А все ветряные мельницы никогда не поймут одно:
Красота — неизбежна, неискоренима, как-то —
Единственное, что у нас всё-таки есть —
Кроме моих драконов.
Я их оживляю здесь.
Утро проползло по крышам,
все дома позолотив…
Первое,
что я услышал
при рожденье,
был мотив.
То ли древний,
то ли новый,
он в ушах моих крепчал
и какой-то долгой нотой
суть мою
обозначал.
Он меня за сердце тронул,
он неповторимым был.
Я его услышал.
Вздрогнул.
Засмеялся
и —
забыл!..
И теперь никак не вспомню.
И от этого грущу…
С той поры,
как ветра в поле,
я всю жизнь
мотив ищу.
На зимовье
стыну
лютом,
охаю на вираже.
И прислушиваюсь к людям,
к птицам,
к собственной душе.
К голосам зари багряным,
к гулу с четырех сторон.
Чувствую,
что где-то рядом,
где-то очень близко
он!..
Зябкий, будто небо в звездах,
неприступный, как редут.
Ускользающий,
как воздух.
Убегающий,
как ртуть.
Плеск оркестров.
Шорох санный.
Звон бокалов.
Звон реторт…
Вот он!
Вроде бы тот самый!
Вроде бы.
А все ж —
не тот!
Тот я сразу же узнаю.
За собою позову…
Вот живу и вспоминаю…
Может,
этим и живу.
Поначалу Тристан был коровой,
А Изольда — простой швеёй.
Они долго любили друг друга,
Но потом объявили бой.
И все рыцари плясали тамбукку,
И все рыцари кричали: «Ура!».
Если голову пускают по кругу,
Значит, то — моя голова.
…Что трудности, когда мы сами
Себе мешаем и вредим!
Мы побороть не в силах скуки серой,
Нам голод сердца большей частью чужд,
И мы считаем праздною химерой
Все, что превыше повседневных нужд.
Живейшие и лучшие мечты
В нас гибнут средь житейской суеты.
В лучах воображаемого блеска
Мы часто мыслью воспаряем вширь
И падаем от тяжести привеска,
От груза наших добровольных гирь.
Мы драпируем способами всеми
Свое безволье, трусость, слабость, лень.
Нам служит ширмой состраданья бремя,
И совесть, и любая дребедень…
Все учат так: внимай чужим ошибкам,
Чтобы тебе неловко не плошать!
Но, ведь чужие — все не близки…
Их через сердце не принять!
Ну, а когда до чувств доходит —
Безумны мы в любви своей!
И разум в это время не приходит…
Советы в этот миг — не до ушей!
В любви внимай своим ошибкам…
Чужие, просто — не пройдут!
Лишь с опытом придет вся гибкость…
В любви — ошибки превзойдут!
Когда приятные прорывы и ошибки,
На те же грабли всё приятнее вставать!
Пускай же страсти, и затягивают зыбко,
Лишь не пришлось б от них страдать…
Любви же не бывает без страданий,
Но это есть — возвышенности чувств!
Но, главное, все отличить желания
От эгоизма связных уз!
11 сентября 2018 года.
Гроза гремела и сверкала…
Дрожали стёкол огоньки,
А море ласково плескало
На берег гребешки свои.
И струи серебром блестели,
Фонтанчиками средь дождя.
Так чинно чаечки сидели,
Не прячась даже, не крича.
Бескрайность увлекала цветом —
То серым с бирюзою синей,
А то стальным, блестя отсветом,
Не признавая вовсе линий.
Все скалы прятались туманом,
Как на посту заснула стража,
И воздух полон тем дурманом,
Что за версту почуешь сразу.
Красив и ливень был и море!
И я под голубым зонтом…
И ветерок и лес и горы —
Всё значимо в кругу земном.
автор Людмила Купаева
Никто не виноват,
Что облетает сад,
Что подмерзают лужи,
Что город мрачноват,
А дальше будет хуже.
Никто не виноват,
Что в Альпах камнепад,
В Японии — цунами,
Что плачет стар и млад,
И страшно временами.
Никто не виноват,
Что есть смертельный яд,
Что торжествует зависть,
Что обречен Сократ.
Что пыль стирает запись.
Увы, такой расклад.
Никто не виноват,
Что ласточки над морем
Летят куда хотят
В сиянье и фаворе!
Что нам никто не рад
В созвездии Плеяд,
Что, если б мы узнали,
Что кто-то виноват,
Счастливей бы не стали.
Как этот полдень пышности и лени
Исполнена, ты шла, смиряя зной,
Лишь платье билось пеной кружевной
О гордые и статные колени.
Да там в глазах под светлой оболочкой,
На обречённого готовясь пасть,
Средь синевы темнела звёздной точкой,
Поблёскивая словно ястреб страсть.
Вот взыгралось море Чёрное!
Стало грозное, разъяренное,
И валы лишь девятые шли,
Как огромнейшие корабли.
Показало и мощь и силу —
Слишком громко о камни било,
И ревело, шумело, шуршало —
И полпляжа за день слизало.
Я решилась и прыгнула, смело…
Правда, вышло уже неумело,
И меня вдруг накрыло водой,
Бело — пенно с лазурью волной.
Но я очень довольна, осталась,
От души над собою, смеялась…
Мне прекрасно живется, на свете —
Море, волны и солнце всем светит!
автор Людмила Купаева
В библиотеке Бога так много книг…
Он читает каждую — каждого.
Струны для новорожденных арфы и скрипки…
Он слушает каждого…
Он знает, что с той стороны картины больно каждому.
Он знает о всемогуществе смертных,
Готовясь испытывать на прочность их сердца…
Он плачет, отпуская нас в познание тяжести…
Так падаем мы в рассвет, ударившись теменем о столп яркого света.
Бог стирает нашу память, сравнивая счёт.
И сжигая нежные связки первым криком,
Мы становимся сопричастными дрожи…
Трепету кожи, цвету повторений,
Прагматике исчезающего, сердцу вечного…
В этом бездомном родстве
Призванные смотреть обноски снов,
Пришедшие из созвездия любви…
Что ты примешь тут и что отдашь?
До момента…
До самого Высшего,
В котором произносится «прости» —
Самая жаркая молитва любви на ледяной латыни…
Ножевая и назаретовая.
Copyright: Эдуард Дэлюж, 2018
Свидетельство о публикации 118072205001
Назовем эту грусть — теплый ветер вечери…
Назовем этот день — не кричат петухи…
Назовем эту правду — тишиной Магдалены…
Назовем это время — время с новой строки…
Назовем синь чернил — обетованным молчаньем…
Если ты пожалеешь, тебе выдадут крест тяжелей…
Назовем это место — песнопением в травах…
Назовем это утро — ожиданием палачей.
Copyright: Эдуард Дэлюж, 2018
Свидетельство о публикации 118072000108
Властелины того, что потеряли,
и пленники того, что храним…
О, близкий мой… сполна мой день…
Поручители мои — сердце и любовь,
Приручение огня Красоты
в оболе холода и молчания…
Голод, я срастался с тобой,
Мне было слышно, как пыталось заговорить моё сердце, обо всем,
что я люблю по-настоящему.
Переболевший тобою живёт тобою…
Подвенечная Красота,
Я позволял себе пить твою обнаженность,
твой свет, твою тьму…
Мы имели с тобой дитя. Мы дали ему имя.
Детство его — всепрощающая тишина…
Отсутствие всегда ищет слова —
нечто языческое, неоглашенное,
конфликт немоты и отрешенности, звука…
Онемевший разговор, где
гильотина времени всегда наготове.
Где-то, в каждом из нас, зашита ампула смерти и жизни…
Говорят, Бог стирает нас в Себе после смерти…
Голоса наши еще не остыли…
За минуту до слабости и всесилия…
Целуя в губы пройденное,
Красота превратит нас в подобие
Copyright: Эдуард Дэлюж, 2018
Свидетельство о публикации 118070707849
Ах, моё фарфоровое сердце,
С каждым часом всё ему труднее биться,
Чем так жить, всё в ожиданье и тревоге,
То не лучше ли упасть, да и разбиться…
И напрасными вдруг, станут, все печали,
И растают, словно утренний туман,
Будто с вечера был трезвым и голодным,
А на утро, вдруг, проснулся, сыт и пьян…
И зачем тебе теперь дорога,
Можешь море, вброд спокойно, перейти,
Пьяному, ведь море, по колено,
Ни к чему окольные пути,
Да к тому ж, валяются осколки,
Не успели, ещё видно подмести,
Того сердца, что разбил ты ненароком,
Ах, как жаль, уж, ты меня прости…
Я прощу, куда же мне деваться,
Только, как покой я обрету,
Если до сих пор в пыли дорожной,
Я осколки собираю, на беду…
Не нужны мои слова участья,
Не нужны мои слова поддержки,
Значит, есть кому, кто, меня кроме,
И останешься, как прежде очень резким,
Очень острым, очень колким в обращеньи,
Где слова, поступки, снова, сплошь — иголки,
На дворе давно уж лето, милый мой,
Ты ж весь год стоишь у Новогодней ёлки
Потому то вечно ты колючий,
Не доволен жизни ты теченьем,
Так пойди постой теперь под липой,
Пчёлы собирают там пыльцу — не развлеченье,
То работа для жужжалок, кропотливая,
Мёдом всех потом, нас угостят,
Если перестанешь ты колоться,
Так и быть, они тебя простят…
После мёда, может, подобреешь,
И забудешь тех, кто, меня кроме,
Вспомнишь дом наш, сад и ту скамейку,
И нет больше никого, кто кроме…
От любви до ненависти шаг
Путь обратный — долгая дорога,
Если, сможете её преодолеть,
Обретёте счастье, снова, оба…
Ах, какие громкие слова,
Ах, какие яркие картины,
От которых в клочья паутина,
Иль, деревья, сразу, на дрова,
Или дом, с речей тех, на «по кирпичу»
Был разобран грозной бранной речью,
Словно кучным залпом, из картечи,
В спину — побеждённому врагу,
Ах, какой поток, как с гор — лавина,
Врад ли удержусь я на ногах,
В брод не перейти, не зная брода,
И не босиком, а в сапогах,
Вы же свой речью, как с обрыва,
Скинули, застигли, да, врасплох,
Кинули меня у края пропасти,
Чтоб нието другой помочь не смог,
Не хотите, чтоб спасали, и не Вы,
Ну, так что ж, тогда спасайте Сами,
Моё сердце с сердцем Вашим в унисон,
Бьётся уж, давно, под небесами…