Существует предание, что при царе Иоанне Грозном во время царской охоты улетел любимый царем кречет. Царь приказал сокольнику Трифону Патрикееву найти улетевшую птицу. Сокольник Трифон объехал окрестные леса, но безуспешно. На третий день, утомленный долгими поисками, он остановился под Москвой, в месте, ныне называемом Марьина роща, и в изнеможении прилег отдохнуть, усердно помолившись перед этим своему святому покровителю - мученику Трифону, прося его о помощи. Во сне он увидел юношу на белом коне, державшего на руке царского кречета, и этот юноша произнес: «Возьми пропавшую птицу, поезжай с Богом к царю и ни о чем не печалься». Проснувшись, сокольник действительно увидел неподалеку на сосне кречета. Он тут же отвез его к царю и рассказал о чудесной помощи, полученной им от святого мученика Трифона. Через некоторое время на том месте, где было явление святого, сокольник Трифон Патрикеев построил часовню, а затем и церковь во имя святого мученика Трифона.
…Сын служил в Чечне. Небольшая часть на краю леса, недалеко от Грозного. Война на радости скупа. А тут радость - приехала к сыну мать. Командир части отпустил солдата в увольнение, повидаться, поговорить, побродить по лесу. И они говорили, и бродили, и ушли далеко от части. А когда вернулись - части не было. Ее уничтожили чеченцы, зверски расправившись с солдатами. Если бы не та прогулка… Мать уехала, сына перевели в другую часть дослуживать. И вот, наконец, вернулся сыночек. Радость матери, долгие разговоры за столом.
- Да, мама, если бы ты тогда не приехала, не сидеть бы нам сейчас вместе.
- Когда? - недоуменно спросила мать.
- Да тогда, в часть ко мне, когда наших уничтожили.
- Что ты, сынок, - мать со страхом смотрела на него, - не была я у тебя, не приезжала.
Да, не приезжала. И не гуляла с сыном по лесу, и не обнимала его на прощание. Этой истории поверить можно, ее рассказала священнику сама мать, пережившая это чудо. Не была в Чечне, но молилась. Непрестанно молилась Ксении Петербургской, которая по материнским слезным молитвам отвела сына от страшной беды. Сама явилась в образе матери, сама спасла от верной смерти.
Из нашей местности во время Отечественной войны попал в концлагерь один молодой мужчина по имени Николай. А там был такой порядок: всех ослабленных собирали в одну группу и отправляли в «баню». Что подразумевалось под этим словом, знали все - смерть! Как истощенный, попал в такую группу и наш Николай. Шел-брел последним: нет сил…
Но вдруг у него возникло жгучее желание жить. Взмолился он святителю Николаю, как мог: «Святителю отче Николае! Прости меня! Плохо почитал я тебя, мало молился. Но вот сейчас нахожусь я в великой беде. Дома у меня жена и двое малых детишек. Как я хочу домой! Не хочется умирать таким молодым! Помоги мне!»
Вдруг появилась мысль: «Падай!» Была осень, листья ковром лежали на земле. Упал. Конвоир мог добить его, пристрелить. Но не тронул. Полежал Николай, пока не стихли шаги. Поднялся и побрел на огонек: вечер был поздний. Добрался до деревни, зашел в первый попавшийся двор и завалился в сарае на сено.
Утром хозяйка пришла кормить скотину. Увидав его, испугалась, позвала мужа. Тот спрашивает: «Кто ты и откуда, как сюда попал? Говори правду! Будешь врать - пристрелю!» Николай всю правду и рассказал: как он молился святителю Николаю, как просил его.
Хозяин приказал жене истопить баню, выпарить его, переодеть, дать сладкого чая и уложить на печку спать. Часа через два-три его разбудили, дали стакан чая. Затем приблизительно через то же время разбудили снова - дали чай с молоком. Потом еще через какое-то время - стакан молока. Потом прибавили кусочек хлеба. Так, постепенно, три дня его выхаживали после голода.
Подходит как-то хозяин к нему и говорит: «Ты даже не представляешь, как тебе повезло. Я начальник над пленными всей Германии. И дам тебе такой пропуск, по которому тебя ни наши, ни ваши не задержат».
Снабдив всем необходимым, они отпустили его. На немецкой границе патруль, рассматривая документ, сказал: «О, гут! Гут! Прекрасно!» Наши же, проверяя, все удивлялись и говорили: «Ну и документ! Ну и документ!» Вот какой сделал пропуск святитель Николай!
м. m.,
Успенский храм, г. Хельсинки
23 декабря 1908 года скончался известный московский юрист
«Учился я в Московском университете на юридическом факультете. У моей матери не было средств содержать меня, и поэтому я доставал эти средства уроками. Одну зиму привелось даже провести в семье ученика в Берлине, где я и слушал знаменитого юриста по римскому праву. Возвратясь в Москву, я явился на экзамен, конечно приготовившись отвечать по лекциям берлинской знаменитости. А в нашем университете римское право читал тогда настоящий русак - Никита Иванович Крылов.
Вызвал он меня, предложил взять билет. Я взял. Подошла моя очередь - отвечаю хорошо, как мне казалось. Но - о, ужас! - профессор ставит мне единицу… Я не посмел что-либо сказать ему, да и не понимал, что это значит, а протесты, вроде нынешних, тогда были не в моде. Возвратился я домой и никому ничего не сказал. Наутро мать говорит мне:
- Федя! Что же ты не идешь на экзамен?
- У нас нет сегодня экзамена, - отвечаю я.
Жаль мне было старушку расстроить печальным сообщением, что я уже провалился по самому главному предмету факультета. Настал вечер. Она опять напомнила мне об экзамене.
- Завтра, мама, - ответил я ей машинально, чтоб только отделаться как-нибудь от ее вопроса.
Наступило и завтра. Я хожу да посвистываю. Думаю: „Авось старушка моя забыла об экзамене“. А она опять:
- Не пора ли тебе в университет?
- Вечером будет экзамен, - отвечаю я.
Вот и вечер.
- Да пора же тебе, Федя, идти, - напоминает она.
- Сейчас иду, мама, - сказал я и стал собираться.
- А я тебя провожу до университета, - говорит мать.
Делать нечего: иду. Жили мы на Остоженке. Идем мимо храма Христа Спасителя. Мать и говорит:
- Зайдем, Федя, в часовню святителя Николая: он тебе поможет.
Иду я и в часовню, что на другом берегу Москвы-реки, у Каменного моста. Мать вошла туда, взяла свечку, коленопреклоненно стала молиться. И так мне стало жаль старушку, что я ее обманываю! И обратился я мысленно к угоднику Божию Николаю: „Батюшка, угодник Божий! Право же, я не хотел бы ее обманывать, да уж очень жаль мне ее: ведь как она опечалится, когда правду-то узнает! Утешь ее, угодник Божий, как ты знаешь!“
Помолившись, матушка сказала:
- Ну, теперь пойдем, сынок!
Дошли мы до университета. Мать говорит мне:
- Иди, Федя, а я вот тут, у бюста Ломоносова посижу - тебя подожду.
Делать нечего: надо входить в здание университета. Думаю: „Войду в зал. Хоть послушаю, как товарищи отвечают“. Заходящее солнце облило меня своими лучами, когда я входил в аудиторию. Вдруг слышу громкий голос Никиты Ивановича, вызывающий меня по фамилии:
- Плевако!
Я подошел к столу.
- Всю ночь ты не давал мне спать, - тут профессор выбранил меня не особенно лестным словом.
- Ну, хочешь отвечать?
Я говорю, что лучше отвечать не умею, чем вчера отвечал, потому что готовился по лекциям профессора…
- А, ты хотел похвастать, что по-немецки знаешь, в подлиннике немецких профессоров читаешь! А своего русского профессора лекции не хотел и просмотреть?!
Тогда я объяснил профессору, почему не мог знать его лекций и что я полагал, что можно и по немецким лекциям ответить.
- Ну, так бы и говорил. А я почему знаю, где ты был зимою? - уже снисходительно-добродушно сказал профессор и приказал взять билет.
Я взял, ответил прекрасно, и профессор переправил мою единицу на пятерку! Так святитель Николай поставил мне пятерку, - заключил юрист».
В 50-е годы моя тетя Домна ухаживала за рабом Божиим Иоанном - тяжело больным, прикованным к постели человеком. Он рассказывал о себе вот что. В 1930 году было ему 8 лет. В школу он не ходил, читать не умел, а когда мама с бабушкой звали его в церковь, - отказывался или говорил, что пойдет, но молиться не будет. Вместо школы ходил пасти деревенских коров. Вот как-то пас он коров, и вдруг, откуда ни возьмись, появляется перед ним старичок с книгой в руке. «Возьми, - говорит, - книжку: будешь читать». Мальчик отказывается, говорит, что неграмотный, а старичок настаивает: «Возьми! В этой книге вся твоя жизнь, а читать научишься». Мальчик полистал книгу - картинок в ней нет; хотел вернуть старику, а тот уже пропал… Через три дня заболел мальчик, слег в постель, и вот тогда-то снова взял он в руки подаренную книгу (это было Евангелие на русском языке) - за несколько дней сам освоил грамоту и начал читать. Помочь ему в этом никто не мог: родители сами были неграмотные, а учителя к ним, верующим, не приходили. Тогда же понял Ваня, что старичок, сделавший ему столь дорогой подарок, - это Святитель Николай. Болезнь мальчика оказалась очень тяжелой: пролежал Иоанн в постели 25 лет, до самой смерти, но никогда не жаловался, и среди односельчан слыл человеком блаженным и прозорливым: многие приходили к нему за советом, стремясь узнать волю Божию о себе. А Евангелие, подаренное Святителем, до сих пор хранится у нас в семье.
Другой случай произошел во время Великой Отечественной войны. Моей знакомой, р.Б. Анне, очень трудно жилось в семье у свекра и свекрови. Решила она от такой жизни броситься под поезд. Выбрала время, когда мимо должен был проходить товарняк, и бегом побежала к рельсам. И в этот момент старичок, обликом чем-то похожий на ее покойного дедушку, которого она очень любила, вдруг окликнул ее. Окликнул так, как дедушка звал: «Аннушка, милая!» Она остановилась, а он подошел к ней, набросил ей на плечи полушубок (дело было зимой, а она выскочила из дома в одном платье) и пропал сразу; поезд же тем временем ушел. Этот полушубок Анна хранила всегда. Прошло время, и по иконе она узнала в своем спасителе Святителя Николая.
Случилось это давно, во время Великой Отечественной Войны. Немцы заняли железнодорожную станцию, но в рядом стоящую деревню не заходили. Они, конечно же, ее контролировали, но большей частью все силы находились на станции для ее охраны. Ванька уже в свои 14 лет работал с партизанами и занимался тем, что закладывал взрывчатку под составы немецких поездов. Он частенько наведывался на станцию и немцы, даже не подозревали, что этот пацан и есть подрывник, которого они так долго ищут. Ванька помогал разгружать вагоны, и за это ему давали хлебные галеты.
И вот однажды, после очередного задания Ванька возвращался в деревню и случайно набрел на полуразрушенную церковь. Копаясь в обломках, он случайно нашел, как он подумал,
красивую картинку в золотистой рамке. С нее на него смотрел пожилой человек преклонного
возраста с ясными глазами и строгим взглядом. «Красиво!» - подумал Ванька и, смахнув с нее
пыль, засунул ее за пазуху. Не найдя больше ничего подходящего, он направился на выход и тут же увидел немецкий патруль. Ванька вообще-то всегда спокойно реагировал на появление патруля, но в этот момент он почему-то напугался и, сам того не понимая, бросился бежать. Два немецких солдата бросились за ним, крича ему вослед: - Sofort bleibe stehen!, что означало, немедленно остановись! Но Ванька несся во весь дух к лесу, не оглядываясь назад. И вдруг перед самой границей леса появился Потап. Он был деревенский мужик, да к тому же молчун, а тут Ванька увидел его в форме полицая.
- А ну стой, гаденыш! - крикнул Потап и вскинул винтовку.
- Дядя Потап, это же я Ванька! - крикнул тот в ответ.
- Так это ты подкладываешь взрывчатку под поезда? - не опуская оружия, спросил Потап.
- Так ты и есть предатель, дядя Потап? Про тебя говорили партизаны? - с удивлением и досадой в голосе крикнул Ванька.
Потап нажал на курок и грянул выстрел. Пуля ударила в грудь. Удар был такой силы, что Ванька отлетел метра на три назад и плашмя рухнул на землю. Тут же подбежали солдаты. Один из них подошел к навзничь лежавшему телу и толкнул его ногой. Тот не шевелился, а изо рта текла кровь. Солдат наклонился и выдернул из Ванькиной руки два куска бикфордова шнура и показал их второму. Второй покачал головой и махнул рукой Потапу, чтобы тот подошел.
- Gut schiet Du! Гуд стреляешь, - похвалил немецкий солдат Потапа, - получишь дополнительную банку тушенки! Очень карашо!
Они убрали оружие и отправились обратно на станцию для доклада о том, что подрывник
уничтожен.
Очнулся Ванька оттого, что его лицо облизывал пес, которого он приютил к себе, найдя его на улице полуголодного и больного. Ванька открыл глаза и посмотрел на пса. Тот слегка поскуливал и крутил хвостом от радости за своего хозяина. Ванька попытался встать, но резкая боль в груди заставила его вскрикнуть, и он снова лег на спину. Собрав силы, он повернулся на бок и с трудом превозмогая боль, ему удалось сесть. «Как же так ?» - подумал Ванька - «я не умер!»
Он сунул руку за пазуху и вытащил икону. Глядя на нее, он не мог поверить в то, что видел!
Святой Николай Чудотворец держал пулю в руке, которую поднял в благословляющем жесте.
Ванька еще раз осмотрел икону. Но она была написана на деревянной доске, которой был уже
не один десяток лет. Только сейчас Ванька понял то, что случилось. Он, как и все советские дети не умел молиться, да и не знал, как это делается. Он только помнил, как это делала его бабушка украдкой. Он добрел до леса, прислонил икону к дереву и, склонившись до земли, не обращая внимания на боль в груди, обливаясь слезами, причитал: «Спасибо тебе, дедушка! Спасибо, что спас меня!»
Наконец успокоившись, он лег на траву и, глядя широко раскрытыми глазами на небо, по которому плыли белые облака, подумал: «Бог точно есть! Бабушка все время говорила об этом, а я не верил. А сейчас он спас меня».
Ванька поднялся, засунул икону за пазуху и тут же поймал себя на мысли, что боли в груди не было. Он потрогал себя и действительно - грудь уже не болела. «Чудеса!» - подумал Ванька и пошел в лес к партизанам.
Всю войну Ванька прошел, не оставляя икону нигде ни на минуту. За всю войну он не получил
даже царапины, хоть и участвовал порой в самых ожесточенных сражениях и переделках. Сейчас икона стоит у Ивана Дмитриевича в красном углу, и Николай Чудотворец так и держит пулю, выпущенной предательской рукой Потапа. Многие эксперты смотрели на это чудо, но никто никакого объяснения этому так и не смог дать.
Моя бабушка и мама всегда молились Святителю, и меня, едва-едва научившуюся говорить, к этому приучали. Годам к трем я начала очень сильно заикаться - никто не мог понять, почему. Меня даже в школу не приняли из-за такого заикания. Мама, конечно, пыталась как-то помочь мне: водила к лучшим врачам, - но медицина в моем случае оказалась безсильна. Однажды мама пекла блины. Вдруг открывается дверь, и на пороге показывается старичок. Мама даже испугалась: «Как же вы сумели пройти через двор? Как вас собака не покусала?» Мимо нашего пса никто пройти не решался. «А меня собаки не кусают», - отвечает старичок. Мама угостила его блинами, и тут гость спрашивает: «А что же ты, матушка, заплаканная?» Мама и рассказала ему про мое заикание. Старичок посочувствовал ей и дал такой совет: нужно испечь что-нибудь, отнести в церковь, отдать первому попавшемуся священнику и попросить у него молитв о больной дочке. Сказал он это и ушел непонятно как, и пес наш снова не гавкнул ни разу. Мама же сделала все так, как дедушка велел, и день ото дня я стала говорить все лучше и лучше, к сентябрю уже смогла пойти в школу. Все, кто меня слышал не могли поверить, что я когда-то ужасно заикалась. Всю жизнь я благодарю Святителя за эту помощь, и детей своих научила молиться нашему любимому Чудотворцу. Вот Святитель и помогает им, как, например, помог он моей дочке. Как-то раз отправилась она с подругой в отпуск в Ялту по безплатному билету. Доехали до Украины, и тут выясняется, что Украина теперь - самостоятельное государство, и российские безплатные билеты здесь недействительны. Денег у девушек, конечно, было в обрез, что делать - непонятно. Вдруг подходит к ним незнакомая супружеская пара и предлагает на свои деньги довезти до Ялты. И довезли, и все время, пока дочка с подругой жили в Ялте, очень заботились о них. Однажды дочка спросила у них, почему они решили так поступить, и те отвечают: «Мы бы вас и не заметили на вокзале, да подошел к нам какой-то старичок и попросил позаботиться о вас!» А ведь я, когда дочь отправилась в отпуск, все время горячо молилась за нее Святителю Николаю, - вот он и выручил девушек в трудную минуту.
Жили в Киеве муж с женою, имевшие единственного сына - еще младенца. Благочестивые эти люди особую веру имели к святителю Николаю и мученикам Борису и Глебу. Однажды они возвращались после праздника из Вышгорода, где находились святые мощи святых мучеников. Когда плыли по Днепру на лодке, жена, державшая младенца на руках, задремала и уронила ребенка в воду. Невозможно представить себе горе бедных родителей. В своих сетованиях они с жалобой и укором обращались особенно к святителю Николаю. Скоро несчастные одумались и, решив, что, видимо, чем-то прогневали Бога, с горячей молитвой обратились к Чудотворцу, прося прощения и утешения в постигшем их горе.
На следующее утро пономарь Софийского Собора в Киеве, придя в храм, услышал детский плач. Вместе со сторожем он вошел на хоры. Здесь перед образом святителя Николая они увидели лежащего младенца, всего мокрого как будто только что взятого из воды. Весть о найденном младенце быстро долетела до родителей. Они тотчас побежали в церковь и здесь действительно узнали в ребенке свое утонувшее дитя. Радостные они возвратились домой, благодаря Бога и Его великого Чудотворца. Образ же святителя, перед которым был найден утонувший младенец, до сих пор называют «Никола Мокрый».
Мученики - это люди, которые примером собственной жизни и смерти показали, что подвиг Христа может быть повторен человеком, что человек земной при всей его слабости и немощи может так же пожертвовать собою ради людей и ради Бога, как это сделал Иисус Христос. Человек, который приносил себя в жертву, становился духовным героем в глазах других людей, прежде всего в глазах тех, кто знал его лично. Почитание этого святого начиналось сразу же после его смерти. До сих пор сохраняется традиция, согласно которой в православном храме должна быть хотя бы маленькая частица мощей какого-то святого. Не положено совершать Божественную Литургию на простом столе: она совершается на престоле или на специальном плате, в котором зашита частица мощей святого. Причина этого в том, что мученики и святые - основание, на котором построена христианская Церковь. Мы молимся святым, потому что эти люди, хотя и были такими же, как мы, но благодаря подвигу своей жизни достигли обожения, уподобились Христу. Мы молимся им потому, что они прошли тем путем, по которому мы только пытаемся идти. И опыт многих христиан свидетельствует: святые слышат молитвы и отвечают на них.
Хотел бы очень кратко сказать об одном негативном явлении, которое связано с почитанием святых. Дело в том, что некоторые воспринимают святых примерно так, как язычники воспринимали своих богов - по принципу «какой святой от чего помогает». Такие люди заходят в церковь и спрашивают: «Какому святому надо поставить свечку, чтобы получить квартиру?», «Какому святому молиться от зубной боли?»
Святые - это прежде всего наши небесные друзья, которые могут нам помочь в нашем продвижении на пути ко спасению, на пути к Богу. И лишь во вторую очередь святые - те, кто помогает нам в конкретных житейских вещах.
если кто кому хорошего не сделал, тот и худо поступил…
Святой принимает одобрение окружающих. Грешник принимает ненависть окружающих. Мудрый не ищет внимания подобно первому и второму.
Можно общаться с грешниками - и оставаться святым. Можно не истязать свое тело - и оставаться святым. Можно жить простой жизнью - и оставаться святым. Подлинная святость есть святость осознанности.
Можно быть святым - и не достичь. Можно быть мучеником - и не достичь. Достижение самого себя не имеет ничего общего с другими.