Счастье - не Мальдивы
И не курс к рублю.
Счастье - если живы
Все, кого люблю!
Покуда есть на свете дураки
Рождаются прекрасные стихи.
А умным проза жизни суждена -
У них сума и горе от ума.
Говорят, что «по Фрейду» любовь существует три года,
Нынче верность - болезнь. Нужно проще жить и веселее.
Но не верю я всем этим фрейдам и разному сброду.
Настоящие чувства со временем только сильнее!
Всё про любовь сказано,
Всё про любовь написано,
Но слова о ней так сладостны
Даже для черта лысого.
Упал-встал. Вверх-вниз.
Борьба не на смерть, а на жизнь -
Ты каждый день неравный бой
Ведешь в борьбе с самим собой!
По - прежнему лето влекомо порывами ветра.
Дождями заплаканный день… всё кажется серым.
Ломаются судьбы, как спички… промокнув без света,
Укутавшись в плед, перед сном читаю Гомера.
Но мысли мои далеко за пределами улиц,
Прочитанных строк, пережитых за день ощущений
Летят и стучатся в окно, за которым ты куришь
И ждешь невозможного лета, устав от похмелий.
Я знаю в лицо все оттенки гранитной печали.
От крошева сердца сквозит боязливой надеждой
На то настоящее, что навсегда… но едва ли…
Хотя может быть… я ласкаю мечты нежно-нежно…
А завтра я стану среди суматохи вокзальной
Ловить направление ветра губами. Метания
Души неспокойной сквозь толщу любых расстояний
Умчит к тебе поезд… Останется зал ожидания…
Постараюсь обиды прощать,
Хоть и шрамы в душе остаются;
Они кучкой ненужною жмутся,
Но совсем исчезать не хотят.
Не гордыня, не зло, не унынье;
Просто боль оставляет следы,
А проросшие снова цветы
Тонко пахнут горькой полынью.
Но всегда побеждает любовь:
Исцеляя раны надеждой,
Помогая молитвой целебной,
От невзгод закрывая вновь.
Ведь в прощенье большая сила!
Поднимаясь над суетой
Очищаешь свой путь земной…
Только так могу зваться Людмилой.
автор Людмила Купаева
А закатные лучи так волнуют!
И зовут за собой в неизвестность,
Сокровенною тайной чаруют,
Обещая долгожданные вести.
Где за кромкой горизонта ждет сказка,
И миры откроют звездные дали,
И никчемной станет всякая маска -
Там лишь счастье и нет места печали.
И давно мечты все ждут исполненья…
Только радость, и любовь, и надежда,
И удача и покой и везенье,
Да еще непреходящая нежность.
Мне б хотелось побывать за пределом,
И сполна напиться тем ароматом -
Стать свободной, легкой и смелой…
И всегда стоять на кромке заката.
автор Людмила Купаева
Я так сильно тебя любила!
И забыла про всё на свете…
Только знала - вот солнце светит,
От того, что ты рядом, милый.
Я так трепетно обожала
Все твои слова и поступки -
Шла в бреду, тебе на уступки,
За тебя, как за жизнь держалась.
Я так жарко к себе прижимала,
И боялась тебя потерять…
Не желала минутки ждать
И мне было времени мало.
Я так горько за страсть заплатила,
Когда вдруг осталась одна,
Да больная вокруг пустота -
В ней молчала, кричала, винила…
Я так много потратила сил,
Проходя по страданьям души -
И ушла от тропинки любви,
А ты стал мне не дорог, не мил.
автор Людмила Купаева
Несётся жизнь, как поезд по планете,
Не рассчитаешь новый поворот.
Надежда только на попутный ветер
И на «авось» стоп краны не сорвет.
Принцесса была нежна, как облако,
Среди бескрайних полей.
А мир вокруг походил на странное
Стадо тоскливых свиней.
Безумные черви сердец
Ели ее доброту,
А она выходила во двор,
Чтоб обмануть тоску.
Принцесса скупила лодки
У моряков из далеких стран,
Но не смога уплыть
Слишком уж мал был ей океан.
Вот сидит она на песке
И рисует свою страну,
Но туда нет прямых дорог -
Все попытки уводят ко дну.
Заслуженный академик Рудольф Сосевич сидел в ванной, подперев ладонями подбородок. Там его и постигло отчаяние, когда в тысяча первый раз он изрек: «Следует понимать, что проблема, которую решает квантовая механика, - это проблема самой сути научного метода познания мира. Если представить себе бильярдный стол, закрытый непроницаемой крышкой, и единственным способом исследования вопроса, есть ли на нём бильярдные шары, предположить закатывание в стол других шаров, то мы и получаем ту самую проблему, для решения которой привлечён метод квантовой механики. Пока вброшенный шар проходит сквозь стол без изменения траектории, предсказуемо, мы можем сделать вывод о том, что на траектории шара других шаров нет. Если в результате взаимодействия шаров на столе мы получаем выкатившиеся несколько шаров с различными конечными импульсами и точками, в которых шары покинули стол, то мы можем лишь предполагать о том, каким образом происходило взаимодействие в системе. Если же лузы в бильярдном столе ограничивают возможность шаров покидать стол, то система запутывается ещё больше»…
…Долгие годы Рудольф Сосевич бился над созданием квантового модуля, не подозревая, что квантовый модуль и есть он сам - Рудольф Сосевич…
С самого детства Б… любила смотреть на облака. Забиралась куда-нибудь повыше и часами наблюдала, как они плывут. Сверху мир выглядел тяжёлой галлюцинацией спящего дракона. Взрослые этого не понимали, потому что были обманщиками. Они очень верили в мир и обманывали детей, превращая их жизнь в морок, передаваемый по наследству. Наверное, взрослых, когда они были детьми, тоже обманули другие взрослые, но потом и те и другие об этом забыли, продолжив обманывать. Морок стал смыслом жизни, и любые акты прозрения, равно как и попытки выйти из-под всеобщего морока, воспринимались как безумие. Искренне веря в ум, как в одну из разновидностей морока, а следовательно и в возможность с этого самого ума сойти, люди проштамповали в мозгах критерий нормальности, тем самым навсегда обезопасив себя от истины.
Первым мороком для Б… стала школа, когда угрюмый и важный директор втолковал детям, что учиться это большая радость! В чём эта радость Б… безуспешно пыталась понять все отведённые на неё 10 лет. Учителя в школе врали, выдавая к запоминанию бесконечное множество никчемной информации, чтобы бессвязные слова и цифры, не оставляли времени созерцать облака и отвлекали от стремления познать истину. Врали учителя всегда одинаково искренне, легко подстраиваясь под изменения в истории и политике, даже если такие изменения отрицали все их предыдущие утверждения. Неизменными оставались только добродушно - улыбчивые лица и нелепый вопрос: «кем ты хочешь стать, Б…, когда вырастешь?» да невидимая колода «счастливых путёвок в жизнь» как в беспроигрышной для мира лотерее, подсовывающей фальшивку вместо подлинного смысла. Школу Б… закончила с чувством большого облегчения, но ещё долгие годы несвязной кашей гудели в её голове равнобедренные треугольники и квадратные многочлены, отцы русской демократии и диктатура пролетариата на фоне сердобольных женщин из русских селений, тяжко плачущих над судьбой.
Но вместе со школой морок не закончился, как наивно предполагала Б…, а только начался. Мир смотрел на Б… в упор, глазами участливых родственников, требуя в нём кем-нибудь стать, предлагаемых вариантов развития событий было два: удачно выйти замуж, сделать успешную карьеру. А если очень повезёт, можно и то и другое. Однако Б… усомнилась в скудной ограниченности вариантов и рассказала родственникам, что в жизни что-то не так, она давно это чувствует, ей даже порой кажется, что родственники её никакие не родственники, а сторожевые псы традиции, и служат они вовсе не любви, а долгу и насилию. Оттого они сами и опекаемые ими дети, как живые покойники, обклеившие материальной природой даже божественное… А человечество вымерло. И Бог молчит. Но память о человеческом, почему-то существует в Б… и не позволяет жить, как принято. Потом Б… до утра читала стихи, посвящённые поиску человеческого среди бескрайних просторов вселенной. Родственники стихов Б… не поняли, но, почувствовав в них скрытую угрозу их привычному мироощущению, учинили скандал и выгнали её из дома.
Пошла Б… скитаться по съёмным квартирам, да в подземных переходах стихи читать. Некогда родные и близкие, её завидя, нос воротили и приговаривали: «стыдно нам, за тебя, Б… стыдно, это ж в кого такое дитя ненормальное уродилось? РОстили её, рОстили, а оно воно чё…», а иные подходили стихов послушать и вздыхали тихонечко: «эх, разбередила ты нам душу, Б… растревожила, как дальше жить то с такою душой?». Потом милиция-полиция Б… стихи о душе в переходах читать запретила, навару никакого с таких стихов, одни расстройства.
Поехала тогда Б… по миру скитаться. То там поживёт, то сям, да везде одно и тоже, так недолго и запить с тоски, даже облака какие-то свинцовые стали, висят и на голову давят. «Должно же в жизни что-то настоящее быть, человеческое, - думала Б…, - как распознать его то?». «Любовь -настоящее», - подсказывало шестое чувство. - только корень зла её держит, торчит, как заноза из сердца, свободно дышать не даёт. А как изжить его из себя никто не знает, если бы кто сумел, и морок, и смерть победил бы". Стала Б… любовь искать, но как ни пыталась, как ни тужилась, напрасно всё. Словно в каждом на кого не поглядишь любовь отражается, а поглубже всмотришься - нет никого, пустота одна. Решила тогда Б… образ любви сама вылепить, но и тут оплошность вышла. Понравился ей мастер художественного свиста один, тихий скромный, ясным взором к звездам устремлённый. Полюбила Б… его крепко, всё о тайнах вселенной говорила, о любви и свете взаимопроникающем, освобождающем от природы греховной ради начала человеческого. Мастер её слушал, слушал, кивал понимающе, да в блокнотик слова записывал, а потом свою книжку выпустил и прославился. Уехал жить в жаркие страны, женился на двоюродной сестре Клавдии Шифер, оттуда правда раз позвонил Б… и сказал: «дура, ты Б…, дура, с тем, что тебе открыто, можно всем этим миром править, а не всякой ерундой заниматься и бабла нормально иметь, а не перебиваться от милости к милости ради никому не нужной истины». Ещё свою книжку выслал с автографом, «Как поиметь вселенную», ставшую мировым бестселлером.
Омрачилась после такого Б…, совсем нелюдимой стала. Впрочем люди её тоже не жаловали, так как никакого проку людям от этой Б… Сперва правда приходили, проповеди о пользе и радости грядущего читали, да о собственном добре рассказывали. Напрасно только. Сидит Б… неподвижно, молчит и в небеса смотрит. А дождь всё льёт и льёт, уж который день и тучи такие нехорошие, чёрные, не до Б… стало людям, надо добро спасать, как бы не намокло.
А Б… сидит себе и жизнь, как киноленту прокручивает. Всё в этой жизни двойственно получается, добро, как зло, где благо, там и нужда, где знание там и сила, где любовь там и предательство, просто замкнутый круг какой-то. Видимо это и есть корень зла и главный морок, за пределы которого не вырваться.
Опечалилась Б… совсем, перестала в небеса глядеть, всё, подумала в этом мире фальшиво, небеса и те фальшивые. Хотя другие небеса есть - незримые, но не могла их Б… увидеть, только помнила.
Уехала Б… в деревню жить, решила сердечных откровений больше не искать, чтобы душу не бередить. И потянулась её жизнь вереницей праздников и похорон. Утром Б… на работу в поле ходила, а вечером с ног валилась от усталости, падала и засыпала без снов. По выходным водку пила, да шашлыки жарила, под водку с шашлыками сразу куча родственников объявились, довольных, что Б… наконец-то за ум взялась. Даже стали для Б… жениха присматривать, а то тяжко одной ведь, в хорошие руки пристроить нужно. Одна только странность осталась у Б… бывает поднимется ветер, нагонит облаков и отдалённые раскаты грома донесёт, все люди, как люди по домам прячутся, а Б… выйдет на дорогу, руки раскинет, стоит под дождём и бормочет что-то несвязное, нормальным людям не понять. Однажды так вот вышла, небеса огнём сверкают, дождь льёт, как из ведра, а Б… стоит не шелохнётся и стенает:
- Тошно, мне, Господи, тошно без милости твоей на земле жить! Словно бред один вокруг. Живые, как покойники, покойники, как живые и те и другие друг друга боятся, а делают вид, будто любят, посмотришь на человека, а он не человек - он пузырь значительный, со своими принципами, хлоп… и нет ничего ни значений, ни их носителя - один мусор сознания. Всё ничто и даже любовь ничто без Твоего благословения. Рождаются, живут, умирают люди, и поглощает их Бездна. Как же тут суть свою понять? Как же Человеком быть по образу и подобию, а не мирскому безобразию?
Родственники обеспокоенные встали поодаль и кричат:
- Иди домой Б… не гневи Всевышнего. Уже и стол накрыт.
Тут молния сверкнула, небеса белым Светом озарились, словно вспышка у Б… в сознании, подошла она к родственникам, говорит им что-то, а те не слышат. Застыли, как окаменелые и пальцами мимо Б… тычат, туда, где она только что стояла. Обернулась Б… и увидела тело своё, лежащим на земле без движения. Испугалась Б…, хотела крикнуть, на помощь позвать, да как-нибудь в тело своё опять вернуться, только вместо этого таять начала, будто вата сахарная. Подхватило Б… и понесло по мирам. Повсюду сущности разные, пейзажи неописуемые, незнакомо всё, непонятно. И вот уже стала Б… забывать кто она, почему здесь оказалась и жизнь её земная со всеми школами, думами и родственниками на мелкие кусочки разлетелась. Так бы и пропала Б… совсем, но видимо её истинная суть в такой момент пробудилась, да заструилась любовь, тихая, светлая, любовь абсолютная, исполненная такой милости, такого участия, что душу от тьмы и греховности очищает. И вспомнила Б… кто она, и увидела она Свет Негасимый, да Новую Жизнь в любви благословенной, и поняла, что морок больше не властен над ней, а иллюзия этого мира создается за счёт того, кто постоянно пытается её решить. И только Любовь есть вечное возвращение…
Встала Б… и пошла, пальцы ещё искрились после удара молнии. Перепуганные родственники, крестясь и матерясь, прыгали через забор. Не к месту запел петух, остервенело заорала кошка. Трансляция жизни исказилась незапланированными помехами привычной действительности. На небе просияла радуга.
А Б… всё шла и шла, и тихие шаги её сливались с Бесконечностью.
Зависла ночь над городом усталым
Холодная луна глядит в окно
Дороги растворяются в тумане,
Где звездный свет и больше ничего.
Ни слякоти промозглых шумных улиц,
Ни серых лиц в осколках фонарей,
Ни горьких слёз, которые вернулись
Со дна души на глубину морей.
Пастелью тени нежные рисуют
Два силуэта в линиях окна
Здесь и сейчас… вчера не существует,
А завтра ускользает, как мечта.
Стирает ластик мнимое пространство,
Ни ты, ни я не будем долго здесь…
Останутся с завидным постоянством
Лишь теплый свет, да синева небес…
Ушла любовь… и темы кончились стихов…
И яркий свет померк от прозы жизни,
Сама себе кажусь я лишней,
Не вижу даже разноцветных снов.
Мне скажут - радуйся, что ты имеешь,
Семье, по прежнему, всегда нужна,
И миссия добра сейчас важна,
Стихами прошлыми еще согреешь.
Всё так… природа умиляет и пугает,
С детьми и хлопотно, но и забавно,
С подругами поговорю о главном,
И боль в душе немного отпускает.
Да только не хватает мне огня,
Который сердце согревал и тешил,
И волновал и обещал и нежил…
А коротко… то нет со мной тебя…
автор Людмила Купаева