Ты мне признался как-то: «Грешен,
Успех у женщин мне не в труд,
А вот наткнёшься на орешек,
Который зубы не берут,
И просветлеешь, пристыжённый…
Ведь если б не было таких,
Что думали бы мы о жёнах,
Когда мы далеко от них!»
Можно соблазнить мужчину у которого есть жена, можно соблазнить мужчину у которого любовница, но нельзя соблазнить мужчину у которого есть любимая женщина!
Нельзя сначала убивать, потом шептать: я ненарочно. Нельзя все время предавать, потом молить: исправлюсь - точно. Нельзя сначала принижать, потом просить: прости за шутку. Нельзя трусливо убегать, сказав, что вышел на минутку. Нельзя вернувшись сделать вид, что все как прежде остается. Ведь жизнь на месте не стоит. За все… всегда… платить придется…
Я не уйду, ты слышишь? Не уйду!
И в сердце у тебя останусь жить.
Всю радость по глотку или беду,
Напополам с тобой я буду пить.
Я буду тихим ветром за окном,
Дарить тебе вечернюю прохладу.
И легким, нежным, безмятежным сном,
Войду в твой дом, и сяду с тобой рядом.
Я буду любоваться, как ты спишь,
И, как дрожат во сне твои ресницы.
Смеешься почему, или грустишь,
Пытаясь угадать, что тебе снится.
Так просижу до самого утра,
Тебе в ладошку положив звезду.
На ушко прошепчу: «Вставать пора»
Я не уйду, ты слышишь? Не уйду…
Ты, любимый, у меня не первый.
Сколько было, счёт я не вела.
Прошлое взлетело птицей
серой,
Вздрогнули прощально два крыла.
Вычеркнул ты прошлое из жизни,
Спутал даты все и имена,
А в бокалах золотились брызги
Крепкого
вечернего вина.
Я боюсь, что это только снится,
Грешных мыслей
раскалённый бред,
И к утру расстает, растворится
Голубым дымком от сигарет.
Как гудят натянутые нервы.
Прикоснись ко мне и успокой.
Ты, любимый, у меня не первый,
Ты один, единственный такой.
«Любовь у каждого своя, её невозможно описать самыми красивыми словами, её можно только доказать искренними поступками и верностью».
Упала птица в камыши,
Лишили лебедя полета.
Над ним лебедушка кружит,
Печально другу шепчет: «Что ты…
Вставай, вставай… Идет зима
Дорога в теплый край открыта".
А он в ответ: «Лети сама.
Ведь у меня крыло подбито».
Но крылья к крыльям прислоня
Терпели лебеди… Летели.
Я так хочу, чтоб ты и я Друг друга так любить сумели.
Наверно, ждать, труд не из легких,
Но если ждешь, то очень жди!
Когда вдруг холод, и морозно,
Когда на сердце льют дожди!
И если нужно, очень, очень!
Для сердца твоего, то жди!
Жди, как у Симонова Кости,
В стихах, про Желтые дожди!
Не нужно быть верными призракам прошлого! Стоит идти дальше!
«…Когда спишь с женщинами направо и налево, они все сливаются в одну. И она просто меняет имя, кожу, рожу, рост и голос. Длина волос, объем груди, цвет белья варьируются от случая к случаю. Но ты повторяешь ей заученные фразы, делаешь одни и те же штучки, совершаешь одинаковые движения в установленном порядке: «Ты хорошо пахнешь… подвинься ближе, еще… я тебя боюсь… я так хочу твои губы… скорей, я больше не могу… о, благодарю тебя, Господи, какое счастье… ты мне страшно нравишься… мне кажется, это сон… мы будем заниматься этим всю ночь, всю жизнь…» Талдычишь одно и то же каждый вечер разным девушкам с завороженным взглядом ребенка, который разворачивает подарок. Перемены приводят к повторяемости.
Как ни пародоксально, новизна возникает, только если хранишь верность одной женщине. Донжуаны лишены воображения. Казанову принято считать многостаночником, а он был просто лентяем. Потому что, как ни меняй баб, ты-то остаешься все тем же мужиком, поборником пути наименьшего сопротивления.
Чтобы хранить верность, необходим талант."
Неожиданно для себя она решила хранить тебе верность.
Верность- это как религия. Все веруют, а ритуалы не соблюдают.
Можно соблазнить мужчину, у которого есть жена. Можно соблазнить мужчину, у которого есть любовница. Но нельзя соблазить мужчину, у которого есть любимая женщина…
Я верен тебе всецело, это ужасно, но дается мне, кстати, без малейшего труда.
Достаточно посмотреть один отрывок из фильма «Белый плен», что бы понять, что мы - люди, даже и рядом не стояли с Любовью и Преданностью друг к другу…