Иду утром домой. На одном из подъездов висит объявление, на пожелтевшей бумаге неровным почерком:
Дорогие соседи!
Сегодня, примерно в 9−20 у проходной двери были утеряны 120 руб. Если кто нашел, занесите, пожалуйста, в кв. 76, Антонине Петровне. Пенсия 1640 руб."
Ну, а что я? Откладываю 120 рублей в карман, поднимаюсь, звоню. Открывает древняя бабушка-пенсионерка, прям такой божий одуванчик в фартуке. Только увидела меня, протягивающего деньги - сразу обниматься, причитать, и в слезы счастья.
Рассказала, как: «Пошла за мукой, вернувшись, вынимала ключи у подъезда - деньги-то наверно и проронила». НО! Деньги брать отказалась наотрез! Я в замешательстве. Оказалось, за несколько часов, я - уже шестой (!!!) «нашел» бабушкины деньги! Люди, я вас люблю за то, что вы ТАКИЕ!
«Да нет, именно ЭТИ деньги - уж точно ваши!» - сказал я, положил 120 руб. на тумбочку в прихожей, и собрался было уходить, как бабуля резво сгоняла на кухню и притащила поднос с пирогами: «Вот, к приезду родненьких моих уже наготовила!». Взял пару штук и ушел.
«Объявление-то сыми, сынок!» - прокричала бабуля из окна, когда я вышел из подъезда, жуя пирожок.
Три старых друга сидели вместе и говорили о радостях юности и тяготах старости.
- Ах, - стонал один, - мои ноги не слушаются меня так, как я бы того хотел. Ведь как, бывало, я бегал раньше, а теперь они бросили меня на произвол судьбы, так что я еле-еле переступаю с ноги на ногу.
- Ты прав, - согласился с ним другой. - У меня такое чувство, будто мои юношеские силы капля за каплей уходят в песок, как это бывает с водой в пустыне. Времена изменились, и мы изменились, попав между жерновами времени.
А третий друг, мулла, любитель читать проповеди, не менее дряхлый, чем его друзья, покачал головой:
- Не понимаю, о чем вы говорите, дорогие друзья. Я ничего подобного у себя не замечаю из того, на что вы жалуетесь. Я такой же сильный, как и сорок лет тому назад.
Друзья ему не поверили.
- Не смейтесь, это именно так, - не унимался мулла. - Как раз вчера я получил доказательство этому. В моей спальне с незапамятных времен стоит тяжелый дубовый шкаф. Сорок лет тому назад я попытался поднять этот шкаф, и что же вы думаете, друзья, произошло? Я не мог поднять его. Вчера пришло мне в голову опять поднять шкаф. Я изо всех сил пробовал это сделать. Но опять мне это не удалось. Это ясно доказывает только одно: я такой же сильный, как и сорок лет тому назад.
Пенсионерка Людмила Петровна, возвращаясь с дачи, так спешила на последнюю электричку, что догнала предпоследнюю.
Все люди хотят жить долго, но никто не хочет быть старым.
Годы идут, годы движутся,
Челюсть вставлена, трудно дышится.
Гляну в зеркальце-одна кручина:
Шея в складках, лицо в морщинах.
Туфли куплю-в журнале копия,
Носить не могу-плоскостопие,
Вдаль не вижу, вблизи как безрукая-
Не то дальнозоркая, не то близорукая.
И слух стал немного ниже:
Пошлют подальше-иду поближе.
Нам Пушкин пел очень упорно:
Любви все возрасты покорны,
Мол, и в старости на любовь есть сила.
Но я вам скажу: не тут то было!
Хочу кокетничать-глазки в пол,
И лезу в сумочку: «где валидол?»
К мужчине в объятья хочется броситься
Да мешают очки на переносице.
А память стала низкого качества-
Зачем легла к нему-забыла начисто.
Одно утешение со мной повсюду;
Я хуже, чем была, но лучше, чем буду!
Вы видели - как плачут старики?
Беззвучно, без надрыва и истерик…
Слеза сползёт в бороздочках щеки,
А в выцветших глазах - желанье ВЕРИТЬ,
Что нам с тобой их интересна жизнь,
И где болит, и что приснилось ночью…
И слышишь ты, как сердце их дрожит,
И как оно тепла простого хочет…
Вы видели, как ждут они звонка,
Обычного звонка по телефону?
Как сухонькие пальчики дрожат,
Не замечая кнопочек знакомых…
Какое счастье слышать наконец
Их тихий голос - добрый и земной…
Какое счастье знать, что где-то есть
Твой самый-самый человек родной.
Пусть никогда не плачут старики.
Пусть голос их звучит по телефону.
Мы дети, пока есть кому звонить…
Пока мы любим их, пока мы помним …
Жизнь коротка. Улыбайся пока у тебя есть зубы.
Хочу, чтобы в старости у меня была подруга, которой можно было позвонить и старческим дрожащим гoлoсом воодушевленно заорать: Ну чё, старая коза, когда пойдём пенсию тратить?!
Хочу, чтобы в старости у меня была подруга, которой можно было позвонить и старческим дрожащим голосом воодушевленно заорать: Ну чё, старая коза, когда пойдём пенсию тратить?!
Разговаривают две старухи.-А я матом перестала ругаться,-А я в бога перестала верить!-Пиздишь!-Да вот те крест!?