Все в мире знают, что у каждого предмета есть тень. Днем в полдень она коротенькая, а вечером при свете фонарей она длинная-длинная, как долговязый удав. И все знают, что тень всегда следует за предметом или человеком и повторяет его очертания.
Должен открыть Вам маленький секрет. У эльфов это не так, тень у них может гулять сама по себе. Она может превратиться в корову или злого орка, может стать обезьянкой и прыгать по стене, где ей вздумается.
Долгими зимними вечерами семья эльфов собиралась у камина вешали на стену большую белую скатерть и смотрели, как их тени устраивают им представления.
- Смотрите, Татина тень похожа на единорога! - закричала маленькая Эля.
И действительно тень превратилась в скачущего единорога, бьющего копытами, из ноздрей которого шел пар.
У мамы-эльфины тень превратилась в балерину, которая закружилась в танце, она кружилась на пуантах в замысловатых па, так что взор зрителей был прикован только к ней.
«А моя тень-принцесса» - сказала Эля. И все стали смотреть на чудесное платье и корону и волшебные сверкающие туфельки, ведь тени у эльфов не как у людей серые, а цветные, переливающиеся всеми цветами радуги.
И только папа-эльф никак не мог совладать со своей тенью, он хотел, что бы тень была принцем, а она превращалась в бородатого толстого гнома, или, что бы она стала великаном, а она превращалась в мохнатую гусеницу. Папа-эльф фыркал на тень и уходил в сад поливать тысячелетние дубы, или брал свою эльфийскую свирель и садился играть мелодии для светлячков, живущих в фонаре возле крыльца.
Услышав звуки свирели, мама элфина, эльфиюшки Тата и Эля и их веселые тени выходили на улицу и начинали танцевать под музыку папы эльфа, и даже его тень принимала образ танцора и приглашала маму-эльфину на танец, за что папа эльф её очень ревновал.
Эльфиюшки, взявшись за руки со своими тенями, водили хороводы и пели веселые добрые песни.
Уставшие, но довольные все вместе они садились на крыльцо, мама-эльфина выносила молоко с кунжутным печеньем и угощала каждого эльфа и его тень.
И все были счастливы, наверное, эльфы и живут тысячи лет, потому что у них такие смешные тени…
Семья - сказка. А какой она будет, зависит от Сказочников, роль которых выполняют родители.
Второй день сижу дома. Откладываю столкновение с реальностью!
На небе - звёздная дорожка.
Зима. Морозный тихий вечер.
Из освещённого окошка
глядит девчушка в бесконечность.
Дыханьем, будто мягкой кистью
на бархате стекла узорном
она рисует знаки-письма
волшебным ангелам - дозорным
о том, что в коробе со сдобой
ночуют северные феи,
что распускаются в сугробах
хрустально-льдистые камеи…
Смеётся над девчушкой ветер,
свистит в трубе печальной лаской:
«Я видел все снега на свете,
но не видал рожденья сказки.
Летал я долго и повсюду,
над человеком и над зверем
и понял, что не сбыться чуду,
в него давно никто не верит…»
Девчушка говорила ветру,
как замок выстроить воздушный,
и как по свету бродят Герды,
спасая Каев от бездушья…
Качались феи в паутине,
дремал в углу сверчок под маской.
Под треск сосновых дров в камине
жила рождественская сказка.
И ветер верил в замок синий,
в котором феи спят в лукошках,
а вечер кутал в мягкий иней
деревья, крыши и окошки…
Вновь память, словно на картинке
рисует снега карусели,
где я - девчушка, а снежинки -
посланцы сказочной метели.
- Оооххххх… как голова то болит, - простонала Белка, открывая глаза. - Ничего себе, конец света встретили… а уж провожали то как… на третий день таки проводили, как покойничка…
Белка осторожно встала и подошла к выходу. Выглянув наружу, втянула носом холодный свежий воздух. Голова закружилась, и Белка свалилась вниз.
- Вот и подышала свежим воздухом, - вздохнула Белка, кое-как выбираясь из сугроба. Поднятая падением искристая снежная пыль осела и Белка увидела, что в сугробе еще кто-то есть.
Обойдя сугроб, Белка присмотрелась. Мужик… весь в красном, даже нос - и тот красный.
- Эй, мужик, ты че это тут разлегся? Вставай уже, а то замерзнешь… Жалко будет умирать то, пережив конец света.
Тот заворочался, что-то пробормотал.
- Эй, не знаю как тебя там, а можно повторить? А то я с утра соображаю плохо…- осторожно спросила Белка.
- Санта-Клаус я, - со стоном повторил мужик в красном громче.
- Слушай, Классыч, а тебя каким ветром занесло в сугроб то? Поди тоже отмечал проводы конца света? - ехидно спросила Белка, забыв о своем плачевном состоянии.
- Какие проводы? Какой конец света? Сегодня же сочельник Рождества… вот ехал подарки детишкам раздавать, да и не только им. Кстати, если у тебя есть, кого поздравить - проси, сегодня будет ночь исполнения желаний.
Задумалась Белка. столько много информации за раз измученному проводами конца света мозгу было не осилить. И еще какая-то мысль тревожно билась в мозгу. Словно бы она чего-то очень важное забыла. И что вообще случилось? Память от чего-то работать отказывалась… А ну и ладно… что было, то прошло. Раз память отказывает, значит так нужно. Тем более тут такой интересный персонаж!
- Дед Классыч, а дед Классыч! А что такое сочельник Рождества? - спросила Белка заинтересованно.
- Эх, хвостатая, это - большой праздник во всем мире. Вот летел я поздравлять людей, и какая нелегкая понесла меня пролетать мимо вашего леса??? Шум, гам, свист, выстрелы… Не успел ничего понять, как меня оглушило и - темнота. Пришел в себя вот уже здесь, в сугробе. А где же мои олени с санями? - забеспокоился Классыч.
Белка озабоченно огляделась по сторонам и увидела невдалеке оленей, запутавшихся упряжью в кустах. Но они что-то не больно были этим расстроены, стояли и спокойно обгладывали молодую поросль.
- Эй, рогатые!!! Кыш! Кому говорю, не трогать! - возмутилась Белка И, обернувшись к Классычу, гневно продолжила, - Ты это, Классыч, давай уже командуй своим архаровцам - нефиг наши кусты объедать! А то я ведь и рассердиться могу, тогда никому мало не покажется!
Санта-Клаус, кряхтя, выбрался из сугроба и что-то скомандовал оленям. Те неохотно оторвались от поедания, правда «оторвались» самым наглым образом - ободрав поросль, как липку.
- Эх, дед, не повезло тебе… вот угораздило же пролетать над нашим лесом - у нас тут шайка бандитская вовсю лютует. У них Баба-Яга в атаманшах ходит, Кащеюшка у нее правая рука, Змей-Горыныч заместо охраны, а Кот-Баюн так умеет зубы заговаривать, не успеешь оглянуться - обдерут, как твои олени ту липу.
- А вот скажи мне, Скьюирелль, как мне найти свой мешок с подарками? Я же, когда падал, выронил его, - озабоченно спросил Санта-Клаус. - А ведь я должен их доставить по назначению.
- Мешок? С подарками? Нуу… дед Классыч, это нам надо к Кикиморе - болотной ведьме, она сможет указать, где его искать. Тем более, в контрах она с нашими бандюками, так что точно поможет.
- Так что же мы ждем? - заторопился Санта. - Давай, Скьюирелль, садись в сани - будешь дорогу показывать.
Уселась Белка в сани, вцепилась в облучок и притихла. А когда олени в несколько прыжков взлетели в небо, у нее перехватило дух - этот полет ничем не уступал полету на драконе. Хорошо хоть, что полет был недолгим, очень скоро под ними оказалось болото - владения Кикиморы.
- Кикимора, - затараторила Белка, вбегая в покосившуюся лачугу, - мы к тебе тут по делу, ты уж помоги.
- Кто ж это - МЫ? - недовольно переспросила Кикимора, помешивая какое-то варево, булькающее в котле. В это время в хижину вошел, нагнувшись, Санта. Ведьму как подменили. Пропали нотки недовольства, румянец окрасил бледные щеки, а глаза разгорелись колдовским зеленым светом.
- Какой мужчина забрел в гости ко мне на болото, - воркующим грудным голосом заговорила Кикимора. - Это какими же судьбами?
- Ты это, озабоченная, прекращай мужику глазки строить, - недовольно проворчала Белка и тихонько пнула Кикимору в ногу.
- А ты не мешайся под ногами, - сквозь зубы процедила Кикимора, пнув Белку в ответ. - Когда еще какой-нибудь приличный мужик забредет на мое болото - не век же мне тут одной куковать?
Санта в это время оглядывался по сторонам. Осмотревшись, он повернулся к Кикиморе и рассказал ей о цели визита. Та во время рассказа то хмурилась, то вновь начинала строить глазки. Белка обреченно уселась в уголке.
- Ну что, красавица лесная, поможешь найти мешок? - спросил, закончив свой рассказ, Санта.
- А и отчего бы не помочь, только вот помогу я тебе, если возьмешь меня с собой, - вкрадчиво начала Кикимора, - я тебе вместо Снегурки буду.
- Ты что, совсем совесть потеряла? - возмутилась Белка, ошалев от такой наглости. - Ты на себя посмотри - ну какая из тебя Снегурка?
- А какая есть - такую и берите! - отпарировала Кикимора. - Иначе ищите свой мешок с подарками сами!
- А и возьму! - неожиданно согласился Санта. - Ты давай, показывай, где мешок, а то у нас времени в обрез, да и банда, чувствую, где-то рядом.
Кикимора подошла к котлу, бросила туда какой-то порошок - варево вспыхнуло, и в дымном облаке, поднявшемся над котлом, все увидели огромный дуб.
- Знаю! Знаю я, где этот дуб, - воскликнула Белка. - Давай те уж, летим поскорее.
И опять безумный полет со свистом ветра в ушах. Вот и дуб, цепь на нем потемнела, а в ветвях вместо сундука в Кащеевой смертью болтался огромный мешок.
- Ну, дед Классыч, и как же ты его доставать то будешь? - обеспокоенно спросила Белка. - Кто на дерево полезет?
- Не беспокойся, Скьюирелль, - усмехнулся в бороду Санта. - Мешок сам к нам спустится - ведь он волшебный.
В подтверждение своих слов Санта взмахнул руками и, о чудо! мешок и правда по воздуху сам спланировал к его ногам. Проверив, нет ли каких повреждений, Санта отправил мешок в сани.
- Ну вот и все, мне пора, скоро уже и рождественская звезда зажжется на небе, надо торопиться, - сказал Санта, и тут раздался оглушительный шум - на поляну с гиканьем и свистом спускался Змей-Горыныч, а на нам восседала вся банда.
- Вот и все - встретили Рождество, - грустно сказала Белка. - Праздника не будет… и подарков тоже… Классыч, что делать то будем?
- А что делать? Будем надеяться на чудо - ведь в Рождество чудеса случаются, - спокойно ответил Санта, держа в руках упавшую в обморок Кикимору.
- Ну да… как говорится - на чудо надейся, а сам не плошай, - пробормотала Белка, подбирая увесистый сук, валявшийся на земле. - Мы, как говорится, сами кузнецы своего чуда…
Уцепившись покрепче за сук, Белка решительно повернулась к бандитам, и обомлела… Банда, всего минуту назад свистящая и улюлюкающая, стояла странно притихшая. Змей-Горыныч сидел смирный, всем своим видом показывая раскаяние, Кот-Баюн что-то нашептывал на ухо одной из голов, Баба-Яга и Кащей стояли рядом и грустно смотрели на небо. А там одиноко горела звезда, та самая - Рождественская. И ее свет нес умиротворение и покой.
- Ну вот, Скьюирелль, а ты не верила в чудо, - сказал Санта. - А зря… ведь в этот вечер мы все собираемся вместе, просим прощения и примиряемся с теми, кто нас обидел. Ну что, поедем раздавать подарки?
- Дед Классыч, а как же я попрошу прощения у всех, если они разбросаны по всему лесу? - грустно спросила Белка. - Это ж мне целую неделю надо!
- А ты садись в сани, я тебя довезу до звезды, там и попросишь прощения у всех сразу - и будешь услышана.
- А мы? А нам можно? - вразнобой заканючили члены банды. - Нам тоже надо прощения попросить…
- Ну что мне с вами делать… садитесь уж, будете у меня за эльфов… только, чур, не шалить! А то быстро верну туда, где взял!
Груженые сани взмыли в небо, взяв курс на разгорающуюся Рождественскую звезду. В санях бок о бок сидели вчерашние враги, каждый думал о своем, но все сидели умиротворенные. Рядом пыхтел Змей-Горыныч, на всех его головах красовались праздничные красные колпаки. Процессия медленно удалялась туда, где сиял свет звезды.
Хочу с тобою в Новый год,
Вдруг очутиться в дивном лесе.
Чтоб снег кружил свой хоровод,
И чтоб с тобой мы были в пьесе.
Снегурочкой мне станешь ты,
Хочу я юным быть Морозом.
В лесу волшебном том мечты,
Сбылись чтоб все и без вопросов.
Хочу чтоб тамадою свадьбы,
Был сам бы дедушка Мороз.
Чтоб на века мы дали клятву,
И чтоб твой шлейф бельчонок нёс.
Пусть из гостей все будут братья,
Двенадцать месяцев в году.
Пусть фея будет нашей сватьей,
Пусть будут губы все в меду.
И чтоб на тройке бубенцовой,
Мы рассекали снега гладь.
И чтоб в санях был мех кунцовый,
Им чтоб укрыть, потом обнять.
Конями правит пусть волчёнок,
И по краям бегут волки.
Дорогой правит пусть галчонок,
А в небе кружаться орлы.
Пусть будет Новый год счастливым,
Пусть будет щедрым Новый год!
Пусть будет благостным, красивым,
Пусть будет ярким, без забот!
Здоровыми пусть будут дети,
И пусть минует нас беда.
Пусть будет радуга по свету,
Пусть будут добрыми сердца.
Дыханье сбивает, сердце бьётся сильнее,
Вот-вот выступят слёзы.
От подаренной сказки ощущения острее,
И радость острее от навеянной грёзы.
Утешение в печали бренного мира,
Как отблеск, как эхо благости в нём,
Усилием воли рождённое диво,
И свет волшебства сильнее, чем днём.
Изумрудность травы, парчой шелестящей,
И бег по лугу с грацией лани,
И небо, воздушным потоком струящим,
И ты уж летишь в манящие дали.
В мелькание земель иных миров,
Сердце щемит, почувствовав зов.
Рыцаря? Принца? Как в награду - любовь?
Всё зыбко, обманчиво в магии снов.
Море, беснуясь, бьётся о скалы,
Отблески молний, грома раскаты.
Отяжелев, в предчувствии беды,
Стараюсь быстрей дотянуть до земли.
Там в тихой лагуне, у самой воды,
В кровавых ранах дракон лежит.
Раны обмыла, нарвала травы,
Поила, кормила…, а время бежит.
Вот скачет по свету, трубит гонец,
У каждой сказки счастливый конец.
На совесть служила дракону семь лет,
И вот вам: - старуха, корыто, ворчливый дед.
Из множества сказочных действий проще всего воплотить в реальность фразу «и умерли в один день».
Мне кажется, стальными были сети…
Порезов шрамов и не сосчитать
Под улюлюканье и свист бежали дети
Крестились старики, под рев гуляк!
«Добыча» чуть жива и кровоточит…
Болело тело и хотелось спать!
А на причале расплетают косы,
багром пиная, что то говорят!
Глаза упрямо жадно ищут море.
.Там сестры, братья, мама и отец.
А здесь так страшно все вокруг чужое…
Чужие люди… Кажется конец!
Оскал их волчий, а в глазах презренье…
Язык колючий,
Непонятен слог…
Так трудно здесь дышать
И воздух тленный, тяжелый, липкий,
Как речной песок…
Прикрыв глаза, я чую запах моря,
Которое трепещет подо мной…
Вот, кто то в черном, стройный и веселый
Покрыл меня солёною водой!..
Я встрепенулась, поднимая веки…
А хохот громче, небеса темней.
Но две руки живого человека
Сжимали плечи, -«детка не робей»…
А я уже дышала еле -еле…
Он нежно гладил шею и виски.
И руки пахли дымом, морем, пеной,
Глаза слезились, от немой тоски…
Не удержалась, чтобы не заплакать…
И жемчуга просыпались на пирс.
Он, как ребенка приподнял за ласты …
И как отец на спину их взвалил…
Мы долго плыли, что то пели, пили…
И он о чем-то, тихо говорил…
А напоследок брови хитро сдвинул
Свой медальон на память подарил.
… и вот спустя почти что, четверть века…
Я снова здесь на этом берегу.
Мне так хотелось встретить человека,
Чей добрый образ, на груди храню…
Жил да был маленький серебряный колокольчик. У него был нежный переливчатый голос, забавные щечки и смешной бант на макушке.
Если бы кто-то додумался спросить, что он умеет делать лучше всего на свете, колокольчик бы не растерялся ни на секунду. Он умел звенеть, как никто другой.
Вы спросите, ну и какая с этого польза?
Подумаешь, звенеть…
Это каждый сможет!
И колокольчик бы, наверное, согласился.
Действительно, чего тут трудного - звенеть?
Все умеют говорить на своем языке. Люди - на человеческом, птицы - на птичьем, а он на своем, колокольчиковом… По правде сказать, и звенел-то он не особенно громко. Не каждый расслышит…
Просто у него был дар. Совершенно особенный, уникальный дар. Ни у кого такого не было.
Каждый раз, когда его тихий мелодичный звон достигал края Вселенной, случалось маленькое чудо. Только одно маленькое чудо за раз. Но и этого часто бывает довольно. Правда же?
Однажды в колокольчик позвонила маленькая девочка. И на день рождения ей подарили котенка, о котором она мечтала целый год.
В другой раз его крепко сжимал в потных ладошках мальчик на первое сентября. И так ужасно нервничал, что забыл стихотворение, которое должен был рассказать. Он уде был готов убежать, чтобы никто не увидел его позора, как вдруг тихонько звякнул колокольчик. И слова словно сами собой запрыгнули ему на кончик языка и полились так плавно и красиво, что дети и родители на школьной линейки долго ему аплодировали. А он смущенный, с пылающими щеками первый раз в жизни думал о том, что наконец-таки и с ним произошло самое настоящее чудо.
И эти три минуты смущения и восторга, когда сердце радостно и жарко трепещет у горла, он запомнит на всю свою жизнь.
Десятки, сотни рук помнил колокольчик. У каждого - свое особенное прикосновение, своя мечта или своя печаль, которая переливалась в него и звала заговорить.
Колокольчик помнил все истории. Его серебряный голос оставался все так же тих. Не каждый расслышит…
Может, только звезды и слышали, что он там шептал тихонько каждый раз, на своем колокольчиковом языке.
Впрочем, и оригинален он тоже не был. Каждый раз он повторял одну и ту же фразу.
«Я хочу, чтобы во Вселенной стало одним счастливым сердцем больше…»
Он и сам не знал, почему Вселенная всегда выполняла его просьбу.
Может быть, потому что он искренне просил ее об этом?
Говорят, что в новогоднюю ночь открывается небо, и на землю спускаются снежные ангелы.
Они летят вместе со снегом, танцуют в объятиях ветра, парят в снежной круговерти.
Они похожи на прекрасных белых птиц.
Иногда, те, кто смотрит на небо в новогоднюю ночь, могут увидеть, как тень их крыльев на мгновение закрывает звезды, могут услышать их голоса в тихом мягком кружении снега.
Белое безмолвие - лучшая музыка для снежных ангелов. Ведь именно в этом безмолвии рождаются самые сокровенные мечты и желания людей.
Для снежных ангелов нет ничего увлекательнее, чем исполнять человеческие мечты.
Как они это делают?
Они просто внимательно слушают. Слушают сердцем.
И тогда в мире становится на одну мечту больше.
Не все доверяют сокровенные мечты снежным ангелам. Кто-то предпочитает увлечься шумным праздником, звоном бокалов, музыкой и поздравлениями.
Некоторые из нас ускользают в разгар шумного праздника, чтобы минутку побыть наедине с собою и с миром. Тогда мы смотрим на небо и загадываем желания…
Однажды, в далекие-далекие времена маленькая девочка познакомилась со Снежным Ангелом. В новогоднюю ночь ей стало грустно в компании взрослых, и она тихонько ушла в свою комнату и села на подоконник, не зажигая свет.
По сравнению с темной комнатой небо за окном казалось белым и сияющим. Крупные хлопья снега невесомо кружились, наполняя все пространство светом и покоем.
И вдруг в кружении снежных хлопьев ей почудились белые крылья… Она замерла на мгновение, а потом распахнула окно, чтобы рассмотреть невиданное чудо поближе.
Где-то за стеной гремела музыка, яркими огнями вспыхивали фейерверки за домом, но перед ее окном было тихо и светло от падающего снега. И в этой светлой тишине к ней пришел самый настоящий Снежный ангел.
- Привет! - девочка ничуть не удивилась появлению нежданного гостя. Дети легко принимают все, что есть чудесного в мире. Они еще не знают, что «Этого не может быть».
- Ты кто?
- Я снежный Ангел, дитя. Я исполняю мечты и желания. Вот у тебя есть какое-нибудь желание?
- Да! Я хочу, чтобы…
- Подожди минутку. Желание сердца - это тайна, ее произносят шепотом, чтобы не спугнуть.
Ангел присел рядом с девочкой на подоконник, сложил крылья за спиной, как большая взъерошенная птица.
- Смотри, что я покажу тебе сейчас.
Он взял из рук девочки плюшевого медвежонка, потом достал ярко-оранжевый апельсин и взвесил их на ладонях.
-Чего бы тебе сейчас больше всего хотелось получить? Мишку или апельсин?
- Апельсин!
- Тогда повтори 3 раза: «Хочу апельсин! Хочу апельсин! Хочу апельсин!».
Девочка повторила, как велел ей ангел, но ничего не произошло. И мишка, и апельсин остались лежать на подоконнике.
- Видишь? Одного желания мало… Нужно еще что-нибудь сделать. Например, протянуть руку и взять апельсин, который тебя ждет.
Девочка взяла апельсин двумя руками и прижала его к груди, восторженно глядя на ангела.
- Теперь ты знаешь, как исполняются желания - сначала ты признаешься себе в них, а потом идешь к ним навстречу. Твое движение превращает мечту в реальность. А теперь, шепни мне, чего ты хочешь больше всего на свете, и я помогу тебе.
Девочка доверчиво обняла Ангела и прошептала ему свое желание. Он улыбнулся ей на прощание.
- Каждый раз, когда ты будешь держать в руках апельсин, вспоминай о том, что чудеса повсюду вокруг нас и о том, что мечты сбываются, стоит только сделать шаг им навстречу. Они всегда у тебя под рукой. Всегда, когда ты этого действительно захочешь.
Снежный ангел шагнул в ночь, плавно расправив крылья, и на мгновение заслонил собой ночное небо. А потом исчез среди снежной круговерти.
С тех пор в новогоднюю ночь люди загадывают желания и кладут на подоконник апельсины, чтобы показать Снежным ангелам, что они верят в чудеса и готовы протянуть руку к своим мечтам.
Пусть с помощью Ангелов..
Но все же…
Где-то в городе чай подадут к восьми,
А меня зимний лес обступил кольцом.
Ну какие подснежники, чёрт возьми!
И кому это надо, в конце концов!
Лес подобен десяткам других лесов,
Предсказуем, как ровная колея.
Из живого здесь я и семейка сов,
Из необыкновенного - только я.
В жизни чётко расставлены маяки,
Только снова, поддавшись чудной игре,
Отправляюсь я логике вопреки
За букетом подснежников в декабре.
А метель, захватившая даль и близь,
С ног сбивая, хихикает надо мной:
«Ну какие подснежники, ну окстись!
Подбирай свои варежки - и домой!»
А и правда, довольно бродить в кустах,
Не прочешешь же лес, в самом деле, весь…
Но хотя, раз чудес нет в других местах,
То они обязательно где-то здесь.
И за кружкой глинтвейна когда-нибудь
Вечерами рассказывать я смогу,
Как, пройдя свой сомнительный скользкий путь,
Отыскала подснежники на снегу.
Ночное время… тайны смысл…
Пересечения, желания…
Когда в сердцах любовь у нас,
Струится нежное признание…
И песни ласковая нить…
Чарует тихая мелодия…
И миг тот сказкой может стать,
Меня теперь преследуя…
Жила-была елочная игрушка. Она была такой блестящей, что ей прощали внутреннюю пустоту.
Жизнь была бы сказкою, когда бы санкции ни превратили её в быль.