И я не обойду, и меня не обойдет.
Эта дела гору пойдет, и меня возведет,
Либо вниз пойдет ни гроша не сойдет.
Суд же покажет кто на седле, а кто без седла,
Кому правым быть, кому неправым ныть.
Всему есть предел, у Бога же она под прицел.
У упоенных глаз душа трясет,
Кому же верен, кто спасет.
Все сласти мира лишь конек,
Отдашь ты в жертву лишь денек
Затем настанет день другой,
И пир, и бал становится другой.
За каждое прожитый миг друг мой,
Стиснув кулак, мы жалимся порой.
Как бы вернуть былое хоть на миг,
Тогда бы я все начал с новых лист.
И был бы я монахом для себя,
Ни кутежа, ни пабов я б не знал.
Увы, однако я бессилен как и все,
Судьбу свою начертил сам себе.
Вместе прямых в начале у оси
Калякал я бездумно лишь кося.
Вот и достиг конца начертанной оси,
В листе не видел я другого, нет оси.
Душа, ох как стремится он назад.
Будто исправить совершенной год назад.
Однако вы забыли, что и как,
Однажды совершенный не исправит кое-как.
Последний вздох, смотри уходит в небеса
Душа не в пятку, а Богу всех и вся.
Не знаю как ответить в Небесах,
Лишь знаю, что ответить раб и вся.
В весах стоит дела твои до тля
За каждое ответишь ты раб дня (мирского).
Органный зал сегодня пуст,
Не внемлет он игре рояля.
И не взлетает с клавиш-уст,
Твоя мелодия простая.
О, попроси его в тиши, -
Заплакать русскою душою!
Как просит ветер камыши, -
Шуметь над быстрою рекою.
Пусть под ладонью не спеша, -
Забьется сердце перезвучий!
И Ференц Лист едва дыша,
Возникнет: нежный и певучий.
И в раскачавшейся руке, -
Как в лампах зала шепот света,
Звучит на каждом языке, -
Срываясь с клавишей «Мазепа».
Кто звук, смеясь, приговорил,
Служить роялю вдохновленно,
Скользя по линиям чернил, -
Изгибов нот так упоенно…
посвященно пианисту Денису Мацуеву.
И кто теперь из нас двоих,
Остался здесь и смотрит хмуро:
Как лист желтеет, лес затих, -
А чай с лимоном, как микстура.
От одинаковой тоски, -
Из наших окон и соседних.
Но мысли все-таки просты,
Просты, как этот день осенний.
И боль недавняя смешна,
И так нежна, что с каждым вздохом,
Приятна легкость бытия, -
В немом лесу из этих Окон.
Как просветление ума, -
Сквозит прохладою разлука,
Упав на стол, резьбой листа:
И ни отчаяния, ни звука.
Ей не понять, российской маме
За, что погиб её сынок…
Теперь бы радовалась внуку
И не рыдала б в свой платок
И ей бы вовремя очнуться
В глазах туман своих, прогнать
Назад по времени вернуться
И отстоять, не отпускать…
Но время, ход, неумолимо
И холмик тот зарос травой
А он лежит там, ходят мимо
Все те, кто слал его в убой…
Copyright: Александр Защитник, 2016
Свидетельство о публикации 116 052 304 769
Светлое слово молитвы,
Дом твой далекий храни.
В мае затихнут все битвы.
Все проливные дожди.
Что ж ты стоишь у дороги,
Под деревенский напев,
Смотришь печально и строго,
Старый платок свой надев?
То ли вечерняя птица,
Ветви затронет крылом.
То ли слеза на ресницах,
Вдруг заблестит серебром.
Полно, родная, не надо,
Сердце тревожить в груди.
Мы не сдадимся снарядам.
Мы обещали дойти…
19 мая День пионерии. Я посвящаю этому дню свой стих.
Пионеры - это в прошлом,
Все ушло от нас
Я уже давно стал взрослым
Дед, почти, сейчас.
До сих пор я вспоминая
Красный галстук свой.
Как салюты отдавая,
Шли, ровняя строй.
Цель была у пионеров:
Родине служить,
И в учебе быть примером,
Честью дорожить.
***
Любая мелочь пригодится,
если хочешь в жизни
чего-то важного добиться.
***
Коль небрежно относиться,
мол лишь, «мелочь жизни»
не заметишь как отбросишь
то, что ищешь ты полжизни.
***
Тут и там, ерунда хламится.
А как сядешь перебрать,
Так тут есть чему сгодиться.
***
У окна сидит сосед богатый
Зуб сияет золотой
Пузо гладит он рукой мохнатой
От того что он скупой
***
Мелочь может пригодится,
Может в хлам ненужный
В своё время превратиться.
Чтоб собою мог гордится
Надо знать где, когда и как
Ей с умом распорядиться.
ЛЮБИМЦЫ НАШИ…(Жизнь, как она есть…)
---- По доброму, но с намёком ----
* * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * *
И наступил век кошек и собак,
куда ни глянь, они на пьедестале
и не нужны психолог или маг -
мы братьям меньшим душу всю отдали…
О кошках и собаках все беседы,
желанье приласкать и накормить,
в чести собаковеды, кошковеды,
без них не представляем как нам жить…
И хватит хмуриться, ворчать довольно -
подумаешь… - *акашки на газоне -
да, вляпались…, но ведь не больно,
в России вы друзья, а не в ЛондОне…
Собачкам, кошечкам комфортно и «лафово» -
газоны, клумбы, детские площадки -
всё их - им весело и «клёво» -
такие в городе моём для них «приятки»…
--------- «» «---------
Послесловие
-----------
У нас, в Ленинграде, всё было так -
в руках у хозяйки совочек,
площадки для выгула кошек, собак,
*акашки совочком в мешочек…
-------------
г. Санкт-Петербург 18−05−2016г.
Маргарита Стернина (ritass)
Нам по радио толкуют,
Что терпимо, можно жить.
Да на пенсию такую
Трудно кошку прокормить!
Когда звезду зажгут фонарщики,
В ночных небесных облаках -
Притихнут девочки и мальчики,
Её качая на руках.
Вокруг звезды бушует ветер -
Её так просто погасить!
И нет волшебников на свете…
А кто звезде поможет жить?
Не станет время ждать волшебников,
И не свершатся чудеса…
Не доплывет корабль до берега,
Когда плохие паруса!
Звезда - она почти планета,
Ей лишь твоя нужна ладонь,
Чтоб защитить собой от ветра,
Чтоб не погас её огонь…
…Он хотел отогреться около.
Он ведь помнил она какая!
Но забыл, то, что все прощёлкано.
Она больше не исцеляет.
И не светит, не греет солнышком.
Не баюкает, как родного.
Все равно ей уже. И, помнишь ли,
Слишком трудной далось ценою.
Много б было судьбой обещано,
Но, на будущее, наука:
Что когда убивают женщину
Остается лишь только сука.
Интересуешься: «Он какой?»
Не то, чтоб «Вау!»…не то, чтоб «Очень!»…
Но ощущается с ним покой
И ясным днем, и холодной ночью.
Всегда подставит свое плечо!
Наверно, этим меня и манит.
С ним каждый день солнцем освещен.
С тобой же было все, как в тумане…
Ты спросишь: «Счастлива ли я с ним?»
Ответ мой будет неоднозначен…
(По сути, счастье необъяснимо)
- Я рядом с ним никогда не плачу!
В полУночный сумрак послушать, -
Твой голос в безлюдной квартире.
Пусть падает слово мне в душу,
Как свет, на прозрачность гардины.
Твое появление, чуя, -
Все мечется пес по прихожей.
- Ах, глупый, - я раны врачую…
Но пес мне не верит, похоже.
То к двери метнется как будто,
Заслышав шаги по пролету.
То хрипло залает чему-то -
На сердце, усилив, тревогу.
- Лохматый, не надо, не надо,
Ты лапой не бейся о двери.
Ты спутал шаги ее с градом,
И чутко лелеешь потерю.
Но снова взревет: «Чуешь, чуешь?!» -
Лай пса по холодной прихожей.
- Ах, глупый, - я раны врачую…
Но пес мне не верит, похоже…
Я думала, что больше не поверю
Чужим рукам, разбросанным словам.
Ведь многие сумели еле-еле
Ответить лишь за часть из них. И там,
Оставшись в обезумевшем тоннеле
Людских страстей и суеты-сует.
Они ступали дальше. На пределе.
А ты мне показал далекий свет.
Я думала, что ты во тьме споткнешься,
Утратишь силу и тепло любви,
Поймешь, что слишком сложно, обойдешься
И с поворотом как-то ошибешься,
Оставив все, что рядом, позади.
Но ты уверенно шагал навстречу свету,
Казалось, словно этот дерзкий свет,
Дает тебе уверенность и лечит
От всех страданий, горестей и бед.
И ты, держа меня тайком за руку,
Оберегал от холода и зла.
Тогда я осознала силу духа,
Того, кто может не издать ни звука,
Но будет рядом странствовать всегда.