Сказка об Ангеле и Тени
Почему кто-то придумал, что тьма и свет несовместимы? Они противоположны, но это ничего не значит. Ровным счетом ничего.
Однажды Ангел полюбил Тень.
- Как это так? - спросите вы. Ведь ангел - светлое небесное существо, а тень - это всего лишь тень.
Ну да, она была всего лишь тенью, она была демоническим существом, чье сердце было пропитано темнотой и болью. Ангел же был прекрасен в своей добродетели, красоте и чистоте. И все-таки он полюбил ее. Он полюбил ее черные волосы, ее грустные глаза, ее черные одежды, ее грустные мысли, он полюбил даже ее черные деяния и ее грустные размышления о них.
Но Тень есть тень, она принадлежала злу. Она смеялась над Ангелом, и, смеясь, говорила: «Подумай сам. Я - всего лишь тень, а ты - ангел. Я - тьма, а ты - свет, я - зло, а ты - добро. Нам не суждено быть вместе».
Но Ангел не отступался. Он сам долго мучался, размышляя о том, как он мог полюбить ее, вечную тень, чья жизнь проходит в вечной мгле.
«Но может быть, именно поэтому, - размышлял Ангел, - я и полюбил ее, за ее вечные скитания и страдания, за ее войны и поражения с самой собой, за ее грустные глаза и вечно страдающее сердце».
Тень, как и все тени, была не дура, и думала, что лишний ангел в друзьях никогда не помешает. Она принимала его дары, знаки внимания, улыбалась ему, гладила по теплой щеке, когда он шептал ей: «Я люблю тебя». Ангел был счастлив, потому что умел быть счастливым.
Но вскоре Тени это надоело, и она помахала Ангелу ручкой, сказав, что лучше им расстаться.
Ангел долго плакал, хотя знал, что это грех. Он проклинал жизнь и судьбу, хотя знал, что это грех. Он страдал.
Тень же опять лишь зло смеялась над ним.
Но однажды в сердце Тени проскользнула ослепительно чистая и добрая мысль, эта мысль засела в ней, как заноза, она росла и надувалась, превращаясь в навязчивую идею, и, наконец, Тень, движимая этой идеей сделала роковой шаг - совершила хорошее дело. Теперь ее тело стали покрывать честность и доброта. Теперь от нее стало исходить чуть заметное сияние сострадания. Тень как могла, стала замазывать их дурными делами и плохими поступками. Но не помогло.
Ее заметили. Стали проверять. Узнав, что она совершила светлое дело, в темных кругах рассвирепели, а, узнав о ее связи с Ангелом, просто пришли в бешенство.
И они решили применить главную меру наказания. Не уничтожить, нет, они решили отправить ее в «Серую» зону, место, куда ссылались лишь глубоко провинившиеся. Место, где твое истинное начало, черное оно или белое, не может проявиться, терзая тебя. Где, если ты темное существо, твое зло будет съедать лишь тебя самого, где, если ты светлое существо, твоя добродетель никому не будет нужна, и от безысходности будет оборачиваться злостью и ненавистью ко всему миру. В «Серой» зоне никому не было покоя, лишь страдания и мучения.
Черные слезы капали из черных глаз Тени, когда она слушала приговор. И когда ее спросили о последнем желании, она вдруг неожиданно осознала, что хочет видеть Ангела. Ангел прилетел, как пуля, и даже не удивился, когда Тень тихо спросила, не хочет ли он отправиться вместе с ней в «Серую» зону. Он лишь грустно улыбнулся и ответил так же тихо: «Да, я полечу с тобой».
Все ахнули, но запретить ему ничего не могли. Потому что по собственной воле туда мог попасть кто угодно. Хотя желающих, откровенно говоря, не было вообще. Только Ангел, последовавший за своей Тенью.
Так они стали жить вместе в «Серой» зоне. Им было тяжело. Но любовь Ангела творила чудеса, собственное зло Тени не съедало ее изнутри, и, в конце концов, чувство благодарности Ангелу, к большому ее удивлению, переросло в ответную любовь. Она впервые кого-то полюбила, ведь чувство любви - светлое чувство - никогда не было присуще теням.
Так они жили, и своим странным союзом нарушали все существующие законы и правила.
И все-таки, изначальное сердце Тени, теперь окутанное любовью, было червиво, и червь этот был Злом, с которым она родилась, и которому призвана была служить.
Она изменила ему. Изменила в ответ на его безграничную любовь, изменила с каким-то несчастным демоном, выгнанным в «Серую» зону еще давно.
И он узнал. И он страдал. Он долго молчал и долго думал.
Впервые Тень вдруг осознала, что теряет его. Впервые она поняла, что самое страшное для нее не «Серая» зона, а осознание того, что больше никогда не сможет посмотреть в его голубые глаза, никогда больше не услышит его голос.
Впервые она плакала, плакала не из-за себя, а из-за любви к другому.
Он подошел к ней и хотел успокоить. Что бы она ни сделала, он не мог спокойно смотреть на ее слезы. Он подошел и замер на одном месте.
Слезы были не черными и горькими, как у всех теней, а прозрачными и солеными. Это были чистые слезы. Он понял, что изменил ее.
Теперь она могла выйти из «Серой» зоны, потому что стала не той, которая входила сюда.
Он смог, он простил ее. Она не верила в это, но он простил ее.
И они вместе вылетели из зоны. Теперь Тень перестала бояться света. Ее любовь и любовь Ангела совершили чудо: она превратилась в светлое существо, изменив свое начало.
И вот, они, держась за руки, летят вместе навстречу солнечному свету и теплу, и дыхание Создателя освещает их путь.
А в «Серой» зоне до сих пор толкуют о том случае. Об этом слагают легенды, и каждый раз, заканчивая свое повествование, рассказчик спрашивает своих слушателей: «Почему кто-то придумал, что тьма и свет несовместимы?».
(М)Всякий «Кай» должен покаяться своей «Герде» после того, как побывал в гостях у «Снежной королевы»…
-И ни какая, Марья, ты не искусница,-Сказал Иван дурак, потягиваясь в постели.
-Ах, не искусница? -возмутилась Марья и искусала Ивана до крови!
Снится - по лесу гуляю… Лес чудесный, из мечты,
Обитателей волшебных много сможешь встретить ты!
Эльфы, кошки говорящи, белка и русалка есть,
Столько дива ты увидишь, что по пальцам и не счесть!
Чтобы жить в лесу подобном, и чтобы сам лес тот жил,
Часть души цветком красивым каждый житель подносил.
Есть цветы красы безумной - не насмотришься никак,
Есть попроще, есть такие, что воняют - просто мрак!
Но в лесу не без урода, и живет, как в клетке псих,
Здесь «тамбовский нетоварищ» (может даже много их).
Он с мешком дерьма гуляет, выбирая те цветы,
Что на чащу всю сияют ореолом красоты.
И, дерьмом цветок заляпав, исчезают поскорей,
Анонимно, трусовато, не схватить чтоб пилюлЕй!
Он, тупой не понимает, что цветы те все равно
Еще больше привлекают, не взирая на говно.
Тоже я цветок оставлю - пусть на дереве растет -
Пусть возьмет его в подарок тот убогий говномет!)))
(прошу прощения за ругательства)
Женщина - это огонь в очаге! Это тепло в постели! Это аромат на кухне! Это улыбка губ, блеск глаз! Мать детей… и сладкая сказка в жизни мужчины!
Бокал шампанского превращает Елену Прекрасную в Елену Премудрую, 2 бокала в Елену Прикольную, а 3 бокала в лягушку-путешественницу
Женщина - тайна, женщина - сказка…
Маленький мир, сотворённый весной.
Новая жизнь и волшебная краска
В спектре судьбы сочинённой тобой.
Юности дар, сохранённый на годы,
Выбор дороги на долгие дни,
Страсти неистовой вешние воды,
К цели заветной тропинки мои…
Женщина - воздух, которым мы дышим.
Женщина - хлеб и вода, и вино…
Ради неё поднимаемся выше,
В пропасть летим, опускаясь на дно…
Женщина - словно билет лотереи,
Той, самой лучшей, где проигрыша нет,
Неповторимый портрет в галерее,
Тот, на который упал солнца свет…
Женщина - все! И поэма, и проза,
Выбранный путь, исполнение судьбы.
Праздник и будни, затишье и грозы,
Жизнь, без которой не жили бы мы…
И вскочил Иван-Царевич на коня, крикнул по-молодецки, но тут же подбежали к нему какие-то люди и на землю сбросили. Правильно, куда же без билета на карусель???
В помощь родителям:
Как Ремешок в гости к Попе ходил.
Жила-была как-то одна Попа. Жила она посреди квартиры в маленьких уютных штанишках. А по соседству с ней, в больших штанах, жил Ремешок. И узнал как-то Ремешок, что Попа часто бегает на кухню воровать сахар. Думал Ремешок, думал и решил: «Схожу-ка к Попе в гости, да узнаю, почему она сахар ворует».
Пришёл Ремешок в гости. Стучал в штанишки, стучал - Попа ему дверь не открыла. Так и ушёл Ремешок ни с чем. Только Попа с тех пор за сахаром бегать перестала. И учится на одни пятёрки
Тропинки лесные при свете луны,
Словно улицы града Волшебной страны,
Тропинки плутают, тропинки живут,
Надежду вернуться ни кому не дают.
И кто в них вступает, на век обречён,
Жизнь превратится в нескончаемый сон.
Сквозь крону густую струятся лучи,
Под ноги бросают тени -зрачки,
Ветер затих, деревья молчат,
Ветви и листья на них не шумят,
Травы заснули, склонившись к земле,
Даже ручей здесь молчит, как во сне.
Есть в том лесу колдовской лабиринт,
Дорогу назад из него не найти,
Душ миллионы здесь плутают века,
И есть в нём начало, но нет в нём конца,
И где - то там, в самом центре его,
Рождается «всё» и «везде» из «ничто».
Там можно из завтра в сегодня войти,
А можно в себе себя не найти.
Спешишь там вперёд, попадаешь - назад,
А то, что находишь, теряешь опять.
Слева и справа здесь мир тишины,
Стены и башни замка видны.
Тропинка по склону взбирается вверх,
Не видно огней и жителей нет,
А дальше и вовсе странный сюжет,
-Там тени ночные спешат в тишине,
За призрачным принцем на белом коне.
Качается плавно серебряный плащ,
Всё ближе и ближе полуночный час,
Колонна солдат за ним следует в ряд,
Но копья и сабли у них не звенят,
Не слышно ступают за принцем они.
Молчаливые тени полночной страны,
И вот, среди ночи, под пепельный свет
Войско спешит, чтоб не застал их рассвет.
Лишь утро проснётся и призрачный строй
Молча растает в росе ледяной,
И вечером только при свете луны
Вновь оживут вместе с принцем они.
Что их позвало за принцем пойти?
Из миров, из каких появились они?
То ведает только Волшебник один,
К нему и направим мы строки свои.
Жили были… Умерли бумерли. Вот такой счастливый конец…
Когда Максим Галкин ловит золотую рыбку, она всегда говорит ему одно и то же: «Иди-иди, у твоей старухи и так всё есть!».
Ты сказал, что так не бывает -
Слишком всё хорошо у нас, но…
Я сама это тоже знаю,
Скоро кончится наша сказка.
Наша сказка, где всё прекрасно,
Где под первым случайным взглядом
Разливается буйство красок,
Где нам лучшего и не надо.
Но потом присмотревшись ближе,
В глубине голубой лагуны
Караулят нас, я увижу,
Рифы острые и акулы.
Скоро кончится наша сказка,
Где под пение райских пташек
Мы дарили друг другу ласки,
Что нас ждёт, не гадая даже.
Наша слишком простая сказка,
Где уже не найти начала,
Где в лесу черно-белых красок,
Заблудившись, Любовь молчала.
Ты сказал, что так не бывает…
Я сама это тоже вижу…
И нам выбора не оставляя,
Конец сказки всё ближе и ближе…
Наконец-то я сегодня сходил в парикмахерскую. А то этот Иванушка -дурачок в зеркале начинает меня раздражать!
У разбитого корыта
Бабка старая сидит.
С расстановкой, деловито,
Бабка деду говорит:
-Ты ступай-ка, старый, к морю.
Невод в воду свой забрось.
И глядишь, быть может вскоре,
Попадёт в него лосось.
С бабкой нет резона спорить,
Дюже вредная, зараза.
Старый пень поплёлся к морю,
Бросил невод он, три раза,
И поймал старик… русалку,
В чешуе хвост, до грудей.
И подумал: «Очень жалко,
То, что нету ног у ней».
И взмолилась диво-рыба:
«Отпустил бы ты меня!
А за то тебе спасибо,
Скажет вся моя родня».
«Что ты, милая, спасибо
Не положишь ведь в карман».
«Отпусти,-молила рыба, -
Отпусти меня, болван!»
Старый страстью воспылался:
Гладил девку по бокам.
Форм красою восхищался, -
Много ль надо старикам…
Рыба билась и кусалась,
Грязно матерясь, при том.
Дед, чтоб не сопротивлялась,
Оглушил её веслом.
И едва не покалечил
Чудо-рыбу, хрыч хромой.
И взвалив улов на плечи,
Потащил, кряхтя, домой.
«То-то бабка будет рада!
Молодец я! - думал дед, -
За труды - уха наградой
Будет нынче на обед!»
«Где, сморчок, ты эту рыбу,
Мягко говоря, нашёл?
Белены объелся, либо
Ты совсем с ума сошёл?»
Страсть разгневалась старуха
На причуды старика.
Засветила крепко в ухо
И под зад дала пинка.
Дескать, «жарь» свою русалку
Ты теперь хоть целый день!
«Жарить» чтоб, не прутик жалкий,
Нужен «вертел», старый пень!