Я не дослужил обедни, и скрылась из глаз стезя.
Мерещится мрак колодца и длящийся вечность миг.
Я, можно сказать, последний. За мной занимать нельзя.
На мне это всё прервётся: и солнце, и птичий крик…
Как радостно, как ручьисто врывалась в наш мир весна!
Как бойко звучали горны, как буйствовал бересклет!
Но возраст творит бесчинства: и линзы глазного дна
легко превращают в чёрный хронически белый цвет.
На дне я. Мне имя — Сатин. Найдя свой удел и схрон,
я на волосок от бездны, и ей подхожу вполне.
Давай, приходи, писатель, с гусиным своим пером,
и книгу пиши, болезный. Естественно, обо мне.
С тоскою вселенской вкупе, роняя слезу в стакан,
о правде одной радея в словесной седой пурге,
пиши с меня смело, Купер, «Последний из могикан».
Считай, что я твой, Фадеев, последний из удэге.
В жизни, как в очереди, последний всегда последний.
Последний — тот, кто всё прошёл, но только опоздал немного.
Ну, всё. Школота отпоследнезвоночена))
Иногда надо быть последним.
В жизни, как и в очереди, последний всегда крайний.
Лучше быть последним, чем лишним.
Сводит с ума поветрие последнего времени: даже вполне себе образованные люди избегают употребления слова «последний», предпочитая вместо него «крайний». Хочется напомнить: суеверие - это вера всуе!
Операцию проще перенести, чем тебя.
Последний.
- Машка! Маш! Принеси воды, что-то жарковато мне.
Тишина.
- Внучка, ты где? Принеси воды, пожалуйста!
Никакого ответа.
- Ушла что ли… - Василий Павлович открыл глаза и сразу же зажмурился от яркого света.
- Будет тебе и Машка, и вода, и махорки мешок. Вставай, Вась, - прямо над ухом прозвучал чей-то звонкий и до боли знакомый голос.
Немного привыкнув к яркому освещению, Василий Павлович снова открыл глаза и увидел над собой несколько улыбающихся лиц, склонившихся над ним.
- Матерь божья! Степка! Ты ж это… Чур меня!
- Все мы тут «это». И ты тоже, Василь. Вставай уже, чего разлегся то?
- Помер я что ль?
- Ага, - не переставая улыбаться, ответил молодой человек.
- Я так и знал, - вздохнул Василий Павлович, - вчера еще давление поднялось, думал - вчера и помру… Ладно, давай руку, помоги подняться.
- Ага, еще чего?! Давай сам! Ишь ты… Помоги ему…
- Степка, а ну не безобразничай, давай руку.
- Я тебе говорю - сам поднимайся.
- Вот всегда знал, что ты такой, - укоризненно покачал головой Василий Павлович и, оперевшись на локоть, с легкостью вскочил на ноги.
Немного опешив от такой резкости и подвижности своего тела, он посмотрел на свои руки. Боль в ногах прошла, как будто ее и не было.
- Ого! Прям как молодой, - он улыбнулся и провел ладонью по своему лицу, - ты глянь, и правда молодой!
- А мы тут вроде как старики, да? - засмеялся Степан, - ну что, Васька, здравствуй! Сколько мы с тобой не виделись? Лет двадцать, наверное?
- Здравствуй, Степка! - он обнял своего товарища и посмотрел на его лицо, - ты смотри! Красавец! Хоть к невестам беги! А тут все молодеют что ли?
- Все или не все - это я не знаю, а нашим всем лет по двадцать пять становится. Ну что, ребятки, встречайте, - обратился он к своим товарищам, стоящим рядом, - всех помнишь, Вась?
Василий обернулся к группе людей и замер.
- Сашка! Сашка!!! И ты здесь! - он бросился к пареньку, стоящему с краю и схватил его за плечи, - вот так встреча! Ну как ты? Когда ты… Когда сюда попал? Мы ж с тобой в последний раз в Сталинграде виделись.
- Да, помню… Ты ж меня тогда перевязал, а сам дальше пошел в наступление. Меня сестричка вытащила. Два месяца в госпитале отлежался и снова на фронт, а уже под Богучаром меня и скосило в бою. Так что, я тут с сорок третьего.
- А меня прям из-под Берлина сюда перевели. Помнишь меня? - сделал шаг вперед темноволосый парень.
- Подожди, подожди… - Василий потер висок, - фамилия у тебя еще чудная такая была… А! Колотушко Гришка! Говорил же тебе - одень каску, одень каску! Неслух.
- А толку? - засмеялся Гришка, - У меня ж каска не резиновая была, на все тело не налазила. Мне в грудь прилетело, так что все равно не помогла бы.
- А потому что не нужно было вперед батьки в пекло лезть! - заметил высокий парень с хитрым прищуром.
- Ох ты… Товарищ капитан, - по привычке вытянулся по струнке Василий.
- Да брось ты, Вась, - усмехнулся тот, - все мы тут одинаковые.
- А вас когда? Вас же ранило вроде?
- А вот за этим дуралеем когда пополз, - капитан дал легкого подзатыльника Гришке, - я то думал, что он живой еще, вот и полез за ним. Снайпер - зараза, меткий попался. Потом заражение и всё…
- Вот же гад, - ругнулся Василий.
- Да ничего, мы этого гада потом вычислили, - прогудел басом широкоплечий парень, скромно стоявший с краю.
- Ого! Серега! А ты когда? Мы ж с тобой домой ехали в одном эшелоне.
- А я не на войне, я уже дома. В девяносто третьем.
- Эх… Ты ж мне тогда свой адрес продиктовал, а я блокнот и посеял где-то. Ты извини, что не писал тебе, - смутился Василий.
- Да ладно, все равно встретились, - похлопал его по плечу Серега.
- Ну что, ребят, пойдем, отметим что ли нашу встречу? - подмигнул хитрым глазом Степка.
- А что, тут можно? - удивился Василий.
- Нельзя, но я договорился с одним ангелком… В общем, вопрос решаемый.
- Вот проныра, - засмеялся капитан и потрепал его за волосы, - ну, раз договорился, то, как говорится, не грех.
Друзья обнялись и неспеша побрели по дивному месту, в котором они снова были молодыми и веселыми. Им было что вспомнить, и что рассказать друг другу. Их война закончилась.
***
- Вот и пришло мое время, - прошипело существо, покрытое черной шерстью, - выпускай меня.
- А кто тебе сказал, что это последний? - светловолосый подошел к клетке и проверил замок, пару раз дернув за него.
- Я знаю, я чую, - заметалось существо внутри. На торчащих клыках выступила пена, а глаза налились кровью.
Светловолосый помолчал и сложил руки на груди.
- Да, ты прав, - вздохнул он, - это действительно, последний воин той войны. Но зачем тебе на свободу? Разве твои приспешники не справляются со своими задачами, постоянно разжигая войны то тут, то там?
- Я хочу крови, я хочу большую войну. Выпускай!!! - оно со всего маху бросилось на прутья и потянулось когтистыми пальцами, к стоящему рядом, светловолосому, - у нас был договор!
- Вот я его сейчас пойду и почитаю, а ты пока посиди, - ответил он существу и вышел из комнаты.
***
Он сидел за столом, обхватив голову руками, и в десятый раз перечитывал все пункты договора. Нигде не было ни единой зацепки.
- Судя по всему, мне придется его выпустить, - вздохнув, сказал он сам себе и откинулся на спинку стула, - остается одна надежда. На внуков и правнуков этих воинов. Эх… Если бы они только знали… - он встал из-за стола, достал из кармана ключи и снова вздохнул.
- Если бы они только знали, что если они допустят большую войну, то до тех пор, пока не будет похоронен ее последний боец, в клетке буду сидеть… Я.
Если ты сегодня в центре внимания, не факт, что завтра ты не станешь крайним в толпе.
ПОЧЕМУ?!
Почему не тянутся нервы?!
Почему в фаворе лишь стервы?!
Почему в Оковах Свобода?!
Почему в запое Природа?!
Почему?!
Почему последний - не первый?!
Почему из жизни - консервы?!
Почему расплата - ценою?!
Почему разят - Красотою?!
Почему?!
Почему по ночам в глазах спички?!
Почему убивают привычки?!
Почему неугодных - в кавычки?!
Почему от героев, лишь, - лычки?!
Почему?!
Снежок пошёл. Не нужен никому?
Эх, люди. Глупые. Все ждут уже весну.
Тебе не рады? Ну, иди ко мне.
Люблю я чувствовать себя в зиме.
Пощекочи мне нос и поцелуй прям в губы.
Простимся на год, ласковое чудо.
Прощаться нравится? Так завтра приходи!
Февраль ещё у нас ведь впереди.))
Врагов по жизни не боюсь,
Даст Бог, от них уберегусь,
Страшнее лицемерный друг,
Господь, избавь от этих мук!
так хорошо вчера смеялся
что стало ясно -
я последний…