Забыть и вспомнить перезвоны лета
Души уставшей от тревог и лет,
И захотеть вновь испытать звук света
В себе, томимой сладостью кнфет.
Услышать снова серенады ветра,
Несущего сияющий аккорд
В безликих буднях проходного метра -
Того, чем устлан мой наземный порт.
И захотеть почувствовать признанье
Звезды далёкой о цветастых снах,
Чтоб раствориться в дрожи ожиданья,
Вновь в ликованье повторяя: «Ах».
Любить и верить, доверять причастью
Любви, во оставление грехов,
Чтоб снова стать неразделимой частью
Летящих в невесомости шагов.
Забыть и вспомнить…
Среди березок стройных,
Среди дубов могучих,
Бывает мне покойно,
Бываю я задумчив.
И ветер горделивый
Мою печаль уносит.
Заплачет сиротливо,
Слезой рябины, осень.
О вы, Олимпа боги,
Найдите мне державу,
Где пыльные дороги,
Где сладко пахнут травы.
Где я бы причастился
В заутренней лазури,
И соколом вверх взвился,
Наперекор всем бурям.
Я обниму берёзы,
Я поклонюсь дубраве
Не скифы мы, а росы
В своей печальной славе.
Моему брату дважды рассказали этот случай совершенно разные люди: один в автобусе, другой на работе. Поэтому думаю, что это правда. В общих чертах смысл был такой:
во время этого Великого Поста в Калветской церкви шло Причастие. Люди по очереди
подходили к Чаше. Вдруг девочка лет пяти стала смеяться. Это привлекало к себе внимание, и мать попросили вывести ребенка во двор. Во дворе ребенок заплакал и рассказал, что во время Причастия на Царских Вратах сидел голубь. Когда священник подносил лжицу со Святыми Дарами ко рту очередного причастника, голубь подлетал к некоторым и сам вкладывал в род частицу, а от некоторых уносил в клюве вверх, то есть не давал причащаться. Эта картина и рассмешила малышку.
Конечно, голубя этого физически никто не видел. Зрение незримого было дано только
одному, думала я, чистому сердцем.
Храм невелик. Шаги легки
У исповедника к Причастью.
Но ты попробуй, сбереги
Той чистоты небесной счастье!
Когда ты светел и готов
Святого Таинства коснуться,
Как трудно несколько шагов
Пройти в толпе - и не споткнуться.
Ярослав Васильев.