Не нужно людям обижаться,
Не надо злиться на людей.
Попробуй сам ты постараться,
Проникнуть в сердце всех друзей.
И если скажут вам плохое,
То не сердитесь вы на них.
И не ответьте им вы вдвое,
А если просто, то простите их.
«Ноябрьские» выдались особенные. Столбик термометра опустился ниже отметки «минус двадцать». На Надежде - дерматиновые полусапожки и полушубок «из чебурашки». Мария, женщина лет пятидесяти, дожидаясь попутной легковушки из скита до города, затолкала Надю в храм: «Погрейся». Она призывно помахала со ступенек мужу-инвалиду, но тот не успел: неожиданно быстрым, подпрыгивающим шагом в храм вошёл отец Пётр, за ним почти весь женский монастырь.
Двери храма закрылись. Надя неосознанно попятилась и оказалась в тени, под лесами. Монастырь недавно стали восстанавливать, в храме штукатурили стены. Попадаться на глаза строгому архимандриту не хотелось. Пока она думала, как поступить, сёстры выстроились в шеренгу, их было около тридцати. Начался «разбор полётов». Сёстры стояли к ней лицом, многие видели её. Почему промолчали, не сказали о ней духовнику, она не знала. Отец Пётр «отчитал» почти каждую. Надя видела, что многие «матушки» моложе её. Были очень красивые, были и неказистые, долговязые.
Отец Пётр замолчал… Вдруг, голос его дрогнул:
- Милые мои девочки… Я готов каждой из вас в ножки поклониться. Вы презрели мир, с его радостями и соблазнами, ради Господа Нашего Иисуса Христа. Кое-кого из вас родные даже пробовали упечь в психушки. Но вы вверили свои души мне, недостойному рабу Божьему. Молю Бога, чтобы стать достойным вас…
А потом… Потом он стал доставать из своих необъятных карманов конфеты и раздавать их «матушкам»… Одна из них, выходя, сунула свою конфету Наде.
Надежда ехала из Задонска с огромным разочарованием. Она заканчивала ВУЗ. Хотелось работать, выйти замуж, нарожать детей и всего-всего. А у неё не было даже жилья. Лихие девяностые. В душе - пустота и ощущение, что тебя обложили. Йога, Рерихи, мормоны… и православный храм, где один священник посоветовал ей съездить к старцу, в Задонск, вернее, в скит возле Задонска. А что там? Голод, холод, тяжёлый труд да старый архимандрит…
Приехала в свою общагу с твёрдой уверенностью, что в храм больше ни ногой. И… накатала отцу Петру письмо, какая она и какой он в её глазах. Через недели две, к её удивлению, пришёл ответ: «Возлюбленное моё чадо!..» И далее - что ей делать, чтобы не было состояния «хоть в петлю лезь». Соседка, намазывая батон вареньем и давая ей откусить, многозначительно произнесла: «Надо в жизни всё попробовать».
… Надежда Андреевна стоит в храме женского Преображенского монастыря. Разменян пятый десяток. Было в жизни много и разного. Её дети-подростки покупают себе в лавке молитвословы.
- Теперь машина есть, можем чаще здесь бывать, - говорит муж.
В храме отошла литургия. Тихо. А во рту почему-то вкус той самой конфеты…
«Никогда не окрыляйте людей, если не собираетесь с ними в небо»
-- Да промойте ей желудо-о-ок, -- уже не кричала, а стонала Лиза, сидя на своей кровати и раскачиваясь из стороны в сторону, глядя на серое лицо Алёнки в обрамлении чёрных кудрей. Хрупкое тельце хохлушки ещё вздрагивало в судорогах. Глаза уже закатились, губы оставались странно-алыми.
Над кроватью стоял молодой дежурный врач, растерянно смотрел на Лизу и, как бы убеждая её, повторял:
-- А вдруг это от ДЦП…
…
Он - ведущий инженер НИИ химии, женат, двое лапочек-дочек. Ему под сорок. Душа компании… Там, где он появляется, становится шумно и весело. У него парез ноги. Но это не мешает ему оказываться почти сразу в нескольких местах.
Алёнка из-под Донецка. Красавица-украинка двадцати семи лет. Здесь, в городской клинической больнице Москвы она уже два месяца. За это время она научилась сидеть и даже стоять у шведской стенки до счёта 37…
Чтоб окончательно не сдуреть от больничной обстановки, поскольку лечение было длительным, кое-кто лежал здесь до полугода, 32 обитателя этого необычного отделения устраивали себе праздники. В самую большую палату вносили 2−3 стола, сдвигали кровати, свозились колясочники, и опустошались подчистую 2 холодильника отделения.
Он всегда был рядом с Алёнкой. Кормил её из своих рук, помогал сесть поудобнее, менял положение затекавших ног…
В больнице он лежал не долго -- работа, семья… После выписки регулярно, два раза в неделю, он появлялся в отделении с букетом цветов и огромным тортом, чтоб хватало на всех.
Лиза выходила из палаты, оставляя его наедине с Алёнкой. Но в последний раз, что-то ей понадобилось в палате. Лиза вошла. Алёнка лежала на кровати, он сидел рядом, держа в руках её ладошку.
-- У меня сегодня очень болит голова… Налей водички и накапай вон из того пузырька…
-- А что за лекарство такое? Почему без надписи?
-- Ты же знаешь, у меня брат врач. Мне помогает. Но не всем надо это знать…
Он исполнил просьбу. Отсчитал нужное количество капель. Алёнка как-то быстро уснула. Он чмокнул её в щеку.
-- Лиз, ну, пошёл я. В субботу зайду…
Он, как всегда, раздавая всем по пути шутки и комплименты, дошёл до поста, почему-то не замечая странных на него взглядов. От обрушившейся новости присел, обмяк, побледнел и, не говоря ни слова, поспешил к лифту… Лиза глядела вслед, а в ушах звучал голос методистки Лёвушкиной «Тридцать семь, тридцать семь, тридцать семь…»
Ой, девочки, как же обидно жить с тем, что есть!
Нет же, я дорожу тем, что имею, или тем, что имеет мою душу, но ненасытность в желаниях не помирает! А в умных книгах говорят,
чтобы желание исполнилось, оно должно умереть. Вот, сижу и хочу на ласковое море - на Киликийское или Левантинское, или Средиземное, или Ливийское, или Критское, или Ионическое, или Кипрское, мне без разницы, главное на Кипре, и прошу своё желание умереть, исчезнуть из меня, чтобы оно исполнилось… Включила телевизор, а там новости передают: - «Семейная пара немецких туристов утонула на Крите. Трагично закончился отдых супружеской пары из Германии…»
Ух ты, а я то глупенькая расстроилась, что моё желание не слушается меня, а живёт во мне и хохочет надо мной, неужели и мои неумирающие во мне желания за продление моей жизни? А что лучше что ли сидеть с таким желанием в холодном краю у бога на куличках?! Конечно же, это трагедия - утонуть в ласковом море Греции, а если хорошо подумать, это так романтично-то вместе с мужем погрузиться в один день и час на тот свет. А если ещё глубже поразмышлять, то всё же на краю у бога, но в живом виде всё же лучше!
Пойду - ка я прижмусь к живому мужу, на нашем корабле - диване, обниму свою живую кошку; о, если бы мы с супругом исчезли из-за моих желаний, то моя кошка с кем бы осталась?! Как же хорошо-то, что моё желание не исполнилось! А звёзды-то сегодня на небе мне даже заподмигивали радостно, что я их увидела и наслаждаюсь на них глядючи… В общем, я решила больше ни на что не обижаться!
- Без ложной скромности замечу, что я никогда не имел вредных привычек и не интересовался женщинами.
- Если бы к лику святых причисляли каждого, кто не пробовал хорошего вина, не нюхал ядрёного табака и не трогал сиськи, то небеса уже давно пали бы под тяжестью морали. Это не достоинства, мой друг. Это скучная жизнь.
Мы становимся настоящими за одно мгновение. Случайно сталкиваемся на шумной городской улице, рассыпаем безадресные, заученные наизусть, равнодушные извинения, а потом замираем и удивленно рассматриваем друг друга, словно впервые встретились с человеком среди уродливых бетонных конструкций. Стоим, смотрим и становимся настоящими. Это ясно по резко обрушившейся на нас огромной громкой тишине. Нет, вокруг все так же шумно - тишина воздвигается внутри. В ней различимы и крайне важны очень маленькие звуки - шорох одежды, кожаный скрип ремня твоей сумки, наше сердцебиение (очень разное, мое тук-тук-тук - глухие шаги старика по едва освещенному коридору, твое дзынь-дзынь-дзынь - музыка ветра, тонкие металлические палочки бьются друг о друга). Смотрим, вслушиваемся и понимаем - вот оно. Наконец-то настоящие. До этого были чужими даже для самих себя, а сейчас - родились, вылупились, стали. Теперь можно сказать «вот я, смотрите, вот!» и не поморщиться пафосу и наигранности слов. Вот я. Смотри. Голый, новорожденный, истинный, плохой и хороший перед тобой. Вот ты - смущенная, честная, живая. Все, что было раньше - сон, вымысел, неправда. Все происходит в одно единственное мгновение. А потом время прозрения истекает, я отвожу взгляд, ты пожимаешь плечами, и мы уходим каждый жить своей искусственной жизнью среди уродливых конструкций из бетона.
Истина - это то, что едино для всех, когда с каждого в отдельности опадает его правда.
В истинной истине, каждый, по определению, должен отказаться от себя, ради всех вокруг и тогда мир станет единым. Истина, в сущности - самопожертвование, не каждый способен её принять, ибо не каждый готов отказаться от своих интересов ради кого-то ещё.
Мы сидели в маршрутке. Обычной городской маршрутке с дюжиной уставших после рабочего дня мужчин и женщин. Маршрутка ждала последних пассажиров. За окном было неуютно и сыро, никто из пассажиров не разговаривал по телефону, не играла музыка у водителя, царило тихое и несколько мрачноватое настроение ненастного вечера. Только на заднем сиденье раздавалась какая-то возня. И вдруг…
«Ты мой хороший, замечательный ребенок», - донеслось с заднего сиденья. «Я так рада, что ты у меня есть». Голос женщины был удивительно музыкален и нежен.
Невольные слушатели, мы все сначала делали вид, что не слышим. Неудобно было что ли. Казалось, что мы вторгались в какое-то очень личное и интимное пространство, не предназначенное для нас, даже не попутчиков, а так, прохожих. Но постепенно люди вокруг стали улыбаться.
«Ну как ты? Удобно тебе?».
Нежное уютное воркование с задних рядов расслабляло, дарило покой и уносило в приятные воспоминания детства. В карих глазах мужчины напротив мелькнуло какое-то воспоминание, и серебряные лучики улыбки разбежались от его глаз. Девушка рядом достала телефон и стала быстро строчить кому-то сообщение. Водитель стал тихонько под нос мурлыкать знакомую мелодию, которую я никак не могла вспомнить. Мы поехали, все изменилось. Капли дождя застревали на стеклах и, как в детстве, хотелось следить за ними пальцами и думать, что ты можешь ими управлять. Казалось, и за окном, и в маршрутке стало мечтательно-тихо-уютно.
«Мы сейчас приедем, и я тебя покормлю, ты уже устал, я все понимаю».
Выходя из маршрутки, я оглянулась посмотреть на последнее кресло и на ту, что дарила нам настроение. Там сидела приятная женщина средних лет, на коленях у нее, завернутый в одеяло, щурил глазки ослепительно белый котенок. Она улыбалась. Это была абсолютно счастливая женщина.
Мы часто жалеем о былом, нам кажется, что счастье было тогда, в те дни… Сегодня тоже станет прошлым, и через года мы будем вспоминать его как хорошее время. Значит, реальное счастье только сегодня? Будем же ценить настоящее, в нём и есть наше истинное счастье.
Тарас Тимошенко
Помнишь, как мы раньше делали? Отпускали всё сразу, и твоё всегда оставалось твоим. Друзья, что рядом не смотря на глупости. Женщина, с которой везде вместе, и которая так по-особенному смотрит, будто в неё вселилась частичка души твоей мамы. И кстати, именно к такой женщине мама даже не ревнует. Женщины - они всё чувствуют. Особенные существа, что было бы без них, я не представляю.
Да уж, она помню, иногда даже немного подбешивалась, если я проходил мимо и целовал её каждый раз, а я всегда думал: «нужно целовать, пока еще что-то чувствуешь». Те, кто перестали целовать друг друга, те, кто перестали трогать, обнимать, удивлять друг друга и радовать, скоро перестанут спать в одной кровати и станут совершено разными, потеряв всё. Не понимаю, зачем два человека живут в скуке и делают вид, что пытаются что-то сохранить, кроме совместной жилплощади и жопы в тепле. Отношения - это вам не х*ета притянутая за уши, где каждый сидит, пока не найдет, не встретит вариант получше. Отношения - это когда хочется всё делать вместе, ходить в кино, ржать в магазике продуктов, гулять с собакой, выбирать рамки для фоток, ездить в отпуск, гонять к друзьям, не трогать, когда не нужно трогать, трогать, когда видишь, что нужно потрогать, понимать друг друга! Если у вас нет ничего этого, то у вас нет ничего. Отпустите. И посмотрите, что на самом деле от вас еще осталось. Отпустите свою х*ету.
«Вот, посмотри! Ну точно, как они просили», - воскликнула женщина. «Белый и пушистый. А сколько ему?» «Полтора месяца? А он не слишком маленький? Выглядит совсем крошечным. Посмотри, как он прижимается к маме-кошке. Сможет он без нее?», - засомневался мужчина. «Но он уже ест самостоятельно, и дети обещали сами покупать корм для котят», - настаивала женщина. «Они ведь так просили: сегодня им исполняется 7 лет, мы же обещали подарить им котенка! А это - настоящий породистый турецкий ангор! Мы его берем!», - решила женщина.
Изо всех сил Василий пытался удержаться у теплого белоснежного живота своей мамы-кошки, где мирно посапывали его братик и сестричка, такие же белые и пушистые, как он сам. Испуганными глазами он оглядывал эту картину кошачьего семейного счастья, которая еще не раз будет всплывать в его кошачьих снах.
Через час мужчина и женщина зашли в теплое помещение. Их встретила бабушка. «Мама, посмотри, кого мы принесли!» Бабушка взглянула на пушистый комочек на ладони сына и покачала головой: «Все-таки решили подарить. Сынок, а ведь это не игрушка, а живой кошачий ребенок. Ты уверен, что наши ребятки осознают это?» «Мама, им исполнилось 7 лет. Они очень просили белого пушистого котенка и обещали, что будут заботиться о нем». «Дай-то бог», - вздохнула бабушка.
«Мама, папа! Мы пришли из школы», - раздались с порога нетерпеливые детские голоса, и в комнату влетели девочка и мальчик, очень похожие друг на друга. «Ура, смотри, какой классный!», - радостно воскликнул мальчик. «Ага, очень красивый и породистый, все девчонки будут мне завидовать», - обрадовалась девочка. «Почему это тебе? Котенка нам обоим купили», - обиженно протянул мальчик. «Но я же первая попросила подарить его нам на день рождения!», - топнула ногой девочка. «Ребятки, не ссорьтесь, у вас же сегодня день рождения. Давайте-ка лучше поможем котенку обжиться в нашем доме», - предложила бабушка. И все отправились устанавливать миски, домик и лоток.
Сначала Василий очень боялся, но от корма шел такой чудесный аромат, а ему так хотелось есть, что осмелился все же подойти к миске. «Смотри, он ест!», - услышал он громкий вскрик и вздрогнул от неожиданности. Мальчик и девочка смотрели на него. «Это я купил ему такой хороший корм! Видишь, он ест», - радостно воскликнул мальчик. «Но зоомагазин нашла я», - недовольно протянула девочка. «Ребятки, оставьте малыша в покое, пусть он поест, а мы пока попьем чаю с тортом, надо же ваш день рождения отметить», - урезонила всех бабушка.
Василий крепко спал, когда его схватили детские руки и понесли в комнату. «Сейчас мы будем играть!» Василий увидел еще несколько мальчиков и девочек. «Ой, какой красивый», - загалдели дети вокруг. Василий испугался, от страха царапнул девочку и спрятался под диван. «Мама, мне больно», - заплакала девочка. «А мы всего лишь хотели поиграть!». «Сейчас я его достану из-под дивана», - заявил мальчик. Он протянул руку и дотянулся до пушистого хвоста. «Ага, попался», - мальчик потянул Василия за хвост. Ох, как было больно, как было страшно вылезать наружу, где вокруг стоял шум и гвалт. Как же ему хотелось назад, к теплому животу мамы, к таким же белым и пушистым братику и сестричке!!! И он заплакал. «Ребятки, котенок - не игрушка, кошки любят свободу. Давайте отпустим его, слышите, как он жалобно мяучит», - забеспокоилась бабушка.
«Мама», - рыдала девочка. «Я весь вечер делала домашнее задание, а сбросил на пол тетрадь и подрал ее !» «Ну он просто хотел поиграть, он же еще маленький, не понимает», - женщина прижала к себе девочку. «Давай-ка лучше наведем порядок в комнате».
«Папа, папа» , - вопил мальчик. «Он свалил с полки вазу с цветами, вода пролилась на компьютер, и теперь я не могу больше играть! Почини все скорее!». На крик прибежали мужчина и бабушка. «Сынок, давай я заберу Василия к себе, а вы пока тут разберитесь», - тихо проронила бабушка.
«Эх, Василий, душа моя», - ласково приговаривала бабушка, гладя котенка, прижавшегося к ней и почувствовавшего в ней того, кто может его защитить и понять. «Нелегко тебе, но я постараюсь тебе помочь. Много лет назад у меня был кот, не такой, как ты, самый обычный, не породистый. Я нашла его зимой брошенного у подъезда. Он очень хотел жить, и я забрала его домой. Как же жалко, что вы, коты, живете всего 15 лет… И как бы мне хотелось, чтобы я могла все эти 15 лет присмотреть за тобой…». Василию нравилось спать у бабушки в комнате, там всегда было тихо и спокойно. Он мог часами лежать рядом с бабушкой, играть с ленточкой ее очков. Бабушка не ругала его, а лишь улыбалась, ласково трепала его и чесала за ушами. Вечерами Василий лежал на подоконнике и смотрел, как тихо падает снег.
За окном ярко светило солнце, громко чирикали птицы. Ох, как хотелось выйти наружу, что-то неудержимо тянуло и толкало его туда… «Так, мои туфли безвозвратно испорчены. Он их пометил», - возмутилась женщина. «Ребятки, почему вы не следите за Василием? Вы же обещали ухаживать и заботиться о нем!», - укорила женщина. «Мама, он мешает нам, мы не хотим, чтобы он был в нашей комнате», - хором ответили девочка и мальчик. «Но ведь это вы просили котенка в подарок», - вмешался мужчина. «Я схожу с ним сегодня в клинику, решим этот вопрос», - как всегда, завершила разговор бабушка.
«Вот видишь, все не так уж страшно. Теперь все успокоятся, а ты поживи-ка лучше в моей комнате», - предложила бабушка. «Доктора запрещают мне вставать с кровати, а одной целый день лежать скучно. А ты составишь мне компанию».
«Василий, душа моя, что-то ты сегодня ничего ешь», обеспокоено произнесла бабушка. «Что стряслось?». «Сынок, надо отнести котика к врачу». Мужчина посмотрел на бабушку: «Мама, я сегодня весь день на работе, никак не смогу, может быть, завтра». «Опасно ждать, надо поскорее узнать, не болен ли он. Ребятки, может вы сходите?». «Бабушка, а мы - целый день в школе!» «Хорошо, я попробую сама, а вы идите на работу и в школу. А мы с Василием будем лечиться вместе», - устало улыбнулась бабушка.
Он лежал рядом с бабушкой на кровати, когда зашли люди в белых халатах. «Уберите животное», - услышал он. «Эх, Василий, душа моя, меня забирают в больницу. Как же ты теперь без меня? Сынок», - бабушка посмотрела на мужчину. «Прошу тебя, позаботься о нем». «Хорошо, мама, не беспокойся, я обещаю». Он лежал на кровати бабушки и вспоминал чудесные дни, проведенные рядом с ней, дни, которые больше не повторились никогда…
«Ребята, вы кормили его сегодня?», - спросил мужчина. Девочка и мальчик посмотрели друг на друга. «Его всегда кормила бабушка», - протянули они хором. «Я устала от шерсти повсюду», - недовольно заметила женщина. «Вся мебель, вся одежда, даже обувь - в белой шерсти. Я устала ее отчищать». «Но что же нам теперь делать?», - растерянно произнес мужчина. «Надо его отдать - его возьмут, он породистый», - заявила женщина. «Мама просила позаботиться о нем. Я обещал», - напомнил мужчина. «И покупали мы его как подарок детям…» «Ну значит, мы ошиблись! И что теперь всю жизнь мучиться?», - возмутилась женщина.
«Представляешь, я уже спросила всех друзей и знакомых, и коллег на работе. Никто не хочет взять породистого кота! Я решила выпустить его на улицу». «Он там не выживет, он же домашний», - возразил мужчина. «И почему я тогда не послушался маму? Она говорила, что котенок - это живой кошачий ребенок, а не игрушка… «. «Сегодня же я отвезу его в приют», - приняла решение женщина.
Белый кот Василий попал в приют в декабре 2010 года. Он пробыл там почти полгода. Сейчас Василий живет у волонтера приюта. Его очень любят и балуют. А белая шерсть на мебели и одежде - это ничто по сравнению с тем удовольствием, которое его новые хозяева получают от общения с ним. Василий - «белоснежное чудо», так зовет его новая хозяйка, которая ни за что не согласится расстаться с ним.
Осень… Я помню осень, когда я словно взлетала от искрящихся чувств. Когда дождь казался тёплым и словно целовал моё лицо и волосы. Когда снова захотелось ЖИТЬ. Когда воздух словно наэлектризовался от моих чувств и звенел на разные лады прекрасной мелодией.
Весна… Была такая в моей жизни, когда почва из-под ног уплыла, и вовсе не от полёта. А от невыносимой жестокой боли. Когда единственной целью было ВЫЖИТЬ и не сойти с ума. Выстоять и не сломаться. Переплавить эту боль во что-то, перебороть. Собрать себя из кусочков новой и цельной, сильной и смелой. Возродиться.
Зима… Помню одну волшебную и неповторимую. Я наслаждалась той зимой нежностью и воздушной негой. Часто шёл снегопад и весь город был наполнен чистотой и свежестью. Зима, как чистая новая страница. Эйфория безмятежности, лёгкости и полёта. Нежность через край.
Лето… Помню начало одного было чернее тучи. Такой тяжёлой, грозовой, пугающей. Чернота сгущалась и грозила затопить всё мутной тяжёлой тоской, как грязным селевым потоком горечи и разочарования.
Но неожиданно и ярко восхитительной волшебной радугой жизнь взметнулась к новому счастью, к новой ЖИЗНИ. Пьянящий вишневый вкус того лета надолго останется в памяти. Вкус страсти и наслаждения после горечи казался ярче и пленительнее.
Времена года… Они разные. Не надо раздавать им оценки. Жизнь, она такая большая и удивительная! Зима может стать горячей и страстной, а самое жаркое лето заморозить печалью и тоской. Осень может подарить тепло и ласку, а весна обрушить все надежды и дерзкие мечты.
Живите, не бойтесь любить и мечтать, дерзать и взлетать выше неба. Даже умирая внутри, распадаясь на тысячи маленьких кусочков от боли, надейтесь воскреснуть сильнее и мудрее, чем были. Сложить новую яркую мозаику чувств и переживаний, впечатлений и эмоций. Будьте настоящими и смелыми, жадными до жизни. А иначе зачем вы родились? Когда-то вы пришли в этот великолепный, бушующий, радостный, страдающий, многоликий и ежесекундно изменяющийся МИР - ЖИВИТЕ!!!
А погода… А БЕЗ РАЗНИЦЫ КАКАЯ ПОГОДА!
Икона играет роль мистического посредника между миром земным и миром небесным и отсекает наше чувственное восприятие духовной реальности. Основной тезис иконопочитания: «Честь, воздаваемая образу, переходит на Первообраз».
Любая икона глубоко символична. «Проще всего, - говорит митрополит Сурожский Антоний, - было бы так пояснить смысл символа: если мы человеку показываем отображение неба в воде, его первое движение будет не в том, чтобы вглядеться в это озеро, а в том, чтобы, отвернувшись от него, посмотреть ввысь. Это принцип символа: показывается нечто, что можно уловить чувствами, для того, чтобы указать на то, что можно познать только в самых глубинах человека и самым глубоким восприятием».
Для того чтобы приблизиться к пониманию икон, надо видеть их глазами верующего человека, для которого Бог - несомненная реальность при всей ее непостижимости и недоступности.
Иконы требуются нашею природою… может ли природа наша обойтись без образа? Можно ли вспомнить об отсутствующем, не вообразив его? не Сам ли Бог дал нам способность воображения? Иконы - ответ Церкви на вопиющую потребность нашей природы. св. праведный Иоанн Кронштадтский
Что такое икона? Это явление святому человеку. Он это явление запечатлел как образ, а все последующие иконописцы могли делать только списки с этого образа. Вот этим икона отличается от картины. Картина - это авторское видение ситуации. А икона - это озарение, которое настигло святого, и он или сам написал икону, или руководил иконописцем. Ведь даже Моисей ничего не смог явить - ни скинию, ни Ковчег Завета, пока Бог не показал ему Небесную Скинию. И Господь сказал ему: «Делай по образу небесному то, что тебе проучено». Икона - это образ, который указывает на Небесный Первообраз.
…Крупные капли дождя стучали по жести карниза… как пальцы музыканта по столу. Серые тучи затянули небо, и город, и без того серый и неуютный, стал лишь тенью… силуэтом в тусклом свете фонарей… Осень…Осень! С ее промозглыми сонными дождями, с шуршанием опавшей листвы, с медленным стриптизом деревьев, с обреченностью перед первыми морозами… Осень…Пора свадеб, пора разлук, пора затухающей в сердце тоски…
В твоей квартире настежь распахнуты окна, но тебе все равно. Ты не чувствуешь холода, льющегося в комнату, не чувствуешь ветерка, запутавшегося в тяжелых шторах… Ты слушаешь музыку дождя. Твои мысли уносятся в неведомые никому дали… Ты садишься у рояля и открываешь ровный ряд клавиш. Твои пальцы опускаются, и рояль издает мелодичный стон нетерпения. Твои руки взлетают и легким движением опускаются на клавиатуру, и из-под пальцев льется мелодия. И тут же исчезает дождь, серый скучный город, и капкан тоски разжимает свои хищные зубы. Из-под твоих рук струится лунный свет, устремляясь в синий бархат неба… Звезды купаются в его серебре… Перед твоими глазами вся необъятность Вселенной! Млечный путь шелковой лентой струится по космическому пространству, соединяя далекие галактики эфемерным мостом…
Но вот мелодия затихает, твои руки устало опускаются на крышку рояля, ты замираешь…
Волшебство растаяло… Ты опустошен, ты всего себя отдал этой мелодии… Ты встаешь и подходишь к окну. Ветер треплет шторы… Ты ловишь створки окна и … тут ты замираешь! Потому что за окном умытый осенним дождем город сияет сотнями огней, мокрый асфальт отражает свет ярких фонарей, отмытых от пыли, а небо темно-темно синее! И хотя ты в городе, но тебе видны самые яркие искорки звезд на темном бархате… И луна льет серебристый свет на засыпающие улицы… Осень…
- Ребёнок, ребёнок, не будет у вас никакого ребёнка, у вас, девушка, ранний климакс! Всё, завершение репродуктивной функции. Научными словами - синдром раннего истощения яичников. Никому не говорите, этим не хвастаются, это вас красивее не делает. Мужу не вздумайте говорить - бросит ещё вас, такое бывает, кому нужна неполноценная?! Да, по статистике в среднем в пятьдесят - пятьдесят два, а у вас в тридцать два. Все претензии к статистике. Что вы уставились на меня? Всё. Приём окончен. Следующая!
Климакс. Мне ж всего тридцать два?
Инка еле сдерживала слезы.
Мужу не говорите, был бы еще муж-то этот, где ж его взять?! Завершение функции, она разве начиналась, эта функция-то? Надо уже смириться с этим «всё, детей не будет».
Слава богу! Сопли никому не подтирать, капризы ничьи не исполнять, крики не слушать. На днях вон дети-то как орали во дворе, играли так, что сосед с одиннадцатого этажа в окно вылез и матом аж заорал, как они его достали, и передразнил крики их: «Ааааааа!»
Инка шла по улице и плакала, мысли одна за другой накручивались и превращались в снежный ком, от которого холодно на душе.
Климакс. Мужа нет. Детей нет. Есть 32 года, пара женатых любовников, я ж думала, хоть для себя родить. Годы идут, тикают, принца искать уже некогда.
Тушь размазалась, растеклась черными разводами. Какая-то бабушка протянула ей салфетку.
- А что?! Всякое бывает, вот давеча…
Подъехал автобус, не Инкин, но бабушкин, и она уехала.
Бабушка, бабушка. У Инки тоже была бабушка, жила в деревне. Двоюродная, как говорила мама. У маминого отца был родной брат, это его жена. Бабушка Маруся. Инка к ней не ездила уже лет десять. Когда-то в детстве Инка ездила к бабушке Марусе и дедушке Степану каждое лето. Дед Степан встречал Инку на перроне и нёс на плечах километра два до деревни. В доме дед Степан подходил сразу к кровати и подбрасывал Инку на толстенную пуховую перину, похожую на волшебное облако. Инка падала туда, проваливалась, и мгновенно забывала все свои детские неурядицы, - Инкины отец с матерью жили недружно, вечно ссорились, ругались. Инке не хватало тепла и внимания, перина это моментально компенсировала, - обнимала так нежно, что становилось спокойно на душе.
Бабушка Маруся и дед Степан были людьми верующими. Вера их заключалась в следующем: за всё хорошее ты попадаешь в рай, а за всё плохое - в ад. Хорошее и плохое они определяли сами.
- Да, так и есть, в аду на кроватях перин нет, - соглашалась с Инкой бабушка Маруся, укладывая Инку вечером спать, - В аду вообще ничего хорошего нет, девочка моя, - ни еды, ни телевизора, ни бани; все там плачут и страдают…
Инка закрывала глаза и проваливалась в крепкий сон. Ей снилась бабушка Маруся с крылышками, словно у ангела. Во сне она была маленькой и щупленькой, лихо укладывала белые облачка на черные железные кровати, а дед Степан по-прежнему поднимал Инку на руки и подкидывал с облачка на облачко…
- Триста восемнадцатый до улицы Стрельцова едет? - Инка очнулась и со словами «да, да» успела забраться в автобус, а за ней мужчина, освободивший её ото сна воспоминаний. «Решено. Поеду в деревню», - думала Инка, глядя в окно. Мимо проплывали дома, деревья, другие автобусы, машины, люди. «Все там плачут и страдают» фраза бабушки Маруси крутилась в голове. «Не хочу плакать и страдать. Полежу на перине и весь климакс пройдет», - Инка придумала сама себе способ исцеления и улыбнулась.
- Триста восемнадцатый туда не едет, к сожалению. Нам надо с вами на следующей выйти и пересесть на семнадцатый трамвай, и через одна, две, три… шесть остановок на электричку.
- Как назвали? Назвали, говорю, как?!
- бабушка Маруся кричала в трубку так, что можно было разбудить не только спящих за стенкой, но и жителей соседних домов.
- Связь хорошая. Я тебя слышу, бабМарусь, не кричи так громко! - Инка пыталась успокоить бабушку Марусю.
- Назвали, говорю, как? Макар?! Слышу, слышу! Громкий голосок, наша порода! - кричала бабушка Маруся, - Боже ж мой, радость-то какая, а ты заливала «климакс, климакс, детей не будет»! Волшебная перина-то, Инусь?! А? И я про что! Деревня-то, она такая, в ней как раю, это у вас там, у городских, климакс! Приезжайте на Новый год все вместе! Втроём! Ждём!