На город тьма
с небес течёт…
По небесам
гуляет чёрт -
Весёлый чёрт,
ехидный чёрт и плутоватый.
Он пьян сегодня,
этот чёрт,
И потому
меня влечёт
К твоим зрачкам,
Как блеск луны,
зеленоватым.
Я не любитель
чертовщин.
Я сам душой
из тех мужчин,
Кому смешны
роман, туман и всё такое…
Но в эту ночь
рассудок - прочь!
И мне любви
не превозмочь,
Когда касаюсь
плеч твоих своей рукою.
К нам пьяный чёрт
принёс гостей,
В башке гудит
от новостей,
А мне нужны
лишь тишина да ты, ей-богу!
Назло друзьям,
назло гостям
Давай сбежим
ко всем чертям!
Давай умчим
ко всем чертям -
они помогут!
Я так хочу
уйти в бега,
Что нацепить
готов рога,
Хоть ветви их
мужчин совсем не украшают.
Но у чертей -
иной закон:
Они рогаты
испокон.
А вот безрогих
ни за что не уважают.
Мы заберёмся
на луну.
И, может быть,
я там усну.
Там, на плече твоём, усну,
такой покорный.
И губы выдадут
во сне,
Что ты нужна
навеки мне.
Что я - представь себе - не чёрт,
а ангел чёрный.
А если утром
разберёшь,
Что всё вокруг -
святая ложь,
Не надо правых
нам искать и виноватых.
Ведь мы с тобою
ни при чём.
А просто нас
попутал чёрт -
Печальный чёрт,
безумный чёрт
и плутоватый.
Copyright: Анэс Зарифьян, 2008
Цель моя - дотянуться до звезды. Рукой схватить её, но так чтобы не обжечься, веря, что пламя ее есть любовь.
Солнце очень медленно и нехотя опускалось за холмы, на которых уже сонным котом дремал уютный небольшой город. По небу растекалась расплавленная платина, наделяя всё вокруг мягким желтоватым свечением.
Маленькая балерина на секунду замешкалась, а потом снова быстро и изящно закружилась в фуэте. Из под носочка пуант, как акварельный рисунок из-под кисти, возникали прозрачные образы, которые поднимались к закатному небу, переливаясь и играя тёплыми оттенками. Долетая до мягких перьев золотистых облаков они таяли вместе с мелодией танца. Стройная фигурка снова замерла. Хрупкая танцовщица задумалась, глядя куда-то вдаль и прислушиваясь к предсумеречной тишине .Она сделала несколько па и приблизилась к старинному массивному письменному столу, на котором лежала стопка чистой бумаги, и стояла чернильница с пером. Едва заметный нежный взмах руки, и перо плавно поплыло по первому листу, оставляя за собой тонкий витиеватый след. Оно двигалось всё быстрее и быстрее, слова ажурным кружевом замирали на бумаге. Музыка полилась мелодичным тихим перезвоном. Балерина, подхватив бумагу и перо, грациозно отбежала от стола. Тонкие руки взлетели вверх, листки рассыпались. Вновь лёгкая точёная фигурка закружилась в фуэте. Но теперь вокруг неё кружились листки бумаги, и перо в этом танце продолжало выводить на них своё кружево. Одно вращение, и следующий листок заполнялся буквами сверху донизу.
В приоткрытое окно шаловливо стукнул вечерний ветерок. Ему было скучно в засыпающем городе. Он подлетел к танцовщице, заглянул в кружащиеся листочки .О, да это же стихи! Ветер очень любил стихи. Летая по парку он часто присаживался на скамейки к людям с книгами, читал и даже перелистывал странички. Он подхватил листочки и, распахнув окно, вылетел с ними на улицу, чтобы устроиться поудобнее на ветке огромной скрипучей липы и почитать что-нибудь старому ворону.
Солнце опускалось всё ниже и ниже, мохнатые пушистые тени на улицах становились всё смелее, а мелодия всё кружилась и кружилась, вместе с ней кружилась балерина в своём фуэте, кружились прозрачные акварельные образы, кружились листочки бумаги, кружилось и укладывалось причудливыми завитками буквенное кружево, кружились фразы, кружились слова…
Старый трамвайчик звякнул своим колокольчиком и остановился. Девушка у окна спешно огляделась, захлопнула музыкальную шкатулку, торопливо сунула её в сумку и быстро пошла к выходу. На улице её встретил и обнял тёплый уютный вечер, захвативший с собой на свидание все свои самые яркие цвета, но ей так хотелось скорее оказаться дома, что она не обратила внимания на столь галантного кавалера. Около парадного прямо ей под ноги упал лист бумаги. Она подняла его и стала читать, её лицо засветилось улыбкой."Кра",-раздалось из густой кроны липы. Девушка помахала рукой старому ворону, и, пожелав ему доброй ночи, скрылась за дверью.
Вечерний трамвайчик продолжил свой путь по холмистому городу, позвякивая колокольчиком и развозя по улицам бархат сумерек и нежные фантазии, которые рождались на закате, чтобы ночью превратиться в волшебные сны, а с рассветом прозрачной акварелью раскрасить небо.
Фантазия у меня буйная: иногда даже связывать приходится.
Спустился месяц на плечо.
По небесам гуляет черт.
Не злобный, симпатичный черт! Но плутоватый!
Сегодня нас попутал черт, и от того меня влечет
К твоим глазам в ночи зеленоватым!
Я - не любитель чертовщин, я сам душой из тех мужчин
Кому чужды туман-дурман и все такое…
Но в эту ночь - рассудок прочь!
И мне любви не превозмочь,
Когда касаюсь плеч твоих своей рукою…
Сегодня черт пригнал гостей.
Весь дом гудит от новостей.
А мне нужна лишь эта ночь! Да ты - ей Богу!
Назло друзьям, назло гостям, давай сбежим ко всем чертям?!
Давай сбежим ко всем чертям - они помогут!
Я так хочу уйти в бега, что нацепить готов рога!
(Хотя мужчин они совсем не украшают).
Но у чертей иной закон - они рогаты испокон,
А вот безрогих ни за что не уважают!
Спустился месяц на плечо.
По небесам гуляет черт.
Не злобный, симпатичный черт! Но плутоватый!
Любовь здесь вовсе ни при чем, а просто нас попутал черт,
И от того зрачки в ночи зеленоваты!
Ты пройдешь по росе перед сном.
Ты уснешь, ой увидишь город.
Город, крытый серебром…
Эх, кабы серебро то пальцем тронуть.
Ты летишь, а над городом
Лунный свет с неба льется.
Город, крытый золотом…
Эх, не коснись рукой, а то проснешься.
Ты одна среди звезд и огня,
Скачешь вверх по дороге лунной.
Слышишь, осади коня -
Не гони ты, ночь так безумна.
Ночь устала показывать сны.
Кончен бал, и окно открыто.
Тает золото луны…
Эх, пока ночь, лети, Маргарита.
Я сегодня тебя очень люблю,
Но лишь «очень» и только. Не боле.
Ну, а завтра, как птица, сбегу
На волю! На пьянящую волю!
Я сегодня тебя очень люблю,
Но только сегодня, а завтра
Я все чувства свои отпущу,
На волю! На дикую волю!
Я сегодня в тебе нуждаюсь,
Но только сегодня, а завтра
Я память свою отстираю.
Я попробую. Я постараюсь.
Я сегодня рыдаю в голос,
Но только сегодня. Не боле.
А завтра в слезах отстираю
Память как в воде с солью.
Я сегодня гибну от боли.
Сегодня. Всего лишь сегодня,
А завтра вспорхну незаметно
Серой невзрачной молью.
В одной кофейне, в полу-пустой кофейне
Среди чужих знакомы были мы.
Лишь ты и я. Мы знали лишь друг друга.
Во всей кофейне только я и ты.
Но нас никто бы не осмелился назвать
Пусть даже отдаленными друзьями.
Я у окна за столиком, ты позади
И холодок притворства между нами.
В моей руке горел осенний лист,
Я в парке у земли его украла.
Вокруг витал манящий запах кофе,
Но я давно его не ощущала.
Меня дурманил дым от сигарет,
Что за одной другая тлели позади
В твоей руке, твоей безжизненной ладони.
Мы были рядом, но были далеки.
Ты чувствовал лишь аромат ванили
В моем давно уже остывшем кофе.
Мы были рядом, но мы были далеки;
Мы разошлись давно на очень грустной ноте.
Мне было грустно вплоть до самой ночи,
Ведь мы ушли, друг друга не заметив,
Пусть даже мне хотелось прикоснуться,
Пусть даже губы замерли в привете.
Мне было грустно, вплоть до самой ночи.
Но только день. Всего лишь один день.
Ведь мои чувства так не долгосрочны
И так невзрачны, как чужая тень.
Я о тебе мечтала, вплоть до самой ночи,
Но только день, всего лишь один день.
Мне «завтра» принесло от чувств свободу
И снова потеряло средь людей.
Она плачет красными розами.
Ты помнишь, как их дарил,
Шепча в полутьме о чувствах,
О тех, что давно отпустил?
Она молится ночью звездам,
Прося всего лишь на миг
Среди людей незнакомых
Мельком увидеть твой лик.
Она видит сны в черно-белом
О тех днях, что давно уж прошли,
О словах, что шептал ей на ушко,
О сердце, разбитом в груди.
Она гибнет, шепча твое имя,
Стань ее ангелом смерти!
Сожги и ее, как те чувства
И развей после пепел по ветру!
Если вы никогда не спрашивали себя «Почему медведь не носит женские туфли?» - возможны разные грустные варианты.
Возможно вы просто такого медведя еще не видели.
Возможно вас абсолютно не беспокоят проблемы медведей, и, таким образом, вы совершенно бездушный человек.
Возможно у вас элементарно нет фантазии.
И возможно у вас в голове просто закончился мозг… если был
Монастырь Кармелиток, - где пахнет духами и хвоей,
По карнизу зари на свиданье идет д’Артаньян.
Он красив и небрежен, он окно открывает ногою,
И, срывая одежды, ликуя, плывет в океан.
Госпожа Бонасье,
Вас качает, как белую лодку.
Завтра вам поутру,
По ковру поднимать паруса.
Госпожа Бонасье,
Вы красивая женщина, только
Д’Артаньян не придет,
Д’Артаньян попадает впросак.
Или глухо запил, или встретил какую дурнашку:
Вот и входит Миледи, от сырости мерзлой дрожа.
Госпожа Бонасье, вы стоите - душа нараспашку,
И о ребра ломается тонкий кинжал…
Где ваш белый платок?
Дайте левую руку,
Потерпите чуть-чуть,
Я вам вызову скоро врача…
Госпожа Бонасье!
Ну снимите же трубку!
У меня самолет
Через четверть часа!
Хуже знания правды может быть только полное её отсутствие, когда фантазия настолько безгранична, что ты совершенно не можешь контролировать поток мыслей в своей голове.
Сегодня месяц… как кусочек дыни!!!
И звездочки… невозмутимы)))
Чаще всего фантазия мстящих партнёров не улетает дальше чужой постели.
В моем мире не рождаются, сюда все души
Попадают за давно забытый грех,
Здесь лишь те, кому когда-то дали чувства
Лишь для низких и плотских утех.
В моем мире не растут, а ежедневно
Словно квест проходят эту путь
И всегда все уровни неверны,
Смерть - итог, и в этом в общем суть.
В моем мире на живут, а существуют
Каждый день меняя сотни лиц,
Чувства как колоду карт тасуют,
Своей подлости не ведая границ.
В моем мире не взлетают, мы не птицы
Нам с рожденья вместо крыльев камень дан
Он всегда внутри души хранится
И в итоге он спасает нас от ран.
Осознав, что сил давно уж нет,
И что сердце почернев стало крошиться,
Мы идем ко дну, стирая след
Нашей жизни, чтоб освободиться.