Самые красивые глаза у того, кто смотрит на тебя с нежностью. И тебе совсем не важно карие они, голубые или зеленые. Зато они самые родные.
МАМА… Простое, казалось бы, слово,
А сколько в нем нежности, ласки, тепла,
Ребенок лопочет его бестолково,
Ручонки раскинув, припухший от сна.
В печали и в радости мы произносим,
То робкое «Мама», то резкое «Мать».
Порой на чужбине вдруг сердце запросит
Совсем незнакомую-мамой назвать.
А дома так часто ей делаем больно
Поступками, взглядами, жестами мы,
Потом вдалеке вспоминаем невольно
О том, что прибавило ей седины.
И пишем на школьных листках торопливо
Признанья своей запоздалой вины.
Она их читает, краснеет стыдливо,
И в горьких морщинах слезинки видны.
Давно без письма все обиды простила,
А тут ей до боли приятно прочесть:
«Спасибо, родная, за то, что растила,
За то, что ты любишь, За то что ты есть!!!
Трудно врать любимым
и родным, и близким,
и знакомым тоже
очень трудно врать,
сложно быть такими,
стыдно, подло, низко,
и глупо так, что Боже!
Но нам не привыкать…
© Паша Броский
Никогда так не любишь близких, как в то время, когда рискуешь потерять их!
Страх потерять родного и близкого человека----побеждает разум и все остальные чувства, главенствует истерика.
Берегите и цените своих родных и близких! Другой жизни для этого не будет…(((?
Не каждое прощание означает, что наступит новая встреча!!! Берегите своих родных и близких. Говорите им как можно чаще о любви!!!
Подлинно близкому человеку благодарен просто за то, что он такой есть.
Человек родной - тот, с кем ты можешь говорить часами, даже когда говорить-то и не о чем. родной - тот, с кем приятно даже просто помолчать. родной -
тот, чья боль тебе больнее собственной)))
Нервы на пределе. Плакать уже нет сил. Дышать больно. Воздух, пропитанный запахами лекарств, разъедает лёгкие, и от него першит в горле…
- Лида, судно принеси!
Слышу голос мамы, доносящийся из бабушкиной комнаты, бегу в туалет за судном, и несусь с ним к бабушке.
- Не надо, Лидуша… - Бабушка лежит лицом к стене. Через ситцевую ночнушку просвечивает позвоночник. Закусываю губу, и сильно зажимаю пальцами нос. Чтобы не всхлипнуть. - Не нужно судна. Прости меня…
- За что, бабуль? - Стараюсь говорить бодро, а сама радуюсь, что она моего лица не видит…
- За то, что работы тебе прибавила. Лежу тут бревном, а ты, бедная, маешься…
- Бабушка… - Я села возле кровати на корточки, и уткнулась носом в бабушкину спину. - Разве ж мне тяжело? Ты со мной сколько возилась, сколько пелёнок за мной перестирала? Теперь моя очередь.
- Так мне в радость было… - Тяжело ответила бабушка, и попросила: - Переверни меня, пожалуйста.
Кидаю на пол судно, оно падает с грохотом… С большой осторожностью начинаю перекладывать бабушку на другой бок. Ей больно. Мне тоже. Я уже реву, не сдерживаясь.
В комнату входит моя мама. От неё пахнет табаком и валерьянкой.
- Давай, помогу. А ты иди, покури, если хочешь.
Благодарно киваю маме, хватаю сигареты, и выбегаю на лестницу. У мусоропровода с пластмассовым ведром стоит Марья Николаевна, бабулина соседка и подружка.
- Ну, как она? - Марья Николаевна, ставит ведро на пол, и тяжело опирается на перила.
- Умирает… - Сигарета в пальцах ломается, достаю вторую. - Не могу я больше, Господи… Не могу! Уж лучше б я за неё так мучилась! За что ей это, Марья Николаевна?
- Ты, Лидок, как увидишь, что рядом уже всё - подолби в потолок шваброй. Говорят, так душа легче отходит, без мук…
Первая мысль - возмутиться. И за ней - тут же вторая:
- Спасибо… Подолблю. Не могу больше смотреть, не могу!
Слёзы капают на сигарету, и она шипит, а потом гаснет. Бросаю окурок в баночку из-под сайры, и снова иду к бабушке.
Бабушка лежит на кровати ко мне лицом, и молчит. Только смотрит так… Как лицо с иконы.
Падаю на колени, и прижимаюсь щекой к высохшей бабушкиной руке:
- Бабушка, не надо… Не надо, пожалуйста! Не делай этого! - Слёзы катятся градом, нос заложило.
- Тебе, Лидуша, квартира отойдёт. Дедушка так давно хотел. Не станет меня - сделай тут ремонтик, хорошо? Туалет мне уж больно хотелось отремонтировать, плиточку положить, светильничек красивый повесить…
- Не на-а-адо…
- Под кроватью коробочку найдёшь, в ней бинтик эластичный. Как умру - ты мне челюсть-то подвяжи. А то так и похоронят, с открытым ртом.
- Переста-а-ань!
- А в шкафу медальончик лежит. Мне на памятник. Я давно уж заказала. Уж проследи, чтобы его на памятник прикрепили…
- Ы-ы-ы-ы-ы-а-а-а-а-а…
- Иди домой, Лидок. Мама тут останется. А ты иди, отдохни. И так зелёная вся…
По стенке ползу к двери. В кармане звонит телефон. Беру трубку и молчу.
- Чо молчишь? - Вовкин голос. - Алло, говорю!
- Чего тебе? - Всхлипываю.
- Завтра двадцать восьмое, не забудь. Бутырский суд, два часа дня. Не опаздывай.
- Вовкаа-а-а-а… Бабушка умирает… Пожалуйста, перенеси дату развода, а? Я щас просто не могу…
- А я потом не могу. Не еби мне мозг, ладно? Это ж как ключи от машины, которую ты продал. Вроде, и есть они, а машины-то уже нет. Всё. Так что не цепляйся за этот штамп, пользы тебе от него?
- Не сейчас, Вов… Не могу.
- Можешь. Завтра в два дня.
Убираю трубку в карман, и сползаю вниз по стенке…
А я присяду бабушка с тобою…
Послушаю как ты жила в войну.
Как тяжело, и голодно порою
Тебе жилось в какомто-там году.
Ты будешь говорить, вздыхать и думать…
А я Как будто заново всё вдруг переживу
Вопросоми не стану память мучать
Я по твоим глазам и так сама пойму…
И посмотрю на руки что в морщинках
На косы белые от седены. в платке
На щёки что уже в слезинках
От тех событий пусть и вдалеке…
Как много ты уже сумела…
Как много ты пережила
Как много не сбылось чего хотела
Но ты сумела! Ты смогла!
Смогла взростить своих детишек…
И внуков нянчишь, правнучат
И шепчешь «тише, тише!!!»
Там где-то песни юности звучат…
Родителям Слава, Хвала и Почет!!! Я думаю, будет согласен народ, что «КЛАСС» за родителей надо нажать, здоровья и счастья им пожелать!!!