Ни любви нет к тебе, ни презрения.
Всё осталось в той осени проклятой.
Сладкой ложью, без тени сомнения,
Напивался сполна, словно чокнутый.
Белый флаг над моими руинами
Гордо реет, не стыдно ни капельки!
И над прошлым, где мы неделимыми,
То не слёзы, а дождь мелкой крапинкой.
Что ж, спасибо за всё нехорошее!
Сердце выжжено, боли не ведаю.
Я ушёл с непосильною ношею,
Наслаждайся желанной победою.
И теперь ни любви, ни презрения.
Ничего о тебе не расторгает.
Мы с тобой не судьба. Совпадение.
До свиданья. Своею дорогою…
Сжимая друг друга в объятьях, они ожидали конца.
И сыпали горы проклятья, и мрак поглотил небеса.
Огонь вырывался на волю, могучих драконов дразня,
И замерло солнце с кровью в закате последнего дня.
До неба морские волны взносились, и ветер пел
Прощальную песнь над сонмом в агонии бьющихся тел.
Тот несокрушимый город, что тысячи лет сверкал
Безжалостным роком вспорот, руинами возлежал
Смотри - от города руины
остались после страшной бойни.
Не защитили херувимы:
видать, не выдали обоймы.
Могли бы справиться и сами,
и снился нам рассвет победы.
Не долетела ввысь Осанна:
святыни ангел падший предал.
Отняли слово, дело, право
и сумасшедшие идеи.
И клич один - «На переправу!»
А мы к спасенью - не хотели!
Мы рвались гибели навстречу,
чтоб развернуться в рукопашной,
не оболваненные речью
трибунной и бесстыдно-важной.
Кулак бил насмерть, словно пуля.
Воспламенялись вновь молитвы.
Свои же выживших распнули
за героизм во время битвы.
Сюжет баталий был расписан -
кому глядеться в пушек жерла.
И наслаждался кто-то призом,
пока нас приносили в жертву.
Я тут недавно придумал название для одной странной и стрёмной страны - Хужегабона.
Эта страна располагается на месте моей родной Украины, захватила её территорию, скачет и паразитирует на её хладном трупе.
А хужегабонцы - это те, кому всё это нравится.
Хужегабона - это когда Кролик и Поросёнок убивают Лесника.
Хужегабона - это где «сумма зрады - величина перманентная».
Хужегабона - это когда Кролик за два года уменьшил ВВП в два раза, а хужегабонцы скачут и кричат «Да! Давай ещё!».
Хужегабона - это когда армянин кричит грузину «Убирайся из моей страны!».
Хужегабона - это когда вор у вора дубинку украл.
Хужегабона - это когда хужегабонцы возмущённо протестуют против законного «побыття», но радостно приветствуют массовое сожжение живых людей.
Хужегабона - это когда поднимают тарифы в шесть раз, а радостные хужегабонцы обвиняют в этом не своё правительство, а соседнее.
Хужегабона - это когда человек, разыскиваемый в своей стране за коррупцию, обвиняет в коррупции местных.
Хужегабона - это когда премьер-министр не держится за кресло, а держится за трибуну. А в это время депутат от той же правящей коалиции массажирует ему тестикулы.
Хужегабона - это когда хужегабонцам уже пять раз обещали безвизовый режим с ЕС, пять раз обманули, но они продолжают верить этим же лживым вождям.
Хужегабона - это когда все «херои» ранены исключительно в задницу.
Хужегабона - это когда все сторонники «независимости» поголовно радуются внешнему управлению страной.
Хужегабона - это когда представители власти, пришедшей в результате переворота, заявляют, что страна сможет выйти на уровень «как до переворота» через двадцать лет.
Хужегабонцы готовы морозить, морить голодом и даже бомбить своих «горячо любимых» сограждан, находящихся на «оккупированных» территориях. Единахужегабона!
Хужегабонцы готовы скакать на майданах, ненавидеть соседей, убивать инакомыслящих, целовать задницы американцам - всё «ради процветания». Вот только думать и работать - ни в какую.
Хужегабонцы на словах «если что, то мы устроим этим ещё один майдан», а на деле без американских «печенек» не майданится.
Хужегабонцы любят рассуждать о скором крахе страны, у которой богатейшие недра и золотовалютные резервы свыше 360 миллиардов долларов, при этом рассуждая о своём грядущем процветании при пустых запасах, которые в десяток раз меньше, чем долгов.
Хужегабона - это когда мнят себя «второй Францией», а на самом деле - хуже Габона.
..Господи!неужели это так важно и необходимо - убить человека, чтобы понять, жив ли он…
Я утверждаю - это совсем не страшно и даже не больно,
Когда тебя по привычке рвут на куски живьем, позабыв
Сделать еще один очередной притворный морфИйный укол.
Ты ведь запомнил уже ощущения, когда рана усыпана солью,
Ты ведь достаточно верно почувствуешь неповторимый слив
Крови из мест, где осталось еще нанести резаком узор.
Даже уже не придется бежать за бинтами - аптек бесфонарность
Определяет тебя в списки «все заживет на собачьей шкуре»,
Впрочем, заслуженно, ты уже пуст и подтеков из тела не жди.
А у того, что пинает и рвано кромсает без жалости
Нет предложений выбора, что копейка - судьба и она же дура,
Только потом на твоей может и вырастит мертвые кто цветы.
Больно - когда твои пепельные руины в годичной пыли,
Медленно начинают по камушку собирать, поднимая туман столбом.
В легкой притирке и строя все снова, можно сказать, с нуля.
Ты же тогда боишься, что ангел свои о цемент обломает крылья.
Ты же себе разбитому выпишешь бюллетень на помойку потом!..
Вроде еще старается тот крылатый, хоть участь и тяжела.
Волшебница Надежда своим присутствием способна в исток начала превратить наше сейчас. А уходя, в руины прошлого его преображает.
Я разрушила все и внутри и снаружи.
На руинах теперь одиноко сижу.
Тем, кто жили со мной, стала возом ненужным.
Тем, что жили во мне, и «привет» не скажу.
Нет хуже, чем в руинах жить. Расчистить надо их хотя бы.
А там и новое построить. может быть.
сжигая за собой мосты… вы рискуете возвращаться по руинам.