Однажды на просьбу дядюшки Эйхма один из учеников ответил: «Потом сделаю». На что Эйхм ответил: «Потом - это будущее, это - там. А ты - здесь и сейчас. Поэтому ты и „потом“ - понятия несовместимые. Ты не можешь быть в будущем. Никогда. Поэтому принимай решение и делай то, что я попросил, или не делай вовсе».
Беда пришла в мою жизнь без приглашения. Постучалась в двери - а я и открыла.
- Привет, подруга, где тут у тебя кухня? - деловито спросила Беда. - Ну чего стоишь, гости в доме, мечи на стол все, что есть!
Я в полной растерянности поплелась ставить чайник, а Беда тем временем по-хозяйски расположилась на диванчике.
- И варенье не забудь, - распорядилась она. - Подсластить, хе-хе, горькую пилюлю… А то я те щас такую новость скажу - рухнешь!
Я была в полном шоке: от Беды нехорошо пахло, и вид ее мне очень не нравился. Но что поделаешь - гость в доме, значит, надо принимать.
- Эээ… А вы ко мне по какому поводу? - промямлила я.
- А без повода, так, погостить! - бодро пояснила Беда. - Вижу - дверь, отчего не постучаться? Ну, ты и открыла, прямо по пословице: «Пришла беда - открывай ворота». Молодец, что впустила, хвалю!
- А что за новость-то?
- А то, что явилась я к тебе всерьез и надолго, и теперь мы будем вместе проживать - ты и Беда. Привыкай!
На работу я пришла в крайне расстроенных чувствах. На все вопросы отмалчивалась или отмахивалась. В самом деле, ну что я скажу? «Беда у меня»? Так кого это волнует? У людей своих проблем полно… Нет уж, лучше я со своей бедой один на один останусь, авось как-нибудь справлюсь…
А дома Беда уже хозяйкой себя почувствовала. Расположилась на моей кровати так, что мне только узкий краешек остался, в шкафу все вешалки своими унылыми нарядами заняла и вообще меня сильно потеснила.
- Простите, а вы не могли бы на диванчике лечь? - робко предложила я. - Там удобно, и телевизор рядом…
- Телевизор я сюда перенесла, в спальню, - проинформировала Беда. - Я тут буду, с тобой. Я же к тебе пришла, так что мы теперь - закадычные подруги и будем вместе по жизни идти!
Беда общительная оказалась - все время мне пересказывала новости из телевизора, которые днем показывали, а по вечерам мы вместе их смотрели. Программы она выбирала исключительно негативные, из фильмов предпочитала ужастики и боевики, а из каналов - НТВ. И мало того что мы все это смотрели, так потом она еще смачно комментировала, нагнетая обстановку до самого «не хочу».
У меня от такой «закадычной дружбы» энергетика упала до нуля - высасывала меня Беда, как паук неосторожную муху. Да я и похожа-то стала на осеннюю муху - вялая, сонная, понурая, еле лапками шевелю.
А тут как-то прихожу домой - а там гулянка идет, целая толпа гостей собралась, и один другого страшнее.
- Заходи, знакомься! Это все мои сродственники - Лень, Горе, Апатия, Уныние, Страхи, Депресняк, Ступор, Безнадега. Они теперь тоже тут жить будут, - орет Беда.
- А они-то зачем? - огрызнулась я.
- А Беда не приходит одна, ты что, не слышала? - скалит зубы Беда. - Присоединяйся! Тут, правда, сидячих мест не осталось, ну ничего, ты, как хозяйка, в уголке постоишь. Главное - в компании верных друзей!
Выскочила я из дома, ссыпалась по лестнице, плюхнулась на скамейку и сижу, отдышаться пытаюсь. Да что ж это такое??? В моем доме мне уже и места нет? Развелось там всяких гостей непрошеных видимо-невидимо, шныряют, как тараканы, и везде воняют и гадят. А мне от них прямо жить не хочется! И что же мне теперь, в петлю, что ли?
- Вижу, детка, беда у тебя, - говорит кто-то.
Смотрю - а это бабка из соседнего подъезда со своей скамеечки сползла и ко мне подсела, смотрит участливо так, ласково…
- Да нет, нормально все, - говорю я. - Устала просто.
- А чего ж не устанешь, когда ты свою беду на сердце носишь и ни с кем не делишься? Расскажи мне, деточка, облегчи душу!
Ну, тут я уже не выдержала. Разрыдалась и все ей выложила - и про то, как беде дверь отворила, и как она у меня поселилась, и как целую свору родственников за собой приволокла.
- И домой мне теперь идти, бабушка, совершенно не хочется, - в заключение призналась я. - И жить - тоже. И черно кругом, и пасмурно, и на сердце - лед.
- Нет, не так все! Это твои квартиранты жизнь тебе отравили, яду своего напустили. В такой тяжелой атмосфере красивой девушке жить негоже. Надо, милая, действовать!
- А как? Что делать-то?
- Ошибки свои рассмотреть поскорее и начать исправляться.
- Да я-то причем??? Беда сама пришла, я ее не звала.
- Ничего подобного. Беда в дверь стучится, а уж открывать ей или нет - это человек сам решает.
- А если ты с ней на улице нос к носу столкнулся?
- И такое бывает. Но опять же, твое решение - пригласить ее к себе на постоянное жительство или так, мимоходом, встретились - разошлись.
- Но у меня-то она уже давно хозяйкой себя чувствует, и еще этих уродов в на ПМЖ приволокла… У меня от них мысли, как тараканы, разбегаются!
- А кто у тебя в квартире хозяйка - ты или тараканы??? По прописке - ты хозяйка, никакой Беды там не записано. Вот и принеси ей справку из ЖЭКа, что, мол, незаконно жилплощадь занимаете, гражданочка!
- А если она не послушает?
- А ты ее веником! Мокрой тряпкой! Солью! Хлораминчиком! Все углы темные, все полки и закоулки! И проветрить не забудь, чтобы даже запах ее выветрился!
- А поможет?
- Ты меня, старую, послушай… В моей жизни столько бед было, что и не счесть. Если бы я каждой ворота отворяла, меня бы давно на свете и не было. А я вот ничего, живу, хлеб жую, правнуков уму-разуму наставляю, и с тобой опытом жизненным делюсь. Ко мне Беда стучалась и с раскулачиванием, и с коллективизацией, и с похоронками, и со смертью близких, и много еще с чем. Я, бывало, ее выслушаю, а ворота не открою. Поплачу, слезы утру - и дальше жизни радуюсь. Радость-то всегда найти можно, если хочется. Это Беда настырная и настойчивая, она сама приходит. А Радость - скромная, ее звать надо, в дом приглашать и за стол сажать, как дорогую гостью.
И так меня бабка с ее советами воодушевила, что я опрометью домой кинулась, все окна настежь распахнула и завопила что есть мочи:
- Эй, Беда! А ну вон из моего личного пространства! Ты здесь не прописана, слышишь? И родственничков своих забирай, нечего мне тут общежитие нелегалов устраивать!
- Ты чего??? Так же хорошо все было? - изумилась Беда.
- Это тебе хорошо, а мне - плохо! Не хочу я с тобой жить, и вампирить себя не позволю! Прощай, Беда, и больше не приходи и под дверью не стой - все равно не открою!
Помогли бабкины советы - убралась Беда из моей жизни, а скоро и след от нее выветрился. А я теперь умнее стала - когда Беда в двери стучится, я не открываю, а говорю: «Проходи мимо, наши все дома!».
А «наши» - это Радость и я. Мы теперь и правда неразлучные подруги!
Отец Онуфрий обходил Онежское озеро.
Обходя Онежское озеро, Отец Онуфрий обнаружил
обнажённую Ольгу.
- Ольга отдайся !
-Отойди окоянный, ото обосцу, околеешь !
-Отдайся, озолочу !
Ольга отдалась.
Отец Онуфрий отказался от оплаты.
Ольга обхватила осиновую оглоблю и опоясала отца
Онуфрия около оплодотворительного органа.
Отец Онуфрий ОКОЧУРИЛСЯ…
- Одна голова хорошо, но Бабка с Дедом могли бы по тщательнее по сусекам поскрести. - подумал Колобок, перекатываясь через лисью попку…
Жил король со своей королевой у самого синего моря. Жили они да поживали, вот только детей у них не было. И говорит король королеве:
- Испеки мне, королева, колобок!
- Совсем охренел, что ли?! - отвечает королева. - Что я тебе, кухарка?
- Эх ты. - обиделся король - А я-то тебя простой Золушкой взял, обул-одел, в люди вывел…
Ну вот.
А что это за звуки, вон там? - спросила Алиса, кивая на весьма укромные заросли какой-то симпатичной растительности на краю сада.
- А… это чудеса, - равнодушно пояснил Чеширский Кот.
- И… И что же они там делают? - поинтересовалась девочка, неминуемо краснея.
- Как и положено, - Кот зевнул. - Случаются.
…
Почувствовав лёгкое прикосновение девушка приоткрыла свои глазки. Но зрение ещё не сразу вернулось из полудрёмы ангельского сна в мир реальности. Казалось что все окружающие её предметы были в каком-то полупрозрачном тумане. И вот, из этой беловато-молочной пелены стали проступать чьи-то контуры. Сознание, выходя из томной неги, постепенно, мазок за мазком, дорисовывало его образ. Первое, что проявилось на этом живописном холсте, это его глаза. Такие необычайно притягательные и манящие, желанные и дорогие, что не возможно было оторваться. Девушка, боясь на миг даже моргнуть, чтобы не развеялся этот чарующий сон на яву, вглядывалась в них, глубже и глубже погружаясь в эту блаженную синеву их радужных переливов.
А его рука между тем, слегка осмелев, уже мягко ласкала её плечико. От этого нежного прикосновения по всему телу побежала легкая дрожь, от левого плеча до самых кончиков пальцев на ногах. И отразившись от маленьких ноготков вернулась обратно сладкой волной истомы.
Его лицо уже склонилось над ней так близко, что она чувствует на своих щёчках его горячее дыхание. Его желанные губы тянутся к ней. Поддавшись неожиданно проснувшемуся внезапному порыву и её губки спешат на встречу, отвечая взаимностью. Первое робкое касание и вот уже они сливаются в жарком поцелуе, от которого сердечко начинает судорожно трепыхаться в девичьей груди, придавая и всему её телу волнительный ритм. Снова и снова эта сладостная волна накрывает её с головкой. Дрожь мурашками прокатывается по нежной, бархатной коже, отзываясь ноющим, тянущим желанием где-то внизу живота. И эта небесная девушка тонет во внезапно открывшихся ей новых и непривычных для неё ощущениях, захлёбываясь в нахлынувших таких земных и в тоже время удивительно возвышенных чувствах.
- Кхе, кхе! - неловко наигранный кашель нарушает идиллию наших влюбленных голубков. Ванька стоит в сторонке и скромно пытается отвести взгляд от происходящего в траве.
Василий опомнившись, подымается с колен, при этом часто моргая и вытирая рукой свой взмокший лоб. Слегка тряхнув своей головой, пытается отогнать чарующий его сознание дурман. Затем протягивает руки таинственной незнакомке и та, доверившись ему, вкладывает в них свои вспотевшие, дрожащие ладошки. Она неуверенно встает с мягкого травяного ложе на непослушные, ослабевшие ножки. Не в силах справиться с волнением, её коленки неожиданно подгибаются и она обессилев падает в объятия Василия. Он обхватывает её своими сильными руками, прижимает к своей груди и нежно шепчет на ушко:
- Милое, нежное, прекрасное создание. Люблю тебя. Жить без тебя не могу. Ты же не покинешь меня. Не разрывай мне сердце отказом. Идём вместе с нами. Пусть наш дом будет и твоим домом.
Девушка не в силах вымолвить ни слова, лишь кивает ему в ответ. Ваня в сторонке лишь тихонько вздыхает, не в силах больше спорить со своим старшим братом. Смирившись, он снимает свой дорожный плащ и пытается набросить его на плечи дрожащей девушке. Ещё мгновение и его пальцы бы коснулись её манящей, бархатной кожи, но испугавшись он резко отдергивает свою руку. Василий подхватывает падающий плащ и бережно укутывает в него свою небесную избранницу…
ГЛАВА 3.
Городок встретил троих путников привычной для него суетой. Мало кто из горожан, так озабоченных своими будничными проблемами, обратил внимание на странную босоногую девушку, бредущую в компании двух парней. Её небольшие, ангельские крылышки были аккуратно сложены вдоль спины и прикрыты нелепо не соразмерным для неё мужским плащом. И почти ничего не выдавало в ней неземного происхождения. Разве что красивое, белое личико выделяло её из толпы прохожих.
Поначалу вся эта непривычная для неё людская сутолока пугала её и озадачивала. Но постепенно страх испарился и уступил место любопытству. Девушка с неподдельным интересом стала всматриваться в лица прохожих. Прислушиваться к их забавной речи, приглядываться к их чудной походке, разглядывать их необычную одежду и обувь. Каждый звук этого шумного городка завлекал внимание и будил её по детски наивное воображение. Гомон прохожих, лаяние собак, мяуканье кошек, скрип колесных телег, цоканье лошадинных подков и стук каблучков по мостовой - всё это и многое чего ещё сливалось в единую какафонию. Городок шумел и звучал, разнося по воздуху свою необычную мелодию.
Путь к дому братьев проходил через базарную площадь. Вот где было столпотворение. Торговцы шутками-прибаутками завлекали покупателей к своим лоткам. Где всевозможные яства и вкусности манили своим аппетитным видом и не менее аппетитным запахом. От тканей всевозможных расцветок рябило в глазах. От изобилия разнообразных товаров ломились прилавки. Взгляд девушки совсем потерялся в этом водовороте. Ей захотелось всё непременно разглядеть и потрогать. Что явно озадачило двух её спутников, пытавшихся как можно быстрее и не привлекая лишнего внимания миновать эту шумную толпу. Кое-как оторвав развеселившуюся девушку от разглядывания своего отражения в зеркально отполированных, пузатых самоварах, они оказались у небольшого помоста, где давали своё представление скоморохи. Они так задорно дули в свои дудки и били в бубен, что ноги ангелочка сами стали притопывать в такт этой заводной мелодии. Братья даже не успели опомниться, как один из музыкантов, протянув руку, буквально втащил её на деревянный подиум. Василий бросился на помощь, но было уже поздно, девушка уже весело отплясывала в компании скоморохов, под одобрительные, подзадоривающие возгласы обступивших зевак. Он попытался протиснуться сквозь эту галдевшую публику, как вдруг кто-то дёрнул его за рукав:
- Васька, друг, ты где пропадал?
Обернувшись, он видит перед собой бородатую физиономию своего приятеля Савелия.
- Сава! - нехотя откликается Василий. - Привет… Да вот ходили с братом в соседний город на заработки.
- Ну, хорошее дело… - пожимает плечами Сава. - А не знаешь, что тут за забавная девчонка так весело отплясывает? Что-то раньше я её не видел.
- Да… - слегка замялся Вася. - Не местная, с нами пришла… - но потом решительно добавил. - Невеста это моя.
- Невеста? - у Савелия борода вытягивается от удивления. - Но красива чертовка, даже завидую. Что же, друг, поздравляю. Ну, а звать то невесту как?
- Ангел… - Василий поперхнувшись кашляет.
- Как, как?
- Ангелина, …Ангелина её звать.
- Необычное, неземное какое-то имя, но ей идёт. У неё и впрямь ангельское личико. Ух, Васька, какую красавицу отхватил. И мне что ли в соседний городок наведаться. Там же есть ещё такие невесты?
- Ну поищешь, может и найдёшь.
- Поищем, поищем… - у Савы даже слюни по бородёнке потекли. - На свадьбу надеюсь позовешь?
- Да… - хотел было ответить Вася, но в следующий момент на площади что-то произошло.
Музыка внезапно замолчала, а зрители следившие за представлением, одновременно ахнули. Василий, почуяв неладное, медленно повернул голову в сторону скоморохов. А те уже, побросав свои дудки и бубны, открыв рот с удивлением разглядывали босоногую танцовщицу. Плащ, за что-то зацепившись, предательски соскользнул с её маленьких, хрупких плеч, открывая собравшимся на площади её дерзко красивую, неземную наготу. Крылья за спиной, почуяв свободу и лёгкий ветерок, расправив пёрышки взметнулись вверх. Но словно не замечая всего этого, поддавшись эйфории веселья, девушка продолжала танцевать. Танцевать без музыки, при непривычно зловещей тишине перехвативших дыхание окруживших её людей. Пока среди этого безмолвия не прорезался чей-то писклявый голосок:
- Это кто? Ангел что ли?
И в тот же миг толпа загудела, разнося этот вопрос многоголосым эхом по всей площади. Девушка остановилась и замерла, почувствовав на себе её столь пристальный и оценивающий взгляд. И впервые в своей безгрешной жизни душа ангела познала чисто человеческое, чисто земное чувство. Чувство стыда. Ей вдруг стало так неловко и неуютно от тысячи уставившихся на неё глаз. Девушка присела на корточки, подобрала с полу упавший плащ и прижала его к своей груди. От нахлынувшего ужаса её хватил озноб, а из глаз побежали нечаянные слезы…
ПРОЛОГ.
И жили в те стародавние времена на земле люди, а на небе ангелы. Но тяжела и опасна была жизнь на земле. И не ценили люди свой мир, доставшийся в наследство от предков своих. И частыми гостями их домов были не счастье и не радость, А горе, голод и болезни. Отчаяние и злоба поселялись в их сердцах и в душах. Всё чаще и чаще они с тоской вглядывались в небо и завидовали живущим там. Но ангелы с небес смотрели свысока и были безучастны к их мольбам и просьбам о помощи. Люди не могли подняться на небо, а ангелы не хотели опускаться на грешную и порочную землю. Так они и жили, никогда не пересекаясь. Даже боялись случайно встретить друг друга. Ибо, с еще более поздних времен, существовал негласный запрет на такие встречи. И говорилось в нем, что не может смертный человек дотронуться до ангела, во избежании страшной кары и чудовищных последствий от такого контакта, не только для людей, но и для живущих на небесах. Но что это за последствия, история умалчивала.
Вот так и жили они, стараясь не попадаться друг другу на глаза.
Пока однажды…
ГЛАВА 1.
А однажды над этой землёй пролетала девушка-ангел. Она уже припозднилась и сбилась с пути, когда в надвигающихся сумерках вдруг налетел ураган и разразилась ужасная гроза. Удары грома оглушили её. Намокшие крылья стали так внезапно тяжелы, что она не в силах была ими взмахнуть. А сильные порывы ветра продолжали жестко рвать её пёрышки. Не удержался ангел в воздухе и с протяжным криком подраненной птицы, рухнула на землю. И показалась ей в тот момент та земля страшным и жутким пристанищем. Ураган бушевал, ломая сучки и вырывая с корнем вековые деревья. Молнии то и дело били по верхушкам сосен. И не было где укрыться от не прекращающего потока дождя. Девушка в страхе забилась под куст ивы и дрожа от холода и ужаса, прикрываясь своими обтрепавшимися крылышками, проплакала всю ночь.
И только под утро стихия угомонилась. Выглянуло солнышко, пытаясь своими яркими лучами прогнать тёмные тучи вместе с остатками ночного кошмара. Запели птицы, обрадовавшись утренней заре. А вместе с ними просыпалась и оживала вся природа.
Продрогший и промокший ангел под кустиком вдруг почувствовала на своём теле игру солнечных зайчиков, отраженных от луж. Всё ещё находясь под впечатлением тревожной ночи, она нерешительно открыла свои глазки. Слегка прищуриваясь от яркого света и прикрывая своё лицо ладошкой от солнечных бликов, девушка с тревогой вглядывалась в этот непривычный для неё открывшийся мир. И земля уже не казалась ей столь ужасной и мрачной, как несколько часов назад. Наоборот, сверкая и переливаясь необычными красками в застывших на листьях и траве капельках дождя, этот умытый после сна мир очаровывал и манил к себе. Манил своим раскрывающимся цветочным разнообразием и своей завораживающей музыкальной какофонией птичьих трелей. Манил порханием разноцветных бабочек над распускающимися бутонами цветов и необычайно яркой радугой, вспыхнувшей после дождя над всем этим великолепием.
Тут в кусте что-то зашевелилось, зашуршало и зафыркало. Девушка испугавшись, сильнее поджала под себя ноги. А из травы вылез ёжик, взглянул на ангела, смешно поводил из стороны в сторону своим маленьким носиком и с деловым видом потоптался дальше. И девушка с неуклюжей осторожностью на четвереньках последовала за ним, решившись наконец выбраться из своего ночного укрытия.
Поднявшись на ноги и сделав несколько робких шагов по земле, она вздохнула полной грудью пьянящую смесь цветочного аромата и послегрозового озона. Голова слегка закружилась, но настроение от этого не испортилось. Наоборот, хотелось улыбаться и веселиться.
Пробегавшее мимо кроличье семейство поначалу осторожно замерло увидев её, но потом видимо поняв, что это крылатое чудо не представляет для них опасности, борясь с любопытством всё же подошло ближе. Ангелочек так обрадовался этому, что расчувствовавшись погладила их всех по ушастой головке. И это дружное семейство поскакало дальше. Глядя на то, как весело они прыгают в траве, девушке вдруг так захотелось и самой пробежаться босиком по этому непривычному для её ног травяному облаку. Что она и сделала с превеликим наслаждением. Выбежала на цветочную полянку, где в окружении ярких бабочек, прыгала и резвилась как беззаботный и наивный ребенок, забыв обо всём. Лишь радуясь тёплому солнышку согревающему её нежную кожу, легкому ветерку расправляющему её помятые пёрышки, красивым цветам, так будоражащим своим дивным ароматом её обоняние. Да и изумительно красивой радуге, вспыхнувшей у неё над головой.
И её непривычные для таких прогулок по земле ножки устали. Притомившись она прилегла на уже подсохшую травку, чтобы слегка отдохнуть и задремала, расслабившись в тёплых лучах солнца…
ГЛАВА 2.
А мимо в это время проходили два брата. Увидав в траве спящую обнаженную девушку, опешили от неожиданности, остановились и стали с удивлением её разглядывать.
- Смотри, Вась! - тихо прошептал младший. - Какая необычная девушка! И что это у неё за спиной?
- Похоже на крылья, Ванька! - удивившись ответил старший.
- Так это кто? Ангел что ль?
- Да-а… - загадочно протянул Василий. - Чудо какое-то! Никогда до этого Ангела не видел.
Старший брат присел на корточки, чтобы повнимательней разглядеть спящую девушку:
- Ты только глянь, какая ослепительная неземная красота. Какая белая, нежная кожа. А какие чудные и грациозные изгибы тела. - Вася сделал медленные пасы руками, как будто хотел нарисовать в воздухе её прекрасные контуры. - Так бы и любовался на неё бесконечно. Я и не знал, что такая красота возможна.
- Нет, Вася, стой. - одернул его за рукав младший брат. - Иль ты забыл что старейшины говорили. Нельзя трогать Ангела. Пойдём-ка от сюда по-добру, по-здорову, пока какой беды не случилось.
- Отстань, Ванька! - сердито проворчал Василий, отталкивая руку младшего брата. - Ну не могу я спокойно смотреть. Я зачарован этим прекрасным созданием. Что может случиться если я один разок к ней притронусь. Неужели от этого наступит конец света, земля разверзнется или небо упадет. Не знают ничего наши старейшины. Только страху нагоняют.
И с этими словами он протянул свою слегка дрожащую руку к её плечу:
- О, как бы я хотел, чтобы этот прелестный дар небес полюбил меня…
Наш КОЛОБОК от бабушки и дедушки, взял да и ушел.
И перепрыгнув через плеть, он смело в лес гулять пошел
В лесу сидел на пне МЕДВЕДЬ одною мыслю заморочен
Устал уже реветь, все надоело, был он сексуально озабочен.
Когда увидел КОЛОБКА, как тут, шальная мысль его пронзила.
Схватил беднягу вдруг в охапку и потащил его за куст верзила.
Там долго он его крутил, вертел, пыхтя от похоти ревел:
- Но ты мой пышный, нежный друг, хотя бы ПЕРДНИ, как то вдруг.
За бугорком, с ружьем на перевес охотник притаясь сидел
И на сюжет картины этой, он через свой прицел смотрел…
И громко перднул, но не колобок, а выстрел. И когда ветер дым
развеял, лежал медведь с пробитою бошкой, а колобок от страха блеял…
- О чём Вы, Слон, плачете?
- Меня назначили бабочкой, - сказал он сквозь слёзы, - а мне ею трудно быть.
- Это кто же Вас назначил? - сразу чуть не умерла со смеху Божья Коровка.
- Новая Метла… Она сказала: Капустница Вы, понятно? Белая Вы и летаете, понятно?
- Значит, и не Капустница Вы никакая! - заключила Божья Коровка. - А Вы вообще-то подчиняетесь мётлам?
- Выходит, что подчиняюсь… Это ведь Новая Метла распорядилась, что отныне я бабочка.
- Кто Ваши родители? - на всякий случай спросила Божья Коровка.
- Слоны, - смущённо призналась Бабочка. - Но они отдельно от меня живут.
- Неважно это, отдельно или нет, - прямо-таки вскричала Божья Коровка, - важно другое! А именно - что они ещё раньше распорядились, чтобы Вы были слоном, причём Слоном в полном смысле слова!.. Мои родители распорядились, например, чтобы я была Божьей Коровкой. Заметьте, Божьей Коровкой, а не коровой, так сказать, в полном смысле слова… Дабы никому в голову не пришло меня доить, поскольку молока давать я всё равно не могу.
- А если Вам прикажут давать молоко? - в слоновьих глазах Бабочки засветилась надежда.
- Тогда я скажу: кто Вы такой, чтобы приказывать мне давать молоко? Я не Ваша корова, я Божья Коровка. И повернусь к нему спиной в крапинках. И всё.
…Как, в общем-то, и должно быть в зоопарке - если у нас, конечно, всё ещё о зоопарке речь.
Белка с Санькой, неторопливо попивали чаек, в одном из фешенебельных дупел большого дерева.
-Тоска!- подперев щеку лапкой, констатировала Белка.
-Смертная!- вторила ей девочка с пальчик, намазывая варенье на вторую плюшку.
-Болото, одним словом!- резюмировала рыжая поэтесса.
- Угу, кивала в знак согласия Санька, ибо говорить с полным ртом, она считала верхом неприличия.
-Я так полагаю, веселая и шумная встреча Нового года, в Жемчужном лесу, отменяется!- почесав в затылке, выдала неугомонная поэтесса.
Санька, от неожиданности ажно поперхнулась, а откашлявшись, спросила, покручивая малюсеньким пальчиком у стриженного виска:
- Ты чего, рыжая, от безделья совсем, с глузду съехала?
-Ну, до до того, пока окончательно съеду, далеко, хотя, кто знает! Кто знает? Ибо, - Белка подняла вверх палец- Ибо, не изучены глубины мозга, демонических Белок. И никому неведомо, что в оных твориться!
-Эка, завернула, пушистая! Филосов, прям!
-Станешь тут философом, от тоски и рутины. Я вот тут знаешь, что подумала, а может мне под новый год, пару отмаржаченных в лес на свободу выпустить? Веселуха будет!
- Аха, я щаз оборжусь прямо, со смеху! Бардака будет много и неразберихи, эт точно!- не поддержала подругу Санька.
-Ну и ладно, не больно и хотелось, я ведь не корысти ради, а для обчей пользы, так сказать- перешла на олбанский Белка
Не знаю, нашли бы подруги компромисс, или нет, но тут в двери кто-то постучал.
-И, хто енто приперсси? - голосом Ревы спросила Белка.
-Белка, ты дома?- донеслось снаружи.- Выглянь, базар есть! Деловое предложение, мать его!
-Деловое, говоришь, чичас мы поглядим, на тебя, мил человек, с деловым предложением!- потирая лапки, рыжая направилась к двери.
-Бель, а Бель, не открывай, не кончится это добром, не иначе братва местная притащилась, хотят у тебя жилье отжать.
-А вот мы, сейчас и поглядим, права ты, или нет! Одним ударом ноги, рыжая распахнула дверь. И с интересов высунула на улицу нос.
-Ты? - удивилась рыжая-Чего сказать хочешь? Около дерева, переминаясь с ноги на ногу, стоял далеко известный за пределами Жемчужного леса, автор нашумевших отодризмов.
-Белка, я смотрю, у тебя такие хоромы пустуют!- визитер кивком головы указал на единственный в лесу небоскреб.-Сдай мне, ну, хоть пару комнат. А?
- На кой? Чего ты там открывать собираисси? Болезный.
-Врать не стану, скажу как есть, открою я массажный салон!
-Чего-то мне твоя рожа, доверия не внушает. Врешь поди!- рыжая как всегда приняля свою любимую позу, руки в боки.
При слове «массаж», позвякивающая чайными чашками Санька, странно встрепенулась, проглотила сахарную плюшку целиком, без чая, даже не поморщившись, и как танк, ринулась к двери, снося по пути всё, что попадалось. Видок у девочки с пальчик, надо сказать, был еще тот! Очки набекрень, лоб в испарине, глаза блестят лихорадочным огнем, но главное, взгляд направленный внутрь себя. Могу поклясться, что было слышно, как в мозгу Саньки, шел безостановочный мыслительный процесс, шла инвентаризация нужных мыслей. Умело обходя встреченные на пути препятствия, хлопотунья, с минимальными потерями для себя и окружающего мира таки добралась до двери.
-Кто сказал «массаж»!!!Я умею! Я могу! От бронхита, от простуды, массаж спины и прочих частей тушки, массаж лица, точечный массаж! Хотите я покажу точечный массаж? Тонизирующий!
Никто не успел и глазом моргнуть, не то что вставить хоть слово, как Санька кинулась к неожиданному гостю, и стала быстро и ловко тыкать в него своими коротенькими пальчиками.
-Ну, как? Чувствуете прилив сил в организме? Как будто всё внутри развернулось, обновилось и встрепенулось?-без остановки трещала Санька, не останавливаясь ни на минуту, продолжая свои манипуляции и не обращая внимания, на то, что гость сначала покраснел, потом побледненл, а потом тихо покачиваясь из стороны в сторону стал оседать вниз, к ногам изумлённых подружек. Глаза Саньки сделались вдруг больше очков… Но тут гость разразился мощным храпом…
-Тьфу ты!-звонко хлопнула себя Санька ладошкой по лбу!-опять тонизирующий массаж с усыпляющим перепутала!
- Ой, Санька, уморила, - хихикнула Белка. - Столько времени на усыпляющий массаж, когда тут всего-то и надо было - шишкой в лоб! Главное - метко прицелиться, - она схватила шишку и, закрыв один глаз, стала примериваться - как бы поточнее сделать бросок. Не успела Санька что-нибудь сказать, и нежданному гостю была оказана дополнительная услуга, сверх, так сказать, прейскуранта. Гость всхрапнул и затих. Санька с Белкой тоже притихли, прислушиваясь - дышит… не дышит.
- Ну и дуры мы с тобой, - вздохнула Белка, - в следующий раз надо предоплату брать. Ага .И договор покруче составить .Да и чего мучиться, шишкой прицеливаться, можно сразу, сковородкой! Не промахнёшься и ничего не перепутаешь!
Санька задумалась, поправила сползшие на кончик носа очки и выдала - приложила гостю ещё и сковородку к голове, не то, чтобы очень сильно, но и без особой нежности… После очередного… скажем. не совсем, или совсем?"массажного действия" у похрапывающего гостя в штанах что-то зашевелилось…
-Ого…Так это чего, я и эротичесский массаж умею?-Санька погляделась в начищенную до блеска сковородку.-И всё так просто? никаких тебе книжек, древних пыльных рукописей, сковородкой так вот-бряк и всё???
А тем временем, молния на штанах визитера с шумом пошла вниз, и из ширинки, показался… Некто очень странный. Маленький, сморщенный, лысый, покрытый тонкой, почти пергаментной кожей красного цвета, сквозь которую, просвечивали толстенные синие вены-жилы, предающие его облику зловещий вид. Облачение его, было более чем странным и пикантным. И состояло всего из двух вещей, длинного, в пол латексного плаща, черного цвета, источающего аромат клубники, да резиновых сапог-болотников.Он виновато шмыгнул носом и прогнусавил - И, делать то чего станем? Я окромя как лясы точить да головы дамам дурить, да мозги морочить, ничего не могу.
-А ты, хто?- Санька ошалело пялилась на краснокожего лысика.
-Так, это, Отодрух я, зверь не страшный, скажу больше, милый и симпатишный, до женского полу охочий, но для оного бесполезный. Ибо вся сила моя и умение в языке кроется!- с этими словами, из штановпоявленец, вывалил язык, который, к чести Отодруха, и впрямь, оказался огогенной длинный.
-Упс! Ну, всякого дива в нашем лесу я повидала, но такого! - Санька была выбита из колеи.
-А чего ты делать то умеешь, Отодрух Висюнович?- подколола изштановвылезанца, Белка.
-Я сморчок-мужичок болтливый язычок, без дела болтаюсь, ничем не занимаюсь.
-Ясно, еще один захребетник на измученном теле леса появился! А ну, марш, на место, прикинулся ветошью и не отсвечивай!-скомандовала Белка и замахнулась на Отодруха рукой.
Когда-то, давным-давно, когда она была совсем юной и несмышленой девчонкой, у нее был взрослый друг. Она его безумно любила… Он сгорал от желания, но берег ее, ведь в то время мораль была строгой, да и он был уже женат, когда встретил свою девочку…
Прошло много-много лет… Девочка выросла, стала взрослой женщиной. Мораль за это время тоже устарела. Однажды они встретились… Пришло время ее желаний. Порой она злится на себя и на него, но… теперь она бережет мир и покой в его семье. Они просто друзья.
Кто-то скажет, что это сказка, и будет прав. Для них это действительно за гранью реального, ведь их скорее всегда еще не было на свете, когда с уст одной из участниц телемоста Ленинград - Бостон сорвалась фраза, ставшая крылатой: «в нашей стране секса нет». Кто-то скажет, что это жизнь. И тоже будет прав.
Дальней дорогой шёл усталый путник. Шёл он домой. А на перекрёстке семи дорог рос большой и красивый розовый куст. Ласковый дождик, свежий ветерок и ясное солнышко вырастили его… Был жаркий полдень. И вот только сегодня утром на кусте расцвёл нежный, ароматный, розовый цветок. Увидев путника, Роза влюбилась в него и сказала:
- Милый путник, возьми меня с собой! Я украшу твой путь и сделаю радостнее твою жизнь!
Путник остановился, удивлённый тем, что розы умеют разговаривать. Он всегда ходил, глядя себе под ноги, поэтому розу-то поначалу и не заметил.
- Да ты имеешь такой густой куст и вся в колючках! Как же я возьму тебя с собой?- пробормотал путник. Роза скинула колючки и обломала у себя лишние ветки.
- Я люблю цветы белого цвета, а ты- розовая! Да и тычинок не видно, а я люблю считать у цветков тычинки.- продолжил путник. Роза сбросила лишние лепестки и стала белого цвета. Путник задумчиво протянул руку и сорвал цветок… Но… не сделав и пары шагов, ещё раз глянув на цветок, сказал:
- Фу-у! Да ты- ромашка! А я думал, что роза.
И выбросил.
«Ромашка» ни ходить, да уже и говорить не умела. Так и осталась лежать в пыли перекрёстка семи дорог. И только ясное солнышко нежно светило ей, иногда капал прохладный дождик, а свежий ветерок, тихо что-то шепча, перебирал её листочки…
..Жили долго и счастливо… Как же!
Книга зло беззастенчиво врёт!
Что нам делать? Твой рот - бумажный!
Окуни его в губы - умрет…
Как кораблик утонет в запруде
И размякнет бессильным листом…
Этот голос, и руки, и губы -
Все фальшивое! И поделом!
Можно сжечь на костре вместе с книгой
(Леди хлещет из фляжки коньяк).
Можно свеситься с черных перил и Бросить в темный канал фолиант.
Я люблю тебя… В этих страницах,
В белых нитках, сшивающих сны.
Что мне делать, мой сказочный рыцарь?
Как еще исковеркать листы,
Чтобы ты растворился в пространстве,
Белым дымом застыл над водой?
Перестал еженощно являться…
Разве только исчезнуть… самой?
Башмачком изумрудно-зеленым
В белый парус страницы ступить,
Поскользнутся и с деланным стоном
Прямо в руки твои угодить.
Жить и долго, и счастливо! Садик
Завести из бумажных алтей.
Твои руки бумажные гладить,
Аметисты бумажных перстней…
Не сгорают бумажные свечи…
Две фигурки уснули в тени,
Где сама невозможность их встречи
Служит верным залогом любви…
Сказка ложь, да в ней вся соль,
С мужиками, как на бой.
Коли пишут (бабы) - не намек,
Просто вам (мужикам)всем невдомек.
Что бухтите, как опара.
Ведь у каждого есть пара.
Знать хреновенько ей с вами,
Коли пишет, вдруг, стихами.
Нет, не те, что о «любови»,
Только в тех, где много боли.
Но поверьте, мужики,
ВЫ на выдумки ловки.
Эт похлеще сказок бабских,
Коль огонь взыграет «адский»,
Соловейкой, вы, «зальётесь»,
Пока баб, вы не добьетесь
Так, что, сказка - наш конёк,
Коль МУЖЧИНА -то урок!
Ну, а если ты, «лошара»…
То и баба-то не пара (не говоря уже о женщине)…