Чтобы спасти себя — надо заботиться о других.
Оправдания. Быть может разочарования. Но как-бы спасение…
Многие считают, что тот другой, есть палочка-выручалочка…
А как спасти жизнь от нас???
Мы же к ней относимся с таким пренебрежением, пустотой, эгоизмом…
Мы растим свое будущее, делясь своим опытом, страхами, потерями…
А для каждого потеря, как мимолетный миг, крик, утрата…
Мы варимся в одном котле забот, суждений, потрясений…
Чего достиг человек, чтобы сказать — люблю???
Недовольное лицо, еще не факт грусти, как и счастья.
Недовольные лица, как частично улыбающиеся, натягивающие улыбку…
Частенько в добродушных людях живет равнодушие, и правда такова…
Что грустное лицо, более честнее пред тобой.
Твой кубок, как ненужная победа.
Победить себя, как отказать скромно.
Зачем победа, коль нет соперника?
Интуиция не раз обманет тех, кто ей пренебрег в острый момент.
Мораль жизни проста, поступай также, как с тобой.
Все это смирение, как пыль в глаза…
В надеждах скорого бумеранга, отмщения, грозы…
Желающий близости, близость может получить…
А желающий мести, мстит себя сам…
Мы живем не одну жизнь, чтобы так равноценно себя оценить в этой.
И даже тогда, когда жизнь берет свое.
Мы верим в спасение и любовь.
Похоже, нам всем нужен кто-то,
Кто нас бы всех сразу спас.
Надежда была на Бога,
Но, видно, не в этот раз.
А, может быть, вождь краснокожих?
Но много ли здесь таких?!
Спасти нас, похоже, не сможет
Никто, кроме нас самих.
Поэтому, сёстры и братья,
Родители, дети, друзья!
Давайте возьмём в объятья
Всех тех, кто для нас — семья.
Давайте за ум возьмёмся
И в руки — себя самих.
Тогда, может быть, спасёмся
И сможем спасти других.
Посмотрите доктор, на этих детей, на мальчика и девочку. Они в трупках, исхудавшие постояльцы поликлиники. Им двоим и пяти лет нет, и осталось им жить меньше месяца, так как тяжело больны. Посмотри как горько плачут эти дети, они говорят, что не хотят в рай, они хотят остаться с мамой и папой, и как горько плачут родители. Ты же дал клятву не вредить, но твоя жадность, и эгоизм вредят людям. Включи свою человечность, включи этот аппарат, и дай необходимые таблетки, и уколы. Ведь ты дал клятву помогать прожить долгую жизнь, а не короткую. Посмотри на них, они такие же живые как и ты, встань на место этих родителей, чувствуешь их тяжкую боль.
Богата мысль иль больше в ней разлук…
Когда смышленная погода радует своим теплом.
Иль больше нет тебя, чтобы угадать мелодию дождя…
Проникнуть в глубину оков своих и сбросить путы…
Ради чувств твоих.
Моих…
Лекарство ты мое и даже больше…
Спасение от большой беды…
SOS! В ИНТЕРНЕТЕ
Живые люди, вы ж пока ещё не трупы,
И совесть вам пока что по плечу:
Прошу, не добавляйте меня в группы -
Я этого всем сердцем не хочу!
Ты не хочешь открыть глаза.
Отодвинуть руками страх.
Это выбранная стезя.
И она превращает в прах
Каждый новорожденный день,
Каждый выдох и каждый вдох.
Так почти уже мертвый олень
Доедает вонючий мох.
Пелена, пелена, пелена
Клонит тело твое к земле.
Ты от немощи так пьяна,
Что не видишь уже проблем -
Только беленький коридор
С желтым облачком на конце…
Его странный и острый сор
Отражается на лице…
Рвется ткань на твоей груди.
Кто-то к сердцу прижал цветок.
- Не сходи с ума! Не сходи!
Этот голос… и сладкий ток…
Это Жизнь. И ее партнер.
Он крылом норовит обнять.
Надзирает, как прокурор.
Не дает обратить все вспять.
Орхидея цветет внутри
Лепесточек за лепестком.
…Он опять говорит:
- Смотри!
Сыплет звездами, как песком.
Заставляет моря шептать,
Города - открывать огни,
Травы - землю поцеловать,
Петь:
«Спаси же. И сохрани».
Ангел.
- Ангел,
Ну что же ты
Безнадежное снова спас?
- Не осталось здесь темноты.
Будешь жить.
И прямо сейчас.
Когда душа горит от боли…
Включаю громкость магнитолы…
Могу немного покричать…
Чтоб только боль свою унять.
Валерка - сто сорока килограммовый пятиклассник, сидел на террасе своего большого купеческого дома и пил чай вприкуску.
Хотя, какой там пятиклассник? Ему уже сорок шесть, но я его знаю с семи, поэтому до сих пор не могу привыкнуть, что он давно не игрушечный, а самый настоящий взрослый дядька.
Всю жизнь Валеру находили абсолютно немыслимые приключения (на четверых Колумбов хватит) а когда долго не находили, то он начинал скучать и находил их сам.
Да, ты и сам это заметишь, дорогой читатель, если не поленишься дочитать мой рассказ до конца.
Вообще моему другу Валере всегда необычайно везло. Жизнь частенько поднимала его на гребне волны на недосягаемую высоту, а потом резко топила как котенка, но всякий раз благополучно выбрасывала обратно на берег, хоть и без денег, компаньонов и перспектив, зато живого и жизнерадостного. Может - это от того, что человек-то он хороший, а хорошие люди на этом свете в большом дефиците.
Если мне завтра скажут, что огромное океанское судно, на котором плыл Валера, вдруг с Божьей помощью благополучно потонуло, но из тысяч пассажиров спасся всего один, то я сразу успокоюсь и с нетерпением буду ожидать этого единственного пассажира, чтобы засесть с ним на даче и послушать очередную, леденящую душу историю…
Но, все это лирика и узоры на обложке, перейду, наконец, к самой истории.
История эта совсем не такая масштабная и эпическая, какие случались с моим другом ранее, но она вполне его характеризует.
Итак, Валера сидел в плетеном кресле на террасе и пил чай, любуясь кусочком своего собственного соснового леса.
В кроне одного из деревьев показалась белочка, она деловито бегала вверх и вниз по стволу, решая свои неотложные вопросы.
Вдруг, откуда-ни возьмись, прилетел черный птеродактиль и принялся кружить над испуганной белочкой. Белка попыталась скрыться от этого кошмара в густых ветвях, но не успела, ворон, слету клюнул бедняжку в голову.
Белка оторвалась от дерева и безжизненным, мохнатым воротничком полетела к земле. Довольный ворон ловко спикировал к своей бездыханной жертве, и только в этот момент Валера пришел в себя и как пулемет Максима, принялся пулять в убийцу всем, что было под руками: пепельницей, сахарницей, чашкой с чаем, конфетами и ложками.
Птеродактиль удивился, испугался и недовольно улетел ни с чем, а Валера подбежал, склонился над мертвым, рыжим воротничком, потрогал его своими толстыми пальцами-сардельками, и ему вдруг показалось, что маленькое сердечко все еще бьется.
Дальше начались лихорадочные отрывания зеркала в ванной, для проверки дыхания (хорошо, что дачный забор очень высокий и совсем не прозрачный, а то бы соседи с ужасом увидели, как Валера лежит под сосной и зачем-то заглядывает под большое круглое зеркало) зеркало ничего не принесло, кроме потери времени и сил, потом полетели звонки в службу спасения, и дежурные операторы, нужно отдать им должное, не подняли испуганного Валеру на смех, а честь по чести, дали адрес ближайшей круглосуточной, специализированной клиники для грызунов.
Уложил мой друг, рыжее бездыханное тельце в деревянную коробку от коллекционного коньяка, вскарабкался в огромный джип, и не закрыв за собой гаражных ворот, помчался напрямик сквозь поля, леса и огороды, чтобы срезать путь и миновать вечную пробку на переезде. А путь, надо сказать, был совсем не близким - километров пятьдесят с гаком.
В поликлинику Валера вломился около полуночи, но несмотря на столь поздний час, в предбаннике толпилось человек пять: с горностаями, выдрами, хомячками и мангустами.
Валера сходу заорал, что его белочка с острой болью и попер без очереди.
Дорогу ему решительно преградил мужик с каким-то барсуком в клетке. Мой друг рассвирепел и заорал: - «Ты посмотри на своего наглого хорька, он спокойно лежит и даже что-то жрет, и глянь теперь на мою белочку в полном отрубоне! Чувствуешь разницу?! Хочешь я тебя сейчас по балде киркой накерню, а потом вместе с тобой в очереди посижу?!
Мужик проникся логикой (а скорей всего струхнул - Валерка страшен в гневе), отступил, и сто сорока килограммовый спасатель, без стука вломился в кабинет.
Айболит оценил состояние почти мертвой белки и выразил некоторый скепсис, но увидев огромные кулаки посетителя, а главное его решимость, сразу принялся за дело всей своей жизни, даже помощников позвал.
Через полчаса, когда Валера осторожно заглянул в операционную, он понял, что белочку спасут.
Больная лежала распластанная на специальной дощечке - подобии операционного стола, но самое удивительное и вселяющее надежду было то, что на беличьей мордочке красовалась малюсенькая масочка для наркозика.
Наконец, когда операция была завершена, Айболит позвал хозяина белки и устало сказал:
- У больной: черепно-мозговая травма, плюс ушибы и внутреннее кровотечение. Положение очень тяжелое.
И вы свидетель, мы сделали все что могли и даже больше. Но не волнуйтесь, жить, скорее всего, будет, только ей сейчас нужен хороший уход и покой. Вот рецепты, будете делать уколы. В ближайшие дни, пока белочка еще очень слаба, на дно клетки, лучше положите…
Валера перебил доктора:
- В смысле клетки? Какой клетки?
- Ну, клетки, в которой она у вас живет…
- Она у меня не живет - это вообще не моя белка.
- Как, не ваша? А чья же?
- Ничья, обычная, лесная белка, ее клюнула ворона, я случайно увидел и привез.
У Айболита потемнело в глазах и чуть не случился удар, еще немного и он сполз бы по стенке. В руках у доктора дрожал астрономический счет за лечение бесхозной белочки, на целых 16 тысяч рублей (00 копеек)
Валера успокоил Айболита и тут же сполна расплатился за белку-бомжа, даже коньяк подарил, который остался от деревянной коробки.
Спустя неделю уколов, процедур и отличного питания, больная совсем поправилась и Валера выпустил ее на волю.
С тех пор, когда он на своей террасе садится пить чай, то всякий раз шурудит кедровыми орехами, вглядываясь в кроны деревьев и маленькая, рыжая соседка по даче, не заставляет себя долго ждать.
Белочка появляется с неожиданной стороны, беззвучно запрыгивает на стол и довольный Валера закуривает трубку. Гостья морщится, крутит носиком, но из приличия не уходит, а терпеливо ждет, когда, наконец, сменится ветер.
Конец…
К тебе прижаться сильно-сильно…
К тебе прижаться нежно-нежно…
И мне уже почти не больно,
Я в небесах тону безбрежных…
Анестезией разливаясь,
Твоё тепло ласкает тело…
Твоя душа души касаясь,
Меня спасает неумело…
Ты поцелуями своими
Мои запаиваешь раны…
Словами тихими простыми
Спасаюсь я… и это странно…
Да, мужчины действительно опасны. Но скальпель тоже опасен. Он может ранить, а может спасти вам жизнь. Вы не пытаетесь сделать его безопасным, затупив его; вы вкладываете его в руку тому, кто знает, как с ним обращаться.
Да, с котом нам определенно не повезло. Прошлым летом, еще будучи пятимесячным оболтусом, он умудрился свалиться с балкона второго этажа. Хватились его только через три часа и после недолгих поисков обнаружили в компании мальчишек, которые с удовольствием его тискали - а ведь нам он даже погладиться давался через раз. С тех пор Тимоха так и норовил протиснуться в открываемую дверь, чтобы хотя бы секунду подышать воздухом свободы. А балкон мы теперь держали закрытым.
Казалось бы, за прошедший год кот должен заматереть, облениться и успокоиться. Тем более, что на улице ему и делать-то нечего, учитывая удачно и вовремя проведенную операцию. Но не тут-то было. «Фиг вам!» - сказал кот.
Вчера, сидя в своей комнате, я услышала подозрительный стук за окном и тревожное «мяу». Вышла на балкон - так и есть: сидит этот рыжий охламон на карнизе кухонного окна - в форточку выскочил. Хотела дотянуться до него с балкона - далеко, кто-то из нас обязательно сверзнется, и скорей всего, это будет не кот.
«Тимофей, держись, я тебя спасу!» - успокоила я кота, и пошла в кухню открывать окно. Пока снимала микроволновку, вспомнила, что оно заклеено намертво, мною же в прошлом году. Сказав себе: «Не дрейфь, мать, в форточку ты точно не вывалишься - габариты не позволят», потянулась рукой к Тимке, который тут же перешел на дальний край карниза.
Ценой одной сосиски, трех царапин и порванного на боку платья, кот был спасен. Правда, чтобы поставить на место микроволновку, его пришлось шесть раз скидывать с подоконника, что добавило еще пару царапин.
И вот внешняя форточка закрыта, порядок наведен, беру свое вязание, и тут… звук когтей по стеклу. Бегу снова в кухню - ах, чтоб тебя! - эта мелкая пакость сидит теперь между рамами. Пришлось спасательную операцию повторять еще раз.
Когда через час этот придурошный оказался между рамами теперь уже в комнате детей, я плюнула и оставила его там - придет невестка, пусть она и вытаскивает, одной мне что ли мучиться.
Не всякий брак надо спасать.
Не надо никогда насиловать течение событий, а смотреть внимательно, как они текут, и пользоваться тем во спасение своё.
Укрой меня из нежности туманом
Давай помолчим пять минут…
Все что происходит странно
Из прошлого тени зовут.
А я снова буду смеяться
И глупости говорить
Не надо родной волноваться
Я знаю что надо жить.
Я знаю что вслед за закатом
Придет утро солнце рассвет
Я буду ужасно плакать. Затем улыбнусь
И привет.