Старость - это когда лучший подарок ко дню рождения - хороший анализ мочи.
Старость - это когда лучший подарок ко дню рождения - известие о том, что анализ мочи - хороший.
Когда старость стоит на пороге
И стучится в дверь своей клюкой.
Ты понимаешь, что на последней дороге,
И секундой каждой дорожишь порой.
Не будь жизнь столь коротка, старость опостылела бы нам до безумия.
То, что в юности кажется интересным, в зрелости выглядит глупым, а в старости представляется и вовсе опасным
Молодость сеет ошибки, зрелость собирает горькие плоды,
а старость из этого добра делает бормотуху…
Ум и опыт, перепЛавленные в мудрость, а дензнаки,
перепРавленные в швейцарский банк - достойная старость.
В моей записной книжке еще в 66 лет написано:
- Я не хочу быть стариком!
- Я не хочу быть стариком!
- Я не хочу быть стариком!
И что с того, что не хотел?
Услышал бы меня Господь…
Он точно слышал.
Он просто понял, от какого идиота исходит этот вопль!
Если бы он понял, то
- я бы не сел в автомобиль, я б сына не увидел,
не посадил за стол сто человек;
- я бы море не увидел из своего окна;
- не знал компьютера;
- не узнал свободы и не увидел проводы трех пареньков в Москве, то главное, что видел в жизни;
- я не прочел бы Оруэлла, Ницше, Пруста. Себя бы не прочел…
Что делать? За продолжение жизни платим старостью. За старость платим смертью.
За право повидать, как взрослым станет сын, услышать, что он скажет, я должен был болеть, лечиться, кашлять.
Но я обязан был увидеть другую жизнь: отели, яхты, переполненные магазины, автомобили, японский рыбной рынок, греческие острова, «Карнеги-Холл» - как бы увидел, если бы не постарел?
Я много дал. Я дорого купил. Я заплатил годами, силой, остроумием, успехом. Женщинами!
Красотой ранней смерти, столь любимой у нас в стране - остаться в памяти красивым, сильным, молодым…
Нет я выбрал путь труднее.
Я старел, седел, ушел из ежедневного употребления.
Я отдал все, чтоб только посмотреть: газеты, спонсоры, помады, памперсы, суд присяжных… Пришел, увидел, посмотрел…
А этот вопль: «Не хочу быть стариком!»?
Ну, что же, стой в очередях советской власти, ищи еду, лекарство, отсиди за анекдот…
Ты был на минном поле. Проскочил. Все позади.
… О, Господи, прости на самом деле, извини… Я серьезно - прости! Я забираю крик обратно. Я прошу там, наверху, не обижайся. Дай мне обратно! Дай сюда!!!
Сейчас я поглаживаю по головке тех идиотов, кричащих моим голосом: «Я не хочу быть стариком!».
Тс-с…, успокойтесь. Не надо.
Ментальной старости все возрасты покорны.
Старость заслуживает уважение своей мудростью, своими достойно прожитыми годами, своей терпимостью и снисходительностью к молодости. Без этого всего, просто возраст не имеет права склонять всех к уважению, единственное на что он может рассчитывать, это на жалость.
Как старость, так и молодость восседают в душе на троне только благодаря нашей персоне.
Вокруг меня стареют зеркала,
А я ещё их помню молодыми,
Блестела в обрамленьях похвала -
Не зря зовут года те - золотыми.
Во внешности изъяны отразя,
Года летят стремительно гонцами,
Такая уж у зеркала стезя -
Не век им быть прелестными юнцами.
Вон то, отъело брюшко - нужен спорт,
А этому - строжайшая диета:
Забыть слова «шашлык, пирог и торт».
Морщины? Видно просто - блики света.
Местами проступает седина,
На амальгаму трещина ложится.
Вокруг меня стареют зеркала -
Не знаю, как же с этим мне ужиться.
Однажды в магазине, я оказался стоящим в очереди за старенькой бабушкой. Она была одета в пальто, которое было таким же стареньким как она сама, с широко оттопыренными от времени карманами. Когда до нее дошла очередь, она словно извиняясь, попросила продавщицу взвесить ей «грамм 50 сыра». Она просила взвесить ей 50 грамм, какого-то самого дешевого сыра и больше ничего.
Я понял, что она просто не может купить себе 200 или 300 грамм сыра. И что она так давно не ела сыра, что желание его попробовать, оказалось для неё сильнее того стыда, который она преодолевала, прося продавщицу взвесить её всего 50 грамм сыра.
Я стоял в очереди у прилавка, сзади этой бабушки и мне стало её очень жалко, просто искренне и невыносимо жалко.
Продавщица начала доставать сыр, а я быстро достал из кармана несколько крупных купюр и молча помахал ими в воздухе так, чтобы это увидела продавщица. Продавщица увидела, что я медленно семафорю ей деньгами, стоя позади этой бабушки. Как только я понял, что мне удалось привлечь внимание продавщицы, я положил эти деньги, в оттопыренный карман пальто пожилой женщины, стоящей впереди меня практически спиной ко мне, в пол оборота.
Я сделал это совершенно незаметно для неё самой, но абсолютно демонстративно для продавщицы. Стеклянный прилавок позволял ей видеть, как я положил деньги в оттопыренный карман её пальто.
Продавщица оказалась молодцом, - она все поняла сама. Она тут же, как ни в чем не бывало, стала предлагать пожилой женщине попробовать гораздо более дорогие и престижные сорта сыра так, словно перед ней стояла не пожилая бедная женщина в старом пальто, а королева Англии. Бабушка растерялась не зная что сказать, а продавщица выдала: «Вы только деньги свои не носите вот так в кармане, их же могут у вас украсть!».
Бабушка посмотрела на свой оттопыренный карман, увидела в нем деньги, с удивлением достала их и смотрела на них с непониманием. Я отвернулся и сделал «рыло волуном», чтобы она не смогла догадаться о том, что это я положил деньги в её оттопыренный карман.
Продавщица быстро затарила ничего не понимающую бабушку тремя сортами сыра, ветчиной, оливками и другими вкусностями.
Когда бабушка отходила от прилавка, держа в руках пакет с разными вкусностями, она улыбалась и одновременно плакала.
А я чувствовал себя волшебником, который иногда способен творить чудеса, помогая тем, кто действительно уже не может надеяться ни на что, кроме чуда.
Не судите старость, ведь ее может и не быть.
В молодости надо делать то, что хочется, а в старости не делать того, чего не хочется.
Не проходите мимо стариков,
Когда они в руках считают мелочь.
Их кошелёк, обычно, из платков,
В дрожащих пальцах - старческая немощь.
Глаза полны - печали и тоски,
Они кричат открыто - безнадёжность!
Любая помощь, может их спасти!
И помогите, если есть возможность!
На что им жить? Их пенсия мала…
Им не хватает даже на лекарства!
Куда исчезла в мире доброта?
А власть всегда была полна коварства.
Дом престарелых, школа-интернат,
А попытайтесь вглубь туда проникнуть…
Да, здесь не надо много и ума,
Что даже к яме можем мы привыкнуть.
Не проходите мимо стариков!
Они ни в чём! Ни в чём! Не виноваты!
Народ слепой, глухой… из дураков!
Кого винить? Коль сами мы горбаты…