не закроешь двери в прошлое никак.
там не только тени, тягости и мрак,
там живут мгновения, там летят года,
где ты счастлив полностью, слова нет «беда»,
там глаза любимые, нужные, как свет
что ведут по жизни. словно солнца свет.
Я ни о чём не сожалею, что было, в памяти живет,
чего стирать, пусть как аллея, что в Голливуде ну… у звёзд.
За девять секунд содроганий земли,
Обрушив дувалы и зданья,
Беда схоронила в дыму и в пыли
Года и века созиданья.
История словно повернута вспять -
Мгновенно, безумно, нелепо …
Никто не успел ничего осознать:
Развалины скалятся слепо…
Надежность жилья - нынче пепел и тлен,
Сознанье как будто в тумане:
Сидят в стороне от предательских стен
И - страшно - молчат горожане.
Крик матери и одиночества вой
Слились в этом общем молчанье,
Но жизнь даже средь тишины неживой
Сильнее, чем наше отчаянье.
Укрыты брезентом погибших тела,
В развалинах - скрежеты дома…
О чудо - девчушка! Жива и цела
В обломках отцовского дома.
В объятьях солдата девчоночка та Всем тельцем дрожит, словно птаха:
Не знает ещё, что она - сирота,
А попросту плачет от страха
Её не утешить! Не нужен ей мяч,
У девочки - ужас во взоре!
Кровинка родимая, дочка,
Поплачь, Скорее избудется горе!
Беда - словно обморок: город молчит,
Сгущается мрак предрассветный…
Но слышу - движок средь развалин стучит,
Как пульс Ашхабада
Бессмертный…
Я открываю свой старый альбом,
В прекрасное время хочу окунуться.
Память счастливого времени в нем,
Ещё раз в далёкое детство вернуться.
На этом снимке вся наша семья,
Мы счастливы, улыбки на лицах.
А здесь высоко поднял папа меня!
Память листает жизни страницы.
Родимая улица, домик наш маленький,
Здесь прошло моё босоногое детство.
А вот сидит дедушка очень уж старенький,
На вид ему, наверное, лет девяносто.
Вот мы с подружками в школу идём.
Снова листаю страницы альбома.
А здесь из ромашек веночки плетём.
Как же всё это до боли знакомо!
Часто листаю свой старый альбом,
В нём чёрно - белые собраны фото.
Счастье там было, купались мы в нём,
И потому ничего не забыто!
Copyright: Таиса Губарева, 2016
Свидетельство о публикации 116 081 909 590
Память наливает мне вина
И садится за столом напротив.
«Ты в него все так же влюблена…»
И как будто прямо в душу смотрит.
Отвечаю: «Как рукой сняло.
Время - добрый доктор, раны лечит».
А она хохочет. Ей смешно.
И как он, целует мои плечи.
Память расстилает мне постель,
В воздухе развеяв его запах.
«Хочешь знать, с кем он живет теперь?
Кто ему готовит вкусный завтрак?»
Я ей отвечаю: «Не хочу.
Помнить, знать - зачем все это? Глупо».
Памяти плевать, как палачу.
И она целует меня в губы.
Память остается на года,
Спрятав, чемоданы под кроватью.
Мучает не часто. Иногда.
Наслаждаясь безраздельной властью.
Думает, сломить меня легко.
Только не осталось прежней силы.
Все давно забылось, зажило.
Мое сердце, словно лед. Застыло.
Партия закончена вничью.
Память ищет козырь, но крыть нечем.
Я смотрю в глаза ей и молчу.
А она мне шепчет: «Что ж, до встречи!..»
Начало войны - этот день не забыть.
И сколько бы лет не прошло,
Мы будем в сердцах наших тихо хранить
Скорбное торжество.
В память о павших, о детях, о войнах,
О той великой стране
Мы будем сегодня мудры и спокойны,
Надежду храня в себе.
И веру в то, что Россия как прежде
Всех лютых врагов победит.
И в мире надежном, мире безбрежном
Будет спокойно жить.
Есть моменты, в которых мы живём бесконечно… А потом -они бесконечно живут в нас…
Стекают каплями минута за минутой.
Уходит время и ничего не предпринять.
Лишь с годами начинаешь почему-то,
Каждую секундочку считать.
Часы и дни собираются годами,
Прожитых вместе счастливо или нет,
И другими смотришь ты глазами
На каждый встреченный, тобой рассвет.
И очень часто, перебирая память,
Вспоминая счастливые мгновенья,
Ушедшие минуты не так уж ранят,
Всё также тикают часы, уходит время.
Как много сегодня громких споров о той Войне. Кто был прав и у кого было больше прав… Кто полководец и кто виноват? Кто оккупант и кто освободитель?
Страшные споры. Миллионы живых душ ушли в небо… Кто и за что оборвал эти жизни? Кто и за что сжигал города и деревни? И власть здесь совершенно ни при чём. Какая бы она не была. Просто земля эта наша. И «о н и» пришли не для того, чтобы бороться с властью. «О н и» пришли, чтобы забрать эту землю и убить всех, кто на этой земле живет. И разве у тех, кто проснулся 22 июня от взрывов бомб был иной выбор, как победить или умереть? Разве не было у них права, после того, что творили эти изуверы на нашей земле, убить их всех? И жен, и матерей, и детей?
Не убили. И, вдруг, стали оккупантами. С Европой всё понятно. Они нам этой победы не простят. А что случилось с нами, с потомками, которые им жизнью обязаны, этим синим небом обязаны, возможностью рожать детей и верить в счастливое будущее?
У этой Победы нет цены, как нет цены у человеческой жизни.
Они уходят. Нам, от них, Победа. А ещё стихи о той войне. Нельзя забывать.
Мне ворон черный смерти не пророчил,
Но ночь была,
И я упал в бою.
Свинцовых пуль трассирующий росчерк
Окончил биографию мою.
Сквозь грудь прошли
Расплавленные пули.
Последний стон зажав тисками скул,
Я чувствовал, как веки затянули
Открытую солдатскую тоску,
И как закат, отброшенный за хаты,
Швырнул в глаза кровавые круги,
И как с меня угрюмые солдаты
Неосторожно сняли сапоги…
Но я друзей не оскорбил упреком.
Мне все равно. Мне не топтать дорог.
А им - вперед. А им в бою жестоком
Не обойтись без кирзовых сапог.(Виктор Гончаров)
Ты забудешь меня,
Я забуду тебя,
Только не читай нашу переписку…
Впереди - не береди,
береди, что позади…
В двух верстах от реки Двины -
я ходил и пройду не раз…
Отголоски, все, той войны,
хорошо и видны сейчас…
Провалившийся, внутрь, блиндаж
и окопов нестройный ряд,
где когда-то Двинской был пляж,
сквозь лесин вековых стоят.
И потомки, тех, муравьев,
что прапрадеда и не помнят,
заползают на след боев -
чуть заметный могильный холмик…
Он уж мохом порос давно,
где когда-то шумели травы…
В двух верстах от реки Двины
память прошлой беды… и славы.
На старой фотографии лицо,
почти уже забытое с годами.
Я помню, как однажды рядом с Вами
уселась стайка маленьких скворцов.
А Вы, её не видя, в тот-же час
отправились куда-то по тревоге.
Когда они летали вдоль дороги
наш серый мир казался мне цветаст.
Ещё я помню первое письмо.
И старый пруд, и ивы над водою.
И так прощались нежно Вы со мною,
что с уст: «Люблю Вас» - вырвалось само.
Вы подхватили на руки меня
всё закружилось, губы запылали.
Куда-то в небе тучи уплывали.
Мчал мимо поезд, стыками звеня.
Такие расстоянья пролегли,
что поезд лет длиннее всяких связей,
туман воспоминаний слишком вязок -
в нем тонут мои мысли- коготки.
И только с появлением скворцов
сжимаются в тире простое годы.
Я помню всё. И боль, и страх, и горе,
но более Ваше, милое, лицо.
Не надо поливать грязью и хаять Родину! Другой все-равно не будет!