996 году мать уговорила его поехать вместе с женой и ребенком в Дивеево и там повенчаться. Прошло еще три года. Никакое лечение за огромные деньги не помогало. Сергий мучился сам, причинял страдания другим, хотел исцелиться, но ничего не помогало. И вновь он посетил Дивеево. Поехал на источник преподобного Серафима. И там совершилось чудо. Сергий рассказывал, что когда он окунулся три раза с молитвой, то почувствовал, что как будто пелена какая-то с души спала, чернота отошла, он ощутил радость и мир, будто в его душу проник свет. Он почувствовал, что из его жизни ушли наркотики, вино, курение и все остальные пагубные страсти. Сейчас он прекрасный семьянин, старается вести духовную жизнь.
Почувствовал внезапное исцеление
Монах со святой горы Афон о. Митрофан из монастыря Каракал, келлии Провато, очень большой почитатель преподобного Серафима Саровского. В 2001 году он приезжал в Россию, был на зимнем празднике батюшки Серафима 15 января. После этого, в апреле 2002 года, у него был сильный приступ аппендицита с невыносимыми болями, шла речь об операции, которой он очень боялся. С глубокой верой и горячей молитвой об исцелении он обратился к батюшке Серафиму, помазал больное место святым маслом от мощей и почувствовал внезапное исцеление. С тех пор он чувствует себя здоровым, радуется и благодарит Преподобного за чудо. Можно к этому добавить, что храм, где служит о. Митрофан, единственный храм на Афоне, где вместо положенной по греческой традиции иконы святого Иоанна Предтечи в местном ряду иконостаса находится икона преподобного Серафима Саровского.
Исцеление ног
В 1999 году раба Божия Алевтина поехала в Дивеевский монастырь к батюшке Серафиму Саровскому с великою надеждою на исцеление больных ног. Она пишет: «У меня сильно болели ноги. В течение десяти лет я не снимала чулки и брюки ни зимой, ни летом. И в Дивеево я приехала с перевязанными шерстяными тряпками ногами. А ведь было лето, июль месяц. В праздник апостолов Петра и Павла я причастилась Святых Христовых Тайн. Ночи я почти не спала, засыпала под утро, измученная болями в ногах. После купания в источнике батюшки Серафима я проспала четырнадцать часов. Домой приехала с исцеленными ногами и уже два года их не завязываю. Благодарю Господа, что именем Своего святого батюшки Серафима Он даровал мне исцеление. Кроме того, нам дали освященное маслице. Верующая Александра после помазания маслом исцелилась от гангрены ноги. Сейчас она жива и очень хорошо себя чувствует. Обе ноги стали одинаково белые, а раньше правая была черная. Она благодарит Господа за спасение. Раба Божия Алевтина».
Врачи считали болезнь неизлечимой
Целительную силу источника испытала на себе жительница Нижнего Новгорода Ирина Ш. 15 октября 1994 года она сообщила, что болела более двадцати пяти лет кожной болезнью - диффузным нейродермитом. 1 августа она была на дальнем источнике в Цыгановке и обратилась с молитвой об исцелении к преподобному Серафиму. И вот уже три месяца чувствует себя исцеленной, хотя ранее врачи предупреждали, что болезнь почти неизлечима.
Молитва преподобному Серафиму, Саровскому чудотворцу
О пречудный отче Серафиме, великий Саровский чудотворче, всем прибегающим к тебе скоропослушный помощниче! Во дни земнаго жития твоего никтоже от тебе тощ и неутешен отъиде, но всем в сладость бысть видение лика твоего и благоуветливый глас словес твоих. К сим же и дар исцелений, дар прозрения, дар немощных душ врачевания обилен в тебе явися. Егда же призва тя Бог от земных трудов к небесному упокоению, николиже любовь твоя проста от нас, и невозможно есть исчислити чудеса твоя, умножившаяся, яко звезды небесныя: се бо по всем концем земли нашея людем Божиим являешися и даруеши им исцеления. Темже и мы вопием ти: о претихий и кроткий угодниче Божий, дерзновенный к Нему молитвенниче, николиже призывающия тя отреваяй, вознеси о нас благомощную твою молитву ко Господу Сил, да дарует нам вся благопотребная в жизни сей и вся к душевному спасению полезная, да оградит нас от падений греховных и истинному покаянию научит нас, во еже безпреткновенно внити нам в вечное Небесное Царство, идеже ты ныне в незаходимей сияеши славе, и тамо воспевати со всеми святыми Живоначальную Троицу до скончания века. Аминь.
Не привыкайте к чудесам- дивитесь им, дивитесь! Не привыкайте к небесам-глазами к ним тянитесь! Прикладывайтесь к родникам, прислушивайтесь к птицам! Все будет так и все не так, ни что не повторится! За мигом миг, за шагом шаг, впадайте в изумление! Все будет так, и все не так, через одно мгновенье!
Собрав новогодние звезды с небес,
Я тихо на крыльях к тебе прилечу.
Нам в жизни ведь так не хватает чудес,
Хотя бы сегодня поверь в них чуть-чуть.
Я звезды рассыплю на небе пустом,
Пусть станут они фейерверком ночным,
Всю ночь за твоим серебрятся окном,
Тревожа твои новогодние сны…
А месяц, с улыбкой на тонких устах,
Шепнет тебе, голову набок склонив:
«Нет, нет! Не бывает чудес просто так!
Они для того лишь, кто верует в них!»
Так хочется снега, чтобы хоть не на долго поверить в чудеса…
«Чудеса нужно делать своими руками. Если душа человека жаждет чуда-сделай для него это чудо. Новая душа будет у него и новая - у тебя»
Все началось с того, что разбился ангел.
Тридцать первого декабря, когда наряжали елку, Катина мама повесила ангела на верхнюю веточку, под самой Вифлеемской звездой. Ангел был старинный, в золоченом одеянии, с крыльями из настоящих белых перьев. Окруженный снежинками, он как будто спускался с небес, и одна его рука указывала ввысь.
На средних ветвях важно покачивались три царя-волхва. Катя знала их имена из книг и решила, что Мельхиор - самый старый, бородатый, Валтасар - смуглолицый, а Гаспар -
молодой совсем еще принц, едущий последним на белой лошадке. Вокруг волхвов висели остальные игрушки: звери, птицы, балерины, клоуны, фокусники, шары; на нижних ветвях паслись три кудрявые овечки. Все это заботливо укрывали ватный снег и серебряный дождик.
Вечером на елке загорались лампочки, мишура блестела, шевелилась; казалось, что и волхвы пускаются в путь, торопятся догнать Вифлеемскую звезду. Однако прошла неделя, наступил Сочельник, а волхвы так к звезде и не приблизились, даже на самую малость. И тогда Катя, не то играя, не то всерьез, вздумала перевесить ангела пониже, чтобы он показал царям дорогу.
Она схватила ангела за стеклянные одежды, потянула вниз… и вот по ковру разбросаны осколки, а одна отбитая рука укоризненно указывает в Катину сторону. Катя не могла двинуться с места от горя - так и сидела перед елкой, как каменная. Мама ругала ее, а Катя почти не слышала. Потом мама собрала осколки пылесосом и ушла.
А Катю одолевали тягостные мысли: мир устроен ужасно, еще пять минут назад все было хорошо, но вдруг испортилось, и никто ничего не может исправить, даже мама. От этих мыслей Кате стало страшно и холодно. Она вскочила с ковра, и из-под ее колена вылетело маленькое белое перышко - кусочек ангелова крыла. Катя бережно подняла его и решила сохранить на память об ангеле. Тут вошла мама, и Катя быстро сунула перо в карман: ей не хотелось лишний раз напоминать маме о случившемся.
Ночью она никак не могла заснуть. Мишура на елке шуршала, Катя вслушивалась, и ей мерещились чьи-то тревожные шаги в снегу. Не выдержав, она села в постели. Темная елка, как гора, громоздилась в углу. Вдруг что-то черное выскочило из-под елки и шмыгнуло к Кате. Затаив дыхание, девочка впилась глазами в ковер. Снова шорох; черная тень переместилась еще ближе. Катя быстро протянула руку и зажгла светильник.
На ковре стоял человечек ростом не больше Катиной ладони, одетый во фрак, цилиндр и черный плащ с усеянным блестками воротником. В руке человечек сжимал золотую палочку. Маленькие черные глазки над густо нарумяненными щеками смотрели на Катю сердито.
- Выключи свет! - зашипел человечек. - А не то явятся взрослые!
- Я вас не вижу в темноте, - пожаловалась Катя, но послушно щелкнула выключателем. Раздался негромкий хлопок. На полу загорелось круглое пятнышко света, похожее на солнечный зайчик. Человечек стоял в нем, как цирковой артист в луче прожектора.
- Теперь видишь? - осведомился он.
Катя кивнула.
- Кто вы? - спросила она. Где-то она уже видела этого человечка: не то на картинке, не то в мультфильме…
- Волшебник, кто же еще, - заявил человечек. - Тот самый, кто творит все Рождественские чудеса.
И он подбоченился, демонстрируя свою палочку. Катя тут же узнала его. Именно в такой позе он висел на елке, справа от белого медведя. Словно в ответ на ее мысли кружок света переместился на елку. И правда, это место теперь пустовало.
- Да-да, - подтвердил человечек. - Именно.
- Я думала, вы фокусник, - сказала Катя.
- Фокусник или волшебник - нет совершенно никакой разницы! - махнул рукой человечек. - Некоторые считают мои чудеса фокусами, но это ничего не меняет.
- А вы будете делать чудеса? - спросила Катя. - Прямо сейчас? Можно я посмотрю?
- Изволь, - сказал Фокусник и хитро посмотрел на Катю. - Какое же чудо ты желаешь?
Катя задумалась. Как назло, в голову ничего не приходило.
- А какое можно? Ну, например, чтобы ожили все игрушки…
Фокусник поглядел на нее с презрением.
- Ну и глупая же девочка, - промолвил он недовольно. - Я ей толкую про настоящее Рождественское чудо, а она желает какую-то ерунду из детских книжек. Имей в виду: я творю только одно чудо в год, так что подумай хорошенько и не промахнись.
Катя смутилась.
- А какие бывают настоящие чудеса? - спросила она.
- Настоящее - это то, чего тебе по-настоящему хочется, - сказал Фокусник. - Например, чего это ты тут ревела сегодня перед елкой?
Кате опять вспомнился разбитый ангел, но почему-то он никак не вязался с Фокусником.
- Так из-за чего? - настаивал Фокусник.
- Ангел разбился, - ответила Катя. - Насовсем.
- Тоже мне беда! - пожал плечами Фокусник. - Купите другого.
- Такого нельзя купить, - сказала Катя, - таких уже не делают. И я не поэтому плакала. Понимаете, он мамин… Я не хотела… Мне его жалко.
- Хочешь его вернуть? - спросил Фокусник деловито.
- А можно? - прошептала Катя.
- Да почему же нельзя! - воскликнул Фокусник, всплеснув руками. - Ну и дети пошли! Про всяких там ангелов и пастухов она, небось, все знает, а про чудеса - ничегошеньки. Решено, - заявил он, - я отведу тебя в Рождественскую страну. В этой стране хранятся все елочные украшения на свете, и разбитые игрушки тоже попадают туда. Найдется и твой ангел… Если, конечно, хорошенечко поискать. Ну что, согласна?
- Согласна, - ответила Катя. Фокусник был прав. Действительно, ангел не мог исчезнуть насовсем. Он, конечно, составился из осколков и перенесся на свою родину, в Рождественскую страну, и если Фокусник обладает силой вернуть его…
Человечек посмотрел на часы.
- Тогда одевайся быстрее. Мы должны успеть до полуночи. К наступлению Рождества все чудеса должны быть закончены, а не то… Страшные вещи могут случиться.
- Почему? - спросила Катя, поспешно одеваясь.
- Почему, почему! - проворчал Фокусник. - Про Золушку читала? Ну вот, то-то же. Поторапливайся. Готова? - Палочка блеснула у него в руке. - Алле-оп!
Кружок света погас. Катя стояла не двигаясь и чувствовала, как все меняется вокруг нее. Запахло снегом, пол под ногами стал мягким, как одеяло. Затем во тьме, у самого Катиного уха, загорелся белый огонек. Подняв глаза, она разглядела рядом высокого человека в черном цилиндре. Огонек, мерцающий на конце волшебной палочки, освещал усыпанный драгоценными камушками воротник и лицо с румяными щеками.
Фокусник подмигнул Кате, вытянул руку и посветил палочкой вперед, как карманным фонариком. Перед Катей возвышались узорные железные ворота, до самой середины заваленные снегом - видимо, их очень давно не открывали.
- Осталось купить билеты, и дело сделано, - пробормотал Фокусник.
У Кати с собой не было денег, и она хотела сказать об этом Фокуснику, но он сорвал два камушка со своего расшитого самоцветами воротника и опустил их в отверстие, куда вставляют ключ. Ворота дрогнули; сугробы у их подножия стали стремительно таять, освобождая створки, и наконец те медленно открылись.
Катя ступила за ворота. За ними расстилалось заснеженное поле, где мерцали красные огни, за полем чернел лес, и к лесу вела протоптанная в снегу дорожка.
- Не сюда, не сюда, - засуетился Фокусник, увлекая Катю в сторону от тропинки, прямо в нетронутый снег. - Там, - он показал палочкой на огни в поле, - пастухи жгут костры. Симпатичный народ, но неотесанный. Чего доброго, еще задержат нас! А мы направимся в лес, туда, где настоящие чудеса…
Фокусник освещал дорогу палочкой, и Катя послушно шла за ним. Несмотря на то что она не надела пальто, ей совсем не было холодно. Снег под ногами тоже вел себя странно: на его белоснежной глади не оставалось никаких следов - ни Катиных, ни Фокусника, и, в отличие от обычного снега, он был совершенно сухим.
Они добрались до леса и вступили под его своды, в молодой ельник, который заливал нежный голубой свет. Катя поискала глазами, откуда он идет, и увидела фонарь: белый столбик меж деревьев, увенчанный стеклянным колпачком, под которым бился синий электрический язычок. Они прошли еще немного вперед, и голубой свет сменился фиолетовым, а справа от Кати вырос еще один фонарь, на этот раз с фиолетовым язычком. В глубине леса угадывался третий огонек - красный.
Что-то легкое, словно паутина, задело Катину щеку, и она отшатнулась, потому что терпеть не могла пауков. Однако это оказалось не паутиной, а тоненькой серебристой ленточкой, свисающей с ближайшей ели. Такие же ленточки блестели и на других деревьях.
Катю осенила догадка.
- Так мы на елке!
Фокусник обернулся.
- Конечно. Это, гм, естественно для Рождественской страны, тебе не кажется?
- Здесь всё как на нашей елке! - обрадовалась Катя. - Лампочки, мишура, внизу - овечки с пастухами, а наверху…
- Именно, именно, - рассеянно поддакивал Фокусник.
- А если подняться на самый верх, - закричала Катя, - то мы придем к ангелу! Пойдемте скорей!
- Не надо кричать, - проворчал Фокусник, - ты не в лесу… То есть, конечно, в лесу, но не стоит привлекать внимание… Хоть страна и Рождественская, а опасности есть везде… Ну, хотя бы о хищниках ты подумала?
О хищниках Катя и вправду не подумала. Она вспомнила белого медведя, соседа Фокусника по елке, примолкла и покрепче схватила своего спутника за рукав. Они всё шли, и шли, и шли, и прошли еще много разноцветных фонариков, когда Фокусник резко остановился, и Катя тоже.
Они стояли на маленькой круглой поляне. Судя по желтоватому свету, где-то неподалеку горел желтый фонарик. Поляна была пуста.
- Ну вот мы и пришли, - сказал Фокусник.
- А что это? - спросила Катя с интересом.
- Твое новое жилище, - ответил Фокусник. - Да, боюсь, что так.
И не успела Катя и рта раскрыть, как он повернул палочку в ее сторону и снова крикнул: «Алле-оп!»
Невидимая сила подняла Катю в воздух, встряхнула и отбросила к самой толстой ветке. Что-то быстро заскользило к ней по стволу, и девочка увидела, как мелькают, обвиваются вокруг ее пояса прочные мишурные ленты, крепко-накрепко привязывая ее к дереву.
- Весьма сожалею, дорогая моя, - сказал Фокусник, глядя на Катю снизу вверх. - Мне давно надоело болтаться на дереве без дела. Хочется, видишь ли, стать независимым, стать человеком. Разумеется, для этого необходимо найти себе замену, иначе я принужден вернуться на елку… Ну, а теперь, когда ты заняла мое место, мне остается лишь вернуться в ваш мир и зажить очень, очень интересной жизнью! Извини, не могу больше беседовать, не то опоздаю к полуночи. Счастливо оставаться!
Катя не знала, сколько времени провисела на елке, тщетно пытаясь освободиться от заколдованной мишуры, - от обиды и страха время отступило куда-то далеко. Она сердилась на себя за то, что поверила Фокуснику, так хитро затащившему ее на ее же собственную елку, за то, что приняла его за всемогущего волшебника. К ее досаде прибавлялось ужасное, горькое чувство несправедливости - ведь Катя никому не сделала ничего плохого! За что она попала в эту страшную историю?
Она то громко плакала, надеясь, что кто-нибудь услышит и придет ей на помощь, то вспоминала про волков и медведей и переставала плакать. Издалека до нее донесся (ей почудилось, что прямо с небес) гулкий бой часов - два… четыре… шесть… восемь… двенадцать! Итак, пробило полночь, чудеса закончились, и ставший человеком Фокусник затаился где-то в Катиной квартире. А мама, конечно, будет искать Катю, но вряд ли заметит на елке новую игрушку - девочку в красном свитере. Или еще хуже - что, если злодей Фокусник возьмет да нарочно разобьет ее?
Катя вспомнила ангела, стеклянную отколотую руку, протянутую к ней… Ах, если бы ангел был здесь, он бы вызволил ее, он не дал бы Фокуснику безобразничать! Но ангела не было - Катя сама его разбила.
Она вспомнила о перышке, нашарила его в кармане, вынула, прижала к щеке…
«Хлоп!» - мишурные путы лопнули, и Катя заскользила вниз.
«Ой, я разобьюсь!» - подумала она, зажмуриваясь, но воздух подхватил ее, закружил, а открыв глаза, она поняла, что медленно и плавно парит над поляной. Всё еще сжимая в руке перышко (Катя не сомневалась, что летит благодаря именно ему), она попробовала спуститься ниже, сделала круг, выбрала место поровнее и мягко приземлилась.
Катя спрятала перышко, огляделась. Теперь надо выбраться из леса и вернуться домой, но как? Дорогу она не запоминала, следов на снегу не осталось, к тому же она по-прежнему боялась наткнуться еще на какую-нибудь злобную игрушку. Что, если из лесу выйдет этот самый медведь? Или кто еще там был на елке? Тигр? А главное, даже если ей удастся найти выход, то как открыть ворота, как снова вырасти, как свести на нет волшебство Фокусника? Может быть, она уже и не девочка, а самая настоящая елочная игрушка? Она посмотрела на свои руки - они показались ей бледными, словно стеклянными. Катя не выдержала и закричала изо всех сил.
- Кто здесь? - послышался суровый голос.
Большой золотистый верблюд выехал из-за деревьев. На нем восседал белобородый старик в короне, в мантии, расшитой золотом. Катя сразу его узнала и бросилась навстречу.
- Пожалуйста, помогите! - завопила она. - Я не игрушка, я человек! Я случайно попала на елку, а теперь уже двенадцать, и я не знаю дороги вниз…
- Что случилось, владыка Мельхиор? - прозвучал другой голос, и Валтасар, чернолицый, в ярко-голубой мантии, на вороном скакуне, тоже показался на поляне. Слева зашуршали кусты, и белая лошадка вынесла на поляну Гаспара. Теперь все трое удивленно рассматривали Катю.
- Я не понимаю тебя, девочка, - произнес Мельхиор. - Объясни, что случилось.
- Владыка Мельхиор, поспешим! - тихо сказал, наклонившись к Мельхиору, Валтасар. - Время не ждет; необходимо вновь выйти к Вифлеемской звезде.
- Всё же, господа мои, - возразил Гаспар, - не выслушать ли девочку? В такую ночь, как эта, ни одна игрушка не должна плакать!
И все трое склонились, чтобы лучше видеть Катю, и та, стараясь говорить как можно скорее, рассказала о своих злоключениях.
Негодованию волхвов не было предела.
- Есть же еще в мире недовольные жизнью глупцы, - покачал головой Мельхиор, - которые не ценят данный им кусочек чуда!
- Жалкий самозванец - этот волшебник! - воскликнул Гаспар. - И это в ночь, когда должен родиться Царь Царей!
- Владыки! - прервал их Валтасар, обеспокоенно глядя на небо. - Звезда уйдет; надо спешить.
Мельхиор обернулся к Кате:
- Дитя мое, Фокусник солгал тебе. В полночь чудеса не заканчиваются, а начинаются. Смело иди вниз, ничего не бойся. Рано или поздно ты выйдешь на опушку леса, а за полем с пастухами найдешь ворота.
- Он купил тебе билет в один конец, - сказал Валтасар. - Ты должна заплатить за выход. Есть ли у тебя золото?
Катя покачала головой.
Валтасар подумал, развязал седельную сумку и, достав ларец, наполненный золотыми монетами, протянул одну Кате.
- Возьми, - сказал он. - Мы приготовили это золото для другого Ребенка, но, думаю, Он не упрекнет нас. Этой монеты тебе хватит, чтобы покинуть елку.
- Сегодня особая ночь, - вымолвил Мельхиор. - Я всего лишь елочный волхв и ничего не знаю о людских судьбах, но сердце говорит мне, что когда окажешься в своем мире, то все вернется на круги своя. Верь в это. А теперь прощай.
И волхвы, встряхнув поводьями, поехали прочь. Растерянная Катя смотрела им вслед. Внезапно Гаспар остановил коня.
- Постойте! - крикнул он.
Мельхиор и Валтасар обернулись.
- Господа мои, - сказал молодой волхв, - сердце не велит мне оставлять девочку одну. У нее еще мало мудрости, господин мой Мельхиор. Сможет ли она идти, как мы, руководствуясь одной только верой? Она испугана и растеряна, и подобные Фокуснику могут причинить ей зло. Я провожу ее.
- Брат мой Гаспар… - начал было Валтасар.
- Я не могу удерживать вас, господа мои. Не теряйте ни минуты, спешите за звездой. Если судьба ко мне благосклонна, я догоню вас. Если же не догоню, значит, я недостоин видеть Царя Царей.
Мельхиор и Валтасар обменялись взглядами, поклонились Гаспару и исчезли в разноцветной дымке леса.
Гаспар подал Кате руку, поднял ее и усадил на лошадь впереди себя. Она ужасно боялась, что он передумает и оставит ее, и не смела с ним заговорить. Молчал и волхв. Лошадка рысью бежала вниз по склону. Наконец Катя осмелела и спросила:
- Что мне делать, если Фокусник снова захочет меня заколдовать? У него ведь волшебная палочка!
- Она была дана ему, - ответил Гаспар - чтобы нести в ваш мир радость и веселье нашего мира. Плохо же он ею воспользовался! А все, что сделано плохо, непременно исчезнет сегодня. Владыка Мельхиор прав - эта ночь все исправит и поставит на свои места.
- Разве все-все можно исправить? - спросила Катя, думая о разбитом ангеле.
- Рождение Царя исправляет все, - твердо сказал Гаспар. - Если бы не это, наша жизнь не имела бы смысла. Если бы не это, мы не шли бы за неизвестной звездой.
- Вы можете двигаться по елке, - тихо сказала Катя. - Почему же вы не приближаетесь к звезде?
- Зачем? - удивился Гаспар. - Нам нужна не звезда, а Тот, к Кому она ведет нас. Пока звезда светит нам с неба, мы видим дорогу. Если же мы подойдем к ней слишком близко, то ослепнем и не увидим больше ничего.
Лес кончился. На опушке Гаспар ссадил Катю с коня и показал на тропинку.
- Иди по тропинке через поле пастухов. Попроси их проводить тебя до ворот. Я не могу проводить тебя дальше - слишком велик я для нижних ветвей. Прощай.
Катя посмотрела волхву в глаза. Ей хотелось отблагодарить его, но она не знала, как это сделать.
И еще ее не покидало чувство, что она должна сказать ему что-то важное…
- Не возвращайтесь к Ироду, - горячо попросила она. - Он хочет убить Младенца.
Волхв пристально поглядел на нее и покачал головой.
- Я так и думал, что ты не простая девочка, - сказал он. - Благодарю тебя. - Он поклонился, развернул лошадь и галопом помчался в лес.
«Только бы он догнал остальных», - подумала Катя.
Она твердым шагом пошла по тропинке. Было темно; Катя слышала за спиной какой-то шорох, но не оборачивалась. В конце концов, Мельхиор велел ей не бояться.
Недалеко от тропинки горел алый костер, около него сидели трое пастухов. Катя подошла к ним почти вплотную, но они, не замечая ее, продолжали разговаривать. Катя негромко кашлянула, чтобы привлечь их внимание.
Пастухи вскочили на ноги. Катя никогда не видела на человеческом лице столько изумления и страха. Они стояли оцепенев и смотрели куда-то поверх ее головы. Катя обернулась.
Два огромных белых крыла росли у нее из плеч.
Головой Катя еще только начинала понимать, что происходит, но сердцем уже все поняла и прекрасно знала, что сейчас будет - сейчас, в эту самую минуту, елочный ангел должен явиться пастухам и позвать их в Вифлеем.
И хотя ангела больше нет, и все, что от него осталось, - перышко в Катином кармане, однако и этого перышка достаточно, чтобы исправить то, что Катя натворила…
- Не бойтесь! - сказала она очень громко и отчетливо, хотя внутри у нее все трепетало - так боялась она ошибиться и подвести ангела еще раз. Слова из Евангелия, которое они с мамой читали вчера, вспоминались сами, одно за другим. - Я возвещаю вам великую радость, которая будет всем людям; ибо родился в Вифлееме Спаситель… И вот вам знак: вы найдете Младенца в пеленах, лежащего в яслях.
Она постояла секунду, проверяя, все ли сказала как надо, и спокойно пошла прочь, осторожно неся на плечах вверенные ей белые крылья, прямо по тропинке к заметенным снегом воротам, с золотой монетой в одной руке и белым перышком
в другой…
Фокусник все еще был в комнате. Ужас появился на его нарумяненном лице при виде будто бы выросшей из-под елки Кати.
- Это ты? - проскрипел он, отступая. - Или… или?.. - он глядел за Катину спину.
- Совершенно никакой разницы! - передразнила Фокусника Катя. - Для вас, во всяком случае. Кто бы я ни была, вы сейчас же отправляетесь обратно на елку!
- Но ведь полночь, и чудеса закончились! - пискнул Фокусник.
- Фокусы закончились! - сказала Катя. Она взмахнула белым перышком, и к ее ногам покатилась стеклянная игрушка - человечек в цилиндре и плаще, с золотой палочкой, прижатой к груди.
Катя подняла Фокусника и повесила на елку. Отошла и полюбовалась. На елке все было как обычно. Покачивались три мудрых волхва, белые овечки застыли на нижних ветках, на макушке сияла путеводная звезда, а под ней… под ней было пусто.
Катя бросила взгляд за спину, но крыльев больше не было, да она и сама знала - они исчезли сразу же после того как Фокусник превратился обратно в игрушку.
Она подошла к окну и приоткрыла его. На улице было морозно, с неба густо сыпались большие белые хлопья. Катя высунула руку с перышком в окно, разжала ладонь. Перышко радостно выпорхнуло из руки и затерялось среди снежинок.
Открылась дверь, и вошла мама.
- Чего ты не спишь, Катюша? - спросила она. - Уже ведь час ночи!
- Мамочка! - вскликнула Катя. - С Рождеством!
Завтра иду в магазин за волшебством и чудесами! Кому еще захватить?!)))
Говорят, что время не останавливается… а для меня остановилось, наверное… потому что в меня влюбился паренек, который на 16 лет младше!
Чудеса случаются, когда ты рискуешь всем ради мечты, которую кроме тебя не видит никто. Нужно просто верить…
Несём к другу на НГ сумки - понятно с чем. Вдруг…возле нас тормозят полицейские… выходит мент:-Сумки поставили! Мы ставим ((-Руки! Протягиваем руки. Мент из кармана насыпает нам в руки конфет, со словами:-Ну ведь вы ждали в НГ чуда!
Уважаемые родители, пожалуйста, скажите детям, что Деда Мороза не существует! Давайте «уберём» этих маленьких назойливых конкурентов… ;)
Эх… пока дождешься этих новогодних чудес-легче самой начудить…
А я верю в чудеса… Так мне гораздо приятнее жить!
6-летний сын сегодня мне сказал: «Жаль, конечно, что Деда Мороза не существует. Зато у меня есть ты, а ты можешь сотворить любые чудеса!» :))
Ольга Максимовна была из тех людей, которые сразу, как только в 90-е годы начали открываться православные храмы, просто и легко вошли в них, стали активными прихожанами. Как будто после долгой и тяжелой, изнурительной казенной командировки нашелся, наконец, потерянный родной дом, где можно было обрести поддержку и отдохнуть душой. И люди спешили туда при каждой возможности. Многие - со своими проблемами, которых столько за годы безверия накопилось. Ведь вряд ли есть на земле человек, который на собственном опыте не узнал бы, что такое боль, обида, страдание. Мы тащим за собой груз пережитых потерь, несправедливостей, ударов судьбы. Не дай Бог уйти с этим грузом в вечность, чтобы он не раздавил нас там. А тут появилась возможность принести свои боль и усталость
Всемогущему Богу, переплавить их в любовь, молитву, прощение. Не в этом ли разгадка того, что в первое время в большинстве храмов яблоку негде было упасть, столько в них набивалось народу? Наконец-то нашлось на земле место, где лечат зло…
Только, глядя на Ольгу Максимовну, вряд ли можно было подумать, что она спешит в церковь за утешением
На нее трудно было не заглядеться - всегда жизнерадостная, с аккуратной прической, внимательным взглядом серо-голубых глаз, выпрямленной, как у танцовщицы, спиной. Она была красива каким-то особым строгим изяществом. К тому же, ей как бы по самой должности положено было служить образцом - Ольга Максимовна работала в школе, преподавала русский язык и литературу. Наверное, многие женщины пытались ей подражать. Думаю, что и многие ученики в нее даже влюблялись. А еще она была директором школы и отличником народного образования. И только немногие, близкие к ней люди, знали, какой тяжелый крест несет она по жизни, сколько ей довелось всего пережить: смерть мужа, ранний уход из жизни бесконечно любимого сына, проблемы со здоровьем. Но где-то же научилась она так справляться с унынием, не допускать его в свою жизнь?
Иногда по вечерам, когда заканчивался шумный школьный день и пустели классы, в одном из них за парты садились взрослые - ее друзья, знакомые, преподаватели. Они приходили на встречу с православным священником, которого приглашала Ольга Максимовна. Ведь многим было еще непонятно, что такое церковь, православие, вера. Случалось и мне присутствовать на этих вечерних чаепитиях, где царила теплая, доверительная атмосфера, а священник подробно, мягко и терпеливо отвечал на многочисленные вопросы. Знаю, что есть люди, до сих пор благодарные тогдашнему директору школы за те встречи, после которых они приходили к Богу, воцерковлялись.
Мы часто виделись и в храме на службах. Однажды я обратила внимание на то, что Ольга Максимовна подолгу молится у иконы святого Николая Чудотворца. В общем-то, ничего удивительного, ведь это один из самых почитаемых святых в православии. Скольким людям он помог в безвыходных, казалось бы, ситуациях! Вряд ли кто не читал о случаях мгновенного избавления от беды по молитвам к Николаю Мирликийскому. Но вот услышать такой рассказ от человека, собственноручно прикоснувшегося к чуду, мне раньше не приходилось.
- Святитель Николай научил меня, что нельзя отчаиваться. Как бы больно и тяжело ни было. Главное - молиться и не терять веру. Это я усвоила с детства. У меня было хорошее православное детство.
- Православное детство - в Советском Союзе?! Но как же обязательный для каждого ребенка путь - в октябрята, пионеры, потом в комсомол? Разве в этом воспитании оставалось место Богу?
- А я в детстве жила в Китае.
Жизненный путь их семьи был нелегок и полон испытаний. Дед Ольги Максимовны, которого она так никогда и не увидела, служил в храме православным священником и разделил участь многих таких, как он. Его арестовали и казнили в печально известные тридцатые годы. Но и оставшимся в живых членам семьи «врага народа» приходилось несладко. Спасаясь от гонений, дочь священника уехала на Дальний Восток. Там она вскоре вышла замуж за молодого, подающего надежды инженера, которого через некоторое время пригласили работать в Китай.
По Божьей милости, неподалеку от дома была православная церковь, куда часто ходила вся семья. Но началась вторая мировая война, и в Китае тоже усилили бдительность. Особенно подозрительно стали относиться к иностранцам, а ведь инженер как раз и был гражданином другого государства. Пусть и дружественного - но, тем не менее… Кто написал донос, осталось неизвестным. Олиного отца арестовали и стали требовать признания, на какую разведку он работает. Никаким объяснениям верить не хотели. А он не хотел себя оговаривать. Изнурительные допросы не оставляли надежды на благополучный исход.
Что оставалось делать его жене и дочери? Носить передачи в тюрьму и ходить молиться в церковь. Они и ходили. Как-то в очередной раз пришли на службу.
Когда мама выпустила Олину руку из своей, девочка тихонько отошла в другой конец храма - туда, где находилась большая икона Николая Чудотворца. Она стала перед иконой на коленки и начала горячо просить:
- Святой Николай, помоги нам! Сделай так, чтобы моего папу отпустили. Он же ни в чем не виноват! Мама сказала, что ты помогаешь тем, кто тебе молится. Помоги нам, святой Николай!
Оля не знала, сколько времени она так молилась. Наверное, в какой-то момент она заговорила громко, потому что в церкви вдруг воцарилась тишина, и только звенел в этой тишине детский голосок. Все присутствующие в храме с волнением слушали искреннюю молитву маленькой девочки.
На следующий день мама с Олей пошли к папе на свидание в тюрьму. И первое, о чем почему-то спросил отец, - что они делали накануне.
- В церкви были, - ответила мама. - За тебя молились. - И рассказала, как Олину молитву слушала вся церковь.
- Удивительно, - волнуясь, стал говорить Олин отец. - Я вчера совсем упал духом, унывал. Мне казалось, что я больше не выдержу, что лучше бы мне умереть, чем выносить такие мучения. Даже стал обдумывать способы, как уйти из жизни. Например, если после обеда спрятать палочки, которыми пользуются китайцы во время еды… Я не успел как следует додумать эту мысль.
Потому что вдруг от стены отделился… старец! Седобородый, в архиерейском облачении
Откуда ему было взяться здесь, в одиночной камере?! Но это не было галлюцинацией! Старец сочувственно посмотрел на меня, покачал укоризненно головой и сказал: «А ведь она молится!» И все исчезло. Вы говорите, Оля как раз в это время Николаю Чудотворцу молилась?
- Да, папочка, да. - Подтвердила дочь. - Ты больше не расстраивайся. Николай Чудотворец тебе обязательно поможет!
А вскоре Олиного отца оправдали и освободили. Это было так же неожиданно, как и арест. С него полностью сняли все обвинения. Будто кто-то очень могущественный и влиятельный, кому нельзя было противостоять, вступился за невиновного, но фактически уже обреченного человека…
Прошли годы. Семья вернулась в Украину. Девочка Оля выросла, окончила институт, стала Ольгой Максимовной. Сейчас она - незаменимый человек в днепропетровском храме в честь святого равноапостольного Владимира. Печет просфоры. По благословению настоятеля делает интересную и очень нужную людям приходскую газету. Но самое главное, для многих она стала примером глубокой веры, молитвенности и преданности Богу. Вот такая история.