Вальсируют листья на ветру, за кругом круг!
Осенняя свежесть поутру пронзительна!
Я на бегу остановилась вдруг:
О! Как прекрасен мир! Как жизнь удивительна!
Льется тепло. Уже из последних сил
солнце светит и согревает нас.
Как все вокруг сейчас красиво и мило!
Сентябрь приглашает на желто-багряный вальс!
Нахохлились голуби, жмутся ближе друг к дружке…
в сквере любимом и я немного грущу-
все дальше друзья мои и мои подружки…
А кого же я на белый вальс приглашу?
Сентябрь украсил вновь во все цвета листву
И как по венам кровь-течет осенний шум
Взрываясь криком птиц, синеют небеса
Из облачных ресниц — вдруг грустные глаза
Встречая день за днем в заботах и делах,
Мы ближе не стаем, даже в коротких снах
Сентябрь украсил вновь все в дивные цвета.
…А осенью любовь уже не та… не та…
Я так люблю немного помечтать,
Когда жена детей уложит спать,
Идет стирать пеленки и штаны,
А я смотрю в окно на свет луны…
Вот было б у меня побольше сил,
Я б женщин на одной руке носил,
Но я женат, а как навеселе,
Жена меня таскает на себе.
Она хозяйка, любящая мать,
Такую днем с огнем не отыскать,
А ночью из окошка при луне,
И вовсе не увидеть женщин мне.
Глядит в окошко глупая тоска,
Спать не дает стиральная доска,
Пойду ка на диван устал стоять,
Я так люблю немного помечтать…
Вот, был бы вкус и чуточку манер,
Я б женщин одевал, как модельер!
А лучше бы умел я рисовать,
И стал художником, чтоб женщин раздевать…
А если бы я был как ты — поэт,
Жене бы посвятил смешной куплет,
Ругалась бы: что лишний килограмм
Не повод для колючих эпиграмм!!!
Вот так лежал, мечтая при луне,
Вдруг наяву, а может быть во сне,
Стук в дверь мою, и на пороге — Он,
Силен как Бог, красив как Апполон!
Художник и поэт и кутюрье,
И женщину вздымает на руке,
Я присмотрелся, то была она,
Она — моя любимая жена!!!
Он нес ее к большому кораблю,
И говорил ей что-то про Люблю!
Я подскочил и вслед бежать хотел,
Но поскользнувшись в пропасть полетел!
Летел и плакал, проклинал судьбу…
Очнулся под диваном на полу.
Бежит на шум взволнованно жена,
С ухмылкою в окно глядит луна,
А я с огромной шишкою на лбу,
И что же тут смешного не пойму?!
На грустном побережье ни мачт, ни парусов,
Обломки от надежды, обрывки от стихов,
Да синяя бутылка с запискою внутри:
«Ищи меня мой милый на острове Любви!»
Я сделал плот из досок, сшил парус из стихов,
На солнечной поляне собрал букет цветов.
Но где искать тот остров: на море, на реке;
Быть может, где-то рядом, а может вдалеке?
Я горько улыбнулся: «К чему людей смешить?
Я разучился плавать, тем более любить».
И долго у прибоя, мечтая, в даль глядел,
Пока в морской пучине диск огненный кипел.
Когда же ночь настала, по лезвию волны
Змеею пробежала дорожка от луны.
И в лунную дорожку я опускал цветы,
В надежде, что когда-то меня отыщешь ты…
С тех пор стоит в бутылке засушенный цветок.
Прошли года и ныне я так же одинок.
На грустном побережье ни мачт, ни парусов,
Обломки от надежды, обрывки от стихов.
Упаковав очки от солнца,
Шезлонг, румяна и помаду,
Сказало лето, что вернётся,
Но не ко всем, а только к бабам.
Укутавшись в пушистые меха,
Согревшись золотом цепочек и браслетов,
Раскрепощённая до смертного греха
И опьянённая морозным ветром-
Красивая и гордая стою
Задумавшись, и ничего вокруг не слыша.
Чему-то улыбаясь, я молчу
И вижу, лишь, луну над тёмной крышей.
В красивом платье и на каблуках,
Я вышла в зиму из тепла, чуть хлопнув дверью.
Я жду ЕГО на ледяных мостках,
«Ведь ОН придёт!» — я свято в это верю.
Проходит время — я всё мёрзну на ветру
И, постепенно я всё чётче понимаю,
Что всё-таки меня ОН обманул…
И эта мысль мне сердце разрывает.
Стихи бывают как листы осоки —
Не прочитать, не искромсав души.
В них корни слов сквозь строки гонят соки,
Суть отделяя от предлогов лжи.
По тонкой грани между тьмой и светом,
Сквозь рифмы, как сквозь рифы корабли,
Проводят нас Верховные Поэты
К божественному краешку земли…
Я не ношу атласные лампасы
И не смотрю на рифмы свысока —
Я рядовой словарного запаса,
Я часовой родного языка.
Неровной строчкой гладь бумаги вышив,
Пишу, еще не ведая о чем,
Но ощущая, будто кто-то свыше
Заглядывает мне через плечо.
Она осталась его ждать
И поседели её косы,
А он ушёл с другой встречать
Рассвет и утренние росы…
Но долго не продлился путь
Его с другою нежной павой.
Хотел обратно всё вернуть,
К устам её сейчас припал бы…
Но время жжёт нещадно нас
И жизнь морщинами ложится…
И потеряв лишь только час
Уже не сможешь возвратиться…
Ночью на косогоре
Ветер пригнул рябину,
Ходит по миру горе,
Осень стреляет в спину,
Время карманным вором
Хочет обчистить память…
Над головою ворон
Принялся горлопанить…
Тьма ли тому причиной,
Сердце ли оскудело?
Пахнут ли мертвечиной
Слово мое и дело?
Хором с собачьей сворой
Выть ли, не знаю, петь ли,
Если на небе ворон
Вяжет тугие петли…
С чем ты, дружок, в столицу,
С весточкой на хвосте ли?
Видишь, какая птица
Рядом со мной в постели?
Хватит, недобрый вестник,
Полно тебе кружиться —
Ворону в поднебесье
С ангелом не ужиться…
В синей дымке тумана,
Над озёрной прозрачной водой,
Где дубы — великаны
И где сосны, покрытые мглой…
Где журчащий ручей
Проливает хрустальные воды…
Где поёт соловей —
Вестник тихо уснувшей природы…
Где ромашек цветенье
И солнце над миром смеётся —
Путь дорог параллельных
Судьбой в бескончность несётся…
Где в зелёной траве
Застрекочет кузнечик так мило…
Где по тёплой земле
Проходя, ты почувствуешь силу…
Яблонь запах, и цвет
Васильков, на ромашковом поле…
Где душистый букет
Ароматов цветов, улетевший на волю…
Где в росинках травы
Земляничные бусы сверкают…
Жарким днём у воды
Так свежо и прохладно бывает…
Там, где старенький дом
И колодец с прохладной водою…
Там, где сладок так сон
Под сияющей в небе луною…
Детства запахи помню
И свет восходящего солнца…
Так сейчас тяжело мне
Знать, что это теперь не вернётся…
Слетаются как стая воронья
Лишь стоит только чуть тебе споткнуться,
Глаза и голову склюют растеребя
И тут же с отвращеньем отвернутся.
Слетаются как стая воронья
И только ждут, когда ты без движенья
Падёшь на землю ниц тогда тебя
Растопчут и без тени сожаленья…
Природа — тот же Рим и отразилась в нем.
Мы видим образы его гражданской мощи
В прозрачном воздухе, как в цирке голубом,
На форуме полей и в колоннаде рощи.
Природа — тот же Рим, и, кажется, опять
Нам незачем богов напрасно беспокоить —
Есть внутренности жертв, чтоб о войне гадать,
Рабы, чтобы молчать, и камни, чтобы строить!
В пониманье загадки древней
Смысла жизни, ее глубин,
Больше всех повезло деревьям:
Мудрым кленам, кустам рябин…
Ни пронырливый зверь, ни птица,
Ни заносчивый род людской
Даже в малости не сравнится
С той раздумчивостью лесной.
Чтоб постичь разговор созвездий.
Шепот ветра, вселенский гул.
Надо строго застыть на месте.
Как торжественный караул:
Никаких вольготных мечтаний!
Никакой пустой суеты!—
Только шорох незримых тканей!
Только вечный блеск красоты!..
Поет облетающий лес
нам голосом старого барда.
У склона воздушных небес
протянута шкура гепарда.
Не веришь, что ясен так день,
что прежнее счастье возможно.
С востока приблизилась тень
тревожно.
Венок возложил я, любя,
из роз — и он вспыхнул огнями.
И вот я смотрю на тебя,
смотрю, зачарованный снами.
И мнится — я этой мечтой
всю бездну восторга измерю.
Ты скажешь — восторг тот святой…
Не верю!
Поет облетающий лес
нам голосом старого барда.
На склоне воздушных небес
сожженная шкура гепарда.
Зимние ветры,
Холодный закат,
Как вы прекрасны!
Ягоды в белом
Упрямо горят
Огненно-красным.
Бусы рябины
На голых ветвях.
Первые вьюги.
Перелюбила…
В усталых глазах
Жажда разлуки.
Надо оставить,
Уйти и забыть
Сердца глубины.
Только на память
Хочу сохранить
Бусы рябины.