изменись сам-и вокруг тебя изменятся тысячи!
Если ты ждёшь, что кто-то примет тебя «таким, как ты есть», то ты просто ленивое мудло. Потому что, как правило, «такой, как есть» - зрелище печальное. Меняйся, скотина. Работай над собой. Или сдохни в одиночестве.
- Фаина Раневская
Весь русский характер в двух словах: - Авось и пофиг.
- Авось пронесёт… Авось не увидят… Авось не сломается… А если не пронесло, увидели, сломалось: «А, пофиг!».
О характере человека можно судить по тому, как он ведёт себя с теми, кто ничем не может быть ему полезен, а так же с теми, кто не может дать ему сдачи
Есть женщины похожи на февраль:
Слегка морозны, но с лучами солнца.
Им расставаться с прошлым очень жаль,
Поэтому их место у оконца.
Терпение железное дано,
В них смешан нрав от ангела и беса.
Они, как ароматное вино,
Как королева или же принцесса.
Даны природой чуткость, острый ум,
Манеры холодны и ревность скрыта.
Их внешность-шарм, их ждет всегда триумф,
Чуть что нет так, упрямство и обида.
В февральских женщинах любовь и лед,
Им безразлично мнение народа.
Познать их мир не каждому везет,
Ведь им всегда важна души свобода.
- Скажите, Александр, а у вас до меня женщины были?
- Нет, не было.
- И сейчас не будет.
И семь печатей не запрет для сердца грубого и злого.
Есть недостаток у меня огромный,
Совсем я не умею злость скрывать,
Другой бы отошел в сторонку скромно,
Я маски напролом бегу срывать.
Сама едва терплю свой темперамент,
То мстить я жажду, то прошу простить,
Но крепкий все же чувствую фундамент,
Не бросит Бог. Перестаю грустить.
Виню себя, корю за слабоволие,
Загрызть хочу, стыдясь до тошноты,
Но через день нет беспокойства более,
Себе я говорю: 'Ты это ты'.
Я способы ищу стать поспокойней,
Поменьше лишние лепить слова,
Вести себя с врагами подостойней,
Но смелый мой язык всему глава.
Как правило, карьеру и гадости делают из одного материала.
Детство как почва, в которую падают семена. Они крохотные, их не видно, но они есть. Потом они начинают прорастать. Биография человеческой души, человеческого сердца - это прорастание семян, развитие их в крепкие, большие, во всяком случае, растения. Некоторые становятся чистыми и яркими цветами, некоторые- хлебными колосьями, некоторые - злым чертополохом.
Последующая жизнь сложна и многообразна. Она состоит из миллиона поступков, определяющихся многим чертами характера и в свою очередь формирующими эти характер.
Но если бы какой-нибудь фантастический ум мог прослеживать и находить связь явлений, то он нашел бы, что всякая черта характера взрослого человека, всякое качество его души и, может быть, даже всякий его поступок имели в детстве свой зародыш, свое семечко.
Сошлись характерами, разошлись неврастаниками.
Первый раз я увидел его во время утреннего обхода. Он лежал в одиночной палате.
Голубые северодвинские глаза. Cталь, а не человек.
Он был из старых русских. Таким людям нужно только, чтобы их дома ждали или писали, что ждут, а так готовы на любую войну, любую тюрьму или, хотя бы, горы свернуть и обратно развернуть.
Он был очень агрессивен. Когда он увидел доктора, он изобразил из себя боевого офицера перед расстрелом. Молчал. Лежал. Не смотрел. Но к концу осмотра он уже орал матом.
- Козел, не трогай мои пальцы, я не дам тебе их резать, спасай их. Говнюк, делай свою работу!
- Если Вы откажетесь от операции по удалению пальцев сегодня, Вам отрежут ноги завтра, - сказал спокойно доктор и тихо прикрыл дверь.
В следующий раз я попал в эту палату через три дня.
Мужчина был небрит, высокая температура. Орал непрерывно на медсестру, доктора, на меня и всех, кто попадался ему на глаза. Он, казалось, был сделан из высокоуглеродистой стали, которая отличается особой остротой, твердостью, хрупкостью и быстро ржавеет без ухода.
- Если Вы не подпишите согласие на операцию по удалению обеих ног сегодня, завтра Вас уже будет не спасти, - глядя в глаза больному, твердо сказал доктор.
Все были посланы в очень прямой и крайне грязной манере.
Еще через пять дней я зашел в палату.
Медсестра колола наркотик и меняла повязки на гниющих ногах. Стояла страшная вонь.
Мужчина плакал. Не глядя ни на кого, он в сотый раз попросил: «Пожалуйста, операцию, согласен на операцию, режьте ноги, изверги».
Наверно, это был первый раз в жизни, когда он отступил.
- Уже поздно. Сепсис, - сказал доктор.
Еще через два дня я увидел пустую палату, в которой мыли стены.
«If the fool would persist in his folly he would become wise». William Blake **
… but too late.
Я только с виду хрупкая и беззащитная… В моих венах - пламя, в груди - пожар. У меня очень огнеопасный характер… И огнетушитель тут не поможет!
Меня легко обидеть, прощаю очень сложно, а разлюбить заставить, вот это- невозможно!!!
Публичная демонстрация Вашего характера не должна искушать ближнего тайным желанием Вас убить.