из подсмотренного мира.
______________________
Я помню темный коридор.
Скрип двери. Взмах руки.Падение.
Холодный пол. В глазах-укор.
Ты совершила преступление?
Ты поднялась, стряхнула боль
И, улыбнувшись некрасиво -
По-рабски - вытирая кровь,
Прощенья у него просила.
Ты прости, что тебя обижаю.
Не со зла. Ты взгляни на меня.
Будто в жадных объятьях огня
Я - сухою травой догораю.
Молча, тихо в огне догораю.
Будь со мной. Ты как капли воды -
по изнеженной коже стекаешь -
обнимая, целуя, лаская.
Очищаешь.
стираешь следы.
всех забытых стираешь следы.
ТЫ НЕНОРМАЛЬНЫЙ…
Мне тебя подарила подруга тоска,
Чтобы я никогда больше с ней не рассталась.
Ты же солнце, но только всегда в облаках.
Ты же небо, но шелковой гладью на пяльцах.
Мне тебя подарила осенняя ночь,
Чтобы мне никогда больше с небом не спорить.
Ты же слезы, что делают вид, будто дождь.
Ты же счастье похожее очень на горе.
Тебя понять невозможно…
Тебя забыть нереально…
Тебя любить очень сложно,
Ведь ты такой ненормальный…
Тебя понять невозможно…
Тебя забыть нереально…
Тебя любить очень сложно,
Ведь ты ненормальный.
Мне тебя обещала давно тишина,
Потому что мы с нею неплохо знакомы.
Ты же песня, что мне никогда не слышна.
Очень жаль, я бы пела и снова, и снова.
Мне тебя нагадала старуха-судьба.
Чем я ей угодила, смогла чем обидеть…
Мне осенняя ночь подарила тебя,
Чтобы мне никогда больше света не видеть.
В КУКЛУ (Оксана Кесслер)
…Ты не помнила, как под его рукой зародилось сердце куском фарфорца -
Добрый Кукольщик создал тебя такой: белокожей куклой с глазами солнца.
Ты не знала, зачем рисовала кисть на губах рассветный багрянец моря…
Было странно чувствовать свет и жизнь и красиво - видеть в себе живое…
…Было так опасно и так легко улыбаться в хрупкий мирок витрины,
Где любили краски, и сквозь стекло мир умел запомнить тебя счастливой,
Где роняло небо свой мокрый взгляд на зонты скрывавших мечты и лица…
…Ты не знала, зачем ОН нашел тебя - Тот, Который Впервые Сумел Присниться…
Он смотрел, как Дьявол. Дышал, как Бог - чуть заметно, но так, что хотелось верить
И боясь потревожить его тепло, целовать эти волосы цвета меди…
…Он смотрел. Он ранил сильней огня. Ты хотела услышать, как он смеется.
И однажды он просто забрал тебя - белокожую куклу с глазами солнца…
Он хранил тебя так, как хранят мечты, и в твоем королевстве на верхней полке
мир сбывался не плоским стеклом витрин, а его ладонью нежнее шелка…
Ты шептала ему перед сном о том, что совсем не больно служить игрушкой,
И почти не важно, что твой король не умеет чувствовать в кукле душу…
…Время таяло снегом, сгорало в днях. Осыпалось листьями с пальцев веток.
Он взрослел. И однажды забыл тебя - свою добрую куклу с улыбкой лета…
Облетел рассвет на твоих губах. И шепталась пыль в антикварном зале,
Как легко превращаться в людских руках в злую куклу с пасмурными глазами.
Одиночество солнечным зайчиком
Скачет по потолку, без тебя… -
Он побудет немного - и спрячется,
Ну, а я, отчего-то хандря
Наберу номер твой, - ведь так хочется
Мне услышать твой голос родной…
А виною всему - одиночество… -
Средь людей я один, лишь с тобой
Я себя нахожу, и поэтому:
Эгоизм, теребит душу сплин,
Лишь с тобой быть хочу и мне ведомо:
Без тебя я на свете один.
*** Люблю чужого ***
Ты мое солнышко. Ты мое ясное
А почему? Как узнаешь? Никак!
Что между нами? Одно лишь прекрасное
Только все порознь. Вместе? Чудак!
Кто же тебя моим солнцем назначил то?
Силы всевышние или сама?
Может напрасно я жду тебя? Глупо как.
Ведь у тебя дети есть и жена.
Жизнь - штука сложная, шлет испытания
И провацирует - не устает
Я полюбила тебя. Ты женат. И страдаю я День, за днем ночь. Ну когда же пройдет?
И не проходит. Как не провожаю я Прочь, сгинь из сердца, устала, прости
Если бы только с собою войну вела
Только и ты за меня. Как хватает сил?
А поделить тебя не получается
Чтобы хватило на всех без потерь
И наблюдать как ты рвешься - стараешься
Выше моих женских сил - уж поверь.
Слезы, истерики, радость свидания
Злость и отчанье, ненависть, грусть
Нежно-обидные миги прощания
А ожиданья века - наизусть.
Ну отпусти же меня, сколько можно то?
Или держи как-то крепче, всерьЁз
Любим друга друга, но все как-то бестолку
Будем мы счастливы? Глупый вопрос.
Разлука - это тяжело,
Разлука - это ключ к сомненьям.
Убрать все мысли под стекло…
Стать равнодушным к разным мненьям.
Попробовать отвлечься бы,
Но жизнь ведь непростая штука.
Как птицы - мысли о тебе…
Не удержать их и… разлука…
Я заварю покрепче чай,
Ведь толком всё равно не спиться.
Себе скажу я - «не скучай», -
За это стоило влюбиться.
Он вернётся опять без звонка и стука…
Он вернётся опять без звонка и стука, без дурацких конфетно-букетных мансов,
скажет: «Слушай, картошку поджарь без лука, я пустой, как видишь, два дня до аванса».
Ты достанешь стопку, бутылку перцовки, он махнёт и вздрогнет, отодвинет - хватит.
А потом угрюмо и как-то неловко, повинится: «Прости, я испортил скатерть…»
Ты подышишь в затылок: «Мой бедный ёжик, не устал ты жить, по земле скитаясь?..»
Примет ваши тела скрипучее ложе, нереально зеленый халат из Китая
опадёт лягушачьей кожицей на пол, ты на полчаса превратишься в царицу…
Он закурит вкусно и выдохнет: «Лапа, от тебя и сырой пенёк разгорится…»
Утечёт вода… Над болотом унылым будет щуриться вновь луна близоруко,
а твоя душа голосит что есть силы…
он вернётся опять без звонка и стука…
Одинокий мужчина и его одинокая кошка…
Утром, встав, потянувшись, как в принципе было всегда…
А потом эти двое сидели, смеясь, у окошка…
Не смогли поделить круасан на двоих, вот беда…
И сидели, деля подоконник, кто справа, кто слева…
Подставляя взошедшему солнцу два разных лица…
На одном, помохнатей, читалось - Я все ж королева…
На втором, чуть небритом, блестели задорно глаза…
И допив капуччино, а кошка тарелочку сливок…
Посмотрев друг на друга, глазами сказали - Пора…
Он ушел на работу, насыпав ей в чашку оливок…
Вот такая вот странная кошка с мужчиной жила…
И ждала его, взглядом зеленым, скользя по дорожке…
Потому, что однажды, к замерзшей он вдруг подошел…
И сказал - Извини, я давно так мечтаю о кошке…
Может, будешь моей, вдруг тебя не случайно нашел?
И она согласилась, ну, а как было кошке ответить…
«Он такой одинокий, как я, и глаза ничего…
да и пахнет приятно, печеньем, как пахнут лишь дети…
этот ведь не обидит… «подумав. И стала его…
С той поры и живут одинокие, странные рядом…
Иногда он читает для кошки стихи до утра…
А когда засыпает, то кошка с таинственным взглядом…
Охраняет его… …раскрывая два белых крыла…
Я вчера ошиблась этажом,
В здании тридцатой горбольницы -
(Это ветхий, очень старый дом,
Где скрипят тоскливо половицы).
- Как пройти отсюда на массаж?
- Выше, выше, прямо и направо:
Лестничный пролёт. Второй этаж.
За стеклом хирурги-костоправы.
Всё не то: «А это, что за вход?»
(осторожно дверцу открываю)
- Девушка, у нас сейчас обход.
Не мешайте! - (я и не мешаю).
- Вы к кому?
- Да, в общем, ни к кому:
- Ах, наверно, Вы из меценатов?
- Из кого? Простите, не пойму.
- Проходите в первую палату!
Ладно, от чего бы не пройти,
Раз уж так активно приглашают?
Господи, куда твои пути,
Приведут сегодня? Я не знаю.
В коридоре сумрачная тишь,
Ожиданье придавило плечи.
Вдруг, смотрю, застенчивый малыш
Осторожно вышел мне на встречу.
(гoда два ему, а может, три),
Застеснялся… поспешил обратно…
- Стой, хороший мой. Не уходи!
Но мальчонка убежал в палату…
- Девушка, не стойте у дверей!
Проходите и располагайтесь,
Здесь пятнадцать отказных детей,
Поиграйте с ними, не стесняйтесь.
- Что сказали вы? Мне не понять.
«Отказных»? Что значит это слово?
- Господи, ну бросила их мать!..
(надо ж быть такою бестолковой!)
- Бросила? Как это?
- Да вот, так!
Вы как будто первый день на свете!
Ведь в России форменный бардак -
(Все мы, в чём-то, брошенные дети):
Надо мной разверзлись небеса -
Как во сне я шла по коридору,
И упрямо горькая слеза,
Застилала свет, мешала взору.
Пять кроваток к ряду у стены -
(В них лежат трёхмесячные крошки).
Дети спят, возможно, видят сны.
Тихо солнце льётся из окошка.
Медленно на цыпочки встаю,
Кто там плачет?
- Ладушка, проснулась?
Успокойся. Баюшки-баю.
Ах, как сладко-сладко потянулась.
Я беру на руки малыша.
- Так… штанишки мокрые. Бывает.
Ну не плачь, - шепчу я, чуть дыша, -
Мы сейчас пелёнки поменяем.
- «Доченька», хорошая моя.
Подношу к губам её ладошки,
- Мама здесь, сегодня мама - я…
Всё по правде, всё не понарошку.
Девочка глядит в мои глаза,
И в улыбке растянулся ротик.
Я молчу: не знаю, что сказать,
Робко глажу спинку и животик.
Маленькими ручками дитя
Обхватило вдруг меня за шею
И прильнуло с нежностью, любя.
(Я собою больше не владею)
Не могу сдержать горячих слёз,
Поправляя сбитую подушку,
Задаю бессмысленный вопрос:
Где же мать, беспечная кукушка?
Милая, ну, как же ты могла?!
Как? Ребёнка подарила миру,
Чтоб затем, лишив его тепла,
Укатить транзитным пассажиром?
Не виню. Поверишь? Видит Бог.
Знаю всё о женской трудной доле.
Мир безумен, мир порой жесток -
(сердце разрывается от боли).
Вот вошёл в палату карапуз,
Ножками едва передвигая:
- Стоп. Не падать! Господи Иисус!
Что мне делать с вами? Я не знаю.
Сколько здесь печальных добрых глаз!
Как согреть вас всех, помилуй, Боже.
- Я иду, бегу к тебе, сейчас.
- Как его зовут?
- Его? Сережа…
- Ну, Сергунька, ты уже большой,
Нам ходить давно пора учиться!
Дай мне ручку - шаг, теперь второй.
Так, ещё, а ну-ка не лениться!
Молодец! Серёга, ты герой,
Скоро будешь бегать - не догонишь.
Леночка, не плакать, я с тобой.
Не вертись! - бутылочку уронишь,
Пей, моя родная, молочко,
Подрастай и будь всегда здорова.
Знаю-знаю - это не легко.
Ну-ка пей! - уважь труды коровы.
Я вчера ошиблась этажом,
В здании тридцатой горбольницы.
Ночь. Гроза. И первый майский гром.
(Мне сегодня слишком плохо спится…)
Заклубилась метель в три круга,
Ближе к ночи сошел мороз.
То ль от холода, то ль с испуга
Приблудился к подъезду пес.
Да не пес, а щенок наверно,
Год не вышел, наверняка,
Только видно живет он скверно -
Так поджары его бока.
И почуяв в двери неплотной
Теплый воздух из-под щелей,
Он суется в них битой мордой
И скулит от истомы своей:
«Люди, люди, спасите зверя
Загибается божья тварь.
Подойдите, откройте двери -
Неужели щенка не жаль»
И, похоже, метельным ветром
Приоткрылся дверной проем.
И уже в подъезде заветном
Пес теплом до костей пьянён.
А на утро, забыв лишенья,
Он полезет в помойный бак.
И дрожа за свои владенья
Зарычит на других собак.
И от лая вскипит округа,
И погонит щенка в метель.
Его мать была просто сука,
А отец дворовой кобель.
В старинном замке приведений старуха дряхлая жила,
Она гадала у камина, и ведьмой названа была.
За колдовские свои чары и приведений не покой,
О ней чуть слышно говорили и обходили стороной.
Легенды страшные бродили о замке и старухе той,
О том, что кто её увидит, уж не воротится домой.
О том, что зла колдунья эта и что уродлива она,
Но кто рассказывал всё это - её не видел никогда.
Усталый путник в час ненастный, увидел в замке свет в окне,
Набравшись смелости и духу, он попросился на ночлег.
Увидев женщину седую, совсем одну в такой глуши,
Переступив порог железный, ей поклонился до земли:
«Скажи мне, милая хозяйка, живёшь вдали ты от людей,
Ведь одиночество не красит, печаль живёт в душе твоей,
Живёшь одна в такой глуши, причина есть тому, скажи?"
И приютившись у камина, старуха молвила тогда:
«Всё дело в том, что не любила я никого и никогда,
В былые годы молодые была беспечна, холодна,
Мои поклонники стрелялись, и я лишь счёт тому вела.
Любовь я знала только телом, забыв при этом о душе,
Я не ценила тех, кто любит, я знала цену лишь себе,
Была жестока и надменна, а сердце как кусочек льда,
На всех, кто был со мною рядом, всегда смотрела свысока.
Но годы быстро пролетели, и мне ответила Судьба:
Влюблённые сердца остыли, осталась я совсем одна.
И вот за это наказанье сама я выбрала себе -
Я поселилась в чёрном замке.
Ну что понравились тебе мои далёкие года?"
А по щеке её катилась кристально чистая слеза.
«Ну что ты, милая, послушай», - в ответ ей странник отвечал, -
«Ведь время всё на свете лечит, ты жить с людьми должна сейчас.
А хочешь, так пойдём со мною, не далеко уже мой дом,
Ты будешь матерью моею, вдвоём мы славно заживём".
«Спасибо», - тихо прошептала старушка, сидя у огня, -
«Твои слова впервые в жизни совсем утешили меня,
Но я уже стара, и лучше останусь в замке я своём,
Тебе я дам совет хороший, запомни только об одном:
Не унижай любовь чужую, коль сам не можешь полюбить,
Не обижай людей впустую и легче будет тебе жить,
Помни о тех, кому ты дорог, вложи любовь и душу в них,
Создав семью в здоровом духе, ты воспитай детей своих".
На утро странник удалился, но лишь перешагнул порог,
Как замок будто растворился, остался только бугорок.
И путник, взяв свою котомку, прочь по дороге зашагал,
Всю жизнь свою он очень долго слова старухи вспоминал…
Не бывала.
Никогда не бывала принцессой.
И, признаться, уже не стремлюсь.
Кто-то ахнет. А я: «ну и пусть»
Плюсом-минус излишних стрессов:
comme il faut стать я не тороплюсь.
Чистокровная непринцесса.
Полнокровная жизнь. Смеюсь)
Я нажимаю кнопку «перемотка»:
Ты резко открываешь дверь. С порога
Схватив по морде, лаешь: «Идиотка!»
«Бесчувственный чурбан!» «Да ради Бога!»
«Хочу развод!». Трехдневное молчанье.
В нем угольки обиды угасают.
И вот мы вновь над той зависли гранью,
Где я на кухне, с животом, босая,
Ты в стельку пьян. Как мышь, скребешь в прихожей,
И полночь тихо на часы вползает.
Вот я гадаю: «Что случилось, что же?!»
Вот я салатик к ужину кромсаю.
Листаю книжку в красочной обложке,
Журчу с тобой по телефону мирно.
Ты забираешь у меня сережки,
С улыбкой их относишь в ювелирный.
Счастливый год - ни одного скандала.
Я стягиваю свадебное платье.
Вот я тебя при всех окольцевала.
Вот ты кружишь меня в своих объятьях.
Я отвечаю «Да». Я жду вопроса.
Я ворожу над земляничным чаем.
Целуемся в метро. Все смотрят косо,
Но нам плевать, мы их не замечаем.
Гуляем в парке. Ты смешной и робкий,
В моей руке сиреневый зайчонок.
Завязываю ленту на коробке
И отдаю ее тебе смущенно.
«Я провожу Вас, спорить бесполезно!»
Мы вместе сходим с одного трамвая.
Ты уступаешь место мне любезно
И смотришь на меня, не узнавая…
приснившееся. ночное. жаль.)
а я тебя тогда не застеснялась.
свежа была прозрачностью звенящей,
я посчитала-ты ненастоящий.
Нам улыбалась
полная Луна.
а я тебя в тот миг не застеснялась.
ни близости еще чужого тела,
а я была тогда нагой и смелой.
Ночной июль. и я чуть-чуть пьяна.
а я тебя тогда не застеснялась.
стекали с кожи отраженья звезд
и капельки озер - с моих волос -
в них улыбалась
хитрая Луна.