Я ходила недавно в Станицу. Поход мой вышел каким-то в край нервным и раздерганным. То ли перед такими рейдами нужно медитировать и пару дней настраиваться, то ли смотреть лунный календарь, в общем, этот свой поход я считаю неудачным.
1. Погода. Здесь, в оккупированном Луганске, золотой середины, наверное, быть вообще не может. Летом - жарко, осенью - дожди и ветра, а зимой холодно. Недавно было слегка в минус, но ветра не было. Но это путешествие в 5−6 километров пешком и 6−8 часов на улице сложно назвать комфортным. Если идти-бежать - жарко, стоять-ждать - замерзаешь. Но все эти ощущения из тех, которые можно пережить, и которые глубоко субъективны. По крайней мере, погода последнее, на что жалуются такие путешественники.
2. Настроения. Вот здесь чувствуется явная раздражительность. Конечно, оставаться спокойным, когда ждешь часами в очередях, сложно. Но военные по обе стороны конфликта явно раздражены. На стороне «ЛНР» у меня спросили о цели моего похода. «Снять пенсию», - автоматически сказала я, потому что передо мной в очереди так ответили человек пять, и я действительно шла снимать мамину пенсию. «Свою пенсию», - заинтересовался мой собеседник. «Мамину». И дальше пошло-поехало. Как это я буду снимать мамину пенсию, где моя мама и вообще… Кто-то сзади меня в очереди, предчувствуя, что это надолго, шептал: «Зачем вообще про пенсию сказала?!» Спасло то, что в соседнем окне дедок забыл вынуть из паспорта 100 грн (по стариковской привычке складывая туда деньги), а «военный» в этих деньгах усмотрел едва ли не подкуп и госизмену: «Сейчас порву их! Суют мне это».
Наверное, он спокойнее отнесся бы к экскрементам, чем к украинской валюте… Пока был этот сыр-бор с бормотанием извинений от деда мой допрашивающий отвлекся и я успела сказать: «Иду за продуктами!». «Так за деньгами или продуктами? Где работаете? Кем?». И то ли место работы успокоило моего собеседника, то ли мое поспешное «За продуктами», и меня пропустили. Меня догнала женщина и стала шептать мне:
Никогда, слышите, никогда, не говорите, что идете снимать пенсию…
Кроме этого некоторая нервозность была в том, что в любом действии паломников военные со стороны «ЛНР» усматривали провокации и измену. Вещи досматривали, просили накладные на крупногабаритный багаж с «Новой почты», каждый косой взгляд в свою сторону расценивали как провокацию: «Мы сейчас оформим на вас протокол. Вы пьяный!!!». «Я нервный, это от нервов, я вообще не пью», - оправдывался мужчина. И дальше пошло-поехало: «Ты мне хамил, я тебе такое устрою…». А я поймала себя на том, что и иду, и стою потупившись. Интуитивно не поднимая глаз, чтобы не привлекать к себе внимания. Никогда раньше не ловила себя на том, что могу вот так стоять, делая вид, что ничего не слышу и не вижу.
3. О, как же нелепо мы смотримся со стороны. Каким вежливо-заискивающим речитативом бормочем ответы, стремясь угодить и не раздражать своим присутствием… Смотреть прямо - вызывающе, в сторону - подозрительно. Какие же мы нелепые в своем вежливом заискивании. «Спасибо, сыночек» и «Я что? Я - ничего!». Я тащила по деревянным ступеням обрушенного участка моста коляску, два пакета и сына за руку. Коляска била по ногам, а сын цеплялся за ручки пакетов. Ноги скользили. И когда мы, наконец, вскарабкались, я поставила все не землю и перевела дух, для таких как я прямо перед моим носом появилась прибитая гвоздями табличка «Сумки на мост не ставить».
По дороге туда я видела, что у какой-то старухи забрали полмешка семечек, но я так спешила, что промчалась мимо, и тут вкупе с этим объявлениям мне вспомнился тот старухин мешок… Сына в коляску, сумку на ручки коляски, ручки пакетов рвутся, я бегу… Как же все это нелепо со стороны!
Если бы мои сумки захотели досмотреть, это был смешно: сало, масло, чай, сыр, конфеты… Всего по чуть-чуть и неподъемная сумка. И хватит всего этого едва ли на месяц. Наверное, вывалив все это на снег для досмотра, было бы яркое зрелище.
Я представляю все это: мы - перебежчики за салом и пенсиями, приспособленцы, для которых лучше там, где дешевле. И наша логика очевидна, а от этого и отношение к нам тех, для кого этот мост значит много больше, чем обычная дорога.
Согласен уважать коммунистов, но терпеть не могу коммуноидов.
Приспособленцы всех мастей -
В плену у собственных страстей.
Не позавидуешь беднягам -
Они всегда под чьим-то флагом,
Под чью-то дудку пляшут вечно,
Себя теряют так беспечно,
В нечестной жизненной борьбе
Вредят всегда самим себе -
Ведь бесхребетным, может статься,
Всю жизнь придётся пресмыкаться.
Хамелеон устал менять цвета…
То не идёт, то настроенья нету,
Не та погода и не та среда,
То много тени, то излишек света.
Устал менять цвета хамелеон,
Не успевал везде приноровиться.
Вот крокодил - зелёный, серый - слон.
Ну а хамелеон - он что за птица?
И почему зависит от среды,
От обстановки и от окруженья?
Неужто отличительной черты
Нет у него от самого рожденья?
И захотел он стать таким, как есть,
Самим собой - а дальше будь что будет.
Решил он в шкуру собственную влезть,
И пусть над ним смеются, пусть осудят,
Пусть у него появятся враги,
Ну сколько можно кем-то притворяться!
Есть у него свой ум, свои мозги,
Свой цвет, в конце-концов! Чего стесняться!
Устал цвета менять хамелеон,
Цвета чужие жуть как надоели!
Вот жаль, уже и сам не помнил он,
Забыл, какой он есть на самом деле…
«Это вечный спутник принцессы, тайный советник. Его сердце стучит ровно, как маятник, его советы меняются в соответствии с требованиями времени, и дает он их шепотом. Ведь недаром он тайный. И если советы тайного советника оказываются гибельными, он от них начисто отрекается впоследствии. Он утверждает, что его просто не расслышали, и это очень практично с его стороны.»
Если очень долго поступать по-свински, то в конце концов можно устроиться по-человечески.
Творчество поставив на поток,
Изучая спрос и предложение,
По законам рынка вы, дружок,
Пишете свои произведения.
Вы - не бездарь, но, имея вес
В современной нашей поп-культуре,
Подчинили творческий процесс
Рыночной всесильной конъюнктуре.
Гнусно это, честно говоря.
Что же за художник, в самом деле,
Тот, кто созидая и творя,
Дивиденды сделал самоцелью?
Звери поддаются дрессировке. Люди могут и так вилять хвостом.
(Т) Удержаться на плаву проще тем, кто и так не тонет.