Повстречались, как будто случайно,
Разошлись — думала, навсегда.
Словно облако легкой печали
Дымкой грустной коснулось лица…
В равнодушье, как в саван, оденусь,
Чтоб живую не выдать любовь.
Предо мной словно пропасть разверзлась,
Когда выпало встретиться вновь.
Улыбнусь я легко и небрежно.
Через боль улыбнусь. Через стон.
Все вокруг вьется вихрями снежными —
То ли явь предо мной, то ли сон…
Под ресницами горечь скрываю…
Но такая уж видно судьба.
Никогда не узнать тебе тайну —
Как же рада я видеть тебя!
Осень — это не проседь,
осень не грусть отнюдь,
осень — похожа на совесть
и на любовь чуть-чуть…
Хожу я в нецензурных платьях,
Как будто я ничья,
Никто, ничто не запрещает,
Всё льзя,
Когда так жарко.
Вечер поступью мягкой крадется,
Вскинул в небо он звездную шаль.
Лучик лунный посланником солнца
На волнах серебристых дрожал.
Скрип звенящий упругих уключин
Тает эхом в далекой тиши.
И изгиб плавный темных излучин
Окаймляют собой камыши.
Всплеск весла, шорох… Птица в тумане
Гулко ухнула и — тишина…
Как прелюдия сказочной тайны,
Где-то тихая песня слышна.
Тропы мхом отсырели болотным.
Мотыльки вьются, словно в игре.
И туманом окутанный плотным,
Светлячок искрой вспыхнет в траве.
А на бархате неба ночного —
Россыпь звезд, словно горсть серебра,
Отражается гладью речною
И мерцает в воде до утра.
В ожидании стою одна я,
Позабыв про горе и беду.
Я с утра немножечко шальная —
Я сегодня в гости Счастье жду!
Как придет оно? Ведь Счастье многолико.
Чей же образ явится ко мне?
Может солнечным игривым бликом
Отразится на моем окне?
Может в небе полыхнет зарницей?
Застучит капелью по крыльцу?
Или звонкой в дом ворвется птицей?
Ветерком погладит по лицу?
Может звезды к жизни возрождая
Мне Вселенная подарит вдруг звезду???
Я с утра немножечко шальная —
Я сегодня в гости Счастье жду!
Мы, женщины, такие, что ж скрывать.
Но согласись, ведь в этом что-то есть…
Любимому застелем мы кровать,
На кухоньке дадим ему поесть,
Мозг вынесем (а как же?! Только так!),
Поправим галстук, горлышко сдавив.
Ведь ЖЕНЩИНА в судьбе — особый знак.
Узнать нас можно только полюбив!
Прекрасная царица Клеопатра
Осталась в памяти коварной поневоле.
Судьба такая! В жизненном театре
Пришлось играть ей роковые роли…
Познать царицу, тайною увенчанной, —
Судьбы для дурака прекрасней нет!
Она была всего лишь просто женщиной,
И в этом ее маленький секрет.
Ее любовники голов своих лишались,
Как солнце встанет, прямо в тронном зале.
Их выпускать на волю не решались,
Чтоб лишнего чего не наболтали…
Коль удачи все нет и в помине,
В дом ваш снова стучится беда,
Господа, не грешите унынием,
Не впадайте в печаль, господа!
Если мимо походкой упругой,
Та прошла, кто так другу верна,
Господа, не завидуйте другу.
За их счастье испейте вина!
Бремя старости ляжет на плечи.
Стариков ваших давят года.
Время телу наносит увечья…
Помолитесь за них, господа!
Пережив все невзгоды и муки,
Чистым сердцем поймете тогда:
Несмотря на беду и разлуки,
Счастье — жить на Земле, господа!
Он не увидел, он не заметил
Бледной руки взмах на темном причале.
Рвал паруса резкий северный ветер,
Чайки о чем-то тревожно кричали.
Он не услышал сквозь шумные крики
Голос на стон так безумно похожий.
Люди стояли толпою безликой,
Ветер хлестал беспощадно, до дрожи.
И парохода гудок чуть охрипший
Как приговор прозвучал над судьбою.
Губы о чем-то шептали чуть слышно,
Словно молитва плыла над водою.
Он не увидел, он не заметил
Ту, кто с тоскою за ним наблюдала.
Та, кто дороже ему всех на свете,
Молча под ветром холодным стояла…
Он был актером, тот милый парень,
Актер на сцене, актер по жизни.
Талантом щедро он был одарен,
Вот только в жизни — немного «лишний»…
И грим — в три слоя, и текст заучен,
И даже мысли, как будто в строчку…
Одним лишь только он был измучен —
Играл все время лишь в одиночку.
А как иначе?! Вблизи же видно
Тоску в глазах и уродство грима.
Скрывал упорно — ему обидно,
Что жизнь бесцельно проходит мимо.
Когда покроет весь город вечер,
Колокола вдруг ударят звонко, —
Я помолюсь и поставлю свечи
Тому актеру с душой ребенка…
Солнце, свет закатный пряча,
Тихо за море нырнуло.
Мальчик на скамейке плачет:
«В море солнце утонуло!».
«Не грусти, сынок, не надо!
Завтра новый день настанет.
Солнышку мы будем рады,
Грусть твоя, поверь, растает!».
Но слеза из глаз струится,
Велико, как видно, горе.
Как же так могло случиться?!
Утонуло солнце в море…
Звон бокалов, искрится шампанское,
На подносе — воздушный эклер,
Звуки музыки, песни цыганские,
И огнями горит «Англетер».
Жизнь поэта закружит, завертится
Чередой непрерывных потерь.
Он с судьбой обязательно встретится,
Ведь у каждого свой «Англетер»…
Словно плача о горькой утрате,
Догорает свеча на столе,
А поэт на широкой кровати —
С маской смерти на бледном челе.
Время мчит, серебрит наши головы,
Только в памяти будет опять:
Бледный лоб, крест нательный из олова
И волнистая русая прядь.
Я пропускал весну, который год…
Не замечал, что ожила вода,
Что солнце потеплевшее цветет,
В накале игл отточенного льда.
И, став предметом помыслов и снов,
Весна пришла однажды наяву,
Где на вершине птичьих голосов,
Деревъя улетают в синеву…
Мы заснули давно,
Может быть еще в зимнюю стужу,
А мне кажется лишь вчера!
Посмотри — за окном уже лужи,
Как небесные зеркала.
И со сна, что же это яркое
Разрумянилось и томит,
То ли отблеском солнца жаркого,
То ли соком твоих ланит?
Сон тенями за шторы пятится,
Расползается по углам
И во след ему день расправится
Лепестками забытых драм.
Ну, поспи еще хоть мгновение,
Не срывай паутину сна…
Я тебе подарю картину
Занавешенного окна.
Я чувствую, как слов натянутые струны
Мне стягивают ребра, в ожиданье
Дрожит рука и тело каменеет
Под звук поющей в напряженье тишины…
Сгорают мысли, рифмы, повторенья,
Клубится облако неясных очертаний,
И я, как будто бы ищу в пучине камни,
Те, что едины были в час творенья!
Мне что-то шепчут призрачные стены,
Как в раковине шум ночного моря,
Когда звезда одежды, сбросив в волны,
Венерою рождается из пены.
В сиянье брызг, не ведая смущенья,
В последний раз обласкана волною,
Встает она и наберег выходит,
Как будто сон, вошедший в пробужденье.
И страшно мне уснуть или проснуться.
К ее следам я припаду устами.
Так вот они, едины в час творенья
Те камни, что ноги ее коснуться!
…Но миг любви — бледнее ожиданья,
Слова пусты, когда ослабнут струны,
Но тем сильнее стягивает ребра,
Чем с каждым вздохом ближе расставанье!
И вот опять, обласкана волною,
Окутанная брызгами и пеной,
Она застынет, прежде чем исчезнуть,
И обернется утренней звездою!